Глава 29. «Темной тропой – домой

Песня

«Темной тропой – домой.
По светлой тропе – к тебе….»

Надины сборы были в самом разгаре, когда дверь в комнату открылась, и вошли Ваня с Варей. Надя бросила на них короткий взгляд, не отвлекаясь от своего занятия.
- Варь, - она не глядя на соседку обратилась к ней, - оставить тебе кофточку?
Надя повернулась к ребятам и приложила к груди вещь, что держала в руках. Это была Тимкина самая любимая вещица из всего ее гардероба – черная трикотажная кофточка с кружевными вставками, соблазнительно открывающая вырез на ее груди до самой родинки. Надя прекрасно помнила, как Тимка любил усаживать ее к себе на колени и нацеловывать эту родинку, когда она надевала эту кофту. Он говорил, что ее грудь в этом вырезе восхитительна…. У Вари, конечно, дела с грудью обстояли хуже, чем у Нади (хоть и лучше, чем у Киры, Кире Надя такую кофточку ни за что не предложила бы), но если подложит носочки в лифчик, может и сгодится.
К слову сказать, Варя сильно изменилась за прошедшие два месяца. Ведь Надя, не зная, куда себя деть от тревожного ожидания, обратила на соседку всю свою нерастраченную энергию. Не ради счастья девушки, скорее только для того чтоб занять себя. Отвлечь чем-нибудь. От учебы уже мозги пухли.
Надя заставляла Варю бегать по утрам и вечерам вместе с собой. И теперь оказалось, что кость у нее не такая уж широкая, как показалось Наде в первую встречу. Кроме того она почти посадила соседку на шпагат, игнорируя ее причитания и слезы от наверное слишком суровых методов. Но Надя помнила, как ей самой однажды тренер надавил на плечи так, что показалось, что порвались связки. Но она не умерла от боли. И Варя не умрет. А первый раз всегда больно, Варя еще не до конца убедилась в этом, ей это еще предстоит.
Надя была уверена, что Ванька еще не лишил соседку невинности. Варя ни разу не ночевала у него за это время, не смотря на то, что парень пока жил в комнате один, а днем…. Не-ет, Варвара была из тех романтичных дев, кому «премьеру» подавай исключительно ночью. К тому же она была излишне застенчива, чтоб обнажаться перед парнем при свете солнца. Однако в том, что между этими двумя что-то есть, было заметно невооруженным взглядом. Слишком много времени они проводили вместе. А когда Надя не вовремя возвращалась в свою комнату, она порой заставала их за воркованием, иногда прерывающемся нежными поцелуями, так свойственном влюбленным.
Надя постаралась, как могла изменить девушку - она покрасила ее волосы в темно-шоколадный цвет, прошлась с ней по магазинам одежды, пытаясь привить ей хоть какое-то подобие вкуса, выкинула к чертовой матери все ее бабские юбки и блузы, даже в салон красивого белья ее однажды затянула. Там-то Варя, покраснев как рак, попыталась в очередной раз лишиться сознания, но хвала небесам, удержалась в реальности. Она помогла ей похудеть, но вот уверенности в себе добиться так и не смогла. Это была все та же пугливая Варя и похоже следующий шаг на пути помощи девушке найти себя, должен был сделать Иван. Наверное, уверенность Вари в себе зависит только от него.
Вот только Надя не до конца была уверена, что парень искренен с ее соседкой. Хоть и очень хотела ему верить. Все-таки она была о Ваньке хорошего мнения с самой первой их встречи в Новосибирске. Не хотелось окончательно разочаровываться в людях, хватило Марка, который к счастью после дня рождения девушки наконец оставил ее в покое….
И слушая Варины восторженные рассказы о ее герое, Надежда молчала, не выдавая своих подозрений. Потому что ей было жаль лишать иллюзий это наивное и доброе создание….
- Надь, а ты куда собралась? – Варя проигнорировала ее вопрос. Ну конечно, Варя никогда не наденет такую вещь, скорее уж она умрет со стыда. Или в обморок грохнется от своего отражения в зеркале с грудью практически наголо….
Кофточка полетела в сумку – отдаст ее попрошайкам на вокзале. Пусть покрасуются в дорогой шмотке.
- Надь…. – Варя, не дождавшись ответа, поймала подругу за руку.
- Домой я, Варвара, - устало ответила девушка, выдергивая ладонь из ее захвата, - домой….
- В смысле, домой? – В разговор вмешался Ванька, молчавший до этой минуты, - А Тимур как же? Что мы ему скажем, когда он вернется? Почему не дождалась?
- А я ничего не должна ему объяснять, Вань…. Помоги…. – Надя пыталась застегнуть полный чемодан. – И вы тоже. Он сделал выбор - поехал домой. И я сделала. Может, в Новосибе останусь с братом. Мне там нравилось…. Надо же – переутомился он! – Пробормотала она, сражаясь с молнией, и нервно выкрикнула, когда ее попытки не увенчались успехом. - Ну, помоги же!
- И не подумаю. – Хмыкнул парень. – Надь, подожди, послушай….
- Не буду я ничего слушать…. – Надя наконец застегнула чемодан.
- Нет, послушаешь. – Твердо сказал Иван и надавил ей на плечо. – Сядь.
Надя, не в силах сопротивляться, послушно села на кровать.
- Тимур не переутомился….
- Жаль. – Хмыкнула девушка, перебивая друга.
- Он чуть не погиб, спасая человека от наводнения. Когда группа вернулась, он был еще в больнице. А потом его отпустили домой на несколько дней, повидаться с семьей. Можно сказать в форме приказа, а приказам положено подчиняться. Когда вернется, будет приставлен к награде, скорее всего. Дождись его, Надя, прошу тебя. Он сам тебе все объяснит в подробностях, а я вообще не имел права тебе это рассказывать. Одинцов меня или убьет или покалечит за это, я знаю. Но иначе ты уедешь. Надь…. – Ванька заметил что сделала с Надей эта новость и понял, почему друг запретил ему что-либо ей рассказывать еще тогда когда они нашли мертвую девушку. Запретил раз и навсегда. Что бы Иван не узнал о друге, если он жив, она не должна знать, что с ним произошло или могло произойти.
Надя сидела перед ним, не сводя с него широко распахнутых глаз. Она побледнела и сжимала рукой горло, словно задыхалась.
