Модели развития межличностной конфликтной ситуации

Большинство типологий конфликта основано либо на характеристиках его сто­рон (таковы распространенные в западной социологии классификации, выделяю­щие различные уровни конфликта, например 18-уровневая структурная классифи­кация С. Чейза, охватывающая конфликтные явления от внутриличностного и меж­личностного уровней до конфликтов между государствами, нациями и т.д., вплоть до противостояния Восток—Запад), либо на причинах конфликтов (обычно в рам­ках одного его вида, например, причины организационных конфликтов), либо на со­четании того и другого. Однако статичные характеристики, положенные в основу подобных типологий, ограничивают их диагностические возможности; распростра­ненность подобных схем может быть объяснена только относительной легкостью их построения.

Гораздо заманчивее и перспективнее было бы различение типов конфликтов, основанное на их динамике, внутренней структуре и т. д. Одна из наиболее извест­ных попыток этого рода осуществлена А. Рапопортом, выделяющим такие типы конфликтов, как «борьба», «игры» и «дебаты» (Rapoport, 1974). Он пытается опи­сать эти типы конфликтов на основании различия их характеристик, используя при этом и разные подходы, и разные объяснительные ключи. Так, «борьба», по мнению автора, лучше описывается с помощью психологических концепций агрессии, «игры» — на основе теории игр и других математических моделей, «дебаты» долж­ны изучаться с помощью теории Павлова, Фрейда и т. д. По словам К. Финка, типо-

логия Рапопорта «это не эмпирические классы конфликта как явления, а, скорее, идеальные типы, представляющие три различные совокупности общих предполо­жений о структуре и динамике конфликтных ситуаций» (цит. по: Доронина, 1981, с.71).

Нередко описание разных «форм» конфликтных ситуаций можно найти в попу­лярной литературе по практическим проблемам общения людей с понятным для такого рода литературы интересом к «типам». Так, Е. Мелибруда говорит о разных формах столкновений между людьми. Часто эти столкновения проявляются в виде борьбы противников; «другие формы столкновений больше похожи на поединки боксеров или фехтовальщиков — главное, к чему стремятся партнеры, — это дока­зать свое преимущество над другими»; бывают также интеллектуальные споры, конфронтации разных позиций и т. д. (Мелибруда, 1986, с. 19-20). Автор не приво­дит никаких критериев различения этих видов конфликтов, неочевидны (точнее, различны) и основания, по которым оно проводится; впрочем, возможно, подобные требования излишни к работам популярного жанра.

Очевидно, однако, что попытки увидеть разные «формы» конфликтных ситуаций как в вышеупомянутых работах, так и в работах других авторов, исходят из пред­ставления о существовании различной «внутренней природы», «Внутренней логи­ки» конфликта, о существовании различных возможностей его развития.

Анализ многочисленных конфликтов позволил нам эмпирическим путем прийти к выделению трех моделей развития конфликта, которые являются обобщением ра­нее развитых представлений о возникновении конфликтов и конфликтном взаимо­действии.

Вкратце напомним о наших рассуждениях. Восприятие и интерпретация ситуа­ции становятся основой ее «определения», которое, в свою очередь, «задает» выбор способа реагирования человека на ситуацию.

Конфликтное взаимодействие развивается на фоне определенного ситуацион­ного контекста, включающего, как отмечалось ранее, общий кооперативный или конкурентный характер взаимодействия сторон, условия протекания конфликта, наличие «третьих сил», способствующих усилению или ослаблению конфликта, и др., а также прежний опыт взаимодействия сторон.

Ситуационный контекст

Характер ситуации (кооперативный или конкурентный)	Условия протекания конфликта	Наличие «третьих сил»	Опыт отношений сторон

Установка на взаимодействие

Важнейшим фактором, определяющим установку человека на тот или иной тип взаимодействия с партнером в конфликте, является прежний опыт их отношения. Остальные компоненты ситуационного контекста играют роль фона, условий, приобретающих то или иное значение, играющих или не играющих свою роль в зависимости от опыта прежних отношений сторон.

Можно выделить три принципиальных типа прежних отношений сторон. Пред­ставим себе первый конфликт — семейную пару или пару друзей, история взаимоотношений которых позволяет говорить о позитивном опыте отношений. Между ними либо фактически не было серьезных разногласий, либо эти разногласия успешно преодолевались. Этот позитивный опыт позволяет им рассчитывать на то, что и в новой ситуации противоречий они найдут общий язык и договорятся.

