Die Geschichte kennt, gewissermassen ein Kongfess des ganzen Abenlandes. ^Hardt, II. 308.

^Richental (Chronik, pp. 25-28) ярко описывает въезд Иоанна в город. Этому автору, жителю Констанца, должность которого неизвестна, предоставилась уникальная возможность наблю­дать за происходившим и читать официальные документы. Он приводит копии нескольких булл Иоанна и подробным образом рассказывает о нескольких заседаниях, на которых при­сутствовал (р. 129).

Первое публичное заседание состоялось 16 ноября. Всего публичных заседаний было сорок пять, обычно они начинались в 7 часов утра. Григория XII представ- ляли два депутата, номинальный патриарх Константинополя и кардинал Иоанн Доминичи из Рагузы, человек великой мудрости и выдающегося духа.

Собрание достигло полного размаха лишь с прибытием Сигизмунда — нака­нуне Рождества, сразу после его коронации, которая состоялась 8 ноября в Аахе- не. С ним была его супруга Барбара и впечатляющая свита. Согревшись, импера­тор со свитой направились в собор и на рассвете рождественского дня были при­няты папой. Богослужения продолжались восемь, а по другим источникам — одиннадцать часов без перерыва. Сигизмунд, в короне и далматике, выполнял функции диакона и читал Евангелие, а папа вручил ему меч, символизировав­ший его обязанность защищать церковь.

Констанц стал самым выдающимся городом Европы. Он привлек самых раз­нообразных лиц, от королей до нищих. Зрелищ такого масштаба Европа раньше не видела. Говорят, количество приезжих в городе составляло 50 — 100 тыс. человек. Рихенталь, этот неутомимый Босвелл Констанцского собора, сам жив­ший в Констанце, рассказывает о прибытии каждого важного персонажа и опи­сывает его сопровождающих. Половина его «Хроники» — перечень имен. Он ходил из дома в дом, составляя перепись, и к тысячам тех, кого он называет по имени, он добавляет 5000 человек, въезжавших в город и покидавших его еже­дневно. Он утверждает, что на коронации Мартина V присутствовало 80 тыс. свидетелей. Места жительства наиболее выдающихся личностей были отмечены их гербами. Пекари, курьеры, лакеи, писари, златокузнецы, торговцы разного рода, даже с Востока, наводнили город, чтобы служить герцогам, прелатам, уче­ным университетским магистрам и докторам. На соборе присутствовали 33 кар­динала, 5 патриархов, 47 архиепископов, 145 епископов, 93 номинальных епи­скопа, 217 докторов богословия, 361 доктор обоих видов права, 171 доктор меди­цины, а также великое множество магистров искусств из 37 представленных университетов, 38 герцогов, 173 графа, 71 барон, более 1500 рыцарей, 142 пере- писчика булл, 1700 горнистов, скрипачей и других музыкантов. На улицах или в арендованных домах собой торговали 700 профессиональных блудниц, а уж о количестве тех, что занимались этим тайно, можно только догадываться²⁹⁶. Для приезжих было приготовлено 36 тыс. постелей. За время собора, как говорили, 500 человек утонули в озере. Гус писал: «Этот собор был скопищем порока, и швейцарцы утверждают, что жизни целого поколения не хватит, чтобы очистить Констанц от грехов, совершенных собором в этом городе»²⁹⁷.

Английскую и шотландскую делегацию, не превышавшую дюжины человек, сопровождали 700 или 800 всадников в великолепном убранстве, с флейтистами и другими музыкантами во главе. Их въезд в город стал сенсацией. В числе француз­ской делегации выделялись члены университета и другие ученые мужи²⁹⁸.

