Социально-политические движения

Неблагоприятные последствия политики модернизации отражались на уровне жизни и социальных правах трудящихся и стимулировали забастовочноедвижение. Основными центрами массовых выступлений во второй половине 80-х гг. были Аргентина, Бразилия, Перу и Уругвай, где ежегодно бастовали свыше 20 млн человек. Частым явлением стали всеобщие стачки. Значительными масштабами стачечных выступлений отличались Эквадор, Доминиканская Республика, Боливия. В странах с более стабильной обстановкой, устойчивым конституционным режимом и широким влиянием идей классового сотрудничества (Мексика, Венесуэла) эта форма борьбы применялась меньше. Стачечное движение в ряде случаев способствовало смягчению социальной политики правительств. Оно побуждало правящие круги более настойчиво противостоять давлению международного финансового капитала. Однако нередко бастующие выдвигали справедливые, но завышенные по сравнению с реальными возможностями экономические требования. В

таких случаях их выполнение усиливало дестабилизацию обстановки в стране. Это было характерно для Боливии периода правительства левых сил (1982—1985), для Уругвая в 1988—1990 гг.

Ведущим по численности региональным профсоюзным объединением являлась реформистская Межамериканская ре­гиональная организация трудящихся (ОРИТ). Общая численность входивших в нее латиноамериканских профсоюзов в 1985 г. достигала 13—14 млн человек. В нее входили Конфедерация трудящихся Мексики (5,5 млн членов), Всеобщая конфедерация труда Аргентины (4 млн), Конфедерация трудящихся Венесуэлы (1,5 млн) и др. В ОРИТ получили преобладание национал-реформистское и социал-демократическое течения, хотя определенное влияние сохранила и американская АФТ-КПП. Профсоюзы ОРИТ сыграли важную роль в борьбе против диктаторских режимов, за демократию и права рабочих.

Более 5 млн человек объединял Латиноамериканский профцентр трудящихся (ЛАПТ), в который входил ряд проф­союзов Бразилии, Венесуэлы, Колумбии, Гондураса, Коста-Рики и других стран. В условиях спада активности левых дви­жений с середины 70-х гг. ЛАПТ стал склоняться к более умеренным позициям, в нем усилилось влияние христианско-де-мократического течения. Ла тиноамериканские республики к концу 80-х гг.

Постоянный конгресс профсоюзного единства трудящихся Латинской Америки, объединявший левые профсоюзы, в 1985 г. насчитывал 6 млн членов, из них 3 млн — профсоюзы Кубы. Крупнейшими его организациями были Всеобщая кон­федерация труда Перу (1 млн), Боливийский рабочий центр (0,7 млн), профсоюзы Никарагуа.

Все три профсоюзных объединения выступали в защиту прав трудящихся, против диктатур, за демократические сво­боды, за решение проблем внешнего долга с учетом интересов рабочих, за их участие в планах экономического и социального развития. Но между ними существовали определенные разногласия. ОРИТ и ЛАПТ делали акцент на необходимости достижения взаимопонимания между трудящимися, государством и предпринимателями, Постоянный конгресс — на активных массовых действиях и радикальном решении проблем.

Некоторые крупные национальные профцентры и отдельные федерации сохраняли автономию, что облегчало им задачу объединения трудящихся независимо от идеологических различий. Среди них были Единый профцентр трудящихся Колумбии (0,7 млн членов), уругвайский профцентр (250 тыс.), Единый профцентр трудящихся Чили (300 тыс.). Существовали и крупные автономные профсоюзы умеренного тред-юнионистского направления.

В сложном положении оказались левые партии. Большие потери понесли крупнейшие коммунистические партии реги­она — Чили и Уругвая. Во второй половине 80-х гг. с их легализацией условия деятельности стали более благоприятными. Однако последствия модернизации, изменения в составе рабочего класса и в социальной структуре населения, переход к демократическим формам правления стимулировали реформистские настроения. К тому же с революцией связывались представления о неизбежных жертвах. Негативные аспекты развития и кризисные явления в социалистических странах подрывали веру в социализм. Критикуя политику правящих кругов, коммунисты и другие левые силы не смогли выдвинуть собственную реалистическую альтернативу. Реформистские партии укрепили позиции и благодаря своему участию в движении против диктатур, за права человека и демократические свободы. С другой стороны, возросли удельный вес и социальная активность безработных, жителей «поселков нищеты», занятых Глава 19

в теневой экономике, пролетаризированных слоев мелкой буржуазии, маргинального населения, которые были базой для проявлений бунтарства, революционного нетерпения, анархизма. Порой, напротив, они поддерживали умеренных или консервативно настроенных лидеров харизматического толка, как это было на президентских выборах в Аргентине и в Бразилии в 1989 г., в Перу в 1990 г.

