УМиление

Аккуратно перебинтованный широкими листьями и травами, Варлам осматривает уютный терем Владимира. Его внимание останавливается на богатой библиотеке, в которой все книги украшены драгоценными камнями и вместе больше похожи на сокровищницу, изысканность которой вызывает у Варлама возглас восхищения. Среди этой роскоши с краю скромно лежат обветшалые пожелтевшие листы с записями, которые совсем никак не вписываются в интерьер.

Варлам, улыбаясь, внимательно рассматривает записи: «А это ещё чего такое?»

Мила, собирая у камина мази и остатки листьев: «А это рукописи Искателя Истины. Я с местным в очень хороших отношениях, и он мне дает читать свои труды, в которых описывает нашу историю, свои изобретения, размышления о магиях и смысле жизни. Очень умные мысли там бывают. Похожи даже на Свитки Мудрости».

Варлам (искренне поражённый): «Да не может быть!»

Мила: «А почему нет? Все прекрасно знают, но просто не хотят признать, что мудрость Искателей Истины превосходит мудрость всех магов и во много раз».

Варлам: «Возможно. Но я не про то… Ты свитки читала!»

Мила скромно опускает глаза: «Да, и свитки и рукописи Искателей Истины… И очень люблю их сравнивать и сама рассуждать… А ты часто общаешься с Искателями Истины?»

Варлам задумчиво улыбается, позволяя своим глубоким ямочкам играть тенями на его лице: «Нет... Знаешь… Там, где я живу, я всех Искателей Истины поразогнал вокруг!» Дьявольски смеётся.

Мила: «Да что же они тебе могли сделать?!.. Такие добрые старички!..»

Варлам, продолжая спокойно улыбаться: «Да… Такие добрые старички. Такой загадочный род. Все на редкость умные, щедрые… и старые… Как ты думаешь, они так стариками и рождаются?»

Мила (озадаченно): «Не знаю… Никто никогда этот вопрос не поднимал…»

Варлам: «Вот, вот!»

Варлам, забирая рукописи, подходит к камину, открывает записи, всматривается в них и удивлённо спрашивает Милу: «А на каком они языке?»

Мила: «На нашем. (Улыбается, с иронией в голосе.) Ты же, вроде бы, культуры изучаешь!..»

Варлам: «Да, Людмила. Прости моё невежество, но, на мой взгляд, язык этих записей совсем на ваш язык не похож!»

Мила: «Потому что это особый вид скорописи у Искателей Истины для этих летописей: без гласных букв и пробелов. Ну и не в рифму, конечно».

Варлам: «Людмила, а ты могла бы мне открыть секрет, вечно вводящий в недоумение остальные народы: почему Маги Живой Природы говорят стихами?!»

Мила, довольная своей культурой: «Наверно так мы ощущаем мир и отражаем это в речи».

Варлам: «Наверно, тяжело всё время с таким высоким ощущением ходить?..»

Мила: «Да нет! Ко всему хорошему быстро привыкаешь… И стихи делают речь более эмоциональной и выразительной. А ты попробуй так прозой сказать, чтоб складно было! (Улыбается.) А представляешь, каких высот в своих ощущениях мира достигли Маги Музыки, которые сразу песнями могут изъясняться!»

Варлам задумчиво улыбается и кивает головой, потом вспоминает про летописи: «Скоропись, говоришь! Без гласных букв и пробелов… Специально, наверное, чтоб никто ничего не понял!..» Улыбается.

Мила: «Почему?»

Варлам: «Так ведь можно прочитать что угодно».

Мила: «А ты попробуй!»

Варлам: «Хорошо. Давай прямо сейчас и попробую. Мне в жизни, знаешь, много пришлось расшифровывать. Вот (на языке Магов Живой Природы): жвтнрдмгвгрмнспррд – Животные орудия магов, гремя на супер-орде… Что?!»

Мила: «Я думаю, что это всё-таки: живут народы-маги в гармонии с природой».

Варлам: «Да?.. А может так: оживают на уроде-маге в гареме…»

Мила: «Не надо дальше… Силы Живой Природы! Что же о нас потомки подумают, если эти летописи прочитают?!» Оба заливаются смехом.