Для участников второго конфликта характерно то, что им не всегда удавалось достичь соглашения и полностью преодолевать возникавшие противоречия,. опыт зафиксирован в укрепившихся у них представлениях, что они не всегда находят общий язык. Когда мы говорим о своих отношениях с кем-то: «Мы не всегда! понимаем друг друга», или «Мы по-разному смотрим на многие вещи», или даже «Мы разные люди», мы фактически обозначаем этими словесными формулами именно свой непреодоленный опыт разногласий с этим человеком. Наконец, третий возможный вариант — это ситуация, когда прежние отношения сторон включают не только опыт непреодоленных разногласий, но и опыт негативного эмоционального взаимодействия: в прежних конфликтных ситуациях они не только не понимали друг друга, но это непонимание сопровождалось негативными эмоциями, неприяз­нью или враждебностью.

Если спросить участии ков конфликта, каков их прогноз относительно новой ситуации возникших между ними разногласий, то в их ответах отразится опыт их прежних отношений. Например, этот вопрос можно задать в такой форме: «Как вы счи­таете, вам удастся найти общий язык, как-то договориться в этой ситуации?» В первом случае мы получим утвердительный ответ: «Думаю, что да», «Всегда можно до­говориться, если хочешь» и т. д. Во втором случае опыт прежних недоговоренностей не дает такой уверенности, участники конфликта часто уже не могут сказать «да», но не хотят говорить «нет», и потому в основном отвечают уклончиво: «Не знаю», «Трудно сказать» и т. д. Если же их отношения отягощены и негативным эмоцио­нальным взаимодействием, то это проявляется в их ответах новым эмоциональным противостоянием и часто не невозможностью, но нежеланием договариваться: 'Да не хочу я с ним вообще ни о чем договариваться» или «С ним вообще невозможно разговаривать».

Таким образом, опыт прежних отношений участников конфликта актуализиру­ется в разных типах их установок относительно новой ситуации их разногласий:

—позитивная установка на достижение договоренностей;

—неопределенная установка, связанная с отсутствием уверенности в возмож­ности договоренностей;

—нежелание договариваться, актуализация негативных эмоций.

Установки участников конфликта, в свою очередь, начинают определять харак­теристики их взаимодействия.

Позитивная установка на достижение договоренностей

Неопределенная установка, связанная с отсутствием уверенности в возможности договоренности

Негативная установка, связанная с нежеланием договариваться и актуали- зацией негативных эмоций

Цели участников конфликта. Что будет целью участников конфликта в пер­вом случае? Договориться, но не просто договориться, а прийти к взаимопонима­нию. Например, если в результате происшедшего между ними обсуждения один из них идет на уступки и говорит: «Ну, хорошо, я согласен, пусть будет так, как ты хочешь», — то он может услышать в ответ: «Нет, подожди, я хочу, чтобы ты меня понял». В этих словах звучит; мне мало, чтобы было по-моему, я хочу, чтобы ты понял меня, потому что именно в этом случае я могу быть уверен, что это недоразу­мение между нами пройдет бесследно, не будет иметь негативных последствий.

Могут ли на это рассчитывать участники второго конфликта? Им уже приходи­лось оказываться в ситуациях, когда не удавалось достичь согласия, и нет уверен­ности, что они смогут сделать это в данном случае. Поэтому их целью скорее будет просто решить проблему, но не обязательно при этом понимать друг друга или при­ходить к согласию. Реальность указанных различий можно проиллюстрировать следующим высказыванием одного из участников конфликта: «Не надо меня угова­ривать, и я не собираюсь вас убеждать, у вас своя точка зрения, а у меня своя, да­вайте как-то решать проблему».

Целью участников третьего конфликта может стать стремление победить. Их прошлые конфликты, недоговоренности, связанные с ними негативные чувства и их актуализация в новой ситуации приводят к желанию доказать свое, «поставить на место», одержать верх. Эмоциональное отношение участников конфликта к про­исходящему часто является симптомом того, что идет борьба «за прошлое».