- Надя, ты останешься?
- Нет. – Надя пришла в себя и задышала ровнее. – Я поеду к нему.
- Еще лучше придумала! – Ванька бессильно опустил руки. - Вы разминетесь по дороге, серьезно, он скоро будет здесь! Надя, да остановись ты, наконец!
- Я должна! Я должна, Ваня! – Сорвалась девушка. – Пусти меня, я хочу его увидеть, ну же!
- Нет. – Парень прислонился спиной к двери в комнату, подпирая ее своим телом. – Ты дождешься его здесь.
- Да, что же это? – Возмутилась девушка. – Да, кто ты такой? Да, как ты смеешь?
Однако Ванька и бровью не повел в ответ на ее возмущение.
Варя молча стояла рядом и переводила взгляд с подруги на возлюбленного. Она предусмотрительно не лезла на рожон, ибо знала, в случае чего Надя с ней церемониться не станет. Но и с парнем спорить, требуя отпустить Надю восвояси, Варя не решилась. Мало ли… раз он так поступает, значит так надо….
Возникла немая пауза, в течение которой все трое молча смотрели друг на друга, а потом тишину нарушил звук входящего по скайпу звонка - Надя, стремясь освободить себе дорогу к выходу, не убрала в сумку свой ноутбук.
- Черт, - девушка обернулась, - кто это может быть?
- Кира? – Предположила Варвара.
- Да нет, Кира мне сегодня уже звонила.
Надя смотрела на пиликающий ноут так, словно хотела его загипнотизировать. Или разгадать звонящего, не открывая крышки.
- Может, все же ответишь? – Ваньке надоели раздражающие его слух звуки.
- Тебе надо, ты и отвечай. – Хмыкнула девушка.
- Ага, а ты тем временем сбежишь.
- И подарю тебе свой ноутбук - сейчас, размечтался!
Иван пожал плечами, отлепился от двери и подошел к девайсу. Открыл крышку и воскликнул:
- О, кого я вижу! На-адь, это тебя как ни странно. – Бросил через плечо в пол-оборота, а повернувшись, тут же пояснил собеседнику, который пока молчал. – К тебе ехать собралась. Давай уже решай, сам приедешь или ее дождешься, а я пойду, пожалуй, у меня планы на сегодняшний вечер. Варвара, идем, слава Богу, они теперь сами разберутся, без нас.
Он отошел от ноута и, обняв Варю за плечо, увлек ее к двери.
Когда Надя услышала щелчок захлопнувшегося замка, она медленно подошла к столу, на котором стоял ноутбук.
С экрана на нее смотрел Тимур Одинцов. Ну, то есть смотрел он не на нее, а куда-то в сторону – на экран Кириного ноута, а не в камеру, так что складывалось впечатление того, что он прячет глаза. Он естественно видел ее так же. И сейчас, увидев его спустя два месяца разлуки, Надя в полной мере осознала и прочувствовала, как же она соскучилась по нему. И как ей его не хватало рядом. С ней или нет, но он ходил по тем же коридорам ВУЗа и общежития, по тем же дорожкам к институту и вообще дышал с ней одним воздухом. После его отъезда Надин мир по-настоящему опустел….
И ей как в глупом сентиментальном фильме, вдруг захотелось прикоснуться к его изображению на экране…. Но девушка сдержала себя.
- Привет, Надежда моя! – Тимур улыбнулся. – Ты же обещала дождаться меня, а сама намылилась куда-то. А, Надь? Что за дела?
Разговаривает так, словно ничего не случилось. Надя вглядывалась в его лицо, пытаясь прочитать на нем печать миновавшей любимого трагедии, но это был все тот же Тимур Одинцов. Только маленькая морщинка пролегла между бровей, да в глазах поселилось новое выражение. Чем-то похожее на ту усталость и тоску, что видела она тогда, в ноябре.
- Тима, ты… - она хотела сказать что-то. О его опасной работе, о своих волнениях, о том, как она скучала по нему и как ждала, но вовремя прикусила язык. – Ты почему мне не позвонил?
- Ты не поверишь Надь, если я расскажу.
- А ты попробуй.
- Боже… ты такая красивая детка, я тебя так давно не видел! – Он улыбнулся нежно, глядя на нее. - Знаешь, что-то я прогнал, когда домой поехал, а не к тебе….
- Одинцов, - перебила его девушка, - не съезжай с темы.
- Мои чертовы друзья забрали у меня айфон еще в автобусе. И вернули совсем недавно.
- И? – Надя скрестила руки на груди демонстрируя свое отношение к подобной выходке со стороны взрослых людей.
- И загнали меня в глубокий минус. Они звонили с Алтая всем – родственникам, друзьям, любовницам. Особенно часто любовницам, сволочи! В интернете шарились…. В общем, в роуминге я пока не стал пополнять счет, а здесь новую «симку» местную еще не купил. Так что звоню с первого устройства, до которого добрался. Им оказался ноутбук моей сестры…. Надь….
- Что?
- Ты подождешь меня еще немного?
- Не знаю. – Надя опустила глаза. - Тима, я устала ждать тебя. Я, правда, больше не могу.
- Пожалуйста, детка. Я здесь всего на пару дней.
- Плюс еще три в поезде.
- Не капризничай, Надь.
- Тима, а зачем? Зачем мне это?
- Узнаешь. И обещаю, ты не пожалеешь.
- Тима, мне пора. – Надя взялась рукой за крышку устройства.
- Куда? – Напоследок спросил он.
- В библиотеку.
- Точно?
- Точно. – Обреченно ответила Надя, выключила вызов и закрыла крышку ноутбука. Поставила локти на поверхность стола, спрятала лицо в ладонях.
Вот так и придется ей всю жизнь с ним делать вид, будто его работа ничем не отличается от работы продавца в хлебном магазине. И даже если она что-то узнает, то явно не от него. От него не дождешься подробностей.
