Глава 11. « Я просто знаю, что в последний момент, Когда тебе никто не поверит

Песня

«…Я просто знаю, что в последний момент,
Когда тебе никто не поверит,
Прохожий на остановке возьмет и укроет тебя под плащом.
Дома задрожат при появлении трамвая,
И когда откроются двери….
Пой мне еще….»

До автобусной остановки нужно было шагать минут двадцать. Сейчас Надя вместо босоножек на высоком каблуке, надела удобные кеды, поэтому они с Тимуром уложились в это время. И пока шли, они не сказали друг другу ни слова. Единственный жест, демонстрирующий, что они не чужие люди, проявил Тимур. На половине пути, он вдруг приблизился к ней, и переплел со своими ее пальцы. Сначала Надя хотела съязвить что-нибудь о маленьких мальчиках, привыкших держаться за мамину ручку, но взглянув на серьезное лицо парня, промолчала. Тима шел мрачнее тучи и смотрел в основном себе под ноги. Однако уговаривать ее и не пытался.
И хорошо….
Потом они еще долго ждали автобус. Ведь Надя сбежала из дома Тимура, даже не взглянув на расписание. Так спешила она покинуть место, где ей до определенного момента было хорошо и комфортно. Все это оказалось миражом и ловушкой. Дом Одинцовых и его обитатели сначала заманили ее, пустив пыль в глаза, убедив в том, что там она сможет спрятаться от призраков прошлого и от безысходности настоящего, а потом ужалили в самое сердце….
Она сидела на лавочке в тени и ковыряла носком кеда пыль и мелкие камушки, рассыпанные по дороге. Иногда поднимая глаза, она видела прямую спину Тимура – он стоял, сунув руки в карманы трико, и глядел в ту сторону, откуда должен был показаться транспорт, который увезет ее прочь отсюда. К ней он даже не приближался, не оборачивался и не смотрел. Как будто торопился проводить девушку.
И только когда перед Надиным лицом с шипением распахнулись створки дверей, Тима вдруг прижал ее к себе, обнял крепко и попросил:
- Останься, Надя. Не уезжай. Не ради спора… ради меня.
Надя почувствовала, что если она сейчас же не спрячется в автобусе, она просто взорвется рыданиями прямо здесь. Все это время с той минуты, когда она перешагнула порог Тимкиного дома, что-то копилось в ней, сжимало грудь и комком стояло в горле. Она уходила, не веря в то, что делает это. Словно это не она. Словно сейчас все вдруг измениться, станет по-другому, и этот абсурд прекратиться….
- Девушка, - позвал ее кто-то из толпящихся позади пассажиров, - вы или заходите или оставайтесь, зачем всех задерживать?
- Успеете, - резко ответил Тимур, не оборачиваясь.
Надя грустно улыбнулась и отстранилась от парня. На мгновение прикоснулась к его губам с легким поцелуем. И поспешно прошла в душный салон, устроившись на сидении в самом конце. Осталось совсем немного времени потерпеть, а потом они отъедут от остановки и тогда она сможет дать волю чувствам. Вот только выдержит ли она? Надя чувствовала, как Тимур смотрит на нее в окно и специально повернулась к нему затылком.
У нее появилось безотчетное желание сбежать отсюда. Вырваться на воздух и остаться. Но это было бы не правильно. Потом все пройдет. Терпеть она умеет лучше всего и это перетерпит.
Двери с тихим шумом закрылись и автобус тронулся. Надя так и не повернулась к Тимуру. И когда остановка осталась далеко позади, она вдруг почувствовала, как защипало в носу и спазмом перехватило грудь. Так что она и вдоха не могла сделать. Именно сейчас Надя в полной мере осознала, что она теряет. И дело было не в Тимуре. Вернее не только в нем. Дело было в том, что уезжая, она снова вычеркивала из своей жизни значимую ее часть. Два года назад, убегая от боли, она видела впереди какую-то надежду, освобождение, новую жизнь. Теперь она знала, что там, куда она направляется, ждет ее тюремщик, клетка и череда унылых дней. Только теперь они еще и будут наполнены тоской и сожалением. О том, что не воспользовалась шансом оттянуть возвращение, что не дождалась приезда родителей, не пошла на годовщину свадьбы к Кире, не попрощалась с маленьким Вадиком.
