Глава 22. «Нехорошие вести несет нам домой почтальон

«Нехорошие вести несет нам домой почтальон.
И шаги его гулко звучат в коридорах сплошной темноты,
В отпечатках следов его растут полевые цветы.
Он идет открыть тебе тайну, заметь, как в глазах меркнет мир,
Что все эти годы мы пили метиловый спирт….»

Сквозь сладкий сон до Нади донеслась трель телефонного звонка.
Накануне они с Тимуром и его друзьями отмечали в баре окончание зачетной недели и получение допуска к экзаменам, поэтому в общагу вернулись поздно, еле-еле успели до закрытия, рискуя остаться на ночь на улице. Потом еще посидели в комнате девушки вдвоем, распивая принесенную с собой бутылку вискаря, смешивая крепкий напиток с колой. Потом, естественно, завершили вечер сеансом раскрепощенного, благодаря принятому алкоголю, секса. В общем, легли далеко за полночь, усталые и пьяные.
С трудом разлепив глаза, Надя потянулась за телефоном, лежащим на тумбочке, через спящего рядом Тимура, замерла на секунду, вглядываясь в спокойные и умиротворенные черты его лица. Думая о том, как же им удается каждый раз поместиться на этой узкой койке вдвоем, учитывая привычку Тима спать, развалившись так, словно он в кровати один. Как бы там ни было, вариант ночевать одной и провожать Тимку к себе Надя отметала категорически. Поэтому безропотно терпела и тесноту, и тяжесть любимого тела на себе.
Вчитавшись в имя звонившего Надя поняла, что ей звонит отец.
- Да, пап…. – Сонно протянула она. – Угу, сплю…. Потому что выходной и торопиться не куда. Па-ап….
Глеб спрашивает ее о результатах зачетной недели, о том, не поменялись ли у них с Тимуром планы на зимние каникулы, спрашивает об уровне ее подготовки к экзаменам.
Надя послушно отвечала на все вопросы отца, когда проснулся Тима. Он одними губами спросил – «отец?», она, закрыв на несколько секунд глаза, показала, что да, именно он. Тимур хитро улыбнулся и, притянув Надю к себе, начал целовать ее шею, прихватывая зубами кожу, заставляя Надино дыхание участиться. Она изо всех сил старалась контролировать себя. Наконец ей удалось оттолкнуть его и кажется, тоном своего голоса она дала отцу понять, что не одна. Глеб спокойно попрощался с ней и попросил передать Тимуру привет.
- Тебе привет. – Тут же сказала Тимке Надя и вдруг поняла, что безнадежно рассекретилась.
- А он что, - голос отца тут же сменился и стал строгим, - с тобой? Ты же спала, когда я позвонил.
- Папа, - девушка лихорадочно искала оправдание, – он только что пришел. Все, пока.
Она бросила трубку и испуганно посмотрела на Тимура. Тот провел кончиками пальцев по линии ее лица и улыбнулся.
- Что? – Спрашивает он. – Чего ты испугалась? Тебе почти двадцать пять лет, ты сама принимаешь решение с кем спать.
- Но Тимур, это ведь мой папа, мне ужасно неловко….
- Забудь. – Просто советует он и притягивает ее к себе. – Иди ко мне.
И тут звонит уже айфон Тимура.
- Спорим это он? – Предполагает парень, не глядя на экран устройства, а потом нажимает на «прием». – Да, Глеб Витальевич.
Потом он долго молчит, слушая то, что говорит ему собеседник.
- Глеб Витальевич, ну что вы? – Наконец отвечает он отцу Нади. – Никто вашу дочь матросить не собирается, да с чего вы вообще это взяли? Намерения? Намерения у меня самые серьезные, не сомневайтесь.
Потом он очень долго выслушивает то, что говорит ему Глеб, кивая головой, словно тот его видит. А Надя сидит на постели рядом с ним, на коленях, голенькая, немного разведя в стороны бедра и, черт возьми, как же она красива!
Ее спутанные волосы, в беспорядке рассыпавшись по плечам, обрамляют личико-сердечко, глаза внимательно смотрят на него, словно она пытается прочитать то, что не слышит, белоснежные зубки прикусывают нижнюю губу, выдавая волнение девушки, тонкие руки нервно теребят край одеяла…. Она волнуется, глупая, а он смотрит на нее и в голове только одна мысль. Одна сумасшедшая похотливая мысль…. И отец ее со своим родительским контролем сейчас чертовски не вовремя.
Он смотри на ее полную грудь, так непропорционально смотрящуюся на фоне худой спины и узкой талии. На ее темные кружки пока ее не напряженных сосков…. Пока еще не напряженных…. И тут ему в голову приходит шальная мысль что-то доказать ее отцу. Пусть он этого никогда не узнает, но Бог свидетель, не он будет указывать ему, как вести себя с его женщиной….
Он протягивает руку, ту, что не сжимает в этот момент корпус айфона, заводит ее прямо между раздвинутых Надиных бедер, касается пальцами нежной плоти девушки и вводит один прямо туда…. В жаркую, влажную, тесную глубину…. И наблюдает за ней.
За тем, как она испуганно пытается отстраниться, а потом не в силах совладать с собой подается бедрами навстречу его руке. И откинув голову назад, закрывает глаза и сжимает губы, глушит зародившийся стон….
Его детка, только его….
Он завершает разговор с ее отцом и опрокидывает ее на спину. Нависает над ней. Вводит в нее второй палец, растягивая ее, и движется в ней, чувствуя всю нежность ее тела.
- Тимур… - шепчет Надя с придыханием, вцепившись пальчиками в запястье его руки, - возьми меня….
- Кажется, я это уже слышал сегодня. – Улыбается он. – Ты ночью была развратна, как Мессалина….
Тимур понимает, что Надя уже не слушает то, что он ей говорит - взгляд ее затуманен желанием и вся она готова сейчас для него. И она смотрит на него так, словно весь мир ее сейчас сузился до размера его глаз. Словно он – центр ее вселенной. И как же это, черт возьми, круто!
Он отдается ей, утопая в ее объятиях. Жадных…. Ненасытных….
