Начало практической работы с конфликтами

Обращение социальных ученых к практической работе с конфликтами предпола­гало принятие иной профессиональной позиции по отношению к изучаемым явлени­ям. Традиционная точка зрения основывается на необходимости беспристрастной по­зиции ученого, обязанного позаботиться о том, чтобы даже методы исследования не

оказали косвенного влияния на изучаемые явления. Но специалисты — особенно сегодня — не всегда хотят оставаться равнодушными регистраторами происходящих процессов. Например, с позиции так называемой «активистской социологии» фран­цузской школы «социолог должен непосредственно участвовать на стороне той силы, которую он считает прогрессивной, и содействовать тому, чтобы участники конфлик­та постоянно рефлексировали по поводу своих действий и высказываний, отдавали себе отчет в том, как они формулируют цели своего движения и какими средствами они собираются пользоваться и пользуются на самом деле» (Здравомыслов, 1995, с. 10-11). (Эта точка зрения находит поддержку и у отечественных социологов.)

С аналогичными трудностями в определении своего отношения к проблемам об­щества столкнулись и психологи. Исследование структуры профессионального самосознания итальянских психологов начала 80-х годов выявило несколько типов их профессиональной идентичности. Острота социальных проблем тогдашнего италь­янского общества и его ожидания, связанные с участием ученых в решении этих проблем, инспирировали формирование позиции, в соответствии с которой «психо­лог должен, прежде всего, выявить и устранить социальные корни человеческих страданий, иными словами, включившись в активную политическую борьбу, спо­собствовать изменению провоцирующих их обстоятельств» (Донцов и др., 1996, с. 9). Тип профессионального самосознания, противоположный данному, — это междисциплинарный эксперт, диагностирующий социальные проблемы и изучаю­щий возможные пути их разрешения. Придерживаясь подобной позиции, психолог также ориентируется на работу с общественными проблемами, признавая позна­ние и преобразование социальной реальности в качестве своей главной задачи, од­нако инструмент его деятельности — не активное личное участие в решении соци­альных проблем, а использование чисто профессиональных методов. (Другим ти­пам профессионального сознания психологов, ориентированных на работу с лично­стью и ее проблемами, соответствуют психотерапевты, инструментом работы которых является собственная личность, и клинические психологи, выступающие скорее как эксперты, вооруженные профессиональными приемами психодиагнос­тики и коррекции.)

Неправомерно было бы ставить вопрос о приоритете той или иной позиции — совершенно очевидно, что современная психология лишь выигрывает от разнообра­зия и сочетания различных видов профессиональной деятельности психологов. Бо­лее того, отказ от какого-либо из этих видов существенно сократил бы практиче­ские возможности психологии и, в конечном счете, сузил бы пространство и пер­спективы ее дальнейшего развития.

Первые попытки организации практической работы по предотвращению и раз­решению социальных конфликтов связаны с именем К. Левина, когда-то давшего классическое описание основных типов конфликта, а в последние годы своей про­фессиональной деятельности посвятившего себя поискам практического примене­ния своих теоретических разработок.

Левин стал одним из основателей «Журнала социальных проблем» (Journal Social Issues) и Общества психологических исследований социальных проблем (Society for the Psychological Study of Social Issues). По свидетельству его дочери, обращение Левина к проблемам общественной жизни было следствием пережитых им и его семьей потрясений, гибели его матери и других родных от рук фашистов

Исследование, необходимое для социальной практики... это тип исследовательского дей­ствия, сравнительного исследования условий и эффектов различных форм социального действия и исследования, ведущего к соци­альному действию. Исследование, которое не создает ничего, кроме книг, не будет доста­точным (удовлетворительным). К. Левин

(Lewin М., 1992). Систематическое, предпочти­тельно экспериментальное исследование социальных проблем и попытки их решения Левин объединил в парадигму активного исследования. По замыслу автора, она характеризуется следующими чертами; 1) циклический процесс планирования, действия и оценки; 2) продолжающаяся обратная связь результатов исследования со всеми вовле­ченными сторонами, включая клиентов; 3) кооперация исследователей, практиков и клиентов через весь процесс с самого начала; приложение принципов, управляющих социальной жизнью и групповым принятием решений; 5) принятие во внимание различий в ценностных системах и структурах власти всех сторон, вовлеченных в исследование и 6) одновременное использование активного исследования для решения проблем и порождения нового знания.

