Глава 8. Конфликтное взаимодействие 3 1 1

Очевидно, однако, что попытки увидеть разные «формы» конфликтных ситуаций как в вышеупомянутых работах, так и в работах других авторов ис­ходят из представления о существовании различной «внутренней природы», «внутренней логики» конфликта, о существовании различных возможностей его развития.

Анализ многочисленных конфликтов позволил нам эмпирическим путем прийти к выделению трех моделей развития конфликта, которые являются обобщением ранее развитых представлений о возникновении конфликтов и конфликтном взаимодействии.

Вкратце напомним о наших рассуждениях. Восприятие и интерпретация ситуации становятся основой ее «определения», которое, в свою очередь, «за­дает» выбор способа реагирования человека на ситуацию.

Конфликтное взаимодействие развивается на фоне определенного ситуа­ционного контекста, включающего, как отмечалось ранее, общий кооператив­ный или конкурентный характер взаимодействия сторон, условия протекания конфликта, наличие «третьих сил», способствующих усилению или ослабле­нию конфликта, и др., а также прежний опыт взаимодействия сторон (рис. 8.4).

Важнейшим фактором, определяющим установку человека на тот или иной тип взаимодействия с партнером в конфликте, является прежний опыт их от­ношений. Остальные компоненты ситуационного контекста играют роль фо­на, условий, приобретающих то или иное значение, играющих или не играю­щих свою роль в зависимости от опыта прежних отношений сторон.

Можно выделить три принципиальных типа отношений сторон. Предста­вим себе первый конфликт — семейную пару или пару друзей, история взаи­моотношений которых позволяет говорить о позитивном опыте отношений. Между ними либо фактически не было серьезных разногласий, либо эти раз­ногласия успешно преодолевались. Этот позитивный опыт позволяет им рас­считывать на то, что и в новой ситуации противоречий они найдут общий язык и договорятся.

Для участников конфликта второго типа характерно то, что им не всегда удавалось достичь соглашения и полностью преодолевать возникавшие про-

3 1 2 Часть II. Феноменология конфликтов

тиворечия. Этот опыт зафиксирован в укрепившихся у них представлениях, что они не всегда находят общий язык. Когда мы говорим о своих отношениях с кем-то: «Мы не всегда понимаем друг друга», или «Мы по-разному смотрим на многие вещи», или даже «Мы разные люди», мы фактически обозначаем этими словесными формулами именно свой непреодоленный опыт разногла­сий с этим человеком. Наконец, третий возможный вариант — это ситуация, когда прежние отношения сторон включают не только опыт непреодоленных разногласий, но и опыт негативного эмоционального взаимодействия: в преж­них конфликтных ситуациях они не только не понимали друг друга, но это непонимание сопровождалось негативными эмоциями, неприязнью или враж­дебностью.

Если спросить участников конфликта, каков их прогноз относительно но­вой ситуации возникших между ними разногласий, то в их ответах отразится опыт их прежних отношений. Например, этот вопрос можно задать в такой форме: «Как вы считаете, вам удастся найти общий язык, как-то договориться в этой ситуации?» В первом случае мы получим утвердительный ответ: «Ду­маю, что да», «Всегда можно договориться, если хочешь» и т. д. Во втором случае опыт прежних недоговоренностей не дает такой уверенности, участни­ки конфликта часто уже не могут сказать «да», но не хотят говорить «нет», и потому в основном отвечают уклончиво: «Не знаю», «Трудно сказать» и т. д. Если же их отношения отягощены и негативным эмоциональным взаимодей­ствием, то это проявляется в их ответах новым эмоциональным противостоя­нием и часто не невозможностью, но нежеланием договариваться: «Да не хо­чу я с ним вообще ни о чем договариваться» или «С ним вообще невозможно разговаривать».

Таким образом, опыт прежних отношений участников конфликта актуа­лизируется в разных типах их установок относительно новой ситуации их разногласий:

• позитивная установка на достижение договоренностей;

• неопределенная установка, связанная с отсутствием уверенности в воз­можности договоренностей;

• нежелание договариваться, актуализация негативных эмоций.
Установки участников конфликта, в свою очередь, начинают определять

характеристики их взаимодействия (рис. 8.5).

