Девятое правило волшебника, или огненная цепь 10 страница

— Решено, — отвечал Том.

— Я тоже еду, — порывисто добавила Дженнсен. — Мне только нужно…

— Нет, — сказал Натан, заставляя ее замолчать. — Нам нужно, чтобы ты оставалась тут.

— Но почему?

— Так нужно, — заговорила Энн более мягким тоном, чем Натан. — Ты — связующее звено между Ричардом и этими людьми. Им нужна помощь, чтобы понять только что открывшийся перед ними огромный мир. Они очень уязвимы перед Имперским Орденом, который может использовать их против нас. Они только что сделали свой выбор и стали частью Империи Д`Хары. Ричарду нужно, чтобы ты пока оставалась с ними. А обязательства Тома перед Ричардом заставляют его быть рядом с нами.

С глазами полными паники она обернулась к Тому. — Но я…

— Дженнсен, — произнес Натан, обнимая ее за плечи, — посмотри туда. Он указал вниз на узкую лестницу. — Ты знаешь, что там находится. Если что‑нибудь случится с нами, Ричард тоже должен об этом узнать. А ты должна быть здесь, чтобы охранять это место для него. Это важно, так же, как важно, чтобы Том отправился с нами. Мы не хотим преуменьшать опасность; но возможно, твоя задача более рискованна, чем наша.

Дженнсен перевела взгляд с Натана на Энн и неохотно признала всю серьезность ситуации. — Ну, если вы думаете, что Ричарду нужно, чтобы я оставалась тут, тогда я, конечно же, должна остаться.

Энн кончиками пальцев прикоснулась к подбородку девушки. — Спасибо, дитя мое, что понимаешь важность всего этого.

Мы должны закрыть это место так же, как было, когда я нашел его, сказал Натан, нервно жестикулируя — Я покажу, где находится механизм и как привести его в действие. Затем мы вернемся в город и соберем вещи. Мы сможем поспать только пару часов до рассвета, но тут уж ничего не поделаешь.

— Нам придется долго выбираться из Бандакара, — сказал Том. Но потом, за перевалом, мы должны будем найти лошадей, если хотим догнать Лорда Рала.

— Значит так и решим, — сказал пророк. — Давайте закроем эту могилу и в путь.

Энн нахмурилась. — Натан, этот тайник с книгами скрывался под могильным камнем тысячи лет. За все это время никто не мог обнаружить, что под ним что‑то есть. Как же ты сумел отыскать его?

Натан поднял бровь. — На самом деле это было вовсе не трудно. — Он обошел вокруг огромного каменного памятника и ждал, когда Энн подойдет поближе. Как только она приблизилась, он выше поднял свой фонарь.

Там, на древнем камне были вырезаны всего два слова:

НАТАН РАЛ.

Глава 13 (Jane)

День клонился к вечеру, когда Виктор, Никки, Кара и Ричард проходили мимо длинных теней оливковых рощ, покрывающих южные склоны за пределами Алтур’Ранга. Ричард ни разу не замедлил темпа, так что они сильно устали от трудного, хотя и относительно короткого, пути. Холодный дождь прекратился, ему на смену пришли влажность и гнетущая жара. Но поскольку они и так промокли насквозь, большой разницы от этого не было.

Даже смертельно уставший, Ричард чувствовал себя все же лучше, чем пару дней назад. Несмотря на перегрузки, его сила постепенно возвращалась.

Кроме того, он чувствовал облегчение, что до сих пор им не попалось никаких следов зверя. Время от времени он отправлял остальных вперед, пока сам возвращался проверить, не следует ли кто‑нибудь за ними. Он ни разу не увидел ни одного признака, что кто‑то или что‑то преследует их, так что смог вздохнуть немного свободнее. Также он рассматривал возможность, что информация Никки о создании Джеганем подобного монстра не была единственным объяснением того, что случилось с людьми Виктора. Если даже, по словам Никки, Джеганю и удалось создать такого зверя, данное не значило, что это именно он нанес тот неистовый смертельный удар. Да и не было никаких признаков того, что он вышел на охоту. Но если это не был зверь, то Ричард не мог даже вообразить себе, что это могло бы быть.