И дарит ей удовольствие, яркое, как вспышка молнии, долгое, как предсмертный выдох и сам разделяет его с ней….
* * *
- Мне аплодировать? – Надя тяжело дышит и смотрит в потолок.
- Не понял. – Отвечает ей Тимур. Он лежит на боку, подперев голову кулаком, и смотрит на нее.
- Ну, знаешь, когда пилот самолета удачно приземляется, пассажиры ему аплодируют.
- По-твоему, я только что удачно приземлился?
- О, еще бы!
- Ну, тогда аплодируй.
Надя поднимает слабые руки и легко хлопает в ладони. Смотрит на него и улыбается. А потом переворачивается на живот и так же как он подпирает голову рукой. Скрещивает лодыжки и смотрит за его плечо, на окно, за которым летят с серого неба крупные хлопья снега.
И ей снова становится грустно, потому что она вспоминает о том случае, произошедшем месяц назад. Тогда тоже несколько дней шел снег. Но вспоминает не столько ту замерзшую девушку, подвернувшую ногу, катаясь на лыжах, а то, как отреагировал Тимур, когда ее не удалось спасти. Никогда еще Наде не было так больно за другого человека. Не сказать, конечно, что она была равнодушной куклой, зацикленной только на своих проблемах. У нее была лучшая подруга, чьи радости и беды она воспринимала, как свои. У нее были родители, за которых она всегда искренне переживала, был старший брат…. Но так…. Так пропустить через свою душу чужую боль Наде не доводилось ни разу, и тогда она впервые задумалась о том, что значит на самом деле Тимкин выбор. А если он каждый раз будет возвращаться с неудачного задания таким? Если каждый раз будет говорить, что все нормально, и прятать глаза, и сидеть рядом с ней, уткнувшись лицом в ее колени? А самое печально во всем этом было то, что Надя не могла поговорить с ним, ведь она вроде как ничего не знала об истинной сути той трагедии. Тимур сказал, что девушка спасена, и она была вынуждена принять эту правду. Ради него принять. Он позаботился о ней, а она - о нем.
Конечно, Тимур уже на следующий день отошел и стал прежним. Словно заблокировал в голове неприятные воспоминания. Или просто слил негатив самым приятным для мужчины способом. И Наде было не жалко своих собственных ресурсов, коль скоро они так хорошо ему помогли, но будет ли секс излечивать его всякий раз? Или он просто обрастет броней и станет другим? И что лучше? И будет ли она любить нового Тимура так, как этого? И не станет ли он жестоким и циничным?
В общем, Надя крепко задумалась о специфике Тимкиной будущей работы тогда. И это еще она не принимала в себе мысль о потенциальной опасности для него. Она теперь внимательно смотрела по телевизору новости, стоило там прозвучать до боли знакомому слову «эмчеэс» и знала, что если, к примеру, спасатели ликвидируют завал на шахте или спасают людей из-под обломков рухнувшего здания, они сами рискуют своей жизнью. Потому что в шахте может повториться еще один взрыв тогда, когда он будет там… под землей. А бетонные перекрытия дома могут обрушиться, потревоженные спасательными работами. И тогда она вспоминала те чувства, охватившие ее, когда он полез за ребенком в горящий дом. И не знала, как она каждый раз будет провожать его на работу, в том далеком будущем, о котором она боялась загадывать, но так любила порой мечтать.
- О чем ты думаешь? – Тихий голос вырвал ее плена невеселых мыслей.
- Вспоминаю.
- Что?
- Каждый Новый год, что мы с родителями отмечали в вашем доме. – Надя обняла руками подушку и удобно устроилась на ней щекой. – В этом году все повторится, только нас с тобой опять не будет с ними. Я думала об этом каждый раз те два года, что встречала праздник в Новосибе с Натальей.
- Фу, - поморщился Тимур, - не напоминай мне о ней.
- Тетя Лера, наверное, уже повесила венок на входную дверь, - продолжала Надя, словно не слыша его фразу, - а дядя Вадим поставил елку. А Кира ходит по дому и рассовывает по углам мандаринки, утыканные гвоздикой, для того, чтоб в доме пахло праздником….
Тимур слушал ее и нежно гладил ее спину кончиками пальцев.
- А по вечерам, когда темнеет, твоя мама выключает свет, оставив только гирлянды на елке, и садится на подоконник в гостиной. Я тоже любила так сидеть и смотреть, как падает снег за окном, как блестят в свете фонаря снежинки. Я так любила ваш дом, Тимур….
- Я знаю.
- Когда я была маленькой, и мы ссорились с Кирой, я одна играла в нем и представляла себя принцессой, а дом – своим замком. А помнишь, как мы с тобой нашли чердак?
- Я даже помню, чем мы там с тобой занимались. – Усмехнулся Тимка.
- Сколько же мне было лет, извращенец?
- Ты была совсем маленькой, иначе не согласилась бы показать, что у тебя в трусиках.
- Маньяк. – Надя покраснела и отвернулась от него.
- Ну, Надь…. – Он целовал ее спину между лопаток. – Мы же были детьми. И ты, между прочим, согласилась сама, взамен на то, чтоб посмотреть, что у меня в трусах, маленькая развратница.
- Ага, а ты меня обманул и прокатил….
- Зато сейчас ты можешь не только смотреть, но и пользоваться на всю катушку. Ну, скажи, разве я не компенсировал тебе урон от своего любопытства?
- Надо было рассказать все папе. –Пробурчала Надя. – И моему и твоему. И ты огреб бы от обоих за свое любопытство.
- Я бы сказал, что это был Артур. – Спокойно ответил Тимка и откинулся на спину. На несколько минут воцарилась тишина, и он даже начал задремывать снова.
- Я домой хочу. – Тихо сказала вдруг Надя.
- Осталось только сдать экзамены, Надь. – Сонно ответил он.
- Я хочу на Новый год домой. – Упрямо, как маленький ребенок повторила она.
- Это невозможно, детка, ты же знаешь. – Терпеливо пояснил Тимур очевидные вещи. – Сегодня тридцатое декабря, мы просто физически не успеем добраться до дома. И потом, у меня первый экзамен третьего.