Цели участников конфликта. Что будет целью участников конфликта в первом случае? Договориться, но не просто договориться, а прийти к взаи­мопониманию. Например, если в результате происшедшего между ними об­суждения один из них идет на уступки и говорит: «Ну, хорошо, я согласен, пусть будет так, как ты хочешь», — то он может услышать в ответ: «Нет, подо­жди, я хочу, чтобы ты меня понял». В этих словах звучит: мне мало, чтобы было по-моему, я хочу, чтобы ты понял меня, потому что именно в этом слу­чае я могу быть уверен, что это недоразумение между нами пройдет бесслед­но, не будет иметь негативных последствий.

Глава 8. Конфликтное взаимодействие 3 1 3

Могут ли на это рассчитывать участники второго конфликта? Им уже приходилось оказываться в ситуациях, когда не удавалось достичь согласия, и нет уверенности, что они смогут сделать это в данном случае. Поэтому их целью скорее будет просто решить проблему, но не обязательно при этом по­нимать друг друга или приходить к согласию. Реальность указанных разли­чий можно проиллюстрировать следующим высказыванием одного из участ­ников конфликта: «Не надо меня уговаривать, и я не собираюсь вас убеждать, у вас своя точка зрения, а у меня своя, давайте как-то решать проблему».

Целью участников третьего конфликта может стать стремление победить. Их прошлые конфликты, недоговоренности, связанные с ними негативные чувства и их актуализация в новой ситуации приводят к желанию доказать свое, «поставить на место», одержать верх. Эмоциональное отношение участ­ников конфликта к происходящему часто является симптомом того, что идет борьба «за прошлое».

Соответственно этой цели различается и восприятие другого участника конфликта. Если нам надо договориться, понять друг друга и мы допускаем такую возможность, то мы испытываем к партнеру вполне позитивные и даже дружеские чувства. Если мы стремимся «победить», «взять верх», то другой превращается в «противника». По-видимому, менее определенно очерчены наши отношения в том случае, когда мы уже не можем рассчитывать на взаи­мопонимание, но еще не хотим «воевать» друг с другом. Мы не испытываем друг к другу ни дружеских, ни враждебных чувств, но должны вместе преодо­леть возникшую проблему. В русском языке практически невозможно найти слова для обозначения «другого», которые были бы эмоционально нейтраль­ны и не содержали в себе негативного или, напротив, позитивного оттенка. Поэтому воспользуемся словом «оппонент», которое обозначает человека, с которым имеются разногласия, хотя оно и принадлежит не столько обыден­ной, сколько официальной лексике.

Казалось бы, предмет разногласий является достаточно устойчивым ком­понентом конфликтной ситуации. Однако объем рассогласований может из­меняться в зависимости от характера отношений с партнером. Так, если участ­ников конфликта в целом связывает позитивный опыт отношений, то, как

3 1 4 Часть II. Феноменология конфликтов

правило, они ограничивают зону своих разногласий тем конкретным предме­том, который и связан с данной ситуацией. Если в прошлом участники кон­фликта отмечали наличие взаимных разногласий, которые не преодолева­лись, а «консервировались» в виде зоны несогласия, то новый предмет их спора может восприниматься как часть более широкого пространства несо­впадения представлений. Тем самым зона их разногласий может субъективно расширяться, даже если ее признание не носит явного, открытого характера. Это усиливает их неуверенность в возможности легкого достижения догово­ренности. При более сложном характере отношений реальная зона рассогла­сований между участниками конфликта является фактически неопределен­ной, при этом нередко обнаруживается тенденция к ее субъективному расши­рению. Это означает, что участники конфликта подчас затрудняются четко определить, с чем они не согласны, однако склонны преувеличивать сущест­вующие разногласия («Мы абсолютно разные люди», «У нас мало общего»). Это связано с тем, что отношения между оппонентами принимают форму вза­имного неприятия, любой их контакт или предмет обсуждения может стать источником дополнительной напряженности.