Повозки, фургоны, люди быстро двигались по оживленным дорогам вокруг города. Торговля, казалось, процветала даже больше, чем когда Ричард последний раз был здесь. Некоторые люди узнавали Виктора, другие — Никки. После восстания оба они сыграли важные роли в Алтур’Ранге. Многие узнавали Ричарда, либо потому что были рядом, когда началась революция, либо узнавали его по Мечу Истины. Это было уникальное оружие, и серебряные с золотом ножны трудно было забыть, особенно в Древнем Мире под бесцветным правлением Ордена.

Люди улыбались их четверке, проходя мимо, приподнимали шляпы, или дружески кивали. Кара с подозрением встречала каждую новую улыбку. Ричард был бы рад видеть возрождение жизни в Алтур’Ранге, если бы его мысли не были заняты другим. Но чтобы осуществить то, что он задумал, ему нужны были лошади. Однако день уже клонился к вечеру, и прежде чем они купят лошадей, сбрую и будут готовы продолжать путь, станет совсем темно.Он неохотно смирился с мыслью, что придется провести ночь в Алтур’Ранге.

Многие из людей, в пригородах и на дорогах, ведущих в городказалось, приехали из соседних городов, и даже из более отдаленных мест. Если раньше люди приезжали сюда в отчаянной попытке найти работу на строительстве императорского дворца, теперь они прибывали в город, полные оптимизма и надежды найти новую, свободную жизнь.

Каждый, покидая город, вместе с товарами для продажи, увозил с собой весть о глубоких переменах после восстания. Они были армией, несущей яркое пламя идеи, которая сама по себе была оружием. В Алтур’Ранге никто не должен был более жить по общим шаблонам под запугивающей властью Ордена; теперь они могли самостоятельно строить свою жизнь, сверяясь со своими нуждами и стремлениями. Это стало возможным только благодаря личной свободе и собственной инициативе каждого. Они больше не были обязаны своей жизнью никому. Мечи могут помочь становлению тирании, но при единственном условии — если она предварительно беспощадно раздавит эти идеи. В конце концов, только крайним зверством можно оправдать абсурдное и окончательное самопожертвование.

Именно поэтому, Орден с помощью армии старается жестоко подавить саму идею свободы. Если они не сделают этого, свобода будет распространяться, люди станут процветать. Если это произойдет, тогда свобода восторжествует.

Ричард заметил, что на месте старого возник новый рынок. Вместо изрезанных колеями тропинок и переулков, теперь пролегли оживленные дороги. Торговые лавки продавали всевозможные товары, начиная от различных овощей и связок дров до рядов с ювелирными украшениями. Маркитанты на окраинах города охотно предлагали путешественникам различные сорта сыра, колбас и хлеба. Ближе к городу люди кружили между лавок, внимательно разглядывая платьям или проверяя качество кожаной одежды.

Ричард помнил, как в первые дни их с Никки жизни в Алтур’Ранге, им приходилось целый день стоять в очереди за буханкой хлеба, и часто магазин пустел раньше, чем им удавалось хотя бы немного продвинуться. С тем чтобы каждый мог позволить себе купить хлеб, за пекарями велся строгий контроль, а цены фиксировались и утверждались целым рядом комитетов, управляющих организаций и множеством законов. Во внимание не принималась стоимость ингредиентов и труда, только то, что, как считалось, люди могут позволить себе потратить. Цена на хлеб была низкой, но никогда не было достаточно ни самого хлеба, ни других продуктов питания. Ричард считал извращением логики называть что‑то дешевым но недоступным. Законы о том, что голодные будут накормлены, имели лишь единственный результат: широко распространенный голод, поселившийся на дорогах и в темных домах города. Подлинной ценой этих «альтруистических» идей и порожденных ими законов, были страдания и смерть. Те же, кто защищал возвышенные понятия Ордена, были просто слепы, не замечая бесконечную нищету и, как следствие, смерть.

Теперь лотки, стоящие почти на каждом углу, изобиловали хлебом, и голод превратился всего лишь в жуткое воспоминание. Было удивительно видеть, что такое изобилие принесла людям всего лишь свобода. Было радостно видеть, что так много людей в Алтур’Ранге улыбаются.

Достаточно много людей были настроены против революции, они поддерживали Имперский Орден, который стремился, оставить все на своих местах. Было много таких, кто верил, что люди грешны и не заслуживают в своей жизни ничего, кроме нищеты. Они верили, что счастье и достаток — грех, что человек не может сделать свою жизнь лучше, не причиняя вред другим. Такие люди презирали саму идею индивидуальной свободы.

