Введение. Мария-Луиза фон Франц

Мария-Луиза фон Франц

СТРАСТИ ПЕРПЕТУИ

Психологическая интерпретация видений святой

(перевод М. Королёвой)

_____

Мария-Луиза фон Франц родилась в 1915 г. в Австрии и в 1918 г. со своей семьёй эмигрировала в Швейцарию. В 1933 г. в возрасте 18 лет она присутствовала на лекциях профессора Карла Густава Юнга, которому на тот момент было 58 лет. В выступлении Юнг упомянул свою пациентку, которая, по его словам, «жила на Луне». Молодая Мария-Луиза робко спросила, не имел ли он в виду, что пациентка «как будто жила на Луне», на что Юнг ответил: «Нет, не как будто – она жила на Луне». Это стало для фон Франц «введением в реальность бессознательного». На следующий год она начинает работать с Юнгом: сначала как анализант, а затем в качестве ассистента Юнга в переводе тайных алхимических текстов. В 1938 г. фон Франц получила Швейцарское гражданство. В 1940 г. – докторскую степень по классическим языкам в университете Цюриха. В 1948 г. она совместно с Юнгом стала соучредителем Института К.Г. Юнга в Цюрихе, где читала лекции и прославилась затем как один из первых юнгианских аналитиков. Мария-Луиза фон Франц получила всемирное признание как специалист в области психологической интерпретации сказок, мифов, сновидений и алхимических текстов. Она также внесла весомый вклад в развитие идей о синхроничности.

_____

Введение

Настоящий очерк берёт своё начало в семинарах профессора К.Г. Юнга, проведённых в Швейцарской высшей технической школе (ЕТН) и явившихся, в свою очередь, результатом отчёта по книге, содержащей видения Св. Перпетуи. Эти видения произвели такое сильное впечатление, что я посмела посягнуть на их психологическую интерпретацию.

Передо мной встал вопрос о возможности применения современных форм психологической интерпретации к этой серии видений, а также о степени оправданности этого акта с исторической точки зрения. Данный метод может показать связи, уводящие далеко за пределы её личного и современного ей духовного пространства.

Перпетуя фактически, как показывает текст, сама трактовала собственные видения. Например, дракон в первом видении был, по её мнению, дьяволом, чьей целью было удержать её от следования путём мученичества, в то время как пастух, давший ей сладкое угощение, представляется ей Христом. Интерпретации Перпетуи были приняты зарождающейся Церковью как при жизни мученицы, так и впоследствии. Даже сегодня эти идеи остаются совместимыми с церковными учениями и значимы для многих верующих.

Тем не менее мне кажется, что эта попытка интерпретации на основе научных гипотез школы аналитической психологии К.Г. Юнга могла бы пролить свет на некоторые новые и, возможно, важные факторы.

Божественные ипостаси в христианской концепции мира догматично приняты как абсолютная метафизическая реальность. Они не проявили себя где бы то ни было вне поля деятельности человеческого разума (что было бы противоречием самой природе явления, поскольку богооткровение предполагает человека, получающего сообщение); таким образом, мы должны заключить, что эти реалии были пережиты как жизненный опыт отдельной человеческой душой. В самом деле, только так они могли бы стать содержание вероучения – благодаря свидетельствам человека. Так, как это записано в Евангелиях и свидетельствах Св. Павла, где создаётся образ Христа, каким мы его знаем.

В то же время божественные реалии выше переживаний, испытываемых в видениях или снах отдельными лицам (как, например, в видениях Св. Перпетуи), что как раз и поддерживает коллективную веру – убеждённость в том, что Бог действительно стал человеком во Христе. Эти отдельные личные переживания дали реальные основания для догмата.

