Роберт Клеменс. Бенги. Эритрея. Больница красного креста. Наши дни.

...- Бакаламба! - произнес я, входя в стоматологию. Так торжественно называл Макс свой дрянной кабинет. - Или какабумба!

Никто не отозвался на это дивное приветствие. Я его сам только что придумал, решив, что Макса это наверняка развеселит. Может быть это бы и произошло, будь стоматолог на месте, но увы, увы...Лишь специфический запах медикаментов и расклеенные по стенам фотографии голливудских звезд. Скользнув по ним взглядом, я скривился, странное все-таки у Макса увлечение. В свое время еще в Нью-Йорке, он развлекался весьма оригинальным способом, а именно: собирал "автографы" у звезд американской эстрады и кинематографа. "Автографы" только эти были довольно странными. Но Макс сам по себе был несколько нетрадиционен, что ли, потому и свое увлечение считал нормой. А происходило все примерно так. Макс подстерегал свою "звездную" жертву в каком-нибудь лишь одному ему известном месте, обычно рядом с объектом находилась парочка телохранителей, но Максу это было только на руку. Он обращался к звезде с вопросом, причем желательно, чтобы вопрос был как можно более глупым, типа "не распишитесь ли вы на моей заднице?", иногда даже авторучку предлагал для вящей убедительности. Разумеется, ему приказывали убираться вон и тогда Макс, а роста он был немалого, да и вес имел приличный, начинал чувствовать себя чертовски обиженным. Дело доходило до драки, и вот тогда-то, Макс был на седьмом небе от счастья. Ведь в схватке с телохранителями, а если повезет, то и с самими звездами он получал многочисленные телесные повреждения, как-то: синяки, шишки, царапины и всевозможные рваные раны, которые впоследствии мог со снисходительным видом демонстрировать своим многочисленным поклонницам и друзьям. Поклонницы почитали его не меньше чем самого Майкла Джексона, а друзья скептически пожимали плечами и стучали пальцами по своим дружественным лбам. Все это Максу ужасно нравилось, он говорил, что если бы не стал стоматологом, то непременно бы заделался папарацци.

Приходилось признавать правоту его слов. Арнольд Шварценеггер уж, на что спокойный мужчина, а и то умудрился лично поставить Максу синяк под глазом, когда тот во время баскетбольного матча, на котором присутствовал знаменитый "Терминатор", вломился в ложу для почетных гостей с початой бутылкой бренди и стал орать на весь зал, что место занято, и он только на секундочку отлучился чтобы купить себе водички попить. Бутылку же, вернее то, что в ней оставалось, Макс умудрился пролить самому спортивному актеру страны прямо на брюки, а вместо извинений орал как одержимый:

- Вы посмели разлить мою колу!

Из полиции его выкупил папа, он Макса всегда выкупал. Сынок называл его своим рабовладельцем. Я вполне могу себе представить радость папы, когда Макс наконец-то отправился на работу, причем в Африку. К сожалению, о своих родителях я сказать этого не мог, и мне вдруг стало грустно.

От грусти меня спас Макс, вбежавший в кабинет как ошпаренный, в каком-то диком восторге.

- Собирайся старина Джим, мы уезжаем в Южную Корею!

- Куда? - только и спросил я.

Макс засмеялся:

- В Асмар, в Асмар. Куда же еще? В эту клоаку негритянских пороков! Только что наша старушенция выписала мне командировку и дала ключи от "Зебры". Пришла гуманитарная помощь, нам надо ее привезти.

"Зеброй" назывался наш старенький джип, выкрашенный Максом в черно-белую полоску. Кресты медпомощи были в превеликом множестве разбросаны по всей поверхности автомобиля. Были они разной толщины и высоты, в результате чего наш джип смахивал толи на зебру, толи на американский флаг, толи на машину для перевозки клоунов. Но, тем не менее, настроение у меня поднялось. Поездка в город была каким никаким, а все-таки развлечением. Для вида я, правда, пробурчал:

- А мои клиенты? Вот тоже мне, не хватало еще тащиться бог знает куда...