Соответственно этой цели различается и восприятие другого участника кон­фликта. Если нам надо договориться, понять друг друга и мы допускаем такую воз­можность, то мы испытываем к партнеру вполне позитивные и даже дружеские чув­ства. Если мы стремимся «победить», «взять верх», то другой превращается в «про­тивника». По-видимому, менее определенно очерчены наши отношения в том слу­чае, когда мы уже не можем рассчитывать на взаимопонимание, но еще не хотим «воевать» друг с другом. Мы не испытываем друг к другу ни дружеских, ни враждеб­ных чувств, но должны вместе преодолеть возникшую проблему. В русском языке практически невозможно найти слова для обозначения «другого», которые были бы эмоционально нейтральны и не содержали в себе негативного или, напротив, пози­тивного оттенка. Поэтому воспользуемся словом «оппонент», которое обозначает

человека, с которым имеются разногласия, хотя оно и принадлежит не столько обы­денной, сколько официальной лексике.

Казалось бы, предмет разногласий является достаточно устойчивым компонен­том конфликтной ситуации. Однако объем рассогласований может изменяться в за­висимости от характера отношений с партнером. Так, если участников конфликта в целом связывает позитивный опыт отношений, то, как правило, они ограничивают зону своих разногласий тем конкретным предметом, который и связан с данной си­туацией. Если в прошлом участники конфликта отмечали наличие взаимных разно­гласий, которые не преодолевались, а «консервировались» в виде зоны несогласия, то новый предмет их спора может восприниматься как часть более широкого пространства несовпадения представлений. Тем самым зона их разногласий может субъективно расширяться, даже если ее признание не носит явного, открытого ха­рактера. Это усиливает их неуверенность в возможности легкого достижения дого­воренности. При более сложном характере отношений реальная зона рассогласований между участниками конфликта является фактически неопределенной, при этом нередко обнаруживается тенденция к ее субъективному расширению. Это означает, что участники конфликта подчас затрудняются четко определить, с чем они не со­гласны, однако склонны преувеличивать существующие разногласия («Мы абсо­лютно разные люди», «У нас мало общего»). Это связано с тем, что отношения между оппонентами принимают форму взаимного неприятия, любой их контакт или предмет обсуждения может стать источником дополнительной напряженности.

В зависимости от того, как человек воспринимает противостоящую сторону в конфликте, развивается и само взаимодействие. Если, например, воспользоваться традиционным представлением о формальных и неформальных компонентах взаи­модействия, понимая под первыми обязательные элементы, относящиеся к основам взаимодействия сторон, а под вторыми — «свободные» дополнения, возникающие в результате отношений сторон, то взаимодействие участников разных конфликтов будет выглядеть следующим образом.

Когда «другой» воспринимается как партнер, понимание которого представляет­ся возможным и, более того, является целью взаимодействия, отношение партне­ров друг к другу естественно включает не только формальные, «вынужденные» ком­поненты, но и позитивные неформальные проявления, направленные на поддержа­ние дружеских отношений. «Противник», с которым «все средства хороши», также побуждает к неформальному, «личностному» отношению к себе, однако знак этого отношения меняется на противоположный: по личности партнера наносятся «уда­ры», используются аргументы, задевающие его достоинство, открыто демонстриру­ется враждебность.

Более сложно складывается взаимодействие «оппонентов». Для их отношений характерна формализация, ограничение общения обязательным принятым миниму­мом. В служебных отношениях партнеры переходят к откровенно официальному характеру взаимодействия. Даже если для их общения прежде были характерны дружеские проявления, теперь они подчеркнуто официальны, корректны, предпо­читают следование формальным правилам, исключают из общения все неформаль­ное, спонтанное. Сложнее очертить рамки такого взаимодействия в семье. Право­мерно ли по отношению к семье говорить о формальных и неформальных аспектах

отношений? Какая-то часть семейного взаимодействия относится к тому обяза­тельному его основанию, которое очерчено сложившимися традициями, нормами или правилами, установленными в семье; их нарушение или несоблюдение приво­дит к разрушению самих основ семьи. И точно так же в семье может быть спонтан­ное, дружеское общение людей, а не социальных ролей с их функциями и обязанно­стями.