- Я знаю, - Надя повернулась к нему, - и все равно, хочу домой на праздник! Когда кончится сессия, и мы приедем, елку уже уберут, и ничего не будет напоминать о празднике.
- Надь, ну что ты капризничаешь, как маленькая?
- Ничего. – Она снова отвернулась от него. – Настроение плохое.
- Это похмельный недосып. – Он обнимает ее, повторяя ее позу, и вместе они проваливаются в сон.
* * *
На следующий день общежитие УдГУ охватывает предпраздничная лихорадка. Надя с Тимуром, наверное, остаются единственными студентами, для которых этот семейным праздник означает только одно – окончание года старого и наступление следующего. Просто очередная веха их истории. Просто они столько раз встречали этот праздник вместе, пусть и в другом статусе, что нынешний не несет в себе никакого душевного трепета и волнений.
Встречать праздник они будут с друзьями Тимура и какими-то девчонками, которых парни приглашали сами, не отчитываясь, кто такие и откуда. Тимка предлагал Наде пойти в какой-нибудь клуб с новогодней программой, но девушка отказалась. Тогда они решили выпить пару бокалов шампанского под бой курантов вместе с друзьями, а потом отправиться на городскую елку.
Часов в девять вечера все собираются в блоке девчонок. И в отличие от прочих жилых помещений общежития это просторное помещение из трех комнат. Одна из которых является гостиной, и вполне способна вместить в себя большую компанию.
Девчонки накрывают на стол. Это молоденькие второкурсницы с педагогического факультета. Их четверо, и все шатенки. Все подружки со школьной скамьи, вместе приехавшие с Тюмени - Маша, Саша, Наташа и Алена. А друзья Тимура явились в полном составе в количестве пяти человек. В общем, вечер обещал стать томным….
Наблюдая за тем, как девчонки торопливо заправляют салаты и строгают нарезки, Надя думала о том, что они лет на пять младше нее, и уже в состоянии сами накрыть новогодний стол и встретить гостей. Все, на что была способна сама девушка, это заказать пиццу или суши по интернету. Она даже макароны правильно сварить не в состоянии, получаются то слишком al dente, то превращаются в переваренное тесто. А ведь когда-нибудь ей придется научиться готовить. Если Тимур не забудет о своих планах снять квартиру и жить вместе с ней, его вряд ли удовлетворит покупная еда. Он будет приходить с работы голодным и усталым, и требовать домашней пищи. Пожалуй, надо подумать об этом на досуге, а дома попросить маму проконсультировать ее. Хотя… Надю преследовало такое чувство, словно она патологически не способна приготовить вкусную пищу. Вот вроде делает все по рецепту, а на выходе получается какая-то мерзкая дрянь, ну как так?
За полчаса до полуночи сели за стол провожать старый год. Девчонки весело щебетали, стараясь понравиться парням, и взгляды их нет-нет, да и останавливались на Тимуре. Тот, как ни в чем не бывало, поддерживал дружескую беседу, отпускал шутки и вообще, Наде казалось, что он слегка так… флиртовал. Но она уже не испытывала страстного желания выцарапать глаза каждой, кто посмотрит на ее парня. Да и ему кое-что оторвать больше не мечтала. Нет, она поняла и приняла, что Тимур, он такой. Оказавшись в компании, где кроме нее еще присутствовали четыре девицы, он тут же перевоплотился в того Тимура Одинцова, коим он скорее всего был весь прошедший год. Который прослыл на весь университет неисправимым сердцеедом и всеобщим дамским любимчиком. И скорее всего это не измениться еще неопределенный период времени. Кажется у него сформировался приобретенный рефлекс. Главное, что сейчас Тимур Одинцов принадлежал ей со всеми потрохами, а эти наивные девчонки пусть мечтают о нем по ночам и тихо вздыхают украдкой – все это бесполезно, потому что его рука под столом сейчас крепко сжимала ее руку, а все проникновенные взгляды и улыбки были адресованы только ей.
И когда часы начали бить двенадцать, девушка попыталась загадать желание, но Тимур притянул ее к себе и накрыл ее губы своим ртом. И целовал ее пока не начал звучать гимн. И только тогда отпустил.
Поприсутствовав на празднике ровно столько, сколько требовали правила приличия, Надя с Тимуром покинули ребят, провожаемые возгласами сожаления. Одевшись потеплее они отправились на главную площадь Ижевска, где стояла самая большая в городе, пятнадцатиметровая елка. Там, вместе с посторонними и не очень трезвыми людьми, как ни странно, ребята по-настоящему повеселились. Они пили сладкое шампанское, чокаясь с незнакомцами. Кричали поздравления в ночное небо, вместе с толпой. Целовались. И когда вконец замерзли, вернулись в общагу. Благо, ради праздника и Антонина Петровна и вахтерша тетя Зина, сделали для студентов исключение и позволили забыть о режиме работы общежития.
А в комнате, Тимур просит Надю раздеться.
- Нет, Тима, - хнычет она, - только не сегодня, я так устала.
- Я тоже, - с улыбкой отвечает ей парень, - я буду тебя греть. Ты же знаешь, как лучше всего согреть друг друга?
- Знаю…. – Осторожно отвечает она. – Ты мне уже говорил, недавно, когда мы долго гуляли и замерзли. Но я помню, чем этот совместный обогрев тогда закончился.
- Я тоже помню. – Самодовольно отвечает Тимур. – Очередными твоими аплодисментами пилоту. Давай, раздевайся, я тоже замерз, ну, Надь….
Девушка послушно стягивает с себя одежду, а потом к ее удивлению, Тимур действительно просто ложится в кровать, крепко прижимая ее к себе. И даже не пытается нарушить ее отдых привычными акробатическими трюками в постели, отложив их на завтрашнее утро.
* * *
Тим нервно меряет шагами коридор у аудитории. И постоянно смотрит на часы. Надя сдает последний экзамен, и он переживает за то, что она вдруг его не сдаст. Потому что в таком случае их поездка домой накроется медным тазом. А домой хочет не только Надя, он и сам ждет этой поездки, считая дни.
Однако прошло уже полчаса, где же она?