Она сбежала от Тимура так спонтанно, что не успела подумать обо всем том, что она теряла в случае этого бегства. Может быть, закончи она здесь все дела, ей было бы несравнимо легче уезжать? Ответа на эти вопросы Надя уже никогда не узнает.
Зачем же она возвращается к Наталье, раз уже понимает, что не хочет этого? А разве у нее есть выход? Она не могла быть одна, ей нужна была поддержка близкого человека, всем она нужна. Разве Ната не была ей близким человеком эти два года? Она знала ее, доверяла ей. Она никому после Киры так не доверяла….
К тому же Надя чувствовала некую ответственность за счастье любовницы, зная, как болезненно она воспринимала и свою вынужденную ориентацию, и каждый разрыв. И когда-то в самом начале их отношений, Наталья при откровенном разговоре с Надей открылась девушке в том, что мучило ее. Она призналась, что еще одного предательства не переживет и намекнула, что готова свести счеты с жизнью, если она, Надя, когда-нибудь ее оставит.
Все это связывало девушку по рукам и ногам, и другого выхода для себя она не видела, кроме как смириться и вернуться к той жизни, которой она жила последнее время. Вот только глубоко в душе Надя понимала, что ничто уже не будет так, как прежде.
Девушка оглядела затылки своих попутчиков, сидящих впереди, успела понять, что никто из них не обращает на нее внимания, а в салоне стоит гул. Она повернулась к окну, понимая, что проезжает мимо знакомых мест в последний раз, а потом уткнулась лицом в ладони и горько расплакалась….
* * *
Тимур смотрел на облако пыли, стелющейся вслед уезжавшему автобусу, пока он не скрылся из виду. Тогда он развернулся и пошел домой. Всю дорогу он пытался понять, что происходит. Но не мог.
Надин отъезд был таким скоропалительным, что он до сих пор не мог поверить в то, что она уехала. И он не мог разобраться со своими чувствами и мыслями, возникшими по этому поводу. Одно он осознавал четко – ему было не очень радостно от того, что Надя уехала. И дело не в том, что он не успел ее тр*хнуть, а в том, что ее больше не будет рядом.
Однако Тимур очень скоро попытался переключиться на другие мысли, потому что хорошо это или плохо, но Надя уехала. Он попытался ее остановить и не смог. И что теперь? Удариться в тоску по ней? Не дождется – и так эта ведьма солидно потрепала его нервы. Хватит.
Одно тревожило его сильнее всего, и он не мог не думать об этом – почему? Что он сделал не так? Откуда в ней эти непонятные перемены? Что заставило ее так быстро собраться и сбежать, когда еще утром она собиралась остаться до его дня рождения?
Ответ на все эти вопросы на ум приходил только один – Надя тупо его кинула. Почувствовала, что проигрывает, поняла, как может его обломать и… вот результат. Хитрая бестия….
Стерва красивая….
С*чка бессердечная….
И еще много определений для Надежды придумал Тимур по дороге домой, пытаясь за своей злостью спрятаться от другого чувства. Он не хотел думать о нем, но все же маленький червячок сомнения точил его – сомнительно все это. Он Надю знал с пеленок, конечно, за те два года, что они не виделись, она изменилась, но…. Это «но» не давало ему покоя, и как Тима не убеждал себя в том, что Надя его просто продинамила, в глубине души он не верил в это.
Или не хотел верить….
Добравшись до дома и закрыв за собой калитку, Тимур увидел во дворе Никиту.
- Эй, Тима! – Окрикнул его друг. – Иди сюда, помоги!
Ник ковырялся с машиной. Тимур перешагнул разделяющее их участки подобие живой изгороди и направился к нему.
- Что? – Он заглянул под капот, пытаясь понять суть проблемы.
- Вот здесь зажми. – Ник показал на какой-то шланг под капотом. Тим машинально выполнил его просьбу, продолжая витать в своих раздумьях. Словно он пребывал в каком-то странном состоянии оцепенения. И отчего его так крыло он понять не мог. Себя понять не мог. Только он до сих пор не верил в то, что Надя уехала. Это не укладывалось в голове.
- Да что с тобой такое?! – Видимо Никита что-то пытался ему сказать и привлечь внимание, но безуспешно.
- Ничего. – Буркнул Тим в ответ.