Сны и видения преподносятся человеческой душой в реальность, когда сознание и его представления не учитываются. Если мы примем во внимание эти спонтанные бессознательные проявления души, мы сможем воспринять христианскую концепцию мира, берущую в них начало, как явление само по себе. Мы должны оставить в стороне все философские знания, почерпнутые из культур античности, а также всё, что было добавлено из богословских переводов и из теоретических и политических дискуссий церковных советов. Конечно, эти дополнения были творческими актами человеческого сознания, которое придавало смысл и реалистичность спонтанным проявлениям души, но в то же время эти поправки поймали и пленили свободные заявления души в формулировки, которые, в свою очередь, зависимы от исторической ситуации и, следовательно, преходящи. Думаю, это оправдывает нашу попытку новой и более широкой формулировки тех же феноменов с психологической точки зрения, при этом мы полностью осознаём, что эта новая интерпретация также будет временной, преходящей.

С нашей, то есть с психологической точки зрения недопустимо рассматривать фигуру Дракона в первом видении Перпетуи упрощённо и только лишь в качестве догматической фигуры дьявола. Согласно нашим рабочим научным гипотезам мы должны принять дракона таким, каким он видится: просто как сон-образ дракона и, поскольку он часто встречается в мифах и снах, как архетип дракона. В этом случае толкование должно быть достигнуто путём амплификации, то есть, путём ссылки на похожие образы драконов для сравнения; способ этот, возможно, не позволит нам определить психический смысл образа абстрактным понятием, но даст нам возможность описать его так, чтобы, по крайней мере, был пролит свет на глубинные энергетические процессы. Например, безусловная интерпретация образа дракона как дьявола исключает положительные элементы в этой фигуре, в то время как психологический метод рассмотрения открывает бесспорные положительные и очевидные негативные аспекты – даёт нам дуальность образа дракона, что бросает совершенно новый свет на всё видение в целом.

Естественно, такой подход применяется ко всем образам и сюжетам, появившимся в видениях. Поскольку большинство из них является архетипическим (что означает наличие почти неисчерпаемого запаса сравнительного материала), я ограничусь в основном материалом, современным для Перпетуи, и приложу все усилия, чтобы показать, как эти образы просачивались в сознательный разум людей той эпохи и, даже больше, – в спонтанные проявления бессознательного, что происходило совершенно независимо от сознательного вероучения. Это, возможно, приведёт к новому пониманию значения той эпохи, поскольку непредвзятым взглядом тогда можно будет увидеть рождение христианской веры в самом её источнике – в душе человека того времени.

Текст

Рукопись «Страстей Перпетуи и Фелицитаты», в которой описываются последние дни африканских мучениц и их товарищей по несчастью, была обнаружена примерно в середине XVII века Лукасом Холстеном среди рукописей, найденных в Монте Кассино. Текст был издан Пьером Пуссином и вскоре после этого, в 1668 году, был включен в «Деяния Святых». Греческая версия текста была найдена в Иерусалиме в 1889 году и опубликована в следующем. Мнения о том, какой из текстов исходный, разделились, но большинство учёных склонны рассматривать греческую версию либо как независимый текст, либо как перевод.¹

Известные богословы приписывают авторство текста Отцу Церкви – Тертуллиану. Видения, с другой стороны, как считается, зафиксированы самими мучениками. Доказательства, приведённые Д.А. Робинсоном в его стилистической экспертизе текста, на мой взгляд, убедительно говорят в пользу Тертуллиана. Но на самом деле заявление о его авторстве является спорным, главным образом потому, что, вспоминая видения в своих более поздних работах, Тертуллиан говорит, что Перпетуя встретила мучеников только в другом мире. Это приводит к выводу, что он спутал её видение с видением Сатура – товарища по несчастью, чьё видение мандалы тоже записано в «Страстях».² По-моему, однако, этот сюжет можно соотнести – на что указывает и Робинсон - к видению о множестве людей, одетых в белое, которых Перпетуя в её первом видении встречает на том свете. В любом случае, Тертуллиан был в тесной связи с мучениками, чьи страдания описаны в тексте. Перпетуя, Фелицитата и другие страдальцы (Сатурнин, Секундул, Ревокат и Сатур) были преданы смерти в Карфагене в 203 году н.э., когда Тертуллиан был епископом.

Дата добавления: 2015-10-16