Парадигма «активного действия» была описана Левином в его последних работах, и он стремился к ее активному внедрению в различных областях. Однако, по свиде­тельству его учеников, она не получила при жизни Левина широкого распростране­ния, возможно в силу преобладания канонов позитивистской «нормальной науки», доминировавшей в академическом мире. Левин отдавал себе отчет относительно возможного скептицизма, связанного с сочетанием фундаментальных исследований и практических приложений. «Возникает вопрос, не приведет ли взаимосвязь между теоретической социальной наукой и практическим и потребностями общества к сни­жению научного уровня...Психологи относительно недавно признали необходи­мость теоретического подхода, и возникают опасения, что обращение к прикладным проблемам войны задержит это развитие. Изучающий групповую жизнь должен осоз­навать эту опасность и еще большую опасность оказаться на службе социальных ин­тересов одной из сторон. Мы не должны, однако, пытаться повернуть время вспять и воздерживаться от научного движения, если мы готовы к нему. Мы должны смотреть вперед, и я убежден, что если ученый действует правильно, тесная связь с практикой принесет свои плоды для развития теории» (цит, по: Deutsch, 1992, р. 37).

Со временем, однако, интерес к идеям Левина начинает возрастать. По оценке Арджириса, в периоде 1980 по 1989 год в ведущем реферативном психологическом журнале (Psychological Abstracts) был о опубликовано около 110 статей, отражаю­щих активное исследование, или «активную науку», и это, возможно, неполный пере­чень (Bargal et al., 1992). В специальном выпуске «Журнала социальных проблем», посвященном наследию К. Левина, Бэргэл и Бэр рассказывают об опыте примене­ния теории поля в работе по управлению конфликтами в группах арабо-палестинской и еврейской молодежи. За время существования этой школы в ее работе приня­ли участие около пяти тысяч молодых людей, представляющих обе стороны. Трех­дневная работа группы начинается с сессии, на которой участники высказывают свои пожелания и вместе с тренерами создают программу занятий. Используются разнообразные игры и приемы, объединяющие участников разных национально­стей. Второй день работы посвящен знакомству с культурой друг друга, например с такими вопросами, как взаимоотношения между родителями и детьми, юношами и девушками. На третий день предметом основного внимания становится проблема фор­мирования идентичности. Обсуждаются политические и социальные аспекты само-

идентичности, предрассудки, стереотипы, дискриминация. Благодаря уже сложившимся отношениям между членами группы возможна коррекция ошибочных и разрешающих установок. Теоретическую опору этой работы авторы видят в трудах Левнина, посвященных этнической идентичности и отношениям большинства и меньшинства, в его теории индивидуального изменения в группе, а также в принципах действенного исследования (Bargal, Bar 1992).

Одна из первых практических попыток решения задачи по улучшению отношений — это эксперимент Дж. Морено, проведенный в начале 30-х годов в государственной учебно-воспитательной колонии (город Хадсон, штат Нью-Йорк). В этой колонки находилось около пятисот девушек из неблагополучных семей, чье поведение было деликвентным. Девушки проживали группами в отдельных домах. Для решения реабили­тационных задач были созданы самые благоприятные условия жизни, учебы, занятии спортом, овладения профессиональными навыками и т. д. Однако между отдельным группами девушек, а также между колонистками в целом и руководством сложило напряженные отношения; кроме этого, не прекращались попытки побега, а успеваемость была низкой.