Тимур представляет себе, как преподаватель валит Надю вопросами, на которые она не знает ответа. Как в конечном итоге отправляет ее на пересдачу. Как назначает пересдачу на один из выходных дней. А что? И такое бывает. Разное бывает, только если Наде назначат пересдачу на каникулах, поехать домой не получится по ряду веских причин. Их поездка сейчас в ее руках, а ведь он все свои сессионные испытания прошел без «хвостов».
Опасения парня подтверждают студенты, покидающие аудиторию с печальными лицами и без желанной отметки в зачетной книжке. А нервозность усугубляет появление Марка, с которым они на несколько секунд скрещивают взгляды и Тимур даже готов уже отпустить крепкое словцо в адрес несостоявшегося соперника, когда тот вдруг отворачивается и уходит, скоро затерявшись в толпе студентов ожидающих своей очереди.
И вот, когда он уже накручивает себя до такой степени, что почти уверен в том, что Надя не сдаст экзамен и начинает заранее злиться на нее за это, дверь аудитории открывается и девушка возникает на пороге.
- Сдала? – Он выжидающе смотрит на нее.
- Тима, пойдем, отойдем. – Надя шагает к окну, по пути засовывая в сумочку «зачетку» и какие-то бумажки.
- Не сдала. – Утверждающе заявляет он.
- А вот, не угадал! – Радостно заявляет она. – Препод валил меня вопросами, но этот предмет был у нас в том институте, в котором я училась с Кирой, и я его уже сдавала. Знаешь, подбросила память в нужный момент ответы.
- Умница моя, - Тимка на секунду притягивает ее к себе, а потом торопит, - идем, у нас поезд вечером, надо спешить.
- Идем. – Надя берет его за руку, и он ведет ее к выходу из универа и потом к общаге. А еще через несколько часов они садятся в поезд, который привезет их домой.
* * *
Время в поезде пролетает незаметно ровно до того момента, когда до дома остается полдня пути. И эти полдня – самые длинные полдня в Надиной жизни. А за окном уже мелькают знакомые пейзажи и станции, и с каждой минутой родной город все ближе. А потом они еще невероятно медленно ползут до вокзала по переплетению железнодорожных путей и «стрелок». И вот когда нетерпение девушки достигает апогея, поезд, наконец, останавливается.
По ту сторону вокзала их встречают родители. Надя видит их издалека и пытается вырвать свою ладонь из сильной Тимкиной руки. Но он не позволяет ей сделать это. Смотрит на нее и спрашивает:
- Что? Ты чего разволновалась? Ты вообще в последнее время очень нервная, у тебя пэмээс?
- Тимур. – Девушка хмурится, но руку вырывать прекращает.
После бурных приветствий, Тимур берет Надину сумку и кладет ее в багажник отцовского «Вольво», открывает для Нади дверь и ждет.
- Не понял. – Глеб наблюдает за ними. – Надя, а ты что, домой не заглянешь?
- Папа, а я что, не сказала? – Девушка изображает недоумение. – Мы сначала к Тимуру, а потом к нам.
- Вместе. – Утверждает отец.
- Мы теперь всегда вместе, папа.
- Ну что ж…. – Глеб пожимает плечами, стараясь казаться спокойным, а Оксана косится на него, обнимая дочь и что-то нашептывая ей в ушко. Надя поспешно кивает и соглашается с какими-то одним им известными советами.
- Едем же, Тима. – Вадим садится за руль, демонстрируя, что приветствия несколько затянулись.
По пути до дома Вадим рассказывает сыну и Наде последние новости – Артур с Яной решили пожениться, и сейчас девушка занималась переводом в местное отделение фирмы, в которой работала. Они с Артуром сняли квартиру, но сегодня непременно будут у них оба. Никита на работе получил повышение, и теперь он начальник отдела, руководит своими бывшими приятелями-менеджерами. Усваивает смену статуса, субординацию и учится командовать.
Кира бездельничает дома и занимается ребенком и, кстати, Вадик уже говорит слово «электричество» и для полутора лет это неплохой результат.
Маме как обычно нездоровится, и Глеб советовал им съездить куда-нибудь после Нового года, подышать морским воздухом. Но она отказалась, списав свою хандру на разлуку с детьми.
А в остальном все как обычно.
Надя при упоминании о Яне больше не напрягается. Вряд ли она стала бы доводить дело до свадьбы ради того, чтоб потом периодически путать своего мужа с его братом. Бред так думать, на самом деле. И вообще непонятно, откуда взялась тогда ее истерия и на фоне чего разыгралась фантазия. Она предвкушает встречу с подругой, с ее сыном, с Никитой. И целую неделю отдыха вместе с Тимуром, в доме, который так любила – спокойные вечера в гостиной, совместные завтраки за большим массивным столом, прогулки в заснеженном лесу – все к чему она привыкла в детстве и чего ей так не хватало.
Дома Тимур незамедлительно попадает в объятия своей матери. И почему-то Лера совсем не удивлена увидев рядом с сыном Надю. И даже тогда, когда Тимка за руку ведет ее не в Кирину комнату, а в свою, родители реагируют на это, как на само собой разумеющееся и не задают лишних вопросов.
- Тима, мне кажется, мы обнаглели. – Говорит ему Надя, падая на его кровать.
- Нет, - спорит он с ней, присаживаясь рядом, - мы взрослые люди, полгода вместе прожили в Ижевске, думаешь, они не догадывались, что между нами происходило, когда мы уезжали. И сейчас изображать то, что мы просто друзья и соблюдать целомудренность, ночуя в разных комнатах как минимум глупо.
- Ну конечно, а устраивать разврат под крышей дома твоих родителей – это нормально.
- А мы никому не скажем, что устраиваем здесь разврат, и ты будешь аплодировать мне тихо.
- Одинцов, ты не исправим.
Они успевают пообедать, когда в доме появляется Кира с Вадиком.
- Привет! – Она передает ребенка матери и обнимает поочередно брата и подругу. – Вы, наверное, устали с дороги, но мне не терпелось увидеться.
- Где Ник? – Спрашивает ее Тимур, подхватывая на руки племянника. – Где твой отец, а? - Спрашивает он у ребенка.
