Брат Эрвин. Париж. Несколько часов спустя.

- Ты помнишь? - спросила она.

- Тысячи шпор, снятых с убитых, были сложены в мастрихтской церкви как трофеи победы,- ответил я первое, что пришло в голову.

- Нет, не то...

- А ты знаешь, последнее время я часто думал о том, что же все-таки произошло тогда...

- Тогда?

- Да, именно... И чем больше я об этом думаю, тем больше у меня возникает вопросов.

- Мы так спешили...

- Мы всегда спешим, но знаешь, я не могу понять, зачем по большому счету ему это было нужно.

Марго помолчала.

- Я знала его немного лучше, чем ты...

Я кивнул:

- И, тем не менее, все можно было сделать гораздо проще. В конце концов, можно было найти двойника.

Она задумчиво помешивала ложечкой кофе. Потом, не поднимая глаз произнесла:

- Я раньше не говорила тебе... Он просто уже ничего больше не хотел. Понимаешь?

- То есть?

- Ну, вообще ничего. Он просил Их о Покое...

- Это не удивительно, он много старше нас всех. Последнее время я его очень понимаю.

Мадам Лакруа немного порозовела, совсем чуть-чуть.

- Ты, Эрвин, не видел его глаз, так как их видела я. Он очень устал, очень...

Я непроизвольно сжал зубы.

- Понятно...

- Вот видишь, он не мог иначе. Ему нужен был Уход. Как никому из вас тогда. Иначе...

Она понизила голос:

- Я это потом поняла, гораздо позднее...Иначе он мог стать "черным"...

Меня как обухом по голове ударили.

- Так. Ты думаешь, он это предчувствовал?

Марго молча смотрела мимо меня. Было слышно, как воркуют голуби.

- А у тебя, Эрвин, никогда не было такого чувства?

Я откинулся на спинку стула:

- Было однажды...

- И у меня, причем недавно. Это действительно страшно.

- Это естественно, - я ухмыльнулся, - "черный" сидит в каждом из нас. Тут все дело в полярности.

Марго отодвинула чашку.

- Один человек, из нынешних...Он писатель и философ. Хороший писатель. Сказал как-то, что предначертанность судьбы - это матрица, определяющая задачу и граничные условия. Матрица проецируется на конкретного человека и задает программу. А дальше человек может обманывать сам себя, судьбу, делать что-то по-своему, но, в конце концов, он умирает. И тогда матрица проецируется на другого и так до бесконечности. Точнее до того момента, пока задача не будет выполнена.

- Интересный философ, - заметил я, - но это же очевидные вещи.

- Для нас да. Но он откуда узнал?

Я поднял глаза вверх:

- Идеи носятся в воздухе...Можно нескромный вопрос?

Марго кивнула.

- Ты увлечена им сейчас?

Она потупилась и снова чуть порозовела.

- Немного...

- Похоже, ты коллекционируешь философов.

Похоже, это был запрещенный прием. Она обожгла меня взглядом.

- Зачем ты так?

- Как?

Марго постучала ногтем по столу:

- Послушай, Эрвин... Я знаю, что ты... Точнее я... Вообщем, я догадываюсь как ты относишься ко мне...

- И что?

- Ничего, - она резко встала, - нам пора.

- Ноу праблем, мэм...

Брат Эрвин осклабился американской улыбкой, хоть это для меня и нехарактерно, и мы снова покинули поле сражения с высоко поднятыми знаменами. Эта скрытая позиционная война стала мне немного надоедать.

* * *

Зараженные неизвестным вирусом были отправлены в Атланту. В центр диагностики и вирусологии. Там были собраны уникальные образцы всех известных науке вирусов.

Предварительная, а вслед за ней углубленная идентификация результатов не дали. Болезнь развивалась стремительно. Развитие ее удалось немного притормозить ценой жизни несчастной Мари-Энн, но страшный вирус настойчиво и неотвратимо преодолевал все преграды. Оба мужчины были пока еще живы. Симптомы проявились у них уже в штатах и медики не теряли надежды, но с каждой уходящей минутой она таяла. А значит, в распоряжении специалистов было всего лишь несколько часов, судя по той информации, которой они владели.

* * *

Дата добавления: 2015-09-06