Варлам, как будто околдованный домашним уютом, в свете свечей заворожено смотрит мягким взглядом сизых глаз на плавные жесты Милы.

Мила: «А ты знаешь, они ведь ещё и некоторые события образно описывают, чтобы смысл был ярче. Я всегда понимала, что узнать реальные события по таким рукописям трудно. Но чтобы так… (Улыбается.) А мне, кстати, интересней зарисовывать моменты моей жизни. Наверно, это будет даже достоверней для будущих поколений, чем какие-либо документы… (Мила замечает пристальный взгляд Варлама.) Что?..» Варлам словно очнулся: «А… Покажешь мне?»

* * *

Подземное озеро, наполненное чистейшей водой. На глади этого озера медленно появляется тень, прорезая своим стройным силуэтом исходящий от воды бирюзовый свет.

Над тенью тут же собирается стая летучих мышей. Они издают дикие крики в эйфории своего сумасшедшего танца. Камера стремительно пробивается сквозь них от головы к ногам тени. И как только она доходит до настоящей фигуры, изображение резко разворачивается, кадры мутнеют, очертания предметов расплываются, контрастность резко возрастает. Окружающая реальность искажается кошмаром больного взгляда. Он начинает свой путь по обширному лабиринту вдоль извилистой подземной реки, освещая себе путь факелом. Свет факела едва касается потоков воды, скользящих по камням. Блики от воды наполняют всё пространство. Утонченный, строго выдержанный в своём неповторимом стиле «интерьер» украшает каждую пещеру подземного царства. Некоторые выступы, усыпанные сталактитами, напоминают пасти драконов, рельефы стен – духов, выражения лиц которых словно глубоко поражены постижением секретов тьмы, а тёмные скопления тонких сталактитов свисают, точно крылья падших ангелов.

«Больной взгляд» начинает метаться в темной подземной зале, но вдруг останавливается у глубокой ниши в стене пещеры. Мутные контуры рук держат несколько свитков. Руки судорожно бросают расплывчатые очертания этих свитков в углубление в стене. Взгляд продолжает лихорадочно метаться, поднимается выше к куполу пещеры, замечает трещину, из которой льётся тусклый свет. Свет становится ярче и постепенно переходит в рассвет над садом Владимира.

* * *

Варлам просыпается со здоровым румянцем, явно хорошо отдохнувший. Встаёт с кровати в льняных штанах, в которых по всей их длине поперёк сделаны надрезы. Он потягивается, делает несколько шагов, смотря в окно, спотыкается о свой сложенный плащ. Оттуда высыпаются карты, медальоны и другие подозрительные объекты. Он собирает это всё, накрывает плащом и идёт к двери. Но потом с беспокойством оглянувшись на плащ и, словно не желая оставлять его без присмотра, возвращается. Подходит к окну. Камера направляется в сад. Там, на краю дупла огромного, похожего на дуб, дерева, свесив ножки, сидит Мила, что-то собирает внутри.

Варлам кричит ей (на её языке): «Природе этой воздух свежий… не смыслит, где моя одежда?!» Мила смеётся, показывает рукой, что она сушится в лесочке недалеко от него и добавляет:

«Она блаженствует в тенистой роще,

А ты на общем говори, будь проще!»

Варлам (на общем): «А ты не могла бы мне её принести?»

Мила взволновано спрашивает: «Ты всё ещё плохо себя чувствуешь после ранения?»

Варлам смотрит на аккуратно сплетенную из трав повязку, с нотками благодарности в голосе: «Да, нет. Я даже забыл про рану!»

Мила: «Ну и слава нашей природе!»

Варлам: «Людмила, вся моя одежда – там. Знаешь, мне как-то неловко без неё за ней идти по вашей живой природе».

Мила (невозмутимо): «Да брось ты! В природе нет такого понятия «без одежды», потому что нет понятия «одежды» вообще».

Варлам: «А ведь точно... Да зачем она здесь вообще нужна? (Оглядывается.) Так здесь тепло, красиво и гармонично. Кому же первому среди такой природы пришла мысль, что на нём нет одежды? И с чего бы это?!»