По большей части, эти люди потерпели поражение, были убиты в борьбе или разогнаны. Те, кто сражались и завоевали свободу, страстно ценили ее. Ричард надеялся, что они будут крепко держаться за то, что чего добились.

По мере того как они продвигались вглубь города, он замечал, что многие грязные кирпичные строений были отмыты и теперь выглядели как новые. Ставни, выкрашенные в яркие цвета радовали глаз даже в сгущающихся вечерних сумерках. Многие из зданий, сожженных во время восстания, были заново отстроены. Ричард считал чудом, что после того, как этот город жил раньше, Алтур’Ранг мог выглядеть так весело. Он задрожал от волнения, увидев город таким оживленным.

Ему было знакомо это простое искреннее счастье людей, преследующих свои собственные интересы и проживающих свою собственную жизнь только ради себя, что раньше вызвало бы ненависть и возмущение некоторых последователей Ордена. Эти фанатики верили, что человечество, в сущности, есть зло. Они объявили счастье ересью и не останавливались не перед чем, чтобы задушить ее.

На углу, у перекрестка широких улиц, ведущих вглубь города Виктор остановился.

— Я должен повидать семьи Феррана и других моих людей. Если ты не против, Ричард, думаю, мне следует поговорить с ними наедине, по крайней мере, сейчас. Горе внезапной потери и важные гости — не очень хорошее сочетание.

Ричарду было неловко, что его считают важным гостем, особенно люди, которые только что потеряли любимых; но среди плохих новостей было неподходящее время пытаться менять эту точку зрения.

— Я все понимаю, Виктор.

— Но надеюсь, позже ты поговоришь с ними. Если ты расскажешь, какими храбрыми были эти люди, то, возможно, немного утешишь их близких. Своими словами ты окажешь честь тем, кого они любили.

— Я сделаю все возможное.

— Также есть другие, которым нужно знать, что я вернулся. Они жаждали увидеть и тебя.

Ричард указал рукой на Кару и Никки. — Я хочу показать им кое‑что, — он махнул в направлении центра города, — ниже по этой улице.

— Ты имеешь в виду Площадь Свободы?

Ричард кивнул.

— Тогда встретимся там, как только я улажу свои дела.

Ричард смотрел, как Виктор быстро свернул направо и скрылся в узком вымощенном переулке.

— Что Вы хотите нам показать? — спросила Кара.

Нечто такое, что, надеюсь, поможет вернуть вам память.

Когда он взглянул на величественную статую, вырезанную из лучшего белого Каватурского мрамора, сверкающую в янтарных предвечерних лучах, у него подогнулись колени.

Он знал каждую линию ее фигуры, каждую плавную складку платья. Знал потому, что сам вырезал из дерева оригинал.

— Ричард? — произнесла Никки, пожимая его руку. — Ты в порядке?

Вглядываясь в статую, стоящую посреди широкого зеленого газона, он едва смог прошептать. — Все хорошо.

Широкое открытое пространство было предназначено для дворца, который должен был стать центром правления Имперского Ордена. Сюда Никки привезла Ричарда трудиться во славу дела Ордена, в надежде, что он поймет важность самопожертвования и развращенную природу человечества. Вместо этого, через некоторое время она сама поняла ценность жизни.

Но пока он был пленником Никки, ему приходилось месяцами работать на строительстве императорского дворца. Этого дворца уже не было, он был стерт с лица земли. Остался только полукруг колонн главного входа, которые смотрели сейчас на гордую статую, что отмечала место, где пламя свободы впервые засияло в самом сердце тьмы.

После революции против правления Ордена была создана эта статуя, посвященная свободным людям Алтур’Ранга и памяти тех, кто отдал свои жизни за эту свободу. Это место, где люди впервые пролили кровь, чтобы завоевать независимость, стало теперь священной землей. Виктор назвал его Площадью Свободы.

Освещенная теплым светом низкого солнца, статуя сияла подобно маяку.

— Что вы обе видите?

Кара тоже держала его за руку. — Лорд Рал, это же та самая статуя, которую мы видели в последний раз, когда были здесь.

Никки кивнула в подтверждение. — Статуя, которая была создана резчиками после революции.

Вид статуи причинял Ричарду боль. Женственность и изысканность форм, изгибы тела, кости и мышцы были видны под окутывающим каменным платьем. Женщина в мраморе выглядела почти живой.

— И где резчики взяли модель для этой статуи? — спросил Ричард.

Обе одарили его пустыми взглядами.