В результате социальные настроения населения оказывалась неоднородными, что отражалось на составе и позициях левых сил, затрудняло достижение ими единства, поиски соответствующих конкретным условиям стратегии и тактики и программных требований.

В 80-е гг. влиятельными были позиции традиционных левых сил в Уругвае, Чили, Перу, Боливии. На всеобщих выборах 1984 г. уругвайский Широкий фронт, в котором участвовали коммунисты, социалисты и другие левые партии, получил 21% голосов, укрепив свои позиции. В 1989 г. его кандидат стал мэром столицы.

В Боливии в октябре 1982 г. к власти пришло правительство блока левых сил во главе с президентом Э. Сйлесом Суасо, деятелем революции 1952 г. и президентом Боливии в 1956—1960 гг. Новая власть пыталась стимулировать эко­номическое и социальное развитие страны, укрепить государственный сектор, расширить права рабочих и служащих и привлечь их к управлению производством, бороться с наркомафией. Однако правительству пришлось столкнуться с противодействием крупного местного и иностранного капиталов, наркомафии, экономическими трудностями. Обострились отношения с профсоюзами, требовавшими радикального улучшения положения рабочих, не считаясь с реальными возможностями. Были проведены длительные всеобщие забастовки. Правительство пошло на уступки, не обеспеченные материально, что стимулировало инфляцию, которая составила 25 000% в год. Экономика и финансы пришли в полное расстройство. Блок левых распался. Не в силах умиротворить противоборствующие стороны, отчаявшийся президент объявил голодовку и согласился на досрочные всеобщие выборы, на которых левые силы потерпели поражение.

В августе 1985 г. к власти пришло правоцентристское правительство 78-летнего Паса Эстенссоро, лидера Националис­тического революционного движения. Жесткими мерами ему Ла проамериканские республики к концу 80-х гг. 337

удалось нормализовать экономику и в основном ликвидировать инфляцию (10—20% в 1987—1988 гг.). Но его политика вызвала новую волну забастовок. В августе 1989 г. после очередных выборов у власти оказалось правительство X. Паса Са-моры. Новый президент являлся руководителем Левого революционного движения, которое в 1982—1984 гг. входило в правительство левых сил. Партия пришла к власти в союзе с правым Национальным демократическим действием — своим бывшим противником. Такая неожиданная комбинация расширила поддержку правительства и слева, и справа. Обе стороны проявили готовность к поискам практических решений в духе взаимного компромисса. На этой основе произошла нехарактерная для Боливии консолидация конституционного режима.

В Перу в 1980г. возникла коалиция Единство левых сил, получившая на муниципальных выборах 1983 г. 31% голосов и победившая в столице. На всеобщих выборах 1985 г. она набрала 23% голосов. Однако в дальнейшем среди перуанских левых произошел раскол, и они утратили влиятельные позиции.

В 1985 г. на смену умеренным буржуазным партиям к власти пришла Перуанская апристская партия, придерживав­шаяся социал-демократических позиций. Ее лидер А. Гарсия стал президентом (1985—1990). Однако непродуманная ре­форматорская политика нового правительства находилась в противоречии с реальной ситуацией в стране и в мире и после первых успехов она закончилась провалом и углублением кризиса. За 1990 год инфляция достигла 7650%, национальное производство падало, вне стабильной занятости оказалось большинство населения, усилился терроризм. В 1990 г. неожиданно президентом стал сын японского иммигранта, ректор аграрного института А. Фухимбри, который одержал победу над кандидатами традиционных партий. Он привлек избирателей обещаниями преодолеть коррупцию, инфляцию, терроризм и безработицу и осуществить модернизацию страны в интересах большинства перуанцев. Чрезвычайный план экономической стабилизации, разработанный новым президентом, сочетал жесткие антиинфляционные меры и либерализацию экономики с увеличением налогов, таможенных пошлин, коммунальных платежей. Инфляция в месячном исчислении упала с 400% в августе до 8%

Глава 1 q

33 8

в октябре 1990 г. Но правительственная политика вызвала дальнейшее свертывание производства и забастовки рабочих и служащих госсектора.