Что же все-таки произошло? А только это ли важно ей сейчас? Похоже, Тимур Одинцов принял решение и, похоже, в ее пользу, но вот вопрос – надо ли ей это теперь? Надя прислушалась к своим чувствам и поняла, что вместо радости от того, что все складывается так, как она хотела бы, в душе ее какая-то тянущая тоска. Словно она очень долго просила желанный торт, прилагала усилия для этого, шла на жертвы, а получив, поняла, что за это время он прокис. Испортился. Словно Тимкина милость не обрадовала ее, а наоборот озадачила – что же ей теперь с ней делать? И с ним заодно. Можно сказать, что Надя разочаровалась таким исходом их размолвки. Словно все должно было произойти совсем по-другому. Их разрыв был для нее как гром среди ясного неба, он шокировал ее, оглушил, окунул в бездну отчаяния. А примирение произойдет не так категорично, не так значительно, просто все сгладится, будто конфликт забыт и исчерпан. Вроде как, ей нужно было это примирение гораздо больше, он подумал и решил ее помиловать. И это смущало девушку. Не то, что она ждала от него коленопреклонных жестов, нет, Наде не нужно было его унижений. Но все же… все же чего-то ей не хватило.
А может все это от сильных переживаний? О чем она вообще думает сейчас? Может это из-за такой быстрой смены новостей? Известие о смертельной опасности, которой избежал любимый и сразу его вполне цветущий вид…. Может быть, будь он таким же понурым как тогда, когда вернулся с неудачного задания, и она отреагировала бы правильно? Может быть дело в том, что она ждала от этого разговора больше, чем получила и возникли в душе ее все эти странные чувства? Надя решила, во что бы то ни стало отложить размышления на тему «Она и Тимур Одинцов» до тех времен, когда он, наконец, вернется. И тогда она все скажет ему и спросит все, что ее интересует. И от этого разговора будет зависеть их будущее. А не от его великодушного прощения.
* * *
Тимур убрал в сторону ноутбук Киры. Задумался о чем-то, сдвинув брови над переносицей.
- Тима, - его сзади обняли за шею тонкие руки сестры, - как же я рада, что ты приехал. Мы ждали тебя позже. Тебя и Надю. Кстати, как она? Какая-то она странная в последнее время. Словно скрывает что-то и хочет казаться веселой. Вы часом не поссорились?
- Было такое, - нехотя ответил Тимур, высвобождаясь из объятий Киры, - но теперь все будет хорошо. Гляди….
Он вынул из кармана футляр, в которых продаются кольца, открыл его, демонстрируя золотой ободок, представляющий собой переплетение золотых нитей, рисующих замысловатый орнамент.
- Это какой-то энергетический узел для гармонии и равновесия. На Алтае каждый второй сувенир с этим символом. Я Надю не поздравил с днем рождения из-за поездки. Красивое?
- Очень. – Прошептала Кира, проведя кончиком пальца по неровной поверхности кольца и глаза ее как-то уж слишком подозрительно заблестели. - Я так рада, Тима! Так рада за тебя и за Надю. Уж она-то заслужила счастья, как никто другой.
Тимур наблюдал за тем, как Кира смахивает слезинку со щеки и терялся в догадках. Кира вообще сегодня была через чур чувствительна и эмоциональна. Кажется, она обрадовалась его приезду больше чем мама. Кира, конечно, его родная сестра, но между ними никогда не было такой родственной привязанности, чтоб плакать от счастья при встрече или от новости о возможной свадьбе брата и подруги.
А потом его как громом поразило высказывание сестры о Наде.
Надя заслужила счастье? Чем? Тем, что спуталась с ее парнем? Это типа Кира так хочет сказать, что могла прохлопать свое счастье с Никитой, кабы не подруга? Странно все это…. Кира никогда не отличалась ни жестокостью, ни идиотизмом. Что же тогда произошло между ними на самом деле?
Тимур чувствовал, знал, что Кира сейчас может раскрыть ему все карты касающиеся подруги, но не знал, готов ли он к правде. Он же решил смириться и оставить все как есть. То есть просто выбросить все из головы, вычеркнуть из памяти. Но приехав домой, встретив сестру, он опять принялся гадать о том, что было или не было у Нади с Корнеевым. Словно она воскресила в нем то, что казалось, уже улеглось.
- Кир…. – Начал он было.
- Что?
- Ничего…. – Резко передумал Тимур. - Когда Ник вернется?
Кира посмотрела на часы, висевшие на стене кухни.
- Через пару часов.
- Ладно, тогда я позже зайду.
Тимка ушел домой, рассказывать родителям о своих подвигах на Алтае и об успехах в учебе, не касаясь, естественно, истинных причин, по которым его отпустили домой. Он объяснил свой внезапный приезд разрешением руководства, данное всем членам группы. Будто ничего сверхъестественного в том, что он мимоходом заскочил домой на пару дней, не было. Тимур не стал сгущать краски, ему хватило ужаса в глазах матери только при известии что он с наводнения домой заехал. Зачем пугать ее еще больше?
До вечера родители практически не оставляли его наедине со своими мыслями. Они даже отдохнуть ему с дороги по-человечески не дали, да и, слава Богу. Едва он оказался в своей комнате, как до последней секунды вспомнил все то время, что провел здесь с Надей. Он даже, как дурак, попытался принюхаться к подушке, пытаясь определить, пахнет она девушкой или нет. Конечно же, чистая подушка пахла кондиционером для белья. И только им.
Усмехнувшись, Тим сунул под нее руку и вытащил Надины кружевные трусики…. Тут же смутился, представив, как их находит мама, перестилая кровать. А потом отмахнулся от нелепых мыслей – он уже не маленький ребенок, чтоб стесняться матери.
Увидев, как машина Никиты въезжает во двор, Тим поспешил к другу, незаметно прихватив из отцовского бара бутылку коньяка. Выбирал в спешке и надеялся, что опять не спер у родителя нечто дорогое и коллекционное. И от того тщательно прибереженное для особого случая. Ну да ладно, не убьет ведь его отец? Раз стихия не убила, какое-то время ему вообще не стоит бояться смерти. Должна же у судьбы быть передышка.
* * *
- Кир, тебе налить? – Тимур кивнул на бокал Никиты, который он в данный момент наполнял янтарной жидкостью.
- Нет, не нужно. Мне вообще уже спать пора, я с ног валюсь. Вадик сегодня меня загонял. Надурил ты его, Тима, а успокаивать мне пришлось. – Кира, зевнула и поднялась с кресла, в котором сидела, поджав под себя ноги и прислушиваясь к разговору ее мужа и брата. И, кажется, подремывая иногда – глаза у нее и правда были соловыми.
- Моя непьющая зануда-сестра, ты не меняешься….
- Пойдем, я тебя провожу, радость моя. – Ник поднялся следом.