Прежде всего, было проведено тщательное социометрическое обследование всех групп девушек. Благодаря ему были выявлены те из них, кто оказался в изоляции, был отвергаем или, наоборот, имел особое влияние на группу. Дальше Морено прибег к психодраме, включавшей в том числе и обмен ролями между звездами» и «изгоями» группы. Чувства сопереживания по отношению к последним, возникавшие у участников группы во время психодрамы, становились основой постепенного возникновения солидарности в группе. Если этого не происходило, то девушек перемещали из одной группы в другую на основе социометрических показателей. Ком да основной конфликт развивался между группой и администрацией, психодрама концентрировалась на группе в целом.

Данный эксперимент Морено рассматривается как успешное соединение социотерапии и психотерапии, впервые реализовавшее на практике концепцию терапев­тического сообщества (Лейтц, 1994).

Еще один пример психологического проекта по улучшению отношений между людьми — это созданный в Гарварде Исследовательский центр по созидательному альтруизму. Его возникновение было результатом усилий П. Сорокина, одного из крупнейших социологов своего времени, пережившего разочарование в возможно­сти эффективного использования политических, культурных, религиозных и идео­логических средств смягчения социальных и, прежде всего, военных конфликтов. Он выдвигает чисто психологическую задачу «значительного увеличения бескорыстной, созидательной любви во внешне проявляемом поведении, межличностных и межгрупповых взаимоотношениях в общественных институтах и культуре в целом», без чего «прочный мири гармония между людьми невозможны» (Сорокин, 1991, с. 217). Ре­зультатом исследовательской работы Центра стала серия работ Сорокина и его кол­лег, посвященная описанию и изучению феномена альтруизма и созидающей любви, которые укрепили его в убеждении, что это именно та сила, которая способна предот­вращать агрессию и изменять враждебные отношения на дружеские. При этом он не ограничился чисто теоретическим изучением интересовавших его проблем, но пред­принял экспериментальную проверку эффективности «метода добрых дел»: «Мы выб­рал и пять пар студентов. Партнеры в каждой паре ненавидели друг друга. Мы постави-

ли себе задачу изменить (за три месяца) эти неприязненные отношения на дружествен­ные с помощью метода "добрых дел". Убедив одного из партнеров в каждой паре попы­таться продемонстрировать дружественные действия по отношению к другому партне­ру, мы затем наблюдали, что получится. Дружественные жесты включали приглаше­ния пообедать вместе, сходить в кино, потанцевать и так далее. Нас интересовало, какие изменения возникают в поведении обоих партнеров, и возникают ли вообще, на основе раз за разом повторяемых "добрых поступков". Опуская подробности, скажу, что мы сделали четыре пары друзьями, а партнеры пятой стали относится друг к другу нейтрально» (там же, с. 229). Аналогичные исследования были выполнены среди па­циентов психиатрической клиники, заключенных и т. д. Результат был тем же, что доказывало эффективность применения метода «добрых поступков». Дело остается за малым — убедить людей делать добрые дела. В США создается Исследовательское общество по созидательному альтруизму (1955), которое с успехом проводит конфе­ренцию, посвященную Новому знанию о человеческих ценностях. Однако оно, по словам Сорокина, «после нескольких лет тихого существования также тихо сконча­лось», поскольку «господствующий во всем мире климат нетерпимости и вражды меж­ду людьми из-за их личного ил и группового эгоизма оказался совершенно непригод­ным для возделывания прекрасного сада бескорыстной, созидающей любви» (там же. с. 236).

Отсутствие опыта активных практических действий, скептицизм и сомнения, связанные с прямым участием ученых в общественной жизни и решении социальных проблем, и даже первые неудачи, однако, уже не могли ничего изменить в принципиальном выборе учеными активной позиции по отношению к практической необходимости решения социальных конфликтов и работы с ними.

Дата добавления: 2015-10-13