В зависимости от того, как человек воспринимает противостоящую сторо­ну в конфликте, развивается и само взаимодействие. Если, например, вос­пользоваться традиционным представлением о формальных и неформальных компонентах взаимодействия, понимая под первыми обязательные элементы, относящиеся к основам взаимодействия сторон, а под вторыми — «свободные дополнения», возникающие в результате отношений сторон, то взаимодейст­вие участников разных конфликтов будет выглядеть следующим образом.

Когда «другой» воспринимается как партнер, понимание которого пред­ставляется возможным и, более того, является целью взаимодействия, отно­шение партнеров друг к другу естественно включает не только формальные, «вынужденные» компоненты, но и позитивные неформальные проявления, направленные на поддержание дружеских отношений. «Противник», с кото­рым «все средства хороши», также побуждает к неформальному, «личностно­му» отношению к себе, однако знак этого отношения меняется на противопо­ложный: по личности партнера наносятся «удары», используются аргументы, задевающие его достоинство, открыто демонстрируется враждебность.

Более сложно складывается взаимодействие «оппонентов». Для их отноше­ний характерна формализация, ограничение общения обязательным принятым минимумом. В служебных отношениях партнеры переходят к откровенно официальному характеру взаимодействия. Даже если для их общения прежде были характерны дружеские проявления, теперь они подчеркнуто официаль­ны, корректны, предпочитают следование формальным правилам, исключают из общения все неформальное, спонтанное. Сложнее очертить рамки такого взаимодействия в семье. Правомерно ли по отношению к семье говорить о формальных и неформальных аспектах отношений? Какая-то часть семейно­го взаимодействия относится к тому обязательному его основанию, которое очерчено сложившимися традициями, нормами или правилами, установлен-

Глава 8. Конфликтное взаимодействие 3 1 5

ными в семье; их нарушение или несоблюдение приводит к разрушению са­мих основ семьи. И точно так же в семье может быть спонтанное, дружеское общение людей, а не социальных ролей с их функциями и обязанностями. Представим себе следующий диалог.

Муж вечером звонит домой с работы: «Не ждите меня к ужину, я задерживаюсь». Жена. «Хорошо, а где ты?»

Муж выдерживает паузу и отвечает: «Да у нас тут совещание затягивается... А по­чему ты об этом спрашиваешь?»

Каждый человек считает себя само­стоятельной единицей, неким целым, взаимодействующим с другими само­стоятельными единицами. Он знает, что влияет на поведение других, а те влия­ют на его поведение. Взаимодействуя в рамках своей семьи, он воспринимает принятую в семье карту мира. Он зна­ет, что некоторые территории п о м е ч е н ы надписью «Поступай так, как тебе угод­но». На других стоит надпись «О с т о р о ж -но», а на некоторых - пометка «С т о п». Переступив такую границу, член семьи сталкивается с тем или иным регулиру­ющим механизмом. Временами он ми­рится с этим, временами может взбун­товаться. Есть и такие места, где написано: «Вход воспрещен». Вторжение на эти территории влечет за собой сильней­шие а ф ф е к т и в н ы е переживания: чувст­ва вины, тревоги и д а ж е изгнания и про­клятия. С. Минухин, Ч. Фишман

Его звонок входит в состав обязательного принятого в семье взаимодейст­вия: если задерживаешься против обычного, позвони, чтобы не ждали и не волновались. В ответ на «необязательный» вопрос жены «Где ты?» муж, ко­нечно, отвечает, но подчеркнутая пауза и ответный вопрос «А почему ты спрашиваешь?» фактически дают ей понять, что она нарушила незримые гра­ницы, проведенные между «его» и «ее» пространствами. Видимо, идеальный тип семейного общения — это абсолютно спонтанное поведение партнеров по отношению друг к другу, когда можно о чем угодно спрашивать, что угодно го­ворить, без оглядки на то, как это будет понято и принято. Но, наверное, в лю­бой семье существуют темы, на которые не говорят, проблемы, которые не за­трагивают, и в спонтанном общении появляются перегородки, отделяющие «запретные» темы, зоны опасных разговоров и т. д. Если этих островков, кото­рые надо обходить, становится слишком мно­го, тогда проще становится вообще не гово­рить друг с другом, сведя общение к необхо­димому и безопасному минимуму. Так и оче­редной конфликт заставляет партнеров более строго соблюдать границы принятого взаимо­действия в направлении «формализации об­щения».