Согнутым пальцем, Никки потянула назад прядь волос, которую влажный бриз уронил ей на лицо. — Что ты имеешь в виду?

— Чтобы изваять подобную статую эксперты резчики просто увеличили модель. Что вы можете вспомнить о модели?

— Да, — вспоминая, сказала Кара, и ее лицо осветилось, — это было что‑то, что вырезали вы.

— Верно, — ответил он Каре. — Мы с тобой вместе искали дерево для маленькой статуэтки. Это ты обнаружила ореховое дерево, которое я использовал. Оно росло на склоне холма над широкой долиной. Дерево было сломано упавшей от ветра елью. Ты была там, когда я вырезал из этого упавшего выветренного орешника. Ты была там, когда я сделал ту маленькую статую. Мы сидели вместе на берегу ручья и говорили часами, пока я работал над ней.

— Да, я помню, как вы вырезали ее, пока мы сидели там в лесу. Намек на улыбку мелькнул на лице Кары — Что из этого?

— Мы жили в доме, который я построил в горах. Почему мы были там?

Кара взглянула на него, озадаченная вопросом, как будто это было слишком очевидно, чтобы повторять. — После того, как жители Андерита проголосовали за Имперский Орден, а не за вас и Д’Хару, мы отказались от попыток спасти этих людей от Ордена. Вы сказали, что не можете заставить людей захотеть быть свободными, они должны решить это сами, прежде чем, вы поведете их за собой.

Для Ричарда было тяжело спокойно рассказывать все женщине, которая должна была помнить это, так же хорошо, как он, но одновременно с этим онсознавал, что упреки не помогут вернуть ей память. Кроме того, что бы ни происходило, он знал, что Никки и Кара не пытаются его обмануть.

— Это не все, — ответил он, — была гораздо более важная причина, почему мы пришли в те безлюдные места.

— Более важная причина?

— Кэлен была избита до полусмерти. Я забрал ее туда, чтобы она была в безопасности во время выздоровления. Ты и я несколько месяцев заботились о ней, стараясь вернуть ее к жизни.

— Но ей не становилось лучше. Она впала в глубокую депрессию. Она отчаялась, думая, что никогда не поправится, никогда снова не будет здорова.

Он не мог заставить себя сказать, что основной причиной, из‑за которой Кэлен сдалась, было то, что когда те мужчины так сильно избили ее, она потеряла ребенка.

— И ты вырезал эту статую для нее? — спросила Кара.

— Не совсем.

Он пристально рассматривал гордую фигуру высеченную в белом камне, возвышающуюся напротив глубокого голубого неба. Он не намеревался сделать маленькую статую, которую вырезал, похожей на Кэлен. Через этот облик, через ее платье, обвивающее ее, стоящую лицом к ветру, с гордо поднятой головой, распрямив грудь, сжав кулаки и выгнув спину, сильную, как будто противостоящую невидимой силе, старающейся подчинить ее, Ричард выразил не то, как Кэлен выглядела, но, скорее, ее внутреннюю сущность.

Это была не статуя Кэлен, но изображение ее живой силы, ее души. Великолепная статуя перед ними была ее духом, отображенным в камне.

— Это олицетворение отваги Кэлен, ее сердца, ее доблести, ее решительности. Поэтому я назвал ее Сильная Духом.

— Когда она увидела ее, то поняла, что это. Это подарило ей страстное желание быть опять здоровой, снова быть сильной и независимой. Это заставило ее захотеть снова жить полной жизнью. Когда это случилось, она начала поправляться.

Обе женщины выглядели сомневающимися, но они не стали спорить с его историей.

— Дело в том, — сказал Ричард, направляясь к широкой полосе траве, — что если вы спросите людей, которые ваяли эту статую, где маленькая статуэтка, которую сделал я, и которую они использовали как модель, чтобы увеличить ее масштаб, они не смогут найти ее или сказать, что с ней случилось.

Никки поторопилась догнать его. — Тогда где она?

— Та маленькая статуя, которую я сделал для нее из орешника тем летом в горах, очень много значила для Кэлен. Она была просто счастлива получить ее обратно, когда резчикам та стала не нужна. Она у Кэлен.

Никки вздохнула и снова посмотрела вперед — Несомненно, так оно и есть.

Он нахмурился и взглянул на колдунью — И что это значит?

— Ричард, когда человек бредит, его разум работает, чтобы заполнить пустые места памяти, чтобы свести вместе разорванную ткань этого бреда. Это способ обрести смысл происходящего в путанице мыслей.