- На работе горит его отец. – Вздохнув отвечает девушка. – К вечеру вернется.
Вечером возвращается Никита, приезжают Артур с Яной и в гостиной дома Одинцовых снова становится шумно и весело. Тимур с Надей, перебивая друг друга, рассказывают о своей жизни в Ижевске, об учебе и иногда случайно выдают пикантные подробности их отношений. Все эти их недосказанные фразы, намеки и пылкие взгляды раскрывают их связь лучше всяких слов и объяснений, сделанных прямым текстом.
Ник наблюдает за другом с улыбкой, а потом спрашивает его:
- Ну что, Одинцов, похоже, нашлась все-таки девушка, с которой ты готов разделить свой витаминно-кальциевый комплекс и зеркало, а? – Он играет бровью.
- Витаминно-кальциевый комплекс? – Поворачивается к нему Надя. – Так вот что значит, ты хранишь в той баночке в тумбочке. А мне говорил что….
- Надя! – Обрывает ее парень, пока она не наговорила лишнего. Надя оглядывает собравшихся за столом – все притихли и прислушиваются к их разговору. Девушка откашливается, словно у нее першит в горле и опускает глаза в свою тарелку.
- Ну да, - продолжает Тимур, - я пью кальций, потому что у меня должны быть крепкие кости, я же – спасатель.
- Ага, - с серьезным лицом кивает Никита, но глаза его смеются, - а еще у тебя должны быть красивыми кожа, волосы и ногти, да, спасатель?
- Молчал бы, подкаблучник, я же никому не рассказываю, что ты со своей женой кухонный фартук разделил.
- Ну, я посмотрю, что ты со своей разделишь, когда время придет.
Остаток ужина они с Никитой перебрасываются подобными шутками. А потом, когда Лера убирает со стола, а Артур с невестой уезжают домой, Кира отправляет мужа и брата в соседний дом, собирать с маленьким Вадимом железную дорогу, которую привезли ему из Ижевска Тимка с Надей. А сама остается с подругой в доме родителей.
Оставшись с Надей наедине и убедившись, что их никто не подслушает, Кира, наконец, задала тревожащий ее вопрос.
- Ты ему рассказала?
- Про Влада? – Тут же догадалась Надежда, что имеет в виду подруга. – Нет. Но я хотела.
- А теперь?
- А теперь не хочу, и Кира, пожалуйста, не говори ему.
- Я не скажу, - убеждает Надю девушка, - но ты уверена, что он сам не узнает?
- Откуда? – Уверенно заявляет Надя. – Обо всем знаете только вы с Ником или….
Ужасная догадка шокирует Надю, и она вскакивает с дивана, на котором они сидели с подругой.
- Да нет же! – Кира ловит ее за руку. – Ник не скажет, успокойся. Но почему ты так этого боишься? Ты же не виновата.
- Не виновата…. – Как эхо повторяет Надя, задумавшись, а потом прибавляет. – Хотя и на этот счет можно поспорить.
- Так в чем же дело?
- Кира, - Надя поворачивается к ней, - ты же знаешь, что Тимур – не Никита. И многие вещи, на которые Никита не обратил бы внимания и смог бы пережить для Тима имеют глобальное значение. Тебе этого не понять, потому что у твоего мужа не было пунктика на счет девушки после Влада Корнеева. А у твоего брата он есть.
- Не поняла. – Нахмурилась Кира.
- И не заморачивайся, Кир. Речь не о тебе сейчас. Я не хочу, чтоб Тимур знал о том, что у меня до него кто-то был. Пусть и против моей воли, но был. Я не хочу воскрешать образ Влада Корнеева и поселять его между нами, а так и будет, поверь. Я не хочу причинять твоему брату лишний дискомфорт, потому что от его неведения наши отношения не изменятся, а вот если он узнает…. Я боюсь даже предположить, что тогда будет и как он отреагирует. Кира, он думает, что Наташа лишила меня невинности искусственным членом. И если ему удобнее так думать, да будет так…. И может быть я жалкая трусиха, но сейчас больше всего на свете я боюсь потерять его.
- Это твой выбор, Надя, - Кира пожала плечами, - и мне остается только надеяться, что ты сумеешь сберечь эту тайну, и она не выплывет наружу однажды, в самый неподходящий момент.
- Ладно, - Надя переключается на другую тему, демонстрируя Кире, что не хочет больше говорить о Корнееве младшем, - вы-то как с Никитой?
- Стабильно прекрасно, - с нежной улыбкой отвечает подруга. – После Нового года перестали предохраняться. То есть не сказать, что мы прям, целенаправленно плодимся, просто отпустили ситуацию и ждем, что будет.
- А то ты не знаешь, что будет, а, подруга? – Надя подмигнула девушке, легонько толкнув ее локотком.
- Что бы ни было, все к лучшему. – Ответила Кира загадочно.
Подружки проболтали до позднего вечера, когда Кира вдруг вспомнила о том, что она, ко всему прочему, еще и жена и мать. Она посмотрела на часы и вдруг вскочила с дивана в панике:
- Черт, Надь, мне же Вадьку нужно спать укладывать!
- А отец? – С улыбкой наблюдая за ней, спросила Надя. – Неужели самый лучший в мире отец не справится?
- Самый лучший в мире отец справился бы, да его дети давно выросли. А вот мой нетрезвый муж может просто выпустить этот факт из головы. Или просто по доброте душевной позволить ребенку лечь позже и сбить ему режим. А не выспавшийся Вадим Нитич – это стихийное бедствие, поверь. Ладно, я побежала, - Кира наклонилась к Наде и поцеловала ее в щеку, - завтра увидимся.
Вернувшись домой Кира поняла, что была права в своих опасениях, потому что ее муж и брат сидели на полу возле игрушечной железной дороги и катали друг другу на паровозе бокалы с коньяком. Ребенок сидел рядом с Тимкой и на игрушку внимания не обращал, он нашел дядин айфон и с удовольствием исследовал новый гаджет, пока тот был увлечен детскими играми.
Раздав всем на орехи на скорую руку, Кира унесла малыша в детскую и скоро сама легла спать, не желая мешать друзьям, общаться наедине.