- Что, боишься, заблудится твоя радость по дороге в спальню? – Провожая их глазами, заметил Тимур.
- Заглохни. – Не оборачиваясь, бросил Никита, обнимая Киру за талию.
Когда они ушли, Тим глотнул коньяк и задумался.
Он не хотел выпытывать у сестры тайны ее подруги, потому что, если честно, не очень Кире доверял. Она сто процентов знает всю правду, но захочет ли она делиться ею? Может у них с Надей есть легенда на случай лишних вопросов. Его вопросов, например. Ведь они наверняка общались между собой на предмет просвещенности его, Тимура Одинцова. Могли и сговориться, почему нет? Как бы узнать, в курсе ли Никита? Узнать, не выдав чужую тайну – вот задачка со звездочкой.
Кира и Никита - муж и жена. Значит ли это что он в курсе всех ее тайн, так же как она – его? С одной стороны это было естественно, но вот он точно знал, что отец много чего не рассказывал матери о своей работе. Того, что могло напугать или шокировать ее. Что заставило бы ее волноваться. Так же как и он не рассказывал, и не будет рассказывать Наде всей специфики своей. Пусть она только догадывается о некоторых вещах.
Но с другой стороны тогда, когда уехала Надя, и Кира осталась одна, кто проводил с ней время? Кто всегда был рядом и возможно выслушивал ее слезливые жалобы на предательство подруги? Никита…. Надежней человека для сокрытия чужой тайны, в мире было не сыскать - Кира могла доверить ему все. А она должна была кому-то открыться! Должна, потому что невыносимо носить в себе такой груз и не иметь возможности разделить с кем-то свою ношу, уж он-то знал!
Но если нет? Если он сейчас расскажет Нику о Наде то, что он не знает и не должен знать?
Наверное, он все же должен отпустить все это, забыть, погрести под всеми теми вескими аргументами, что понял и принял для себя на Алтае, и больше никогда не тревожить эти воспоминания, но как же соблазнительна была мысль узнать правду! Правду, которая может ничего уже не изменит, но все же…. Он должен знать. Должен и точка. И когда он узнает все, он все и отпустит. Не останется у него червячка сомнений, что будет медленно разъедать его изнутри, в противном случае.
- О чем задумался, спасатель? - Рядом на диван плюхнулся Никита и потянулся за своим бокалом, что стоял на журнальном столике. – Вспоминаешь свои подвиги или мечтаешь о том, как тебе вручат орден?
- Вспоминаю.
- О чем? Или о ком?
- Помнишь, в прошлом году после дня рождения Вадика мы сидели здесь с Кирой, с Надей, с Артуром…. Тогда все по-другому было.
- Да-а, - протянул, усмехнувшись, друг, - тогда ты еще верил в себя, Одинцов. Спустила тебя Надька с небес.
- Надька кого угодно с небес спустит и не по одному разу, кстати…. – Пробурчал Тим в ответ.
- То есть? - переспросил Ник. И тогда Тимур, осмелев под действием принятого алкоголя – лучшего средства развязать не только чужой язык, но и свой - пошел ва-банк:
- Ник, почему ты мне ничего не сказал?
И по тому, как напрягся Никита и как сжал челюсти, Тимка понял, что друг его в курсе всего.
- О чем не сказал? – Попытался Никита притвориться, что не понимает, о чем говорит друг.
- О Наде. – Продолжал давить на него Тимур. – Ты же мой друг, Ник, как ты мог скрыть от меня такие вещи о ней.
И удовлетворенно подумал, что если он не проболтается, всегда можно съехать с темы, притворившись, что пошутил.
- Тима, если честно я сто раз говорил Кире о том, что ты имеешь право знать все, что тогда случилось. – Купился Никита на блеф. - Ты ведь даже не представляешь, как далек был от событий, произошедших с твоей сестрой тогда. Перед нашей свадьбой. Да тебе по большому счету было наплевать на Киру. Но когда появилась Надя, когда все так у вас закрутилось…. Я тебе сказать не мог, я своей жене слово дал, пойми.
- Молодец, друг, - вспылил Тимур, - из-за слова, данного глупой бабе, ты не предупредил меня о том, что я… что Надя….
Тима глотнул коньяк и, выдохнув, продолжил. У него все внутри клокотало от понимания того, что все вокруг водили его за нос, даже лучший друг! И этот праведный гнев спустил его с тормозов, лишил осторожности.
- Что моя Надя, оказывается, до меня тр*халась с этим мерзким гадом Корнеевым! Может, тебе спокойнее было от того, что не только тебе Кира после него досталась?
- Не понял. – Никита нахмурясь, смотрел на него и если бы Тимур обратил внимание на это взгляд, он бы вовремя прикусил свой язык.
- А что тут непонятного? И твоя нынешняя жена и моя будущая – обеих распечатал один и тот же человек, да мы теперь точно, как братья с тобой Ник….
Секунда и Никита уже стоит перед ним. Он хватает его за грудки и поднимает с дивана. От души отвешивает ему оплеуху. Обидно. Ладонью. Как бабе….
А потом еще и встряхивает его. И говорит веско:
- Еще раз. Отзовешься о Кире. В таком ключе…. Я из тебя вытрясу душу, Одинцов, и не посмотрю, что ты - мой лучший друг, понял? И как ты можешь говорить такое о Наде? У тебя что, от твоей порнушки совсем крыша поехала?
Тимур молча сопел и буравил друга глазами. Он почти не прислушивался к тому, что Ник говорил. Он думал только о том, как ему освободиться и дать Никите сдачи. Они уже не подростки и он вполне может постоять за себя. А потом постепенно сквозь гул крови в ушах до него стали доходить слова:
- Он изнасиловал ее, слышишь ты, долб*ёб? Ты знаешь, что это значит, или пойдешь у папы спросишь, придурок.
- Ты-то откуда знаешь? – Недоверчиво переспросил Тимур. – Тоже Кира лапши на уши навешала?
- Какой еще лапши?
- Такой! Такой же, как мне навешала Надя, когда я узнал правду. Пусти меня, Ник, я пойду, вытряхну Киру из ее постельки и заставлю признаться и мне и тебе по какой причине она тогда с Надей разругалась.
- Ты к моей жене не пойдешь. – Ник толкнул его на диван, выпуская из своей руки смятую ткань его рубашки, всучил в руку бокал. – Сядь и остынь.