Соответственно разным типам взаимодей­ствия различаются и средства воздействия, ис­пользуемые участниками конфликта по отно­шению друг к другу. Поскольку участники пер­вого конфликта сохраняют в своем общении позитивные неформальные компоненты, то и в воздействии друг на друга они опираются на позитивные неформальные способы — ар­гументацию, убеждение, объяснение, просьбу. Те же, кто превращает свое общение в фор­мально-ролевое взаимодействие, вынуждены опираться в способах преодоления возник­ших разногласий на формальные возможно­сти. В деловом конфликте это звучит как апел-

3 1 6 Часть II. Феноменология конфликтов

ляция к официально принятым способам решения проблем: «Я вижу, что нам не договориться, поэтому считайте, что это приказ», «Раз нам с вами не найти общего языка, пусть решает начальство (коллектив)».

В семейной ситуации также существуют принятые способы решения про­блем, разделение полномочий, отдельные зоны ответственности и т. д. На­пример, когда жена передает мужу просьбу его матери, предполагающую «мужскую» помощь, он отвечает: «Хорошо, я решу эту проблему», но не всту­пает в обсуждение с женой, как это лучше сделать. Напротив, услышав о за­труднениях сына в школе, раздраженно говорит жене: «Ты же у нас занима­ешься школой, вот сходи туда и разберись». «Противники» не стесняются в выборе средств воздействия друг на друга: стремление «победить» провоци­рует их на использование давления, принуждения, нанесение эмоциональных ударов по «больным местам», задевающих личность партнера. Возникающие при этом отношения принимают такие формы, что противостояние, борьба становится для участников конфликта самоцелью, а желание «одержать верх», «поставить на место» оказывается важнее «цены», которую при этом прихо­дится платить: «плата» — это разрушение отношений сторон. Такой тип отно­шений описан Л. Толстым в «Крейцеровой сонате»: описывая постепенное ухудшение своей семейной ситуации, герой рассказывает о таком обострении отношений между ним и женой, когда «уже не разногласие производило вра­ждебность, но враждебность производила разногласие». «В норме» разногла­сия между людьми могут постепенно приводить к возникновению между ни­ми взаимного недовольства, неприязни и даже враждебности, но при сильном психологическом антагонизме сторон начинает происходить обратное: если один говорит «белое», то другой обязательно скажет «черное», потому что они в принципе уже не хотят и не могут прийти к соглашению, в результате чего «враждебность производит разногласия». Соответственно определяется и исход взаимодействия (рис. 8.6).

В человеческой вражде причина и действие часто до такой степени находятся вне связи и разумной пропорции, что невозможно правильно понять, является ли мнимый предмет спора его действительным поводом или всего только выходом для уже существующей вражды... В целом создается впечатление, что люди нико­гда не любили друг друга из-за вещей столь малых и ничтожных, как те, из-за ко­торых один другого ненавидит.

Люди, у которых много общего, часто куда горше, несправедливее обижают друг друга, чем совершенно чуждые. Иногда это случается потому, что большая область их взаимной общности стала чем-то само собой разумеющимся, и поэтому не она, а то, что на данный момент их разнит, определяет позиции по отношению друг к другу. Преимущественно это происходит именно в силу их немногих разли­чий, а всякий мельчайший антагонизм приобретает иное относительное значение, чем это бывает между людьми более отчужденными, с самого начала взаимно ори­ентированными на возможные различия. Отсюда — семейные конфликты из-за совершеннейших пустяков, трагичность «мелочей», из-за которых порой расхо­дятся вполне подходящие друг другу люди.

Г. Зиммель

Глава 8. Конфликтное взаимодействие 3 1 7

Предложенное описание типов конфликтного взаимодействия представ­ляет собой эмпирическую типологию, основанную на обобщении результатов анализа конкретных конфликтов и практике работы с ними. Оказывается, что характеристики каждой из моделей развития конфликта связаны некото­рой внутренней логикой, которая позволяет отнести их к определенному типу конфликтного взаимодействия. Основанием для предложенной типологии являются виды взаимодействия в конфликтных ситуациях, различающиеся по параметру «цели—средства».