Представим себе следующий диалог. Муж вечером звонит домой с работы: «Не ждите меня к ужину, я задерживаюсь». Жена: «Хорошо, а где ты?» Муж выдержива­ет паузу и отвечает: «Да у нас тут совещание затягивается... А почему ты об этом спрашиваешь?» Его звонок входит в состав обязательного принятого в семье взаи­модействия: если задерживаешься против обычного, позвони, чтобы не ждали и не волновались. В ответ на «необязательный» вопрос жены «Где ты?» муж, конечно, отвечает, но подчеркнутая пауза и ответный вопрос «А почему ты спрашиваешь?» фактически дают ей понять, что она нарушила незримые границы, проведенные между «его» и «ее» пространствами. Видимо, идеальный тип семейного общения — это абсолютно спонтанное поведение партнеров по отношению друг к другу, когда можно о чем угодно спрашивать, что угодно говорить, без оглядки на то, как это бу­дет понято и принято. Но, наверное, в любой семье существуют темы, на которые не говорят, проблемы, которые не затрагивают, и в спонтанном общении появляются перегородки, отделяющие «запретные» темы, зоны опасных разговоров и т. д. Если этих островков, которые надо обходить, становится слишком много, тогда проще становится вообще не говорить друг с другом, сведя общение к необходимому и безо­пасному минимуму. Так и очередной конфликт заставляет партнеров более строго соблюдать границы принятого взаимодействия в направлении «формализации об­щения».

Каждый человек считает себя самостоя­тельной единицей, неким целым, взаимо­действующим с другими самостоятельны­ми единицами. Он знает, что влияет на по­ведение других, а те влияют на его поведе­ние. Взаимодействуя в рамках своей се­мьи, он воспринимает принятую в семье карту мира. Он знает, что некоторые терри­тории помечены надписью «Поступай, как тебе угодно». На других стоит надпись «Ос­торожно», а на некоторых — пометка «Стоп». Переступив такую границу, член семьи сталкивается с тем или иным регули­рующим механизмом. Временами он ми­рится с этим, временами может взбунто­ваться. Есть и такие места, где написано: «Вход воспрещен». Вторжение на эти тер­ритории влечет за собой сильнейшие аф­фективные переживания; чувства вины, тревоги и даже изгнания и проклятия. С. Минухин. Ч. Фишман

Соответственно разным типам взаимодействия различаются и средства воз­действия, используемые участниками конфликта по отношению друг к другу. По­скольку участники первого конфликта сохраняют в своем общении позитивные не­формальные компоненты, то и в воздействии друг на друга они опираются на пози­тивные неформальные способы — аргументацию, убеждение, объяснение, просьбу. Те же, кто превращает свое общение в формально-ролевое взаимодействие, вынуждены опираться в спосо­бах преодоления возникших разногласий на фор­мальные возможности. В деловом конфликте это звучит как апелляция к официально принятым способам решения проблем: «Я вижу, что нам не договориться, поэтому считайте, что это при­каз», «Раз нам с вами не найти общего языка, пусть решает начальство (коллектив)».

В семейной ситуации также существуют при­нятые способы решения проблем, разделение пол­номочий, отдельные зоны ответственности и т.д. Например, когда жена передает мужу просьбу его матери, предполагающую «мужскую» помощь, он отвечает; «Хорошо, я решу эту проблему», но не

Диалог Уход Борьба

Конструктивный Неопределенный Деструктивный

В человеческой вражде причина и дей­ствие часто до такой степени находятся вне связи и разумной пропорции, что не­возможно правильно понять, является ли мнимый предмет спора его действитель­ным поводом или всего только выходом для уже существующей вражды... В целом создается впечатление, что люди никогда не любили друг друга из-за вещей столь малых и ничтожных, как те, из-за которых один другого ненавидит. Люди, у которых много общего, часто куда горше, несправедливее обижают друг дру­га, чем совершенно чуждые. Иногда это случается потому, что большая область их взаимной общности стала чем-то само со­бой разумеющимся, и поэтому не она, а то, что на данный момент их рознит, определя­ет позиции по отношению друг к другу. Преимущественно это происходит именно в силу их немногих различий, а всякий мельчайший антагонизм приобретает иное относительное значение, чем это бывает между людьми более отчужденными, с са­мого начала взаимно ориентированными на возможные различия. Отсюда — семей­ные конфликты из-за совершеннейших пу­стяков, трагичность «мелочей», из-за кото­рых порой расходятся вполне подходящие друг другу люди. Г. Зиммель