- Твоя жена – моя сестра, между прочим. – Пробурчал Тимур, делая очередной глоток. – Захочу и пойду.
- Твоя сестра - моя жена - сейчас ждет ребенка.
- Поздравляю. – Зло бросил Тимур, машинально отмечая слова друга но не обращая на них внимания – не до того было.
- Спасибо, но не советую тревожить ее покой твоими истериками, Одинцов. Ей не обязательно рассказывать мне правду, я все знаю, потому что был свидетелем тех событий.
- Ник, - глядя себе под ноги попросил Тимур, успокаиваясь, - расскажи мне, что тогда произошло. Такое чувство, что я в центре какого-то заговора – все всё знают кроме меня.
- Я думал ты в курсе. – Удивленно глядя на него ответил Никита.
- Я тоже так думал, оказывается, нет.
- То есть ты меня на понт взял? – Ник поднял брови и покачал головой. – Чувствую себя наивным дурачком….
- Не совсем. Я знаю, что у Нади что-то было с Корнеевым, но без подробностей. Ты расскажешь?
- А ты угомонился?
- Да.
- Готов адекватно воспринимать информацию?
- Всегда готов.
- Тогда слушай….
Никита рассказал Тимуру все о том дне, который запомнил на всю жизнь. Начиная с момента, когда Кира нарисовалась на его пороге, напуганная, дрожащая, на грани истерики от того, что нашла она в компе у своего несостоявшегося женишка. И как потом Корнеев приехал за ней. И как она отключила телефон, чтоб он не беспокоил ее звонками. И как в этот промежуток времени видимо Кире звонила Надя, и, не дозвонившись, пошла к Корнееву домой…. И как потом они забирали ее с Кирой вдвоем от его дома, с явными признаками сексуального насилия. И как Надя потом отвернулась от Киры, не желая общаться с ней и вызывая в ней глубокое и уничтожающее девушку чувство вины перед подругой. А потом и вовсе уехала.
Тимур слушал молча, не поднимая глаз, вертя в руках бокал с коньяком. И с каждым словом все больше мрачнел. А когда друг рядом, высказавшись, замолчал, Тимка со всей силы швырнул ни в чем не виноватую посудину в стену. Бокал разлетелся на осколки, а он закрыл лицо руками.
- Если завтра мой сын поранится, я тебя убью. – Отстраненно наблюдая за произошедшим, заметил Никита.
- Убей лучше прямо сейчас, идиота…. – Тимур откинулся на спинку дивана, устроил на ней голову, тяжело вздохнул. – Она же сказала мне. Почему я не поверил? Чувствовал же – не все так просто, как кажется.
- Потому что ты – самовлюбленный самоуверенный дебил, который считает себя умнее всех.
- Давай, друг, топи меня. Мало мне, мало….
- Мало. По башке бы тебе дать, может, поумнеешь однажды. – Ник вдруг замолчал и задумался. – Стой, так я не понял, что и откуда тогда ты узнал?
- От подружки ее узнал. Про то, что Надя за спиной Киры с ее парнем шашни крутила. Тогда, когда мы с каникул возвращались. Она мне потом пыталась сказать, а я слушать не стал…. Господи, какой я идиот…. – Тимур сжал голову руками.
- Нашел, кому верить. – Криво ухмыльнулся друг.
– Слушай, Ник, я пойду. Мне завтра возвращаться нужно. Срочно.
Он сделал шаг по направлению к двери, но потом вдруг остановился.
- Зачем ты спас это ничтожество, Ник? – Спросил, не поворачивая головы. – Пусть бы сгорел синим пламенем.
- Я не мог по-другому. Когда-нибудь ты поймешь.
- Вряд ли…. Ты хотя бы оторвался на нем за Киру, а я? У меня никогда такой возможности не будет.
- Просто забудь, Тимур. Поверь, не это важно.
- Легко сказать….
Следующим утром Тимур садился в поезд до Тюмени.
* * *
Из-за спешки Тиму достались места в купе в последнем вагоне. На своих попутчиков он не обращал никакого внимания – им ехать вместе всего лишь сутки, не успеют познакомиться, как уже нужно будет прощаться. К тому же все его мысли занимали тяжелые раздумья. Тимка пытался понять, что он чувствует помимо стыда перед Надей за свое недоверие к ее словам, оказавшимся правдой. И досады, что, не смотря ни на что, добром ли, силой ли, но Влад Корнеев был с его деткой. Был…. И если Никита смог душу отвести, избивая его за Киру, да и за Надю заодно, то Тимур был этой возможности лишен раз и навсегда. Не поедет же он в другую страну наказывать беспомощного инвалида, который и не вспомнит, наверное, и не поймет, что происходит.
А руки чесались так, что он практически не разжимал кулаков.
С каким удовольствием он бы поквитался с ним! И может быть, тогда он почувствовал бы себя отомщенным. И за Надю отомстил бы сам.
Он пытался понять, почему же Надя не призналась ему сразу. И какая-то обида на девушку появлялась в душе, как бы он не пытался избавиться от нее и понять ее мотивы. Но по всему выходило, что Надя не доверяла ему. Что она сочла его за какое-то безумное, ревнивое животное не способное адекватно воспринять подобную информацию. И это были не самые приятные мысли, досаждающие ему.
Тимуру никогда не приходилось кого-то принуждать. Да что уж там, ему даже уговаривать никого не приходилось ни разу. Кроме Нади, но Надя это вообще отдельный разговор…. Тимур искренне пытался понять, что переживает девушка во время насилия, но фантазия упрямо подбрасывала ему сценки из порнофильмов. Ну не мог он себе вообразить всей мерзости сексуального насилия. Теоретически все понимал – причины, процесс, последствия, наказание. Теоретически – да, но понять, прочувствовать не мог. Он никогда не применял против женщин силу и знал, что и впредь не сделает этого. Более того, когда Алиса Борисовна однажды поддала спиртного и попросила ее связать, Тимка вообще не понял, что за прелесть она находила в подобных играх. Так уж он был искушен, так востребован представительницами прекрасного пола, что у него в голове не укладывались мысли о насилии. Даже в форме игры.