- И вообще, - продолжал Никита, - откуда ты пришел такой загадочный?
- Надю провожал.
- Чего? – Ник отвлекся от своих ремонтных дел и нахмурясь взглянул на друга. – Не понял. Кира ждет ее на праздник….
- И не дождется.
- А что случилось? Вы же вроде….
- Да не знаю я, что с ней происходит, - взорвался, наконец, парень, - только устал я от этих закидонов! Она что, думает, ей можно до бесконечности надо мной издеваться? С*чка бессердечная, скатертью дорога!
Он выкрикнул последнюю фразу, повернувшись в сторону, куда по его предположениям сейчас ехала Надя.
- Ого! – Хохотнул Никита. – Одинцов, а ты, похоже, влип по самое «не хочу». Ну и как?
- Что, как? Что значит «влип»? – Переключился на друга Тима. – Что ты имеешь в виду, а?
- Ну… - Ник с нарочито-равнодушным видом оттирал руки от машинного масла какой-то тряпкой, - над землей уже паришь? Музыка в ушах звучит? Соловьи для тебя поют? Цветы распускаются?
- Да пошел ты…. – Процедил Тимур, отвернулся и, прислонясь к боку Никитиной машину, устало опустил плечи.
Через минуту, машина качнулась под весом друга, навалившегося на нее рядом с ним.
- Тима, если не хотел, чтоб она уезжала, зачем отпустил?
- А что я мог сделать, Ник, она сама….
- Пфф, - фыркнул Никита, - как всегда! У тебя всегда «она сама», а когда ты? Что зависит от тебя, Тимур? На что когда-нибудь влиял конкретно ты? Ты среди девушек всегда выбирал ту, что сильнее других на тебя западала, вспомни. Это упрощало выбор и облегчало задачу, согласись? Да дело не только в девушках. Единственным самостоятельно принятым тобой решением было удивительное для меня желание стать спасателем. Остальное у тебя всегда было «само».
- Ник, я пытался, - принялся спорить Тимур, - я плясал под ее дудку, позволял ей проделывать со мной… ммм…. разные вещи…. У любого терпения есть предел, это было последней каплей. Захотела – уехала, это было ее желание. Она мне все объяснила….
- А ты?
- Что, я? Я с ее решением согласился.
- Я не о том. Она захотела уехать, а чего в этот момент хотел ты? Кроме разных пошлостей, конечно….
Тимур замолчал и задумался.
- Ты хотел, чтоб она уезжала?
- Нет. – Твердо посмотрев в глаза Никиты, ответил Тимур. – Нет, не хотел.
- Тогда зачем отпустил?
- Но она…. – начал, было, Тима, но Ник его перебил:
- Да что опять она! – Друг выдохнул, и добавил спокойнее. – Тимур, знаешь, твой отец всегда, сколько я помню, пытался чему-то научить тебя, что-то донести до тебя. Причем сделать это так, чтоб не ранить твое самолюбие и не давить на тебя. Скажи, почему ты его никогда не слушал? Вадим Аркадиевич – лучший пример для подражания для тебя, его сына. И однажды он сказал мне одну важную вещь: не важно, чего хочет она, Тима, она – женщина, и скорее всего сама не ведает, что творит. Но если ты уверен в том, что она поступает не правильно, ты должен ее остановить. Удержать от этого поступка. Если конечно, тебе это нужно. Ты понимаешь меня?
Тимур промолчал и только неопределенно повел плечами.
- Так что я должен был сделать? Скажи, раз ты у нас такой умный.
- Сначала решить, нужна она тебе или нет. И если нужна, значит верни ее, а если нет – пусть едет, забудь и живи дальше, как жил.
- Легко сказать, верни, - с мрачной иронией ответил Тима, - автобус ушел уже минут двадцать назад, если не больше.
- Будто ты не знаешь, что он будет еще полчала колесить по поселку, собирая пассажиров, а потом полтора часа плестись по трассе до города. Если поехать по новой дороге, где два года назад разбился Корнеев, перехватишь его как раз на…. Тимур!
Ник рассмеялся, глядя в спину, не дослушавшему его товарищу - Тима уже спешил к гаражу.
- Не споткнись, Ромео! – Крикнул Никита ему в след и вернулся к своим делам.