* * *
Утром Надя проснулась возле Тимура и осторожно выбралась из-под его конечностей, которые он привычно устроил на ней.
Тимка вернулся поздно и нетрезвый, пошатался по комнате, раздеваясь, и рухнул спать рядом с ней. Надя притворилась спящей, но когда он прижался к ее спине, обнимая руками и забросив на ее бедра ногу, она все же смогла сдержаться.
- Ну что, сплетник, перемыл мне кости?
- Нет. – Ответил он, и Надя просто почувствовала, как он улыбается за ее спиной.
- Врешь ведь.
- Давай спать, мегера.
- Что? – Надя попыталась развернуться и посмотреть наглецу в глаза, но Тимур не позволил ей этого, удерживая ее в одном положении и удобнее устраиваясь рядом. И скоро уснул спокойно, коптя перегаром пространство комнаты.
И вот теперь он мирно спал, а когда она встала с кровати, он привычно развалился на всем ее периметре. Надя не смогла отказать себе в удовольствии прижаться губами к его рту и, наблюдая, как он забавно морщит брови во сне, нежно улыбнулась. И направилась в душ.
А спустившись позже на кухню, она застала там Леру за прелюбопытным и совершенно непривычным для нее самой занятием – женщина лепила пельмени. Сидела, перепачканная в муке, заворачивала начинку в тонкие кружки теста, сворачивала ушками, да все так ловко, что Надя не успевала проследить за тонкими пальцами.
- Доброе утро, - она присела за стол рядом и оглядела поле деятельности крестной, - ничего себе…. Они же продаются.
- Тимур любит домашние пельмени, покупные он есть ни за что не будет. – Ответила ей Лера.
- Да? – Задумалась Надя, переваривая информацию. – А научите меня….
- Пожалуйста. – Кивнула Лера. – Возьми во-он там маленькую ложечку. Теперь смотри, - женщина принялась показывать ей мудреный процесс приготовления традиционного блюда, - берешь тесто….
- А тесто вы тоже сами делали? – Надя внимательно смотрела на руки крестной.
- Сама, но если ты купишь, он вряд ли заметит.
- Да, я для себя…. – Покраснела девушка.
- Ну да, - кивнула Лера, словно поверила, - конечно, для себя. Смотри дальше – кладешь начинку, а потом, оп! – и заворачиваешь.
- Оп, и заворачиваю, - уныло повторила Надя, - и получается какое-то уродство….
- Ну, это же только первый опыт. – Попыталась приободрить ее Лера. – Через полчаса и половину противня это будут шедевры кулинарного искусства.
Прогнозы женщины не подтвердились, и когда на кухню спустился взъерошенный Тимур и глянул на то, что получалось у матери и у Нади, не смог сдержать смех – у Леры пельмешки были ровненькими и аккуратными. И все один к одному. А у Нади, как бы она не старалась, получились какие-то корявые вареники, потому что они никак не желали защипываться и упрямо расправлялись. Тимур уже открыл было рот, чтоб прокомментировать разницу, но напоровшись глазами на взгляд матери, вовремя прикусил язык.
- Хозяюшка моя, - Тимка погладил Надю по голове, - ни свет, ни заря, а она уже у станка….
- У меня ничего не получается, - пожаловалась Надя, - у меня руки не из того места растут.
Тимур наклонился к ее уху и тихо-тихо прошептал о том, что у нее получается лучше всего. Надя стрельнула глазами на его мать, которая в этот момент делала вид, что на кухне она вообще одна, и густо покраснела.
Неделя пролетела быстро, а следующую Тимка с Надей должны были провести с родителями девушки. И вот там-то, Глеб быстро обозначил правила проживания в собственной квартире отселив Тимура от Нади и определив его в пустующую комнату Артема.
- А вот, между прочим, дядя Вадим…. – Начала было девушка отстаивать свои позиции, но отец прервал ее.
- Посмотрел бы я на дядю Вадима, если бы дело касалось не его сына, а дочери. Вообще по разным этажам развел бы.
- Дядя Вадим не такой.
- Ну да, конечно, - покивал Глеб, - много ты знаешь. С мальчиками всегда проще, Надя, мальчики в подоле не принесут. Им и позволено больше, так что…. Или так или никак.
Наде пришлось согласиться. Но ночью, когда все уснули, она на цыпочках прокралась к Тимке и прилегла к нему под бочок, только так чувствуя себя совершенно комфортно….

- Оксана, - шепчет Глеб, пытаясь разбудить жену, - Оксан….
- Ну что случилось? – Она нехотя просыпается.
- Ты слышала?
- Что?
- Дверь Тёмкиной комнаты скрипнула.
- Успокойся, параноик. Надя взрослый, двадцатипятилетний человек….
- Двадцати четырёх….
- Спасибо что напомнил. Ты чего так взъелся? Это же Тимур, кто-то с самого появления Нади на свет мечтал посредством детей породниться с лучшим другом.
- Вот пусть женится, я против него, как мужа для дочери, ничего не имею. Даже наоборот, буду рад, коли так случится. Но развратничать за соседней стеной не позволю!
- Глеб, она выросла. И времена сейчас другие. Даже мы с тобой жили вместе до свадьбы.
- Я просто не хочу, чтоб она взрослела под моей крышей. Абсолютно нормальное отцовское желание. Оксана, я все понимаю, я ведь не дурак, но разве я не могу требовать уважать стены моего жилища?
- Можешь-можешь, - жена обняла его поперек груди и рассмеялась.
- Что?
- А помнишь, когда мы жили у бабушки в деревне, ты все время возмущался, что мы взрослые люди и имеем право на личную жизнь. И как минимум должны спать в одной постели, а бабушка была против и требовала уважать стены ее жилища. Ты сам себе сейчас никого не напоминаешь?
- Спокойной ночи. – Глеб отвернулся от жены, демонстрируя, что ему нечего ей ответить и еще полночи вслушивался в тишину квартиры.
Так прошла вторая неделя каникул. Глеб на второй день расслабился и прекратил ожидать от дочери подвоха. К тому же Надя всегда вставала раньше всех и успевала перебраться из Тимкиной постели в свою.