Мила (перекладывая очередной плод…): «Наверно, съел чего-то…»

Варлам: «Да и вдруг его просто переклинило! Ты представляешь, среди такой гениальной естественной гармонии он, дитя природы, внезапно, значит, спохватился: “Ой, горе мне!!! Ой, стыд, позор!!! На мне же нет одежды!..”»

Мила улыбается: «Он сумасшедший, точно, был».

Варлам: «Тогда раз мы поставили точки над «i», мы спокойно можем оба … (С надеждой в голосе, на её языке.)

Отбросить и оставить одежды глупые в лесу».

Мила (скептически): «Сиди там, счас принесу».

Варлам, одетый, гуляет в саду Владимира, и, наслаждаясь свежестью раннего утра, внимательно изучает гармоничные сочетания растений. Проходит по одной из аллей и заинтригованно замечает, что у одних деревьев цветёт крона, а у других – стволы. Он, качая головой от восхищения, рассматривает эти стволы, обвитые нежнейшими оттенками цветущих лиан. И, когда Варлам обходит одну из таких колонн, его внимание привлекает новое чудо. Посреди маленькой полянки красуется пышный куст, состоящий из множества разных ярко-зеленых растений, впереди которых растёт большой лист, напоминающий чашу. Весь куст густо усыпан сияющими, как брильянты, каплями росы. И все травинки и листья этого куста плавно и постепенно вслед за шагами Варлама наклоняются к большому листу-чаше. Варлам останавливается. И листья замирают. Варлам делает ещё шаг, и листья опять зашевелились. Варлам подходит вплотную к кусту, и росинки с наклонившихся листьев и травинок падают в большой лист-чашу, постепенно наполняя его. Варлам приседает, внимательно изучая взаимодействие растений, видит на одной из не упавших в чашу росинок отражение Милы и резко поворачивается, как будто она его поймала на месте преступления.

Мила: «А чего это ты здесь ищешь?»

Варлам: «Да… коня…»

Мила удивленно улыбается: «В умывальнике?..»

Варлам: «Да… Что-то нигде его не видно…»

Мила: «А я знаю, где он. Твой конь всю ночь проспал у пруда мудрости. Теперь он очень умный будет!»

Варлам улыбается: «Да куда уж умнее! Это ведь питомец Магов Животных. Вот тебе, кстати, и подтверждение, что я изучаю культуры. Если бы я не был достойным знатоком их жизни, они бы мне его не подарили».

Мила хитро улыбается: «А может ты его украл!»

Варлам, не обращая внимания на колкости Милы: «А вот ещё доказательство – меч, которого ты вчера так напугалась». Варлам достает меч, Мила смотрит, как он светится, осторожно дотрагивается: «Магов Неживой Природы?»

Варлам: «Да, отражает любую магию».

Мила: «Красивый, но конь лучше».

Мила смотрит в сторону аллеи, где как раз проходит конь Варлама, делая вид, что их не замечает.

Варлам гордо улыбается: «Да… Это ведь один из самых быстрых коней нашего магического мира! Когда-нибудь ездила на таких?»

Мила (с надеждой в голосе): «Нет… пока…»

Варлам, сам чувствуя себя на коне в этой ситуации: Хочешь, чтоб я тебя на нём прокатил?» Мила восторженно кивает головой.

Варлам помогает Миле забраться на огнегривого скакуна, сам берет уздечку и начинает медленно вести коня по направлению к пруду.

Варлам: «Только осторожно! Держи ноги в специальных стременах, ни в коем случае не прижимай их, а то улетишь как стрела». Мила потихоньку осваивается, управляя конём, спрашивает Варлама: «Расскажи мне, Варлам, какая культура тебе больше всего интересна?»

Варлам: «Проклятые. Я особенно изучаю те загадочные пещеры, что рядом с Магами Страсти и много загадок уже разгадал с ними связанных». Мила от удивления сжимает коня ногами. Он ржет и, встав на дыбы, пулей несется вперёд к пруду, перепрыгивает через высокий кустарник, растущий между деревьями, тормозит уже в воде. Варлам, смеясь, подходит к ним: «Ну я же предупреждал!»