Сотрудничество представляет собой такой тип взаимодействия в кон­фликтной ситуации, при котором его участники стремятся к разрешению воз­никших между ними противоречий, ориентируясь при этом на сохранение позитивных отношений и опираясь на них в процессе взаимодействия.

Сотрудничество развивается на основе прежнего позитивного опыта участ­ников конфликта, основанного либо на отсутствии разногласий в прошлом, либо на их успешном преодолении и связанного с успешным взаимодействи­ем людей.

Общение при сотрудничестве характеризуется следующими особенностя­ми: в общении сохраняются неформальные компоненты, которые использу­ются участниками для поддержания отношений; «противостоящая сторона» воспринимается как партнер; главным способом воздействия партнеров друг на друга являются поиск решения, удовлетворяющего обе стороны, попытки убеждения, аргументация и т. д.

Принципиальная возможность сотрудничества в рамках конфликтного взаимодействия допускается и другими авторами. Так, Л. А. Петровская ука­зывает: «Сотрудничающее партнерство — наиболее адекватно гуманистиче­ской ориентации контакта, однако богатство реального общения вряд ли мож­но исчерпать одной-единственной позицией. Конфликтная компетентность сегодня — это, прежде всего, освоение позиции партнерства, сотрудничества на фоне владения, конечно, и другими поведенческими стратегиями тоже» (Петровская, 1989, с. 106-107). Исходя из перечисленных характеристик кон­фликта, используемые партнерами стратегии разрешения конфликта могут быть определены как ДИАЛОГ.

3 1 8 Часть II. Феноменология конфликтов

Кооперация в данном контексте означает такой тип взаимодействия, участ­ники которого стремятся к разрешению возникших между ними противоре­чий, независимо от фактора взаимоотношений между ними, опираясь на формальные возможности решения проблемы (существующий порядок, пред­писания, нормы и т. д.). Как указывает Г. М. Андреева, «кооперация, или ко­оперативное взаимодействие, означает координацию единичных сил участ­ников» (Андреева, 1994, с. 91), подчеркивая, что «кооперация и конкуренция лишь формы "психологического рисунка" взаимодействия» (с. 93).

При кооперации из взаимодействия исключаются неформальные компо­ненты, противостоящая сторона воспринимается как оппонент, воздействие участников ситуации друг на друга осуществляется в формальных рамках (не убеждение, но апелляция к законам, к власти, к нормам).

Кооперация с ее преимущественной ориентацией на решение проблемы, т. е. не на то, чтобы «договориться», но, опираясь на формальные установле­ния, прийти к удовлетворительному решению, развивается на основе опыта прежних разногласий, которые не были успешно преодолены и закрепились у участников ситуации в виде опыта «недоговоренности».

Стратегия, направленная скорее на достижение формальных решений и оставляющая нерешенными проблемы их отношений, может быть обозна­чена как УХОД.

Конкуренция — это такой тип взаимодействия в конфликтной ситуации, при котором участники не стремятся к разрешению существующих между ними противоречий. Целью их взаимодействия становится «победа» над про­тивостоящей стороной, для чего применяются разнообразные средства, ис­пользуемые при «борьбе с противником».

Конкуренция связана с опытом негативного взаимодействия, включавшего негативные эмоциональные компоненты — неприязнь, враждебность и т. д., актуализирующиеся в новой ситуации и превращающие ее в новый этап «борьбы» между индивидами.

При конкуренции неформальные компоненты — выход за рамки формаль­ного общения — присутствуют, но «с отрицательным знаком», так как выпол­няют функцию не поддержания отношений, но проявления враждебности; противостоящая сторона воспринимается как «противник»; используемые средства воздействия участников конфликта друг на друга подчинены цели «победить». Перечисленные признаки соответствуют такому типу взаимо­действия, которое ранее было определено нами как БОРЬБА.

Таким образом, модель развития конфликта представляет собой процесс, основанный в немалой степени на прежнем опыте участников взаимодействия, порождающем их отношение к новой ситуации противоречия, что, в свою очередь, «задает» сценарий их нового взаимодействия (табл. 8.9).