Как бы там ни было, догадывался отец о том, что она ночует в комнате Тимура или нет, он ничем не дал понять, что Тимка в их доме лишний. Да по-другому и быть не могло.
И вот, наконец, пришел тот день, когда Наде с Тимуром предстояло снова отбыть в Ижевск. И снова долгие проводы на вокзале, и снова лишние слезы. Вот только настроение у Нади в отличие от предыдущего отъезда, не такое подавленное. Нет, она воспринимает переезд нормально, как возвращение в другой мир, мир, где они с Тимкой вдвоем и могут любить друг друга без оглядки на родственников и их моральные догмы.
А еще в этот раз ее не подавляет вероятность грядущего объяснения с подругой. Теперь она свободна в своем выборе и никому кроме Тимура Одинцова ничем не обязана.
И снова их ждет пересадка в Новосибирске, только теперь они задержаться в этом городе всего два часа. Два часа они будут ждать поезд до Ижевска в каком-нибудь привокзальном кафе, а потом дальше. В далекий город, по которому, как ни странно, она даже успела соскучиться, пока гостила дома.
* * *
- Твой папа делал мне намеки. – Таинственным голосом говорит Тимур Наде.
- Серьезно? – Уточняет она. – И какие, если не секрет.
- Ну, он говорил о том, что тебе пойдет моя фамилия.
Надя смеется. Они сидят за столиком кафе, пьют кофе и ждут поезд.
- Папа спит и видит сплавить меня за тебя замуж, еще с тех пор как я родилась. Ну, - поправилась девушка, - за тебя или за Артура, ему не важно. Лишь бы я рано или поздно стала Одинцовой.
- А ты?
- Что я?
- Ты как считаешь?
Надя видит, что Тимур с каким-то внутренним напряжением ждет ее ответ. Словно этот шуточный разговор несет в себе какой-то скрытый, только ему одному ведомый смысл. Вот только Надя не может понять, что именно он боится услышать – то, что она хочет за него замуж или наоборот. Поэтому она говорит правду.
- Я считаю, что нам не нужно торопиться. – Отвечает она и это действительно то, что она думает. – Я люблю тебя, Тимур и я очень сильно хочу быть с тобой, но брак… и свадьба…. Все это просто формальности. Они не укрепят наши отношения, только если судить с юридической стороны. А ведь мы с тобой даже не жили еще вместе и пока у нас есть время подумать, я не хочу забивать себе голову. Я хочу просто быть с тобой и не важно, в каком статусе. А свадьба – это вообще праздник для друзей и родственников.
Тимур внимательно слушает ее, а когда она замолкает, он вдруг берет ее руки в свои ладони и подносит к губам.
- То есть если я сейчас предложу тебе выйти за меня, ты откажешься?
- А ты этого хочешь? Чтоб я тебе отказала?
- Надь, я не могу сейчас делать тебе подобные предложения. Я еще не зарабатываю на содержание семьи. Я – двадцатисемилетний студент, живущий за счет родителей. Если я еще и молодую супругу посажу на их шею – это будет уже слишком. Ты права – нам еще рано думать о свадьбе. Вот когда все формальности будут соблюдены, тогда вернемся к этому разговору.
- Хорошо. – Пожимает плечами девушка. И может кто-то скажет, что это не самый приятный разговор между влюбленными, но она чувствует, что они с Тимуром поняли друг друга, и это главное. Их желания, а не давление родителей.
- Боже, какая встреча! – Вдруг слышит Надя рядом знакомый голос и что-то больно щемит в груди. – Надюша, девочка моя, ну привет!
За столик рядом с Тимкой присаживается Наталья. Надя смотрит на нее и не может понять, что изменилось в ней с их последней встречи. Она какая-то бледная или это так играет тусклый свет на ее коже. Как всегда по-мужски одета, в шапке, надвинутой на лоб. И все же что-то не так….
- Нет, ты что, бессмертная? – Тима поворачивается к ней, обалдевая от подобной наглости. – Тебя кто сюда звал?
- Обостренное чувство справедливости и рука судьбы меня сюда позвала. – Ответила она, всем своим видом демонстрируя, что Тимура она нисколько не боится. – Не поверишь, Надюша, я здесь не бываю практически никогда, и ты ведь знаешь, что квартира, в которой мы жили далеко от вокзала, но вот я здесь и ты здесь.
- Что тебе нужно? – Почему-то вдруг севшим голосом спрашивает Надя.
- Да ничего особенного. – Пожимает плечами та. – Так… хочу убедиться, что ты счастлива, девочка моя. Ты же знаешь, как я всегда за тебя переживала.
- Она счастлива, твоими молитвами, - кривляясь, говорит ей Тимур, - можешь быть свободна, пока у меня не кончилось терпение. Серьезно, я держусь из последних сил.
- Тише, красавчик, угомонись. Послушай лучше, потом мне спасибо скажешь. Итак, Надя, - Ната снова обратилась к притихшей подруге, - значит, он развенчал все мои мифы о мужчинах да?
- Да. – Надя с вызовом смотрит ей в глаза, упрямо вздернув подбородок.
А Ната в ответ улыбается так, что ее улыбка напоминает Наде оскал.
- А ты помнишь самое главное обстоятельство, самую главную разницу между отношениями мужчины к женщине и женщины к женщине. Я много раз тебе говорила, вспоминай.
Надя помнит. Это обстоятельство заключалось в мужской брезгливости к девушке, не являющейся девственницей. И Надя вдруг четко понимает то, что задумала Ната. Она с ужасом смотрит на бывшую любовницу и сейчас желает ей внезапной смерти от чего угодно. Или немоты.
- Так пускай твой красавчик пройдет последнее испытание. Испытание доверием.
- Не надо, Наташа…. – Одними губами молит бывшую подругу Надя.
- О чем это она? – Тимур прислушивается к их разговору. Он пока не понимает, но уже подозревает, что что-то не ладно.
- О том, знаешь ли ты Надюшу так, как знаю ее я?
- Знаю. – Утвердительно отвечает Тима. – И если твое любопытство удовлетворено….