— Тогда где статуя? — задал он вопрос обеим женщинам.

Кара пожала плечами — Я не знаю. Я не помню, что случилось с ней. Теперь есть большая, мраморная. И это единственно важно.

— Я тоже не знаю, Ричард, — сказала Никки, когда он посмотрел на нее. — Может, если кто‑то из резчиков немного поищет, то ему удастся найти ее.

Казалось, она пропустила основную мысль его истории, казалось, они думают, что он заинтересован только в том, чтобы найти свою вырезанную статуэтку.

— Нет, они не смогут найти ее. В этом весь смысл. Это то, что я пытаюсь вам объяснить. Она у Кэлен. Я помню ее радость в тот день, когда она получила ее обратно. Неужели вы не понимаете? Никто не сможет найти ее или вспомнить, что с ней случилось. Неужели вы не видите, как что‑то не сходится? Неужели вы не замечаете, что происходит нечто странное? Неужели вам не кажется, что многое идет не так?

Они остановились на расстоянии нескольких шагов от него.

— Правда? Не совсем. — Никки указала на статую, стоящую в полукруге колонн. — После того, как это она была сделана, и в модели больше не нуждались, возможно, ее просто уничтожили или потеряли. Как сказала Кара, теперь есть каменная статуя.

— Но неужели вы не видите важности маленькой статуи? Неужели вы не сознаете важности того, что я вам говорю? Я помню, что случилось с ней, и никто больше. Я стараюсь доказать вам — показать вам что‑то, показать вам, что я не выдумал Кэлен, показать вам, что эти вещи не сходятся, и вам необходимо поверить мне.

Никки просунула большой палец под ремень своего мешка в попытке ослабить боль, вызванную его тяжестью.

— Ричард, по всей вероятности ты подсознательно помнишь, что случилось с этой деревянной статуэткой, — что она была потеряна или уничтожена после того, как мраморная была закончена, — и ты используешь эту маленькую деталь, чтобы заполнить один из пробелов в твоей выдуманной в бреду истории. Это всего лишь твое подсознание старается вывернуть все факты так, чтобы они обрели смысл, нужный тебе.

Итак, все то же. Они не то что не поняли смысла его истории, они поняли ее очень хорошо, но просто не поверили. Ричард глубоко вздохнул. Он все еще надеялся убедить их, что это они ошибаются, это они не принимают в расчет многих вещей.

— Но тогда для чего я изобрел подобную историю?

— Ричард, — сказала Никки, нежно взяв его за руку, — пожалуйста, давай оставим этот разговор. Я сказала достаточно. Я только зря раздражаю тебя.

— Я задал вопрос. Назови хоть одну причину, чтобы выдумывать такое.

Никки долго глядела на Кару прежде чем уступить. — Если хочешь знать правду, Ричард, то я думаю, ты вспомнил об этой статуе здесь лишь потому, что она была установлена совсем недавно, сразу после переворота, и была ещесвежа в твоей памяти. Когда ты был ранен, когда ты был на краю смерти, ты включил эти воспоминания в свой сон поскольку они были еще свежи в твоей памяти. Это стало частью истории о женщине, которую ты выдумал. Ты связал все это воедино и использовал, чтобы создать что‑то имеющее смысл для тебя, что‑то, за что ты можешь зацепиться. Твой разум использовал эту статую потому, что она служит связью между твоим сном и чем‑то реальным в этом мире. Оно помогает тебе сделать твой сон более реальным.

— Что? — Ричард был ошеломлен. — Почему?..

— Потому — Никки уперла руки в бока.

— Это‑то и заставляет тебя думать, что ты можешь указать на что‑то реальное и сказать: «это — она».

Ричард моргнул, не в силах говорить.

Никки отвернулась. Ее голос потерял свою силу и упал почти до шепота. — Прости меня, Ричард.

Он отвел глаза. Как он может простить ее за то, во что она искренне верит? Как он может простить себя за то, что не в силах убедить ее.

Боясь, что голос его подведет, он начал мерить шагами площадь. Он не мог заставить себя смотреть ей в глаза, не мог смотреть в глаза той, что считает его сумасшедшим. Он едва сознавал, что пытается забраться на холм.

