Критерий справедливости/несправедливости

Критерием, к которому в условиях различных позиций (при уверенности в своей правоте) апеллируют участники конфликтной ситуации, оказывается понятие справедливости.

Тема справедливости тесно связана с проблемой конфликта, с чем согла­сится не только теоретик, но и практик, имеющий дело с разрешением кон­фликтов. По словам Дойча, когда он начал интересоваться, а затем и вплот­ную заниматься темой справедливости, он ощутил себя в положении героя Мольера, который внезапно узнал, что всю жизнь говорил прозой. Подобно этому персонажу, Дойч понял, что многие его работы и исследования в области конфликтов фактически могут рассматриваться как изучение проблем спра­ведливости (Deutsch, 1985, р. 5-6).

Понятие справедливости по традиции относится к категориям философии и этики и определяется как «понятие морального сознания, характеризующее такое положение вещей, которое рассматривается как должное, соответст­вующее определенному пониманию сущности человека и его прав. Смысл, вкладываемый людьми в понятие справедливости, кажется им чем-то само собой разумеющимся, пригодным для оценки всех условий жизни, которые они требуют сохранить или изменить» (Словарь по этике, 1981, с. 324). Не­смотря на очевидное значение концепта справедливости в повседневной жиз­ни человека, первые социально-психологические исследования по данной проблеме появляются лишь в 1960-е годы, по свидетельству Г. Микулы, авто­ра обзорной статьи в фундаментальном сборнике европейских психологов (Micula, 1981).

2 8 8 Часть II. Феноменология конфликтов

Этика и философия главным образом интересовались значением и ролью концепта справедливости в действиях и суждениях отдельных индивидов. При этом гораздо меньше уделялось внимания «межчеловеческому» значе­нию справедливости, т. е. тому ее социальному содержанию, которое стано­вится непосредственным регулятором межличностных отношений в конкрет­ных ситуациях взаимодействия людей.

Микула указывает, что исследователи справедливости пытаются интер­претировать закономерности ее проявления в терминах наличия мотивов до­стижения справедливости и избегания несправедливости, которые рассмат­риваются как цели человеческого поведения. Общее обоснование нередко дается на основе представления о социальном научении: общество ограничи­вает эгоистические проявления человека и вознаграждает его за соблюдение установленных стандартов, при нарушении которых он может быть наказан. Другие исследователи делают акцент на индивидуальном когнитивном раз­витии: в процессе овладения навыками планирования своих действий, вы­движения альтернатив и предвидения последствий развивается способность к отказу от немедленного удовлетворения во имя «стратегических» интере­сов. Часто дискутируемым является вопрос, может ли справедливость рас­сматриваться как реальная цель действий, или она представляет собой просто средство достижения других целей. Однако, как замечает Микула, в данном случае бессмысленно пытаться доказать или опровергнуть то или иное поло­жение, поскольку мотив как теоретическая конструкция не может быть под­вергнут эмпирической валидизации и невозможно отличить, есть ли нечто цель действия сама по себе или же это нечто — средство достижения других целей (Micula, 1981, р. 207).

В любом случае понятие справедливости (в значении того, что должно быть, что является само собой разумеющимся, «правильным») выступает в качестве одного из принципов морального обоснования своей позиции участ­никами конфликта. И напротив, ощущение несправедливости становится основанием как для возникновения конфликта, так и для продолжения кон­фронтации.

Дойч разбирает проблему несправедливости применительно к решению задач распределения. Предметом распределения может быть едва ли не все что угодно. Дойч ссылается на исследование, в котором все ресурсы, распре­деляемые в межличностных столкновениях, были сгруппированы в следую­щие шесть категорий: любовь, статус, информация, деньги, материальные блага и услуги. Дойч считает, что несправедливость может иметь несколько оснований:

1. Несправедливость, связанная с характером распределяемого блага (или ущерба). Например, принимается во внимание то, что не соответствует природе распределяемого: «заслуги» учитываются при предоставлении медицинской помощи, или услуги оказываются некачественными, вы­данные свидетельства недействительными, денежные соглашения фаль­шивыми и т. д.

Глава 8. Конфликтное взаимодействие 2 8 9

2. Несправедливость, связанная с ролями, вовлеченными в процесс распреде­
ления. Например, функции по распределению осуществляются лицами,

не имеющими соответствующей квалификации: литературные премии присуждаются комитетом, состоящим из некомпетентных лиц; кон­трольные работы студентов оценивают ассистенты, не знакомые с про­читанным курсом, и т. д. Или, например, кто-то из «распределителей» оказывается лицом, заинтересованным в том или ином исходе, и т. д.

3. Несправедливость в отношении стиля и времени распределения. Проце­дура может носить закрытый или тайный характер, что усиливает по­дозрения в отношении ее объективности. Или же ощущение несправед­ливости может быть связано с тем, что признание приходит к человеку слишком поздно. Или же, напротив, наказание слишком отсрочено во времени от момента совершения преступления.

4. Несправедливость, связанная с ценностями, лежащими в основе распреде­ления. Например, на чем может основываться руководитель, принимаю­щий решение об увеличении заработной платы своим сотрудникам? Существует несколько ценностей, которые могут стать критерием реше­ния: принцип «равенства» — разделить возможную прибавку поровну; принцип «потребности» — исходить из возможных потребностей того

или иного человека; принцип «заслуг» — за основу берется вклад или ценность сотрудника Д л я организации; принцип «рынка» — исходить из оплаты, принятой для данной должности в других местах, и т. д. Если руководитель, например, выбирает принцип ценности человека для ор­ганизации, другими это может восприниматься как несправедливость.