- Джонсон их примет, не переживай! - Макс потрепал меня по плечу, - Подумаешь, отрежет пару лишних ног.

- Он обрежет...- вздохнул я, - Сегодня так точно.

- А-а-а...Понятно, - подмигнул мне Макс, - Творческий кризис?

- Что-то в этом роде, но больше похоже на навязчивую идею. Он уже на меня поглядывал сегодня...С прищуром.

Макс расхохотался:

-Лишь бы не со скальпелем. У него дедушка был мясником, он сам мне об этом рассказывал. Тем более поехали. Подальше от этой вонючей мясной лавки. Вперед, мой друг, нас ждут великие проблемы!

Я еще раз вздохнул и поплелся собираться. Поездка с Максом чего-чего, а проблем могла доставить великое множество. Я обернулся на пороге и серьезно попросил:

- Только Макс, давай сегодня никаких павианов ловить не будем, тем более что их здесь нет. Ладно?

- Ладно, - Макс улыбнулся, сверкая великолепными зубами, - сегодня ограничимся змеями.

Сплюнув, я вышел, хлопнув дверью. За спиной раздавался молодецкий максовский смех.

...Дорога тянулась через лес. Кричали какие-то птицы, Макс и, наверное, павианы, хотя ни одного павиана за время моего пребывания в Африке я не видел. Хорошее настроение улетучивалось вместе с бензином.

- А какие у нее были ножки, - Макс облизнулся, - почти как у меня в детстве.

- Кривые?

- Гладкие, дурачек, гладкие как...как...

В этот момент заглох двигатель. Мы проехали как раз половину дороги.

- Дьявол! Накаркала, старая курица! - Макс стукнул кулаком по баранке, а я с тоской вспомнил сцену расставания с заведующей нашей больницы.

Шварц приняла нас в своем рабочем кабинете, похожем на жилище шамана. Особенно убедительно смотрелась висящая на стене голова тигра из папье-маше с настоящими зубами. Я всегда подозревал, что зубы эти поставлял заведующей Макс, они очень смахивали на человеческие и выглядели абсолютно здоровыми.

- Вот бумаги, молодые люди, - брезгливо произнесла Шварц, указывая на лежащую на краю стола папку, - а вот мои цветы, - Шварц с нежностью перевела короткий палец с хищным ногтем на десять цветочных горшков, занимающих большую часть столешницы. - И не дай бог, хоть один лепесток упадет на пол, пока вы, доктор Вильямс, будете брать со стола документы!

Доктор Вильямс, был Макс. Он бережно взял папку и прижал ее к груди.

- Ключи от машины еще у Вас?

Макс торжественно кивнул. Толстые стекла очков на лице заведующей зловеще блеснули.

- Передайте их доктору Клеменсу. Он кажется мне сегодня более трезвым. Но за машину ответите оба!!! - выкрикнула нежные слова прощания Шварц, и мы удалились быстро и бесшумно.

Зная, что старушенция наблюдает за нами из окна, машину завел я. Я же и выехал на ней на дорогу, но как только больница исчезла из вида, Макс пинками выгнал меня с водительского места и принял управление "зеброй" на свои хрупкие стоматологические плечи. Я знал что ничего хорошего из этого не получится и тем не менее не возражал.

Причина поломки выяснилась довольно быстро: у нас просто кончился бензин. Знаменитые автогонщики, спеша распрощаться со своей заведующей, не проверили наличие горючего в баке. Запасной канистры, естественно, в машине не оказалось.

- Да, дела, - только и сказал доктор Клеменс, то есть я.

Макс почесал нос и глубокомысленно произнес:

- Говорят, что этот тип машин можно заправлять верблюжьей мочой.

В его глазах быстро разгорался охотничий азарт.

- Прошу! - я приглашающе отвинтил крышечку бензобака. - Думаешь, твой штуцер сюда влезет?