Укрепили и расширили свои позиции в регионе партии социал-демократического направления. Они выступали против диктатур, за демократические преобразования, политические и социальные реформы в духе «демократического социализма». Социал-демократы критиковали капитализм за дефицит социальной справедливости, а реальный «государственный» социализм за отсутствие политических свобод. Они отрицали насильственные формы борьбы и ставили своей целью добиваться в рамках существующего общества постепенного расширения политической представительной демократии до рамок более полной социальной демократии, совмещения свободы с социальной справедливостью. На первый план выдвигалось признание самоценности демократии как непременной основы социализма, т. е. достижения эффективного участия граждан в разных сферах общественной жизни, приобщения их к частной, кооперативной и государственной формам собственности (в том числе через акции). Социализм трактовался не как конкретное общество, которое нужно построить, разрушив капитализм, а как общая направленность движения по пути реформ, с тем чтобы постепенное накопление количественных изменений привело к качественному преобразованию существующего общества. В этом смысле социал-демократы считали свои цели революционными. Они выступали за рыночную смешанную экономику и сочетание ведущей роли государства в экономическом и социальном развитии с сохранением частной собственности. В отличие от многих неоконсервативных политиков, специалистов-технократов социал-демократы утверждали, что экономический и технический прогресс имеет смысл только в случае повышения материального и духовного уровня жизни большинства населения. Они выступали за политический и идеологический плюрализм.

Латиноамериканские социал-демократы признавали важность глобальных проблем — борьбы за мир и разоружение, экологической и др. Взрывоопасную ситуацию видели они в отсталости стран «третьего мира», в том числе Латинской Америки, считая, что помощь им должны оказывать все развитые государства.

Заинтересованность в распространении влияния социал-демократии в Латинской Америке проявлял Социнтерн. Латиноамериканские республики к концу 80-х гг. Г

Финансовую поддержку и помощь местным социал-демократам оказывал Фонд Фридриха Эберта, связанный с Социал-демократической партией Германии¹.

При его содействии в 1974 г. в Каракасе начал издаваться журнал «Нуэва сосьедад» («Nueva SociedacU — «Новое обще­ство»), превратившийся, по сути, в теоретический орган латиноамериканских социал-демократов и социалистов. В 1980 г. был создан Специальный комитет Социнтерна по Латинской Америке и Карибскому бассейну. В 1986 г. в Лиме состоялся конгресс организации. К концу 80-х гг. в Социнтерн входила уже 21 латиноамериканская партия. Генеральный секретарь и семь из 28 вице-председателей Интернационала являлись латиноамериканцами. Наиболее влиятельными политическими организациями социал-демократического направления в регионе были нахо­дившиеся в разное время у власти партия Демократическое действие в Венесуэле, Партия национального освобождения Коста-Рики, Перуанская апристская партия, Доминиканская революционная партия, Народная национальная партия Ямайки и др.

Социал-демократические правительства укрепляли и отстаивали демократию, пытались обеспечить экономическую и политическую модернизацию общества с учетом интересов широких слоев населения, добивались усиления роли латино­американских государств в решении международных проблем. Однако успехи такой политики оказались незначитель-

ными. Под бременем внешней задолженности, финансовых и экономических проблем власти были вынуждены прибегать к строгой экономии, уступать давлению крупного местного и иностранного капиталов.

В ряде стран ведущую роль в политической жизни продолжали играть демократические либерально-реформистские и национал-реформистские партии— Институционно-революционная партия в Мексике, Либеральная партия в Колумбии, радикалы и перонисты в Аргентине. Влиятельные позиции имели Христианско-демократическая партия в Чили и Социал-христианская партия в Венесуэле. Эти партии и их прави- Глава 19

тельства проводили политику укрепления конституционного режима и демократических свобод.