На вершине, когда он достиг громадного мраморного постамента, он услышал, как Никки и Кара догоняют его. Впервые, он заметил, что на месте бывшего дворца сейчас находится несколько человек. С высоты он видел реку, перерезающую город. Стаи птиц кружили над водой. За высокими колоннами, обрамляющимистатую, зеленые холмы и деревья дрожали в потоках нагретого воздуха.

Гордая фигура Сильной Духом возвышалась перед ним, сияющая в золотом свете закатного солнца. Он положил руку на холодный гладкий камень для поддержки. Он едва мог выдержать боль, которую чувствовал в тот момент.

Когда Кара подошла ближе, он заглянул в ее голубые глаза — Ты тоже в это веришь? В то, что я придумал, как Кэлен избили, и мы с тобой заботились о ней? Эта статуя ни о чем тебе не напоминает? Не помогает вспомнить хоть что‑то?

Кара взглянула на немую статую — Теперь, когда Вы сказали, Лорд Рал, я помню, как нашла то дерево. Я помню, как Вы улыбнулись мне, когда я показала его Вам. Я помню, как Вы были довольны мной. Я также помню истории, которые Вы рассказывали мне, вырезая, и я помню, как Вы слушали мои истории. Но тем летом вы много чего вырезали из дерева.

— Тем летом, прежде чем Никки не пришла и не забрала меня, — он добавил.

— Да.

— И если я только выдумываю, и Кэлен не существует, тогда как Никки удалось захватить меня и забрать с собой, если ты была там, чтобы защищать меня?

Кара замолчала и отступила назад, ошеломленная тоном, которым был задан вопрос. — Она использовала магию.

— Магию. Морд‑Сит ловят магию, припоминаешь? Весь смысл их существования — это защитить Лорда Рала от тех, кто может при помощи магии причинить ему вред. В день, когда Никки появилась, она намеревалась причинить мне вред. Ты была там. Почему ты не остановила ее?

Ужас медленно вползал в глаза Кары. — Потому что я подвела Вас. Я должна была остановить ее, но не смогла. Не проходит и дня, когда я не думаю, что Вы накажете меня за то, что я не справляюсь со своим долгом защищать Вас. — Ее лицо на фоне светлых волос стало совсем красным, когда это неожиданное признание вырвалось наружу. — Я подвела Вас, и поэтому Никки удалось захватить и забрать Вас почти на год, и все из‑за меня. Если бы это был Ваш отец, и я допустила такую ошибку, он бы казнил меня, но только после того, как заставил бы молить о смерти до хрипоты. И он был бы прав, сделав это; я не заслуживаю меньшего. Я подвела вас.

Ричард ошарашено смотрел на нее. — Кара… это не было твоей ошибкой. В этом вся суть моего вопроса. Ты должна помнить, что не могла ничего сделать, чтобы остановить Никки.

Кулаки Кары сжались. — Я должна была, но не сделала. Я подвела Вас.

— Кара, это не так. Никки наложила заклятье на Кэлен. Если бы кто‑то из нас попытался остановить ее, Никки бы убила Кэлен.

— Что? — воскликнула Никки. — О чем ты говоришь?

Ты захватила Кэлен заклинанием. Это заклинание связало тебя и Кэлен и контролировала его только ты. Если бы я не пошел с тобой, ты могла бы убить Кэлен в любое время просто одной мыслью. Это основная причина того, почему ни Кара, ни я не смогли ничего сделать.

Никки дотронулась руками до губ. — И что за заклинание я использовала, чтоб совершить это?

— Материнское заклятье.

Никки одарила его пустым взглядом — Что?

— Материнское заклятье. Оно создало некую связь, и что бы ни происходило с тобой, то же самое происходило с Кэлен. Если бы Кара или я ранили тебя или убили, та же самая судьба обрушилась бы на Кэлен. Это было безнадежно. Я должен был делать то, что ты хочешь. Я должен был идти с тобой, иначе Кэлен бы умерла. Я должен был делать все, чего бы ты не пожелала, иначе ты отняла бы у нее жизнь через связь этого заклинания. Я должен был быть уверен, что с тобой ничего не случится, или то же самое произошло бы с Кэлен.

Никки недоверчиво покачала головой, и ничего не комментируя, отвернулась к холмам за статуей.

— Это была не твоя вина, Кара. — Он приподнял ее голову за подбородок, чтобы ее влажные глаза смотрели на него. — Никто из нас не мог ничего поделать. Ты не подводила меня.

— Неужели Вы думаете, что я бы поверила Вам? Неужели Вы думаете, что я бы поверила, если бы это было правдой?