- Мальчишка! - завопил Макс, хватаясь за несуществующую шпагу, - Вы изволили сравнить меня с верблюдом! Защищайтесь!

- Чего делать будем? - спросил я.

Доктор Вильямс немного пофехтовал с воображаемым противником, потом присел со мной рядом и достал сигареты.

- Пойдем пешком.

- Туда или туда? - поинтересовался доктор Клеменс.

Макс закурил, я последовал его примеру.

- Назад нельзя: убьет! - печально произнес он и добавил, - Обоих...

- И съест! - добавил я.

- Значит вперед? И что все на себе потянем? Вместе с бензином?

- Да, найдем там какую-нибудь тачку...

- Ну-ну...

- К утру дойдем, если твои знаменитые павианы нас не сожрут. Слушай, а с чего ты взял, что тут водятся павианы?

Макс промолчал.

- Есть другие предложения?

Других предложений не было, мы докурили и двинулись в путь.

Через пару часов красноречие Макса иссякло. Он унылым голосом рассказывал очередную байку, когда вдали послышался рокот двигателя. Мой спутник как раз произнес фразу:

- Это был очень вялый секс...- и умолк.

- Ого, к нам кто-то едет.

- Похоже.

На всякий случай мы отошли в сторонку и стали ждать, скрывшись в зарослях. Появилась машина, джип военного образца, разумеется, без нашей попугайской раскраски. За рулем сидела женщина. Макс присвистнул и через секунду мы уже орали нечеловеческими голосами. Наверное это было глупо, но как ни удивительно джип со своей водительницей остановился вместо того чтобы набрать скорость и умчаться со страшного места. Я преисполнился благодарности к этой милой женщине, хотя не дал бы гарантии, что на ее месте не поступил бы наоборот. Женщина оказалась довольно привлекательной особой. Белой. В ковбойской шляпе, десантном снаряжении цвета хаки и тяжелых ботинках армейского образца. Ко всему она еще и говорила по-английски, что нас с Максом чрезвычайно обрадовало.

Звали ее Мари-Энн. Именно так. Макс еще, помнится, спросил:

- Мэри-Энн?

А она его поправила. Мари оказалась француженкой, да еще и блондинкой, да еще и археологом. От такого букета Макс задохнулся и стал мне чего-то яростно подмигивать и как-то причмокивать губами после каждого слова. Ехала она действительно в нашу больницу. Как оказалось, в двухстах километрах от нас на побережье велись археологические раскопки. Чего можно было там копать, мы не поинтересовались тогда. В группе у них был лишь один врач. С ним то и произошла беда. Вчера его нашли мертвым. Помимо этого, большая часть экспедиции оказалась заражена непонятной болезнью, которую сопровождал сильный жар и резкое ухудшение жизнедеятельности всего организма. Со своей стороны мы объяснили прелестной француженке свое бедственное положение и выразили заверение в своей полной готовности следовать за ней хоть на побережье, хоть на край света, если она согласиться сделать небольшой крюк и помочь нам поставить "на ноги" нашу "зебру". Мари-Энн критически оглядела нас с головы до ног и сообщила, что запас бензина у нее имеется. Мы возликовали и тронулись в обратный путь.

Француженка оказалась малоразговорчивой, в отличие от Макса, который распустил хвост как павлин. Морщась от его трескотни, я пытался систематизировать данные, полученные от Мари в свете предстоящей работы. Время от времени я задавал ей вопросы, и ответы мне совсем не нравились, потому что очень напоминали старушку бубонную чуму. Я потихоньку поделился своими соображениями с Максом, он по привычке сначала засмеялся, а потом резко посерьезнел и заткнулся. Впервые за время нашего знакомства я увидел его лицо таким серьезным. Хотя нет. Оно у него уже было однажды таким, в Нью-Йорке, когда от одной нашей общей знакомой он заразился сифилисом, на поверку, оказавшимся, правда, банальной гонореей. Спутницу нашу я до поры до времени пугать этим не хотел.