* * *
Надя давно так сильно не плакала, точнее года два, когда запретила себе слишком сильные эмоции. И вообще, обычно она смеялась, когда было больно или горько, прячась за противоположными чувствами. Обычно помогало…. Но видимо ТАК плохо ей давненько не было. Поэтому от усталости после такого сильного выплеска эмоций она впала в апатию, прислонившись головой к стойке автобуса. И когда он вдруг резко затормозил, она не сразу заставила себя вообще обратить внимание на то, что происходит.
Водитель, кондуктор и большая часть пассажиров нецензурно ругали какого-то хама на дороге, вынудившего автобус остановиться. Только этого не хватало, - подумала девушка, пытаясь разглядеть в лобовое стекло, что случилось. За головами прочих пассажиров сделать это ей не удалось. Надя вернулась в прежнее положение и постаралась снова окунуться в то состояние равнодушного отчуждения, в котором пребывала до этой минуты.
Когда до ее слуха донесся звук открываемой двери, Надя даже не обернулась, думая, что, скорее всего из автобуса на улицу устремились охочие до драки, мужики-неандертальцы, и что кому-то сейчас не поздоровится. Она даже не прислушивалась к гомону и волнениям, царившим в салоне. Все, чего она хотела – это чтоб к ней никто не лез. И, что бы ни случилось на дороге, чтоб это не касалось конкретно ее. На всех остальных ей было наплевать.
Поэтому, когда кто-то остановился в проходе рядом с ней, она даже не сразу это заметила. Вернее совсем не заметила. Лишь когда чьи-то сильные руки оторвали ее от сидения, она, вскрикнув от испуга, поняла, что это Тимур. А он, молча и не глядя на нее, прижал Надю к груди и понес к выходу из автобуса.
- Сумку ее отдайте. – Коротко бросает кому-то по пути. И Надя почему-то не сомневается, что его послушают.
Сама она внимательно вглядывается в его лицо, а потом вдруг обвивает руками его шею и утыкается в плечо, чувствуя невероятное облегчение от того, что кто-то в очередной раз принял за нее трудное решение. Нет, от того, что именно он его принял. И молчит, позволяя ему усадить ее на сидение до боли знакомой машины, пристегнуть ремень и закрыть дверь. А Тимур все так же не глядит на нее. Через несколько мгновений, он бросает на заднее сидение сумку с вещами и, усевшись за руль, резко трогается с места. И Надя почему-то чувствует себя так, словно возвращается домой….
* * *
- А зачем примчался-то, Тима? – Надя откидывается на удобном сидении, забрасывает босые ножки на торпеду, заправляет за ухо непослушную прядь волос.
- А тебя что, уже отпустило? – Не поворачиваясь к ней, спрашивает Тимур.
- Ладно, Тима, давай забудем. Это был импульс, был бы ты девочкой, понял бы.
- Это был последний раз, когда я гоняюсь за тобой после твоих «импульсов».
- Угу, - неопределенно хмыкнула Надя.
Напряжение, сковывающее их обоих после того, как Тимур забрал ее из автобуса как-то незаметно развеялось и все стало так, как раньше. Ну… или почти как раньше. Каждый сделал свои выводы, правда не успел их осознать и принять.
Надя открыла окно и прикурила сигарету.
Они уже въехали в поселок, когда на дороге, рядом с одним из домов, увидели скопление людей.
- Что-то случилось. – Тимур вглядывался вперед, пытаясь понять причину. Недолго думая он свернул на обочину и остановил машину.
- Тима, - спросила Надя, выпуская в окно струйку дыма, - опять тебе больше всех надо?
Ответом ей стал негромкий хлопок закрывшейся двери. Обернувшись, девушка увидела, как Тимур уже спешит в самую гущу толпы. Надя тут же выскочила из машины и бросилась за ним.
Надя пробиралась через скопление людей, стараясь не терять из виду спину Тима. Оказавшись перед высокой калиткой, парень дернул ее на себя и вбежал во двор. Надя еще на подходе к ограде услышала с той стороны истеричные женские крики. Когда калитка захлопнулась за ее спиной, Надя поняла, что они с Тимуром оказались на пожаре.
Горел большой двухэтажный дом. Причем пламя локализовалось рядом с дверью, перекрывая вход. К дому отчаянно рвалась молодая женщина, причитая что-то невнятно и ломая руки. Ее пытались удержать двое мужчин. Третий сунулся было попытаться проникнуть внутрь, но ужасный жар не дал ему ступить даже на крыльцо.