— Если ты не помнишь, что все рассказанное мной действительно произошло, — сказал Ричард, — тогда как, по‑твоему, думаешь, Никки удалось захватить меня?

— Она использовала магию.

— Какую магию?

— Я не знаю, какая это была магия, я не эксперт по тому, как действует магия. Она просто использовала магию, и все.

Он повернулся к Никки. — Какую магию? Как ты захватила меня? Какое заклинание ты использовала? Почему я не остановил тебя? Почему Кара не остановила тебя?

— Ричард, это было… когда? Больше года назад? Я не помню точно, что за заклинание я использовала в тот день, чтобы поймать тебя. Это было не так уж сложно. Ты не умеешь контролировать свой дар или защищаться против кого‑то, кто использует магию. Я могла связать тебя магией и уложить лошади на спину, даже не вспотев.

— Тогда почему же Кара не попыталась остановить тебя?

— Потому. — Никки в досаде махнула рукой, из‑за того, что ей приходится вспоминать раздражающие ее детали. — Я контролировала тебя, и она знала, что если бы сделала хоть одно движение, я бы убила тебя первой. Здесь нет ничего сложного.

— Это так, — ответила Кара. — Никки заколдовала Вас, как я и сказала. Я не могла ничего сделать, потому что она бы атаковала Вас. Если бы она направила свой дар на меня, я бы обернула ее силу против нее, но вместо этого, она обратила дар на Вас, так что я не могла ничего поделать.

Ричард пальцем вытер пот со лба. — Тебя учили убивать голыми руками. Почему же ты не запустила хотя бы камень ей в голову?

— Я бы ранила тебя, — ответила Никки за Кару, — или возможно убила бы, даже если бы мне только показалось, что она пытается сделать что‑то.

— И тогда Кара бы поймала тебя, — напомнил Ричард колдунье.

— Но в то время я не хотела жить — мне просто было все равно. Ты знаешь.

Ричард знал, что большая часть этого было правдой. Тогда — правдой. Никки не ценила жизнь, нет. Даже свою собственную. Это делало ее особенно опасной.

— Моей ошибкой было не напасть на Никки, пока она не схватила Вас — сказала Кара. — Если бы я вынудила ее направить на меня магию, я бы поймала ее. Это то, для чего Морд‑Сит были созданы. Но я подвела Вас.

— Ты не могла, — ответила Никки. Я застала вас обоих врасплох. Ты не потерпела неудачу, Кара. Иногда просто нет шансов для успеха. Иногда просто нет решения. Для вас обоих это была именно такая ситуация. Я контролировала все.

Это было безнадежно. Каждый раз, когда он загонял их в угол, они без усилий выскальзывали.

Ричард протянул руку к гладкому мрамору, в то время как его разум стремительно перебирал варианты, пытаясь понять, что же могло произойти, что могло заставить их забыть. Он понимал, что, возможно, сможет устранить проблему, если узнает, что ее вызвало.

И потом вдруг, что‑то; какая‑то мысль о том, что он рассказывал им в шалаше пару ночей назад, неожиданно вспыхнула в голове.

Глава 14 (MagG)

Ричард щелкнул пальцами

— Магия. Точно. Помните, я говорил вам, что Кэлен пришла в Хартленд, где я жил, чтобы найти Великого Волшебника?

— Ну и что с того? — спросила Никки.

— Кэлен искала Великого Волшебника, потому что Зедд покинул Срединные Земли, еще до моего рождения. Даркен Рал изнасиловал мою мать, и Зедд хотел увезти ее куда‑нибудь, где она будет в безопасности.

Кара подозрительно приподняла бровь. — Совсем как Вы, когда рассказывали о том, что забрали эту женщину, свою жену, в те далекие горы, чтобы обеспечить ей безопасность, после того, как на нее напали?

— Ну да, это похоже, только…

— Ты что не понимаешь, что делаешь, Ричард? — воскликнула Никки. — Ты вспоминаешь то, что когда‑то слышал и включаешь их в свой сон. Видишь общую нить этих двух историй? Это совершенно обычно явление, когда люди спят. Мысли возвращаются к тому, что они знают или слышали.

— Нет, это не то. Просто выслушайте меня.

Никки уступила, кивнув, но она сцепила руки замком на спине и подняла подбородок, подобно непреклонной учительнице, беседующей с упрямым учеником.

Дата добавления: 2015-09-06