^тOffene Huren in den Hurenhousern und solche, die selber Hauser gemiethet hatten und in den St&llen lagen und wo sie mochten, doren waren Uber 700 und die heimlichen, die lass ich belibnen (Richental, p. 215). Цифры приводятся по Рихенталю, сопровождающему рассказ (pp. 154-215) списком имен. См. также Van der Hardt (V. 50-53), который говорит о 18 тыс. прелатов и священников и 80 тыс. мирян. Позже чьей-то чужой рукой к рассказу Рихенталя было при­писано число 72.460.

"Workman: Letters of Huss, p. 263.

"•Usk, p. 304; Rymer, Foeder., IX. 167. Richental (p. 34) говорит о французах: die Schulpfaffen und die gelehrten Leute aus Frankreich.

На улицах и в окрестностях города не утихало веселье. Проводились турни­ры, танцы, акробатические представления, шествия, концерты. Но, несмотря на скопление народа, везде, похоже, поддерживался порядок. По приказу городско­го совета запрещалось ходить по ночам по улице без света. Некоторые улицы перегораживались цепями. Кричать по ночам было запрещено. Говорят, за все время заседаний собора только два человека были наказаны за уличные ссоры. Повышение цен сдерживалось с помощью строгих тарифов. Буханка белого хле­ба стоила пенни, постель на двух человек, с простынями и подушками, — полто­ра гульдена в месяц, при этом белье должны были менять раз в две недели. Были установлены четкие цены на зерно, мясо, яйца, птицу и другие продукты пита­ния²⁹⁹. Присутствовало великое множество банкиров, среди них — юный Козимо Медичи из Флоренции.

Среди выделявшихся на соборе знатных лиц главное место занимали папа и Сигизмунд. Короля восхваляли в самых неумеренных выражениях. Его сравни­вали с Даниилом, спасшим Сусанну, и с Давидом. Он любил удовольствия, был любим женщинами, всегда был кому-то должен и требовал денег, но при этом был заклятым врагом еретиков. О нем говорили, что виклефиты «бегут отовсю­ду, куда бы он ни приходил»³⁰⁰. Нет сомнений, что последовательностью и успе­хом собор обязан именно Сигизмунду. Его королева, Барбара, дочь графа Шти- рии, была высокой и красивой, но репутация ее была сомнительна, и весь город говорил о ее любовных похождениях.

Следующими по рангу участниками собора были кардиналы Д'Альи, Дзаба- релла, Филластр, Иоанн из Рагузы и Халлум (епископ Солсбери, который умер во время заседаний и был похоронен в Констанце), епископ Винчестера, дядя английского короля, и Жан Жерсон, главный представитель Парижского уни­верситета. Дзабарелла был лучшим авторитетом по гражданскому и каноничес­кому праву в Европе; он был профессором в Болонье, а в 1410 г. стал епископом Флоренции. Он умер во время собора, 26 сентября 1417 г. Филластр оставил после себя ценный дневник, в котором описываются заседания собора. Д'Альи был в течение какого-то времени одним из самых выдающихся людей в Европе. Халлум часто упоминается в постановлениях собора. На работу собора повлияли вовремя написанные трактаты, особенно Дитриха из Нигейма, одного из самых влиятельных памфлетистов конца средних веков³⁰¹.

Темы, которые должен был обсудить собор, касались воссоединения церкви под одним папой и проведения церковных реформ³⁰². Решение против ереси, в том числе осуждение Яна Гуса и Иеронима Пражского, также занимает видное

^Richental (р. 39 sqq.) подробно описывает эти законы.

³⁰⁰Де Ври, поэт-историк собора (Hardt, I. 193). Вот описание Энея Сильвия (будущего Пия II): «Он был высоким, ясноглазым, с широким лбом, приятными розовыми щеками и длинной густой бородой. Был остроумен в разговоре, любил вино и женщин, и его обвиняли в тысячах любовных интрижек. Он обладал широтой взглядов и составлял много планов, но был измен­чив. Легко впадал в гнев, но легко прощал. Не умел экономить деньги, но щедро их тратил. Делал много обещаний, которые не мог сдержать, и часто обманывал».