Только Надя могла заставить его применить силу. Только она могла спровоцировать его, но даже с ней о не позволил бы себе взять ее против воли. Но разве Надя когда-нибудь по-настоящему ему сопротивлялась? Скорее уж она распаляла его, дразнила, заводила… но не сопротивлялась по-настоящему никогда.
Вот и сейчас мысли его пребывали в состоянии хаоса, а логика просто куда-то испарилась. Он понимал, что мыслит не правильно, пытался перевести их в другое русло, но…. Не мог избавиться от назойливых картинок. Они ему еще тогда, в январе спать нормально не давали, за что же опять?! Только сейчас все стало еще хуже. Тимур все равно ревновал чудовищно. Так, словно нет разницы, доброволен ли был половой акт или нет. Словно главным и единственно важным остается то, что он все-таки БЫЛ….
Почему Корнеева не судили? Почему она никому ничего не сказала? Почему уехала от Киры? – эти вопросы не давали ему покоя.
И вспоминая их с Надей брачные игры, одна из которых довела бедную Варю до обморока, он никак не мог представить ее в другой роли. В роли сопротивляющейся страдающей жертвы.
Надя не жертва. Не жертва насилия и все же она ею является. Да, что за чертовщина?! Не мог он всего этого принять! Ну, никак не мог, хоть и старался. Понимал умом, а сердцем не принимал. Другу верил, безусловно, Наде – нет….
Ничего, это пройдет. Сейчас он немного успокоиться, завтра он пересядет в Тюмени в поезд до Ижевска и скорее всего уже послезавтра вечером он увидит Надю. Его Надю, его детку, а не ту развратную бестию из его извращенных фантазий. А он уже успел понять, что это разные девушки. Сейчас его существо потревоженное новостями успокоится и все станет по-прежнему. Ему просто нужно это переварить, с этим переспать и все устаканится.
Стоило подумать о том, что Надя не соврала ему и на самом деле добровольно не спала с Корнеевым, а он ей не поверил. Мало того что не поверил, так еще и уши заткнул и не слушал все, что она ему говорила. Стыдно было…. И не очень комфортно было чувствовать себя виноватым. Но он исправит все. Все по-другому будет теперь. Без нее ему совсем никак. И если из двух зол выбирают меньшее, то он уже выбрал. Принял решение и не стоит травить себя и идти на поводу у разыгравшейся не к месту фантазии.
- Эй, - кто-то потрепал его за плечо, - хочешь?
Он, повернувшись, увидел девчонку, свою соседку по купе. Она протягивала ему апельсин, оранжевый, яркий, как ее рыжие волосы.
- Спасибо. – Он взял апельсин из ее ладони, принялся счищать жесткую кожуру. В купе тут же запахло свежим цитрусовым запахом.
- Как тебя зовут? – Пристала девчонка.
- Тимур, а тебя? – Он протянул ей половину очищенного фрукта.
- Тася. – Бросила она и, отделив дольку, поднесла ее ко рту.
Девчонка была непоседливой, смешливой и молодой. Лет двадцати, наверное, не больше. Не понятно, куда смотрели те, кто продал ей билет в купе, в котором кроме нее ехали еще трое мужчин, но кажется, ее это ничуть не смущал и не пугало. Еще двумя соседями Тимура и Таси были двое парней, Тимкиных ровесников. Парни как парни. Тимур не особо обращал на них внимание, но они с девчонкой болтали полдороги, флиртовали с ней ненавязчиво и не пошло. Она на их флирт отвечала, но поглядывала чаще на Тимура. Он чувствовал, что девушка пытается привлечь его внимание таким дешевым методом и не пытался даже бровью повести, дабы она не нафантазировала себе, Бог знает чего. Он вообще не общался ни с кем из них, краем уха улавливая отрывки их разговора. А они втроем до самого вечера трепались обо всем подряд – парни рассказывали Тасе неприличные анекдоты, и разные истории, якобы произошедшие с ними. Тася заливисто смеялась. Иногда Тимур хотел вставить реплику о том, что когда-то он уже слышал нечто подобное или читал в интернете, но тут же начинал себя чувствовать стариком, ненавидящим молодежь только за молодость, что давно прошла. Тогда он прикусывал язык, усмехался сам над собой и опять прокручивал в своем уме встречу с Надей. И с каждым километром, приближающем его к ней, отступала нервозность. Ее перевешивала радость будущей встречи, конец разлуки. И от этого какая-то небывалая легкость воцарилась в его душе.
И вера в то, что все будет хорошо. Что они справятся. И что Надя – не «меньшее из зол», что она – его счастье.
Перед сном парни вышли в коридор. Покурить и дать единственной девушке среди них переодеться и приготовиться ко сну. И тогда Тимка наконец поближе познакомился со своими соседями. Парням было по двадцать пять лет, и они ехали в Тюмень на вахту. Работали на каком-то нефтедобывающем предприятии. И что-то в их поведении на интуитивном уровне насторожило Тимура. Однако он не мог понять что именно. Казалось, парни пытаются что-то скрыть от него, но что? И зачем? Они чужие люди, он не лезет в их личное пространство, он даже их имена с первого раза не запомнил, какие могут быть секреты? Странно все это было и опровергало известную теорию про синдром попутчика.
Но пришло время вернуться в купе, и Тимка выбросил все свои мысли из головы, приготовившись к очередному «свиданию» с Надей и пытаясь предположить, каким оно выйдет. Будут ли его снова терзать ревнивые подозрения или он сможет окунуться с головой в прошлое и расслабиться?
Тася лежала на верхней полке, отвернувшись к стене, чтоб не смущать своих попутчиков. Тимкина нижняя полка была напротив, и он прекрасно видел рыжие волосы и плечики девушки. А закрывая глаза, он попытался представить ту ночь, когда они с Надей уезжали из Новосибирска. Он попытался вспомнить, как стук колес смешивался со стонами девушки и ее слова – «я люблю тебя, Тимур Одинцов». Самые желанные слова, что он тогда хотел от нее услышать. Но в памяти вместо этого всплывало совсем другое. Он видел как наяву Надю, что с несчастными глазами сидит напротив, а он вставляет в уши втулки и делает музыку громче. И что-то едкой кислотой разъедает его изнутри, лишает сна. Так, что он готов позвонить ей и сказать всего лишь два слова, нет - три….
Я – идиот, детка.
Как мне повезло, что ты любишь меня, дурака. И простить меня по этой же причине наверняка сможешь…. Ведь сможешь же?