вступает в обсуждение с женой, как это лучше сделать. Напротив, услышав о затруднениях сына в школе, раздраженно говорит жене: «Ты же у нас занимаешься школой, вот сходи туда и разберись». «Противники» не стесняются в выборе средств воздействия друг на друга: стремление «победить» провоцирует их на использова­ние давления, принуждения, нанесение эмоциональных ударов по «больным мес­там», задевающих личность партнера. Возникающие при этом отношения принима­ют такие формы, что противостояние, борьба становится для участников конфликта' самоцелью, а желание «одержать верх», «поставить на место», оказывается важнее «цены», которую при этом приходится платить: «плата» — это разрушение отношений сторон. Такой тип отношений описан Л. Толстым в «Крейцеровой сонате»: описывая постепенное ухудшение своей семейной ситуации, герой рассказывает о таком обостре­нии отношений между ним и женой, когда «уже не разногласие производило враждебность, но враждебность производила разногласие». «В нор­ме» разногласия между людьми могут постепен­но приводить к возникновению между ними взаимного недовольства, неприязни и даже враж­дебности, но при сильном психологическом анта­гонизме сторон начинает происходить обратное: если один говорит «белое», то другой обязатель­но скажет «черное», потому что они в принципе уже не хотят и не могут прийти к соглашению, в результате чего «враждебность производит раз­ногласия».

Предложенное описание типов конфликтного взаимодействия представляет собой эмпиричес­кую типологию, основанную на обобщении ре­зультатов анализа конкретных конфликтов и практике работы с ними. Оказывается, что ха­рактеристики каждой из моделей развития кон­фликта связаны некоторой внутренней логикой, которая позволяет отнести их к определенному типу конфликтного взаимодействия. Основании-

ем для предложенной типологии являются виды взаимодействия в конфликтных ситуациях, различающиеся по параметру «цели-средства».

Сотрудничество представляет собой такой тип взаимодействия в конфликт­ной ситуации, при котором его участники стремятся к разрешению возникших меж­ду ними противоречий, ориентируясь при этом на сохранение позитивных отноше­ний и опираясь на них в процессе взаимодействия.

Сотрудничество развивается на основе прежнего позитивного опыта участни­ков конфликта, основанного либо на отсутствии разногласий в прошлом, либо на их успешном преодолении и связанного с успешным взаимодействием людей.

Общение при сотрудничестве характеризуется следующими особенностями: в общении сохраняются неформальные компоненты, которые используются участни­ками для поддержания отношений; «противостоящая сторона» воспринимается как партнер; главным способом воздействия партнеров друг на друга являются поиск решения, удовлетворяющего обе стороны, попытки убеждения, аргументация и т.д.

Принципиальная возможность сотрудничества в рамках конфликтного взаимо­действия допускается и другими авторами. Так, Л. А. Петровская указывает: «Со­трудничающее партнерство — наиболее адекватно гуманистической ориентации контакта, однако богатство реального общения вряд ли можно исчерпать одной-единственной позицией. Конфликтная компетентность сегодня — это, прежде все­го, освоение позиции партнерства, сотрудничества на фоне владения, конечно, и другими поведенческими стратегиями тоже» (Петровская, 1989, с. 106-107). Исхо­дя из перечисленных характеристик конфликта, используемые партнерами страте­гии разрешения конфликта могут быть определены как ДИАЛОГ.

Кооперация в данном контексте означает такой тип взаимодействия, участники которого стремятся к разрешению возникших между ними противоречий, незави­симо от фактора взаимоотношений между ними, опираясь на формальные возмож­ности решения проблемы (существующий порядок, предписания, нормы и т. д.). Как указывает Г. М. Андреева, «кооперация, или кооперативное взаимодействие, означает координацию единичных сил участников» (Андреева, 1994, с. 91), подчер­кивая, что «кооперация и конкуренция лишь формы "психологического рисунка" взаимодействия» (с. 93).

При кооперации из взаимодействия исключаются неформальные компоненты, противостоящая сторона воспринимается как оппонент, воздействие участников ситуации друг на друга осуществляется в формальных рамках (не убеждение, но апелляция к законам, к власти, к нормам).

Кооперация с ее преимущественной ориентацией на решение проблемы, т. е. не на то, чтобы «договориться», но опираясь на формальные установления, прийти к удовлетворительному решению, развивается на основе опыта прежних разногла­сий, которые не были успешно преодолены и закрепились у участников ситуации в виде опыта «недоговоренности». Стратегия, направленная скорее на достижение формальных решений и оставляющая нерешенными проблемы их отношений, мо­жет быть обозначена как УХОД.

Конкуренция — это такой тип взаимодействия в конфликтной ситуации, при котором участники не стремятся к разрешению существующих между ними проти­воречий. Целью их взаимодействия становится «победа» над противостоящей сто­роной, для чего применяются разнообразные средства, используемые при «борьбе с противником».