³⁰¹ Finke (р. 133) называет его «величайшим публицистом конца средних веков». Трактаты De modis uniendi, De difficultate reformationis, De necessitate reformationis все сейчас приписыва­ются ему — см. Finke (p. 133), который вторит Ленцу и с которым согласен Пастор, вопреки Эрлеру.

In hoc generali concilia agendum fuit de pace et unione perfecta ecclesiae secundo de reformatione illius (Fillastre, Journal, в Finke, p. 164). Haec synodus... pro exstirpatione praesentis schismatis et unione ac reformatione ecclesiae Dei in capite et membris — собственное заявление собора (Mansi, XXVII. 585).

место среди постановлений собора, хотя современники не рассматривали эту те­му как отдельную. С самого начала Иоанн утратил своих сторонников. Сенсацию произвел трактат, труд некоего итальянца, где описывались пороки Иоанна как человека и папы. Иоанн из Рагузы и Филластр советовали всем трем папам отречься, и эта идея становилась все более и более популярной. После некоторого промедления к ней склонился и Сигизмунд, а Нигейм решительно выступал за нее в своем трактате о необходимости церковной реформы.

С самого начала участники высказывались совершенно открыто, так что у Иоанна были причины беспокоиться о сохранении своей должности. 7 декабря 1414 г. кардиналы официально предложили ему строго исполнять обязанности папы и воздерживаться от симонии. Д'Альи в своих сочинениях обосновывал вывод о необязательной непогрешимости соборов, что позволяло отменить реше­ние об избрании папы, принятое в Пизе.

С ноября по январь 1415 г. члены собора были склонны избегать решитель­ных действий —- так называемая политика noli те tangere ³⁰³. Однако ими выска­зывались все более смелые мысли, и обсуждения становились все активнее, пока в начале февраля 1415 г. не стали утверждаться первые примечательные прин­ципы, а именно, правило, требующее голосования народов. Оно было принято для преодоления голоса восьмидесяти итальянских епископов и докторов, кото­рые были верны Иоанну. Несмотря на несогласие Иоанна, решение было принято по образцу, использовавшемуся в Парижском университете, который таким об­разом управлял своими делами. Согласно этому правилу, которому не следовал ни до, ни после ни один собор, кроме незначительного собора в Сиене (1423), Англия, Франция, Италия и Германия получали по одному голосу в принятии решений собора. А в 1417 г., когда собору подчинились Арагон, Кастилия и Шотландия, право пятого голоса было отдано Испании. Представителей Англии было меньше всего. К германскому представительству были отнесены Скандинавия, Польша и Венгрия. Кардиналы попросили, чтобы их группе было дано отдельное право голоса, но им было отказано. Они были отнесены к народам, к которым прина­длежали, и пользовались таким же правом голоса, как и другие люди. Похоже, что первыми это правило стали энергично предлагать англичане во главе с Робертом Солсберийским. Странно, но у нас нет сведений о формальном постановлении собора, согласно которому был введен этот способ голосования³⁰⁴.

Народы собрались, каждый под председательством своего президента, в от­дельных залах. Англичане и немцы заседали в разных помещениях монастыря францисканцев. Голоса, принятые большинством среди народа, учитывались на публичных заседаниях собора. Право голосования народов распространялось на разного рода ученых и князей. Д'Альи был сторонником такой процедуры, а Филластр выступал за то, чтобы включить в голосование ректоров и даже клири­ков низшего ранга. Почему, рассуждал Д'Альи, номинальный епископ должен обладать равными правами с епископом обширной епархии, например, архиепи­скопом Майнца, а доктору, который посвятил все свое время и силы осмыслению обсуждаемых вопросов, отказано в праве голоса? И почему, рассуждал Фил­ластр, аббат, у которого под началом только десять монахов, имеет право голоса, а ректор, который заботится о тысяче или десяти тысячах душ, — не имеет?

Дата добавления: 2015-09-06