Развитые выше соображения нашли свое практическое развитие в пред­ложенной нами модели психологического посредничества как формы прак­тической работы психолога по разрешению межличностных конфликтов.

Глава 8. Конфликтное взаимодействие 3 1 9

Резюме

1. Биполярность конфликта обнаруживается во взаимодействии его сто­рон, которое реализуется в разных стратегиях и тактиках действия.

2. Цели участников конфликтного взаимодействия связаны с предметной стороной конфликта (мотивы получения желаемого), его эмоциональ­ными аспектами (эмоциональными установками участников конфлик­та относительно друг друга) и нормативным обоснованием своей пози­ции/действий для себя и/или для других (мотив «быть понятым» и «быть справедливым»).

3. Достижение целей участников конфликта может обеспечиваться ис­пользованием ими разных стратегий: они могут ориентироваться на «выигрыш» обоих или на достижение односторонних преимуществ. Эти установки могут различаться в разных целях, цели участников конфликта с точки зрения их значимости образуют иерархию, которая может изменяться в ходе конфликта. Цели могут соотноситься по-раз­ному, в силу чего хотя они и являются регулятором поведения участни­ков конфликта, но не могут однозначно определять характер их взаимо­действия.

3 2 0 Часть II. Феноменология конфликтов

4. Процесс взаимодействия в конфликте представляет собой серию взаи­монаправленных интеракций, в ходе которых участники взаимодейст­вия используют разнообразные приемы и техники влияния на партнера, часть из которых специфична для кооперативного или конкурентного взаимодействия, а остальные могут использоваться и в том и в другом контексте.

5. Различия между «борьбой» или «диалогом» как способами преодоле­ния противоречий связаны с тем, что участники конфликта либо пыта­ются оказать одностороннее влияние друг на друга, либо строят свое общение таким образом, что и сами оказываются открыты влиянию партнера, поддерживая с ним диалог, результат которого может быть заранее неизвестен обоим и рождается в ходе совместного поиска.

6. «Борьба» как категория методов воздействия на партнера, связанного с его использованием или устранением как помехи с пути достижения цели, включает в себя «жесткие» приемы силового давления и «мяг­кие» приемы манипулирования.

7. Трудности определения техник эффективной коммуникации связаны с отсутствием четкой грани между конструктивными и деструктивны­ми приемами, а также с методическими проблемами их вычленения.

8. Стратегии взаимодействия, развиваемые участниками конфликта, име­ют решающее значение для его протекания и исхода.

9. Общий характер отношений сторон — ситуационный контекст — ока­зывает влияние на их взаимодействие в конфликте. Кооперативные от­ношения порождают ориентацию участников не только на достижение своих целей, но и на сохранение хороших отношений в дальнейшем. Помимо этого, к факторам ситуации можно отнести прежний опыт от­ношений сторон, наличие благоприятных и неблагоприятных условий, в том числе «третьих сил», заинтересованных в усилении или ослабле­нии конфликта, а также поведение партнера по ситуации.

10. Факторы ситуации имеют безусловное влияние на поведение участни­ков конфликта, однако это влияние не имеет однозначного характера и опосредуется другими факторами.

11. Выбор стратегии поведения осуществляется под влиянием психологи­ческой установки (ориентации), которая включает когнитивные, моти-вационные и моральные компоненты. Психологические ориентации возникают как под влиянием объективных характеристик каждой из сторон, так и в силу индивидуальных особенностей людей, обнаружи­вающих преимущественную склонность к выбору тех или иных страте­гий взаимодействия.

12. Образы конфликтной ситуации, включающие отражение происходяще­го, образы участников конфликта (в том числе и собственных пережи­ваний) и их интерпретацию, являются важнейшими регуляторами по­ведения участников конфликтной ситуации; независимо от степени

Глава 8. Конфликтное взаимодействие 3 2 1

своей «истинности» именно они детерминируют поведение участников конфликта.