Из неразборчивых выкриков женщины Надя поняла, что на втором этаже, еще не объятом пламенем (пока не объятом) у нее остался маленький ребенок….
Услышав это Тимур быстро оценил обстановку и понимая, что единственный вход перекрыт огнем, бросился бежать вокруг дома, по пути отмечая, что окна первого этажа находятся слишком высоко от земли, для того, чтоб пытаться забраться через них. Он оказался на заднем дворе, когда увидел, что там, у стены дома, росло высокое дерево с гладким стволом, совершенно лишенном ветвей и сучьев примерно метра на два от земли. И это дерево росло как раз рядом с железным карнизом дома. А там было окно. Можно было рискнуть….
Он шагнул к дереву, когда ему в плечо вцепились коготки Нади.
- Одинцов, не смей! Там пол уже горит, вот-вот рухнет. Возможно, ребенок уже задохнулся!
- Вот именно, - он отцепил ее руку от себя, - возможно….
И развернувшись, подпрыгнул, обхватил руками и ногами гладкий ствол и подтянулся.
Не зря он проучился в институте целый год. Не зря их муштровали на плацу, как в армии – Тимур забрался на карниз за считанные секунды. Надя стояла внизу и что-то кричала ему, но он ее не слушал. Кровь стучала в ушах, огонь гудел где-то совсем рядом, адреналин несся по венам, и нужно было спешить.
Разбив окно локтем, и поранив руку, Тимур перемахнул через подоконник и оказался внутри.
Благодаря счастливому стечению обстоятельств или вмешались законы природы, так распределившие потоки воздуха, но комната практически не была задымлена. В кроватке, рядом с окном и соответственно далеко от очага возгорания, лежал маленький ребенок не старше его племянника. Лежал и не шевелился…. Неужели он опоздал? Времени разбираться, уже не было. Тимур подхватил на руки маленькое тельце и бросился обратно.
Надя не отрывая глаз, смотрела в окно дома. Секунды, прошедшие с того момента, как там исчез Тима ползли медленно, как часы. Они казались ей вечностью. От страха и ожидания, что вот-вот раздастся ужасный звук рухнувшего внутри потолка, Надя была как на иголках. Она не могла устоять на месте, ее даже подташнивать стало от переживаемых эмоций.
Тима, где же ты? Вылезь же обратно, черт тебя возьми, и я сама тебя убью.
Наконец в проеме окна показалась темноволосая голова, и через несколько секунд парень стоял на земле. Не мешкая, он бросился к калитке, оттуда уже слышалась сирена пожарной машины, прижимая к себе малыша….
Ребенка откачали. Его жизни больше ничего не угрожало, и его матери пообещали, что последствий отравления угарным газом ей можно не бояться. Однако их все же направили в больницу. Непутевая мамаша, оставившая сына одного, пока он спал для того, чтоб поболтать с соседкой, долго плакала и благодарила Тимура, призывая на его голову божью милость и благословение. От пожарников парень узнал, что пока женщины не было дома, у нее произошло короткое замыкание проводов рядом со старым электросчетчиком. Поэтому пожар начался именно у входной двери. Поэтому она не смогла войти и спасти сынишку сама.
Тиме перебинтовали раненую руку, от прочей медицинской помощи он отказался. Командир «пожарников» хлопнул парня по плечу, выражая таким образом свое уважение, а узнав, что Тим сам учится на спасателя, перестал удивляться и пожал его руку, пожелав успехов. И добавив, что такие кадры им всегда пригодятся.
Каменный дом уцелел, сгорели только деревянные перегородки, обшивка внутри, лестница да обуглился потолок. Однако все могло закончиться много хуже….
Когда Надя смогла, наконец, подойти к нему, первым что она сделала, это от души отвесила ему пощечину. А потом бросилась на шею и расплакалась. Плакала, уткнувшись в его грудь, чувствуя, как он пропах костром, и причитала что-то несуразное.
- Надь…. – Тима погладил ее по спине. – Ты чего? Только не говори, что испугалась за меня.
- Нет, - всхлипнув, ответила она, - не испугалась. Я тебя ненавижу, Одинцов….