Сравнительно новым явлением в политической жизни региона стало усиление левых социалистических партий, отчасти традиционных (социалистические партии Чили и Уругвая), но в большинстве возникших в 70-е и 80-е гг. (Партия трудящихся и Демократическая трабальистская партия в Бразилии, Движение к социализму в Венесуэле, Социалистическая революционная партия в Перу). В 1986 г. более полутора десятков подобных партий объединились в Латиноамериканскую социалистическую координацию (ЛАСК). В основном именно с деятельностью этих партий были связаны успехи левых сил в ряде стран в конце 80-х — начале 90-х гг. Характерной чертой партий ЛАСК стал отход от леворадикальных революционных позиций. Они стали, по сути, левым флангом социал-демократии, перейдя на платформу «демократического социализма» и эволюционного пути его достижения. Они теперь также делали акцент на самоценности демократии как основы социализма. Лидеры ЛАСК несколько определеннее, чем собственно социал-демократы, ставили вопрос о построении нового общества, связывая его с завоеванием власти народом. Они тоже были сторонниками смешанной рыночной экономики, сохранения частной собственности в сочетании с государственным регулированием, с участием производителей и потребителей во владении собственностью и в управлении. Большое значение придавалось развитию кооперативного самоуправленческого сектора как приоритетного.

Латиноамериканские социалисты нетрадиционно ставили вопрос о власти. Суть его они видели не в захвате государст­венной власти своей партией или блоком левых сил, а в завоевании влияния в гражданском обществе, в развитии общественного самоуправления, расширении участия народных организаций в принятии решений на разных уровнях, в том числе в жилых кварталах и на производстве. Таким путем, по их мнению, будет создаваться альтернативная, народная власть, которая со временем возобладает в масштабах всего общества. Социалисты проявляли большой интерес к А. Грамши и X. К. Мариатеги, подчеркивали свою приверженность к учету специфики Латинской Америки и к автономной роли латиноамериканского социалистического движения. Сотрудничество левых и демократических сил они представляли не столько в виде единых фронтов или коалиций с общей программой, Латиноамериканские республики к концу 80-х гг. 341 сколько в поисках консенсуса, параллельных действий в одном направлении разных партий, движений и течений. В 1979 г. была создана ПостояннаяконференцияполитическихпартийЛатинскойАмерики, в рамках которой сотрудничали левые и демократические партии разных направлений — социалистические, социал-демократические, либеральные и национал-реформистские. В 1989 г. она уже объединяла 52 партии из 23 стран. В 80-е гг. многие лидеры и участники вооруженной повстанческой борьбы и террористических акций, в том числе троцкисты и маоисты, по мере ухода с политической сцены военных диктатур и консолидации конституционных режимов стали отходить от вооруженной борьбы, от намерений немедленно осуществить социалистическую революцию. Они признали необходимость переходных этапов к социализму, важное значение демократии, избирательной борьбы, возможность союзов и коалиций с другими левыми силами. Такую эволюцию претерпели уругвайские «Тупамарос» («Тирата-ros»), аргентинские «Монтонерос» («Montoneros»), Революционная партия трудящихся и Движение к социализму в Аргентине, Левое революционное движение в Чили. Отход от вооруженной борьбы на более умеренные позиции наметился и в Центральной Америке в начале 90-х гг. в связи с урегулированием конфликта в субрегионе. Некоторые из бывших леворадикальных организаций перешли на социал-демократические позиции, быстро приобрели влияние и даже вошли в состав правительств (Боливия, Колумбия).

Ряд леворадикальных партий и групп, отказавшись от вооруженной борьбы и включившись в партийно-политическую деятельность, не сумели преодолеть в полной мере сектантские и левацкие тенденции и стать массовыми движениями. Часть из них превратилась в небольшие партии, занявшие крайний левый фланг политической борьбы, другие остались замкнутыми группами, третьи распались, а их участники либо отошли от политической деятельности, либо перешли в другие организации.

Сохранились и крайне левые подпольные организации и группы, появились и новые. Их тактика вооруженной борьбы, террористических акций встречала негативную реакцию у большей части населения. В то же время левый терроризм (в какой-то мере и встречный правый терроризм) находил приверженцев среди отчаявшихся маргиналов, неустроенных, 342

Дата добавления: 2015-10-13