Слов получилось бы больше, но это было то, что непрестанно сейчас крутилось в его голове. Только он совсем не хотел торопить события и портить важность разговора, воспроизводя его посредством сотовой связи. Он еще немного подождет. И она тоже.
Сон его был беспокоен и наполнен дурацкими видениями. Прошлое, настоящее и будущее сплелись в его сознании в причудливый клубок и уже не понятно было, что реально, а что снится ему. Но сквозь полузабытье ему вдруг почудился тихий разговор, который он сначала принял за очередное сновидение, проецирующее в сознании его разговор с Надей, но потом он понял, что слышит голоса попутчиков – девушки, Таси и одного из парней. Кажется, он звал ее куда-то. Тимур отметил это машинально, не задумываясь и не разбираясь в чужих отношениях, отвернулся к стенке и снова уснул.
А когда проснулся снова, понял, что в купе он один. И сон как рукой сняло, потому что закрались в его мысли какие-то нехорошие предположения. Дурацкое предчувствие того, что происходит что-то ужасное. Чисто интуитивное и еще не оформившееся в сознании как факт.
Где девчонка?
Где парни?
И что самое интересно, почему нет обоих? Ведь ночь глухая, вряд ли они в вагоне-ресторане. Будь они давно знакомы, он бы не обратил внимания на происходящее, но…. Не похожа была она на любительницу постельных игр втроем. Он бы вообще поставил на то, что она – девственница.
И почему его вообще беспокоят чужие проблемы? Потому что проблемами тут попахивает крупными. Это не подростки, что ходят втроем покурить, а потом еще хихикают в тамбуре, пока их не разгонят проводники. Это взрослые люди со взрослыми желаниями.
Появилось настойчивое желание убедиться что все в порядке. Почему оно возникло? Почему Тимка решил взять на себя ответственность за постороннюю девушку, к которой не испытывал ни грамма тех чувств, что испытывал к Наде? Просто понимал, что должен вот и все. А когда он начнет равнодушно проходить мимо людей попавших в беду, придет пора ему, уходить из мчс и искать себя на другом поприще.
Тимур вышел в коридор. Огляделся. Прислушался….
Только стук колес и больше ничего.
Он прошел в конец вагона. В самый конец. К туалету, надеясь, что ребята все же в тамбуре, курят и болтают, чтоб не мешать ему.
Но нет. В тамбуре никого не было.
Тимур постоял немного, думая, куда кто подевался, когда в мелькающем свете фонарей на глаза ему попалась туфелька-балетка…. Бежевая, маленькая, словно детская, с камешками на носке. Такие носила в поезде Тася, постоянно сетуя на то, что с них отваливаются камни при каждом шаге, иначе он и внимания не обратил бы….
Что она здесь делает? И где вторая? Надо полагать на ноге хозяйки….
Тимур присел, поднял туфельку и задумался, вертя ее в руках. И вдруг посмотрел на закрытую дверь, за которой, как он знал, ничего нет. Крохотное помещение, а за ним выход наружу.
Догадка, в которую не хотелось верить как громом его поразила. А вдобавок из-за закрытой на первый взгляд двери донесся до него приглушенный и еле различимый шум.
Тимур поднялся на ноги и взялся за ручку двери. Осторожно потянул ее на себя. Дверь поддалась, оказавшись открытой. Тим распахнул ее одним сильным рывком и замер пораженный представшей перед его глазами картиной.
В первую очередь ему в глаза бросились рыжие волосы. Маленькие пружинки, подрагивающие от грубых движений. И огромные, полные отчаянной мольбы глаза….
В маленьком тамбуре двое Тимкиных соседей по купе насиловали девчонку…. Один стоял за ее спиной, прижимая ее к себе, зафиксировав ее руки так, что она не могла сопротивляться и зажимая ее рот. Второй парень стоял спиной к Тиму и, удерживая тело девушки на весу, совершал характерные движения, спутать которые с любым другим занятием и ошибиться, было просто невозможно.
Тимура от отвращения, охватившего его при виде происходящего бросило в жар и тошнота подкатила к горлу как при уколе «хлористого». Оценка ситуации, длившаяся секунды, показалась ему вечностью. Словно время опять потекло медленно, как смола, растянулось как резина, а потом сжалось, как пружина и наступил провал….
Пришел в себя Тимур на полу тамбура от того что кто-то настойчиво тянул его за локоть, отрывая от распростертого рядом насильника уже не подававшего признаков жизни. Второй сидел рядом, навалившись спиной на стенку тамбура с лицом, превратившимся в кровавое месиво.
Тимур отшатнулся, огляделся и понял, что совершенно не помнит, как смог один расправиться с двумя этими отморозками. Посмотрел на свои руки, окровавленные, со сбитыми казанами и решил, что видимо состояние аффекта знакомо ему теперь не только понаслышке….
Тимур поднялся с грязного пола, оставил ублюдков с появившейся как нельзя вовремя охраной поезда и прошел в тамбур. Там, сжавшись в комочек в углу, плакала несчастная девчонка, спрятав лицо в ладонях. Он опустился на колени рядом и протянул дрожащую ладонь к спутанным рыжим волосам. Погладил их, чувствуя, как выпрямляются под его рукой тугие завитки. Отодвинул их с шеи и увидел на светлой коже круглые синяки от чужих, жадных пальцев. Стиснул зубы.
Тася подняла на него заплаканные глаза, а потом бросилась на шею и расплакалась навзрыд.
- Прости меня, - шептал Тимур, гладя ее по голове, - прости меня, детка….
* * *
- Не надо полиции! Нет, не надо! – Тася отрицательно мотала головой, и слушать аргументы не хотела. Уши зажимала, видимо надеясь заглушись слова Тимура.
Уже наступило утро, и поезд неминуемо приближался к пункту назначения, а там их уже встречали полицейские со следователем.
- Надо, Тася, - пытался переубедить ее Тимур, - они должны быть наказаны по закону, неужели ты хочешь, чтоб еще кто-то пострадал? Да их же перекроет от собственной безнаказанности. Это твой гражданский долг….
- Вот только не надо мне про долги! Никому я ничего не должна! Где был закон, когда эти двое затащили меня в подсобку? Где? – Обиженно спрашивала девушка и снова начинала плакать.