5. Несправедливость, связанная с правилами. Даже если люди приходят к согласию относительно того, каковы могут быть принципы распреде­ления (из чего мы будем исходить), они могут столкнуться с трудностя­ми определения того, как эти принципы должны быть операционализи-рованы. Каковы критерии «потребности» или «заслуг» человека? Как их можно измерить? Что взять за основу оценки? Например, на основа­нии чего можно судить о «заслугах», о вкладе человека в деятельность организации? Если это преподаватель, как оценить его работу — по числу публикаций за прошедший год, по оценке коллег, исходя из мне­ния студентов?

6. Несправедливость, связанная с измерительными процедурами. Если бы мы решили взять за основу оценки работы психолога в центре по разре­шению конфликтов число успешных случаев, насколько было бы спра­ведливо приравнивать друг к другу «легкий» конфликт, участники ко­торого сами настроены на достижение согласия, и «тяжелый», где пси­хологу вместе с участниками конфликта пришлось пройти трудный

и долгий путь?

7. Несправедливость, связанная с процедурами принятия решений. В дан­
ном случае речь идет не о характере принятого решения, но о способах

2 9 0 Часть II. Феноменология конфликтов

его принятия. Например, даже если в соответствии с принятым реше­нием человек выигрывает, он может испытывать неудовлетворенность из-за того, что, по его мнению, такого типа решения должны прини­маться не индивидуально руководителем, а коллективно.

Как отмечает Дойч, по результатам многих социально-психологических исследований именно последний упомянутый тип несправедливости является наиболее важным. Действительно, данные социальной психологии, и в осо­бенности психологии управления, подтверждают, что если люди принимают участие в принятии решений, они более склонны считаться с ними и выпол­нять их. Участие в принятии решений считается важным средством их леги­тимизации, особенно в демократическом обществе. Если сами процедуры принятия решений воспринимаются как незаконные, тогда и все остальное — принципы, правила, конкретные приемы распределения — ставится под со­мнение (Deutsch, 1985, р. 31-34).

Сам Дойч и другие исследователи связывают тенденцию к использованию того или иного принципа распределения с типом групповых отношений. Так, для кооперативных групп, основной целью которых является экономическая продуктивность, доминирующим будет принцип оценки и распределения в со­ответствии с оценкой индивидуального вклада и индивидуальной результа­тивности. Группы, ориентированные прежде всего на поддержание и укрепле­ние отношений, будут иметь тенденцию к использованию принципа равенства, равного распределения. Наконец, в кооперативных группах, для которых глав­ной целью является поощрение личностного развития и личное благополучие, доминирующей становится ориентация на удовлетворение потребностей. По­скольку большинство реальных групп, отмечает Дойч, имеют не одну ориента­цию, они могут переживать конфликт до тех пор, пока не попадут в ситуацию, где используются разные принципы или по крайней мере пока одна из ориен­тации не станет доминирующей по отношению к другим (там же, р. 38-44).

Важнейшим объяснительным концептом по отношению к переживаемому чувству несправедливости, как утверждает Дойч, является понятие депри-вации. Уже отмечалось, что неудовлетворенность вызывается прежде всего относительной, а не абсолютной депривацией: те, кто объективно характе­ризуются более благоприятными абсолютными показателями, могут ощу­щать большую неудовлетворенность из-за относительной депривации, если их ожидания были более высокими или если они окружены людьми, находя­щимися в лучшем положении.

Дойч выделяет два варианта использования понятия относительной де-привации. Один из них означает расхождения, которые возникают между ожиданиями индивида и его достижениями (в контексте теории ожиданий Левина). Другое связано с областью референтных групп и делает акцент на различиях между индивидуальными достижениями и достижениями других, которые рассматриваются как основание для сравнения.

Традиционно различаются также относительная депривация, когда чело­век чувствует неудовлетворенность по сравнению с другими индивидами или

Глава 8. Конфликтное взаимодействие 2 9 1

2 9 2 Часть II. Феноменология конфликтов

когда он полагает, что его группа находится в худшем положении относитель­но других. Таким образом, человек может чувствовать двойную депривацию — и как индивид, и как член группы. По Тэджфелу, эти два вида депривации предполагают разные возможности изменения ситуации к лучшему. Если для решения индивидуальных проблем достаточно преобразования индивиду­альной ситуации, то групповая депривация требует изменений в социальной позиции группы.

Понятие относительной депривации прямо связано с проблемами спра­ведливости/несправедливости: чем сильнее переживание относительной де-привации, тем более вероятным и более интенсивным будет чувство неспра­ведливости (там же, р. 51).

Результаты теоретических и практических работ в этой области позволя­ют, по мнению Дойча, сформулировать следующее положение: любая попыт­ка изменить существующие отношения между двумя сторонами будет приня­та с большей вероятностью, если каждая из них ожидает получение некоего чистого дохода от перемен, чем если каждая сторона ожидает, что другая вы­играет за ее счет (там же, р. 62). И хотя автор прежде всего иллюстрирует этот тезис проблемами расовых отношений, он, бесспорно, имеет более широкое приложение к проблемам человеческого взаимодействия и достижения со­глашений.

В то же время представление о справедливости не может выступить дейст­вительно реальным критерием регулирования отношений между участника­ми конфликта в силу потенциальной множественности ее интерпретаций.

Дата добавления: 2015-10-13