Мила, выходя на берег: «Да уж… Знаешь что! Для таких коней мы делаем специальный гребень. И когда мы расчёсываем им гриву, вместе с формирующимся током и искорками, желание послушания пронизывает коня до мозга костей».

Варлам: «Да? А ты не сможешь сделать мне такой к следующей встрече?»

Мила улыбается, немного смутившись: «А что, ты уже собрался ещё раз приехать?»

Варлам: «Конечно! За таким гребнем для такого коня точно приеду!» Осматривает необычный небольшой пруд, по периметру окружённый ивами, серебристыми высокими и поменьше округлыми, между которыми плотно растут кустарники и цветы.

Мила замечает интерес Варлама: «Неплохо бы нам сейчас искупаться здесь, а потом уже пойти в дом завтракать».

Варлам недовольно: «В дом? А почему не в дупло?.. Там, наверное, очень интересно!..»

Мила обрывает его: «Нет. Для двоих там слишком тесно».

Варлам (тихо): «Я же говорю, интересно!»

Ветви одного из деревьев сталкивают Варлама в воду.

Он, выныривая: «Ты что это вытворяешь?!»

Мила: «Это не я. Это деревья Пруда тебя уже уму-разуму учат».

Варлам с улыбкой: «Как же…»

Мила, прыгая в воду: «Да очень просто! Каждое растение, связанное с бурлящими чувствами земли и ясности осознания небес, скапливает в себе великие знания!.. Они комбинируются с кустарниками и травами в безупречном логическом порядке. Вода, как мощнейший проводник и усилитель наших зачарованных знаний, концентрирует это всё в себе, а потом питает Мага. Расслабившись здесь, мы можем получить ответ на любой вопрос, если к нему готовы. А иначе можно навредить в первую очередь себе».

Варлам с колдовским зелёным огоньком в глазах оглядывает весь пруд: «Да, хитрый пруд… Ну вот! Я теперь тоже такой хочу!»

Мила смеётся и вылетает из воды, всем телом раскручиваясь в своём прыжке. С ближайшего, наклонённого над водой дерева падают качели из цветущих вьюнков, подхватывают её. Она, качаясь, проводит ножкой по воде, создавая брызги около Варлама. К нему тоже спускаются качели, он хватается руками за вьюнки, подтягивается и садится на них, рассуждает вслух: «Да, здорово вы продумали всё в Пруде Мудрости. А ведь все магии основаны на такой же гармонии противоположностей: знаний, холодных, контролируемых и чувств, безумных и не подвластных логике. Маги Музыки в этом особенно сильны. Так как в песне эти противоположности: разум в словах, а чувства в мелодии – намертво слиты воедино. Таким образом, они постоянно друг друга усиливают всё мощнее и мощнее… В гармонии».

Мила заслушалась: «А ты, действительно, изучаешь культуры магий!..» Он укоризненно смотрит на неё, обжигая карим огнём, за то, что она до сих пор ему не верила.

Мила: «А мне тоже очень нравятся Маги Музыки – они такие юмористы! Может быть слышал, как в прошлом году было их сражение с Магами Животных. Музыканты были в ударе! Лошадей и других боевых зверей противника заставили там отплясывать несколько дней, а все приходили посмотреть на это как на цирк!» Варлам, улыбаясь, кивает головой.

С разговорами они не замечают, как огромная туча уже нависла над ними, и сильный дождь неожиданно застаёт их врасплох.

Мила, прыгая с качелей на землю: «Это Маги Явлений Природы нас, наверное, опять проклинают!.. А мы ведь только высохли! Давай, бежим скорее в дом!»

Варлам с надеждой в голосе: «Да пока мы добежим до дома, там уже не будет смысла прятаться от дождя. Придётся всё-таки лезть в дупло!»

Мила укоризненно качает головой.

Толстые, упругие ветви помогают им забраться внутрь огромного дерева. Там, в дупле, много различных деревянных сосудов, в которые стекают смолы, соки и другие жидкости медового цвета. На сене в больших листьях лежат порошки и уже затвердевшие, похожие на застывшую карамель кусочки, произведённые деревом.