- А твое? – Перебивает его она. – Значит, знаешь? Значит, она тебе рассказала про свои прошлые грешки?
- Что за грешки, Надя? – Он смотрит на нее. – О чем она говорит?
- Тима, - пытается Надя переломить ситуацию, катастрофически скатывающуюся в пропасть, - не слушай ее, давай уйдем. Я тебе сама все объясню.
- Ага, - Ната откидывается на спинку стула, - как же! Много она рассказывала тебе о себе? Говорила, кто лишил ее невинности?
- Заткнись, тварь! – Надя готова придушить сучку голыми руками, только заткнуть ее.
- Кто? – Коротко спрашивает Тимур. - Ты?
- А вот и нет. – Не обращая внимания на гневные взгляды девушки и на ее попытки помешать ей, говорит Наташа. – Твоя Надя до меня тр*халась с парнем твоей сестры Киры, Владом Корнеевым. Ну как? Хороша правда?
После этого Надя тяжело опускается на стул, с которого вскочила за секунду до слов Натальи.
- Это правда? – Голос Тимура холоден и равнодушен.
Надя не поднимает на него глаз, но точно знает, как он смотрит на нее сейчас. Она может себе это представить и не хочет убеждаться в своих догадках.
- Не-ет, - Ната пересаживается к ней на соседний стул и, вцепившись в Надины волосы на затылке, тянет их, принуждая девушку поднять глаза, - давай, шлюха, смотри на своего принца. Нравится? А я тебе говорила, что они не прощают такого. И этот не простит. Тимур не такой, - изображает она Надин голос, - он – самый лучший, он меня любит. Гляди, как он тебя любит!
На секунду их взгляды встречаются и то, что читает девушка в черных глазах, пугает ее. А потом Тимур срывается из-за стола и, хлопнув дверью, покидает кафе.
- Я тебе говорила, что они все одинаковые. – Спокойно глядя ему вслед резюмирует Наташа. А потом берет остывший Тимкин кофе и делает глоток. – Вот если бы он сказал что-то вроде – «мне все равно, все равно люблю», вот тогда я извинилась бы, благословила вас и откланялась, а так….
- Ах ты тварь! – Надя поворачивается к бывшей подруге. – Чтоб ты сдохла чертова с*ка, ненавижу!
- Сдохла? – Переспрашивает Ната и начинает смеяться каким-то надсадным горьким смехом. – Сдохла говоришь? Так ты не переживай, твое желание скоро исполнится. Я умираю….
Она стягивает с себя шапку и Надя понимает, что ее беспокоило все это время – из-под шапки Надя не видела Наташиных волос. И сейчас она видит, что девушка совершенно лысая.
- Я заболела почти сразу после твоего отъезда. И мне уже ничто не поможет. – С горечью говорит она. – А знаешь, что самое обидное? То, что все было напрасно. Все, что я пережила, было зря. Лучше бы мои родители дали мне умереть тогда, в двенадцать лет.
Надя молчит, тяжело дышит и не знает, что сказать. Фраза «Бог наказал» кажется ей сейчас не слишком уместной. Она хватает вещи и выскакивает из кафе вслед за Тимуром.
Они встречаются на перроне. Тима стоит и курит, не глядя на нее. Надя подходит ближе, но он не обращает на нее никакого внимания. Словно она – пустое место.
- Тима, - она подходит еще ближе, пытаясь привлечь к себе его внимание. Но он молчит и смотрит вперед. Тогда Надя обходит его и останавливается прямо перед ним, на краю платформы. – Тимур, ты ведь всего не знаешь. Выслушай, он….
- Замолчи, Надя. – Тихо говорит он. – Ни слова больше….
- Но Тимур, ты должен меня выслушать.
- Да? – Он поворачивается к ней и обжигает холодом глаз. – Как же вовремя ты решила поговорить.
- Тимур, прости меня, я….
- Молчи. – Он отворачивается и протягивает руку, развернув к ней ладонь.
- Я все объясню, - частит Надя, - он….
- Заткнись, твою мать, Надя! – Срывается он. – Я не могу сейчас тебя слушать, понимаешь ты или нет? Замолчи! Не говори со мной!
Хорошо, хорошо, - думает девушка, с трудом сдерживая слезы, – как он сказал? Сейчас? он сказал, что СЕЙЧАС не может со мной говорить. Ему нужно время. Он успокоиться и все поймет, все поймет, ведь я ни в чем не виновата!
Наде кажется, что она спит и видит какой-то ужасный кошмар. Сейчас она проснется и все будет как прежде, но назойливая мысль царапает ее, лишая уверенности в том, что все будет хорошо.
Прибывает поезд и в какой-то момент Наде хочется бросить все и трусливо удрать домой. К маме. Все ей рассказать, поплакать в колени и забыть. Но она все же проходит в тесный тамбур. Она просто так от Тимки не откажется. И он все равно ее выслушает. И поймет.
Вот только она сама себе не верит и понимает, что все изменилось необратимо. И уже ничего не будет так, как прежде….

Это – самая ужасная поездка в ее жизни.
Тимур все так же не обращает на нее внимания и запрещает ей с ним разговаривать. И вообще основное время он проводит, воткнув в уши наушники-втулки. Надя думает о том, что все дело в том, что они едут в плацкартном вагоне, и для разговора на подобные темы у них просто нет возможности. Она терпеливо молчит и не лезет к нему лишний раз. Она надеется, что к Ижевску он все-таки отойдет, успокоится и они поговорят.
На вокзале он даже берет ее сумку и несет ее до такси. И они едут в одной машине, и Надя начинает мечтать о том, что возможно все не так плохо, как чувствует ее сердце. И ей не терпится поговорить с ним. Все объяснить ему.
Они подъезжают к общежитию и Тимур, расплатившись с таксистом, выходит, забывая открыть для нее дверь. Он идет к своей комнате, а Надя торопливо семенит рядом. Они останавливаются у его двери, Тимур открывает ее ключом, входит и… закрывает ее прямо перед Надиным носом. А секундой позже девушка слышит, как щелкает, повернувшись, замок….

Дата добавления: 2015-09-06