- Я верю. – Он погладил ее по голове, отстранился и посмотрел в ее заплаканные глаза. А потом взял ее лицо в свои ладони, притянул к себе и прижался ртом к губам.
Надя уперлась руками в его грудь и оттолкнула парня от себя. Не говоря ни слова, она, сверкая серыми с рыжими крапинками, глазами, развернулась и пошла к машине.
- Надь, - Тима пошел за ней, - ты что? А поздравить героя.
- Сам себя поздравь. – Девушка, не оборачиваясь, открыла дверь машины и устроилась на кожаном сидении. Не стала набрасывать ремень и отвернулась к окну. Однако повернувшись через некоторое время, Надя заметила, что Тима управляет автомобилем только одной рукой. Вторая, перебинтованная, неподвижно лежала на подлокотнике кресла.
- Больно? – Она прикоснулась пальчиком к бинтам.
- Если скажу, что больно, ты меня поцелуешь?
- Не дождешься.
- Ай, больно, Надя…. – Он притворялся совершенно неправдоподобно. – Ой, как болит!
- Прекрати. – Попросила Надя. – Ты же мог пострадать.
- Мог. Но не пострадал, – Шутливый тон Тимура сменяется на серьезный. - Это скоро станет моей работой, Надя. Мне нужно привыкать к риску. Неужели ты ни капельки мной не гордишься?
- Нет. – Буркнула девушка и, отвернувшись снова, задумалась.
Гордилась ли она им на самом деле? Гордилась бы, будь он ее, а так…. Перепугалась она до смерти, вот это точно. Так напугалась, что увидев, что он цел и почти невредим, после невероятного облегчения, она испытала к нему убийственную ярость. Из-за нее она и зарядила Тимке по физиономии, когда ее, наконец, пустили к нему.
Дома Надю и Тимура встретили Артур, Кира и Никита.
- Ну что, догнал беглянку? – Ник беглым взглядом окинул друга. – Что с рукой?
- Ничего.
- Тима, - его руку уже осматривала сестра, - что случилось?
- Окно разбил в горящем доме. – Вместо Тимура ответила Надя. – Ребенка спасал, герой, блин….
Кира тихо ахнула, прижав ладони к щекам. А в глазах друга Тима увидел молчаливое одобрение и что-то вроде гордости.
- Что, Тимур, - Ник очень быстро перевел торжественный момент в шутку, - царапина?
- Царапина. – Кивнул тот. - Ладно, я костром пропах, пойду в душ. Надька, ты со мной?
- Не дождешься. – Ответила девушка.
- Мне с одной рукой неудобно. – Настаивал Тимур.
Надя колебалась недолго. Заставив себя забыть про любопытные взгляды Киры и Никиты, она кивнула.
- Ладно, пошли.
- Погоди, Тима, - Кира пытается остановить брата, - ты что, не расскажешь, что случилось?
- Потом, Кирюндель. – Тимур обнимает Надю за талию и подталкивает в сторону дома.
- Кира, я вечером зайду. – Говорит Надя и, не сопротивляясь Тимке, уходит с ним.
* * *
Надя на самом деле думала, что ей опять придется отбиваться от Тимкиных приставаний. А может, она и не будет отбиваться, ведь после того, как он полез в горящий дом, кощунственно было сравнивать его с Владом. Тимур не такой. Он смелый и настоящий. И вряд ли он когда-нибудь сможет пойти на такой отвратительный шаг, как изнасилование.
Конечно, Надя понимала, что дело не только в положительных качествах парня, но и в том, что ему никогда не было нужно и не будет кого-то заставлять. Благодаря своим внешним данным он уже обеспечил себе заведомое согласие любой понравившейся ему девушки.
Но Влад тоже был привлекательным и обаятельным, когда нужно. И он тоже не испытывал дефицита общения с противоположным полом. И он тоже мог получить любую, лишь бы захотеть.
Влад захотел ее, и Тимур захотел ее, и вот, пожалуйста, почувствуйте разницу. Да она глубока, как Марианская впадина. И ставить Тимку на одну полку с Владом – смертный грех и вообще, преступление.
На девушку навалилось столько всего за этот день, что она в какой-то момент вдруг отключила все свои чувства и переживания. Позвал Тимур ее с собой в душ, она и пошла. А там видно будет. Если вдруг что-то опять пойдет не так, он ее отпустит, она это твердо знала, убедиться успела неоднократно. Будь что будет.