Варлам с восхищением: «Да это не дупло, а целая кухня или даже лаборатория!»

Мила одобрительно подтверждает: «Это дерево всасывает любые вещества из земли и само готовит всё, что мы пожелаем. Ему ещё помогают бабочки, пчёлы, стрекозы и разные светящиеся мотыльки». Мила усаживает Варлама на сено, собирает им завтрак, пока тот знакомится с маленькими хлопочущими хозяевами, которые как свечи горят в полумраке. Мила смотрит, как вода скатывается словно водопад у входа в дупло: «Ох уж эти Маги Явлений Природы! Вот зачем они, хулиганы последние, устроили нам такое тёмное и дождливое утро?!»

Варлам: «А по-моему – очень романтично…»

Мила: «Что?..»

Варлам: «Да я говорю нельзя так… Нельзя так о других магах говорить, ничего об их магии не зная. Вы просто не понимаете всю глубину их философии…»

Мила долго проникновенно смотрит на него: «Я могу даже объяснить их приёмы».

Варлам смущается под её пристальным взглядом, улыбаясь, рассматривает мотыльков: «Что, правда?.. Как интересно! Ну-ка, ну-ка!»

Мила с умным видом, но с улыбкой: «Их секреты, пронизывая капельки воды, скапливаются в облаках, там совершенствуются, а потом через дождь и волосы вливаются обратно в их сознание. А если это еще и гроза, как сейчас, то тайные знания собираются в молнии, и Маги получают мощный приток чувств и сил через раскаленную землю. Вот так!»

Варлам улыбается: «В общем – неплохо… Хотя, я думаю, что ты всё же смешала немного трюки этой магии с трюками своей. Но это даже интересно. Ведь на самом деле смешения магий происходят чрезвычайно редко».

Мила активно поддерживает его: «Да, редко на столько, что никто даже не подозревает, каким цветом будет светиться смешенный маг».

Варлам: «Ну… Знаешь, светится ведь чувство. А преобладающее чувство дает Магу культура, в которой он воспитывался. Если смешанный Маг впитал только одну культуру, то, как я считаю, он будет светиться цветом только этого народа. А, если познал обе культуры, то и обладать будет обеими Магиями».

Мила: «Да, логично. Мне очень близка эта тема, но я пока не вижу в слиянии ничего хорошего. У моей матери был в этом не лучший опыт. Всю жизнь нам на корню переломало...»

Мила встречает сочувствующий, понимающий взгляд в глазах Варлама, наполненных мягким, сизым светом. Он берёт её руку.

Варлам (изумлённо): «Не может быть, Людмила… С того момента, как я тебя увидел, я очень чётко почувствовал, что у нас с тобой есть какая-то необычайная связь… Я имею ввиду, мне сразу показалось, что у нас с тобой много общего… Знаешь, я всё время думал… Есть ли кто-нибудь ещё в этом мире, хранящий в себе соединение разных магий?..»

Мила ещё не может до конца ему поверить: «Твои родители тоже были разных магий?!»

Варлам улыбается: «Невероятное совпадение! Да?..»

Мила: «Ты веришь в совпадения?..»

Варлам: «Нет… (Улыбается.) И твои, значит, были разных магий?»

Мила (грустно): «Были…»

У Варлама мгновенно обрывается всё его воодушевление. После короткого молчания он, с ещё большим сочувствием смотря Миле в глаза, решается спросить: «А с кем ты сейчас живешь?»

Мила: «С братом матери, полководцем Владимиром. Он вчера со всей семьёй ездил к родственникам. А как раз сейчас он уже должен возвращаться, и ты скоро сможет с ним познакомиться».

Варлам, решившись, наконец, попробовать один из медовых кусочков своего завтрака, от этих слов тут же подавился: «Нет, нет – мне уже нужно ехать! Когда мне, кстати, лучше вернуться, чтобы проникнуться вашей культурой?»

Мила, улыбаясь, дарит ему ироничный взгляд: «Культурой, говоришь, проникнуться хочешь?.. Тогда приезжай на характерный для неё праздник, который будет, когда полная луна начнет взаимодействовать с планетой Гармонии и Здравия».

Дата добавления: 2015-09-06