13. Процессы межличностного познания в конфликтной ситуации харак­теризуют повышенная заинтересованность в построении адекватного психологического образа партнера, интенсивная работа по интерпрета­ции и прогнозированию его поведения, высокая степень «пристрастно­сти» к партнеру, «закрытость» общения партнера — реальная или по­дозреваемая.

14. Образы «другого» пристрастны и отражают тенденцию к возложению ответственности за конфликт на «другого» и к наделению его «плохими чертами», с помощью чего обесценивается его позиция и усиливается своя. Тем самым противопоставление «Я — Другой» (как и «Мы — Они») выполняет защитную функцию.

15. Конфликт — это явление социальное. В этом своем качестве он харак­теризуется ценностно-нормативными свойствами. Нормативный аспект конфликта проявляется в трех отношениях: стремление участника кон­фликта к нормативному обоснованию своих позиций и действий, суще­ствование правил конфликтного взаимодействия, существование куль­турных и этических норм конфликтного взаимодействия.

16. В конфликте может наблюдаться явление «двойного стандарта», прояв­ляющееся в существовании разных нормативов «для себя» и «для друго­го», за которым стоит приписывание разного смысла одним и тем же дей­ствиям участников конфликта. При этом свое поведение интерпретиру­ется как предопределенное в большей мере ситуационными факторами, как вынужденная реакция на сложившиеся обстоятельства и действия противостоящей стороны. «Другой» воспринимается как более «сво­бодный» в своих действиях, которые интерпретируются как преднаме­ренные и за которые он, следовательно, несет полную ответственность.

17. В условиях конфликта его участники могут иметь тенденцию к проти­вопоставлению «себя» и «другого», причем если «Я» описывается в по­зитивном ключе, то другой — «Он» — наделяется различными негатив­ными чертами, что выполняет функцию поддержки и обоснования человеком своей позиции. Через соответствующее построение образа себя и образа другого происходит обоснование своей и дискредитация чужой позиции.

18. Критерием, к которому в условиях различных позиций апеллируют участники конфликтных ситуаций, является понятие справедливости. В значении того, что должно быть, того, что является само собой разу­меющимся, «правильным», оно становится одним из принципов мо­рального обоснования своей позиции участниками конфликта. Однако представление о справедливости, как правило, не может выступать эф­фективным критерием в регуляции отношений участников конфликта в силу возможности ее различной интерпретации.

3 2 2 Часть II. Феноменология конфликтов

19. Характер и последовательность действий участников конфликта опре­деляются системой их представлений о «правильном» поведении. Раз­витие конфликта происходит по «правилам», которые могут иметь скрытый характер, принимаются участниками взаимодействия за «не­что само собой разумеющееся» и потому не всегда рефлексируются ими.

20. Правила конфликта отражают представления его участников о «пра­вильной» логике развития конфликта, причем правила варьируют в за­висимости от особенностей ситуации (например, для ситуаций кон­фликта с руководителем, коллегой и подчиненным могут существовать разные правила).

21. Конфликты - это явление культуры. Само их содержание определяется культурными факторами. Процесс возникновения и развития конфлик­тов регулируется культурными нормами, приводящими в ряде случаев к появлению особых культурных ритуалов, связанных с возникновени­ем и разрешением конфликта, а также с действиями его участников.

22. Взаимодействие в противоречивых ситуациях, где цели участников ока­зываются либо несовместимыми, либо противоречивыми, актуализирует этический аспект. Конфликт может вестись по правилам «честной» или «нечестной игры». Этическая проблема возникает тогда, когда партнер рассматривается как средство достижения цели или, напротив, помеха на пути к ней, т. е. должен быть или использован, или нейтрализован.

23. Важнейшим фактором, «задающим» установку человека на тот или иной тип взаимодействия с партнером, является прежний опыт их от­ношений. Установки участников конфликта, в свою очередь, начинают определять такие характеристики конфликта, как преследуемые цели, восприятие партнера по ситуации, «объем» предмета разногласий, ха­рактер взаимодействия с партнером, используемые средства воздейст­вия на него. На основе обобщения результатов анализа отмеченных ха­рактеристик конкретных конфликтов можно выделить разные модели развития конфликта: модель сотрудничества, модель кооперации, мо­дель конкуренции.

Дата добавления: 2015-10-13