Но в ванной комнате, Тимур только попросил Надю помочь ему раздеться и закрылся в душе один. Он тоже был каким-то задумчивым и рассеянным. Пару раз стеклянная ширма открывалась, и Тимур просил Надю помочь ему.
- Может, ты брата попросишь? – Спросила Надя, намыливая его волосы.
- Нет спасибо, - отозвался Тимур, подставляя голову под ее пальцы, - уверен, ты справляешься лучше. Или я вас засмущал, Надежда?
- Не дождешься. - Девушка скользнула ладонями на его плечи и спину, чувствуя под руками его гладкую, теплую кожу. Тима на ощупь был очень приятным и, черт возьми, у него была классная задница.
- Налюбовалась? – Он словно читал ее мысли. – Тогда может, закроешь ширму, мне холодно.
Ответом ему был шелест закрывающейся дверцы.
Тимуру если честно было сейчас не до флирта и ухаживаний. Хотя он безусловно понимал эту Надину покорность. Словно девушка что-то в себе надломила, а он ломать ее не собирался. Но дело было не только в этом. Тимуру надо было подумать совершенно о другом.
Год назад он пошел в институт гражданской защиты, повинуясь желанию не столько принести пользу обществу, сколько иметь возможность защитить своих близкий, если вдруг возникнет такая необходимость. Он постоянно думал об этом после той памятной им всем аварии на шахте. Эта авария что-то перевернула в нем. Заставила чувствовать себя бессильным и немощным. А ведь он мог помочь! Но нет. На место аварии стянулись отряды спасателей из соседних городов, значит, был дефицит рабочей силы, тем не менее, его не пустили. Просто, потому что он – неподготовленный великовозрастный облтус.
Вот его отца пустили бы, Тимур был в этом уверен. Будь отец помоложе лет на десять, ткнул бы корочками в лицо тому категоричному и принципиальному командиру «эмчеэсников» и тот сам отца проводил бы к штольне. И вообще, когда его отцу было столько лет, сколько Тимуру сейчас, он уже работал в органах, имел связи и метил на место начальника городского отдела следственного комитета области. А в тридцать лет он им уже был.
Он, Тимур Вадимович Одинцов, в двадцать шесть лет был никем. Сын своего отца, продолжатель его фамилии, вряд ли он являлся отцовской гордостью. Скорее уж отец гордился Кирой, которая во всем ему подражала, копировала его жесты и институт выбрала соответствующий. И если бы Тимка сказал, что все это его не тревожило, он соврал бы. Не то чтобы он ревновал отца к сестре, просто это было не правильно, вот и все.
Тимур вдруг улыбнулся, вспомнив, как лет в пятнадцать он искренне недоумевал, как можно любить Киру, когда в семье он – самый красивый ребенок. Кира тогда вообще была нескладным подростком, на которого, открыв рот, смотрел только его друг, Никита. И ведь высмотрел же что-то. Конечно, он бы поменьше в ее окна подглядывал….
Отец должен им гордиться. Он должен доказать, что достоин быть сыном своего отца, чтоб уже никто, как прабабушка Нади, в этом не сомневался. Старушка вечно, увидев его, причитала, что Тимура, судя по всему в роддоме его матери подбросили.
«У такого отца и такой сын непутевый, - часто говорили она, - Вадим, а ты уверен, что он ваш?» И что отвечал отец? Он улыбался и говорил – «Нет, Серафима Петровна, не уверен».
- Вот поэтому, видимо, я совершенно на родителей и брата не похож. – Обычно отвечал им всем Тимка, имея в виду только внешнее сходство.
Вообще эта старушка ему нравилась. Она дожила до глубокой старости сохранив ясность ума. И когда она тихо и спокойно умерла в своей постели, ему даже как-то взгрустнулось, отчего-то. А еще ему было понятно, в кого у Надьки такой острый язычок….
Он, конечно, никому не говорил, как его допекли эти разговоры и сравнения его с отцом и братом, который был умным не по годам. И всегда эти сравнения были не в его пользу. Благодаря тому, что Тимур с детства был позитивным и легким в общении мальчишкой, необидчивым и совсем не злым, с ним никогда особо не церемонились ни родители, ни друзья родителей, ни бабушка с дедушкой, которых он хоть и редко, но видел. Те вообще надышаться на Артура не могли, ну как же – отличник, умница, послушный к тому же, и в довершение образа, с пробором.