Тася уже успела рассказать ему, как ночью один из парней звал ее прогуляться в коридор, но она отказалась. Она думала он отстанет. Но позже девушка встала, чтоб сходить в туалет, а выходя, попала прямо в их руки.
Теперь, при свете солнца Тимка мог воочию убедиться, какие последствия имела для его попутчицы ночная драма. И дело не только в эмоциональном состоянии девушки, для описания которого он не нашел бы слов. Он машинально отмечал каждый синяк или ссадину на ее теле, понимая, что физически оно пострадало так, как если бы девушка подверглась жестокому истязанию. Видимо Тася пыталась сопротивляться, да куда там…. Она лежала на Тимкиной нижней полке, пытаясь свернуться в комочек, а в Тюмени ее уже ждала карета скорой помощи.
- Мне придется об этом рассказывать снова и снова. Мне не дадут об этом забыть еще очень долго. – Сказала она. – А я ведь больше всего на свете я хочу просто обо всем забыть. И поскорее.
- Нельзя так, Тася, как ты не понимаешь?! – Стоял на своем Тимур.
- Это ты ничего не понимаешь. – Ответила девушка и надолго замолчала, не реагируя на попытки Тимура достучаться до нее.
После того как поезд остановился у одного из перронов вокзала Тюмени, Тимура вместе с задержанными насильниками отвезли в следственный отдел, Тасю «скорая» забрала в больницу. Отморозки к тому времени уже пришли в себя и даже смогли самостоятельно передвигаться, глядя на мир заплывшими синяками, глазами.
Когда Тимку допрашивали в качестве свидетеля, он рассказал честно все что увидел в ту ночь и все, что наблюдал после того как поезд тронулся. И в какой-то момент он вдруг понял, что следователь, который его допрашивал, своими вопросами выводит его на совершенно иное значение произошедшего.
- Значит, вы видели, как девушка флиртовала с обоими задержанными?
- Значит, вы слышали, как один из них звал ее куда-то ночью?
- Значит, вы не можете сказать, испытывала ли потерпевшая какие-либо чувства к задержанным? В том числе негативные?
Все эти вопросы наводили на одну мысль – следователь не хотел открывать дело и разбираться в таком больном вопросе как изнасилование. Он хотел свалить ответственность за произошедшее на девушку. Которая заигралась и нечаянно спровоцировала парней на активные действия. И степень ответственности за подобное совсем другая. Если она вообще есть….
Перечитывая протокол допроса, Тимур поразился филигранности юридического слова, владея которым можно так искусно расставить акценты, что на выходе не узнаешь собственных слов….
- Я не буду это подписывать. – Он отодвинул бумагу. – Я всего этого не говорил. Девушка их не завлекала, не заигрывала и не провоцировала. Она просто до поры до времени не боялась людей, разве это преступление?
- Одинцов…. – Протянул мужчина, разглядывая паспорт Тимура. – Знакомая фамилия, где-то я ее уже слышал недавно….
Он задумался, а потом воскликнул:
- Тот Одинцов, который пару лет назад раскрыл какой-то грандиозный скандал с владельцем банка! Ты не имеешь к нему отношение?
- Это мой отец. – С гордостью ответил Тимур.
- Тогда понятно, откуда такой умный свалился на нашу голову…. Вот, бери, - он подвинул ему чистый лист, - сам пиши. Как все было.
После Тимур поехал в больницу к девушке. Его поезд уже скоро отправлялся и он не хотел задерживаться на пути к Наде ни на один лишний час. Даже по такому вескому поводу.
Подходя к палате он услышал голоса. Остановился и прислушался. И понял, что бедной девчонке даже в себя прийти не дали. Опрашивали по горячим следам. И как же не понравился Тимке тон этого разговора.
Молодой помощник следователя давил на Тасю так, что у нее вот-вот могла начаться истерика. Он сыпал на нее вопросами, перекручивал факты и всячески пытался вынудить ее отказаться от обвинения. Когда он ушел и Тимур вошел в палату, девушка выглядела не лучше чем тогда, когда он нашел ее в тамбуре.
- Я тебе говорила, что они мне не поверят. – Плача упрекнула его она. – Зачем ты втянул меня во весь этот кошмар. Это еще хуже, чем само изнасилование.
- Тась, - он присел на краешек ее постели, - мне пора ехать дальше.
- Скатертью дорога. – Всхлипнула она.
- Запиши мой номер телефона, вдруг пригодиться.
- Нет. – Тася села на постели и вытерла глаза. – Не пригодится. Мы никогда больше не увидимся, Тимур. Я благодарна тебе за помощь, хоть и запоздалую, но я буду стараться забыть обо всем. А ты всегда будешь мне об этом напоминать. Я не буду тебе звонить, и любых контактов буду избегать. А если мы случайно встретимся однажды, я сделаю вид, что мы не знакомы. Извини. Прощай.
Она снова рухнула на подушку и повернулась к нему спиной.
Тимка посидел рядом еще минуту и вздохнув вышел в коридор. Там он достал свой айфон и позвонил отцу. Попросив не задавать лишних вопросов, Тимур вкратце обрисовал суть произошедшего и спросил, нет ли у Вадима каких-то связей, с помощью которых можно как-то проконтролировать, чтоб это дело не спустили на тормозах. Вадим обещал подумать о просьбе сына и, как и обещал, лишних вопросов задавать не стал.
Это было то единственное, что еще мог сделать Тимур для девушки. Больше он помочь ей ничем не мог. С этими мыслями и с тянущим ощущением внутри Тимур сел в поезд до Ижевска.
Зато он полностью определился со своими чувствами и переживаниями. Тот бред сумасшедшего, что терзал его, воскрешая в воображении весьма специфические и, как оказалось, очень далекие от реальности сцены насилия, пропал навсегда. В изнасиловании не было ничего сексуального, это была не игра, и в реальности сей отвратительный акт причинял физический ущерб равный моральному. А может даже больший. Вот и все. А за то, что он сам себе насочинял, ему должно быть стыдно перед Надей. Даже за самую крамольную мысль, что все, что с ней случилось не так мерзко и грязно, как оказалось на деле.
Ревность исчезла без следа. Остались только стыд на себя, ярость на ублюдка, который сделал такое с его деткой и гордость за Надю, сумевшую пройти все это в одиночку и не сломаться. Смогла она – сможет и он. И по-другому не будет.

Дата добавления: 2015-09-06