* * *

Франк Дюваль: "Записки убежденного моралиста".

"...Совместное сосуществование людей является одним из проявлений человеческой жизнедеятельности. Если любовь является категорией высшего порядка, то в основе совместного сосуществования, прежде всего, лежит понятие целесообразности. Не секрет, что если обе стороны заинтересованы в этом, а точнее видят целесообразность в совместном проживании, то подобный союз будет взаимно приятен в том временном промежутке, пока взаимное желание будет присутствовать, В случае если хотя бы одна из сторон начнет чувствовать дискомфорт или у нее в сознании произойдет смена приоритетов, данный конкретный союз обречен на разрушение. Нет ничего удивительного в том, что каждый человек в своих поступках руководствуется, прежде всего, соображениями эгоистическими, а точнее Законом достижения максимального комфорта. Независимо от того, какой комфорт ему важнее, духовный или материальный. Причем на протяжении человеческой жизни приоритеты эти в разные периоды времени могут меняться. Большинство мыслящих людей ищет золотую середину и иногда на поиски уходит вся жизнь.

Существует определенная категория людей "живущих для других". Но это всего лишь одно из проявлений эгоизма. Объясняется это тем, что данная категория чувствует себя комфортно и удовлетворяет свои духовные потребности путем самоотречения, отказа от каких-либо жизненных благ и так далее, но на самом деле с точки зрения энергетики, просто выравнивает свой энергетический баланс, сбрасывая избыток энергии окружающим. Причем навсегда окружающие от этого чувствуют себя более комфортно.

Некоторые люди могут заставить себя на определенный период времени отказаться от комфорта в чем-то, но только в тех случаях, когда видят цель, ради которой они приносят подобную жертву. Естественно, если у Вас будет альтернатива спать в собственной удобной кровати или на жестком холодном полу, то вы выберете первое. В принципе, можно выбрать и второй вариант, но это произойдет лишь в том случае, когда Вы в период отхода ко сну руководствуетесь все теми же личными эгоистическими соображениями.

По большому счету в эгоизме нет ничего ненормального. Это не патология. Это один из основных двигателей эволюции. Это заложено в человеке природой. В борьбе за существование, которая ведется постоянно, выживают в первую очередь более эгоистичные особи. Эгоизм - это защита любого организма от нежелательных воздействий внешней среды. Делая первый вдох, не говоря уже о первом шаге, человек вторгается в чью-то ранее занятую сферу деятельности, а значит, с течением времени, ему придется выдерживать нешуточную конкуренцию, чего без обладания эгоизмом, сделать будет довольно проблематично.

Человеческая мораль осуждает эгоизм, по сути, не вникая в его сущность, но это, прежде всего проблемы морали. Ее беда в том, что она создавалась людьми, в то время как эгоизм, по сути, сам создавал человека в его нынешнем виде, ко всему еще способным создавать моральные законы и понятия.

Бичом человечества является скука. Именно из-за нее совершается масса глупостей, платить за которые впоследствии приходится очень дорого. А ведь скука - это всего лишь стартовая площадка пред новыми свершениями и проверка собственного Разума на зрелость. Скука обычно наступает тогда, когда в человеческой жизнедеятельности завершается какой-либо глобальный этап. Когда покоряется вершина и усталый альпинист озирает окрестности в поисках новой. Но ведь чего-то достигнув, мы что-то обязательно теряем. Потому в период скуки нужно правильно взвесить свои новые возможности и расставить новые приоритеты. Ибо хочется Вам, или нет, а идти вперед придется все равно, важно лишь определиться, куда и правильно оценить свой дискомфорт, чтобы направиться в сторону, где Вы почувствуете себя более комфортно. В скуке можно быть счастливым, если Вы к ней стремитесь, но и то лишь в определенном промежутке времени. У каждой особи этот промежуток свой и обуславливается присущим ей эгоизмом".

* * *

Дата добавления: 2015-09-06