Только мама их никогда не сравнивала, не путала и любила одинаково. А иногда ему казалось, что его, Тимура, мама любит больше, но скорее всего это было личное Тимкино желание.
Вот сейчас, стоя под теплыми струями воды, чувствуя, как ручки Нади гладят его спину, Тима витал мыслями где-то далеко от нее. Сегодня он, наконец, совершил то, ради чего пошел в спасатели и главное то, что ему это понравилось. Может быть, когда-нибудь он научиться относиться к таким вещам как к определенной специфике работы, и спасение детей будет волновать его так же, как спасение кошки, не сумевшей самостоятельно слезть с дерева. То есть его не будет раздувать от гордости за каждую спасенную жизнь, как сейчас. А сейчас он гордился собой и справедливо полагал, что ему есть чем гордиться.
Во-первых, он правильно сориентировался в обстановке, ведь найти возможность забраться в дом имели многие мужчины, стоящие рядом, смотревшие на горе той женщины и ничего не сделавшие для спасения ее ребенка. Они просто стояли бы так и смотрели, как горел дом. И ждали пожарников. Потому что это их работа – лезть в пекло, тушить огонь и спасать людей.
Во-вторых, смог забраться по дереву, а это было не так уж просто.
В третьих, и это самое главное, он не испугался. Ни на секунду не усомнился в том, что он делает. Он был на сто процентов уверен в том, что он поступает правильно. Так как должен. Как дОлжно.
А потом они с Надей уехали так же молча, как приехали. Скрылись под шумок, так сказать, потому что, Тима это четко понял, медные трубы ему однозначно не были нужны. Единственный человек, чью похвалу он с радостью принял бы, о его поступке никогда не узнает. До остальных ему дела не было.
И самый главный вывод, который сделал Тимур, в процессе размышлений – он не ошибся с выбором жизненного пути. Теперь он точно это знал. И дело теперь не только в родителях и друзьях. Тимке понравилось это чувство. Чувство гордости собой. Теперь он четко знал, чего он хочет от жизни, и он обязательно это получит.
- Я тебе еще нужна? – Послышался голос Нади, которая все еще была здесь.
«Нужна, Надя, очень нужна, - подумал Тимур, - не была бы нужна, ехала бы сейчас домой»
- Подожди, Надь, мне нужно, чтоб ты меня перебинтовала. – Ответил он девушке.
- Я не умею. – Испугалась она.
- Я умею, это главное.
Он, отодвинув ширму, вышел из душа, отметил Надины вспыхнувшие щеки и протянул ей полотенце. Повернулся спиной, намекая, чего от нее ждет, и после того, как Надя высушила его волосы и вытерла спину, обернув им бедра, пошел искать в доме аптечку.
* * *
- А я видела в кино, что прежде чем бить стекло нужно чем-то обмотать руку. – Приговаривала Надя, разглядывая порезы на Тимкином локте. – Это не перелом?
- Нет, - Тимур внимательно наблюдал за ней, - ушиб. Скоро пройдет.
- Так почему?
- Что почему?
- Почему не обмотал?
- Времени не было.
- А почему вернулся за мной?
- А не многовато ли «почему»? Я же у тебя не спрашиваю, какого черта ты попыталась удрать. Ну конечно, - развел руками Тима, - ты же девочка, у тебя импульсы, а потом у тебя пэмээс, а потом ты беременная, у тебя гормоны…. Что?
- Про беременность-то откуда? – Улыбнувшись его рассуждениям, спросила Надя.
- От друга, проживающего по-соседству.
- Ладно, Тима, если я тебе больше не нужна, отдай мне, пожалуйста, тот альбом и позови Артура.
- Зачем?
- Не скажу.
- Никогда?
- Не сейчас.
- Ладно. – Тимур набрал в грудь побольше воздуха и гаркнул: - Артур!
- Так и я смогла бы позвать. – Скептически отметила Надя. - Альбом неси. Я в кабинете дяди Вадима буду ждать.
Тимур нехотя поднялся с дивана, на котором они с ней сидели, и пошел в свою комнату.

Дата добавления: 2015-09-06