Конкуренция связана сопытом негативного взаимодействия, включавшего негативные эмоциональные компоненты — неприязнь, враждебность и т. д., актуализирующийся в новой ситуации и превращающие ее в новый этап «борьбы» между индивидами.

При конкуренции неформальные компоненты — выход за рамки формального общения — присутствуют, но «с отрицательным знаком», т. к. выполняют функции не поддержания отношений, но проявления враждебности; противостоящая сторона воспринимается как «противник»; используемые средства воздействия участников конфликта друг на друга подчинены цели «победить». Перечисленные признаки соответствуют такому типу взаимодействия, которое ранее было определено нами как БОРЬБА. Таким образом, модель развития конфликта представляет собой про­цесс, основанный на прежнем опыте участников взаимодействия, порождающем ихотношение к новой ситуации противоречия, что, в свою очередь, «задает» сценарий их нового взаимодействия (см. табл. 8-9).

Развитые выше соображения нашли свое практическое развитие в предложен­ной нами модели психологического посредничества как формы практической работы психолога по разрешению межличностных конфликтов.

Таблица 8-9

Модели развития конфликта

Прежний опыт взаимодействия участников конфликта	Позитивный опыт отсутствия разногласий или их успешного преодоления	Опыт неопределенных разногласий и «недоговоренности»	Опыт неопределенных разногласий и негативного эмоционального воздействия
Отношение к новой ситуации	Уверенность в возможности договоренности, стремление к поиску взаимопонимания	Отсутствие уверенности в возможности договориться, поиск формального выхода из ситуации	Нежелание договариваться, актуализация негативных чувств
Примеры взаимодействия
Цель	Договориться	Решить проблему	«Победить»
Неформальные компоненты в общении	Позитивные неформальные компоненты	«Формализация общения»	Негативные неформальные компоненты
Восприятие противостоящей стороны	партнер	оппонент	противник
Средства воздействия	Использование неформальных компонентов – убеждения, аргументации, попытки договориться	Использование формальных компонентов, апелляция к формальному порядку	Использование средств борьбы - силовое давление, эмоциональные удары, «ловушки» и т.д.
Тип взаимодействия	Сотрудничество	Кооперация	Конкуренция

Резюме

1. Биполярность конфликта обнаруживается во взаимодействии его сторон, ко­торое реализуется в разных стратегиях и тактиках действия.

2. Цели участников конфликтного взаимодействия связаны с предметной сто­роной конфликта (мотивы получения желаемого), его эмоциональными ас­пектами (эмоциональными установками участников конфликта относительно друг друга) и нормативным обоснованием своей позиции/действий для себя и/или для других (мотив сбыть понятым» и «быть справедливым»).

3. Достижение целей участников конфликта может обеспечиваться использо­ванием ими разных стратегий: они могут ориентироваться на «выигрыша обо­их или на достижение односторонних преимуществ. Эти установки могут различаться в разных целях, цели разных участников конфликта с точки зре­ния их значимости образуют иерархию, которая может изменяться в ходе конфликта. Цели могут соотноситься по-разному, в силу чего хотя они и яв­ляются регулятором поведения участников конфликта, но не могут одно­значно определять характер их взаимодействия.

4. Процесс взаимодействия в конфликте представляет собой серию взаимона­правленных интеракций, в ходе которых участники взаимодействия исполь­зуют разнообразные приемы и техники влияния на партнера, часть из кото­рых специфична для кооперативного или конкурентного взаимодействия, а остальные могут использоваться и в том и в другом контексте.

5. Различия между «борьбой» или «диалогом» как способами преодоления про­тиворечий связаны с тем, что участники конфликта либо пытаются оказать одностороннее влияние друг на друга, либо строят свое общение таким обра­зом, что и сами оказываются открыты влиянию партнера, поддерживая с ним диалог, результат которого может быть заранее неизвестен обоим и рождает­ся в ходе совместного поиска.

6. «Борьба» как категория методов воздействия на партнера, связанного с его
использованием или устранением как помехи с пути достижения цели, включает в себя «жесткие» приемы силового давления и «мягкие» приемы манипу­лирования.

7. Трудности определения техник эффективной коммуникации связаны с от­сутствием четкой грани между конструктивными и деструктивными приема­
ми, а также с методическими проблемами их вычленения.

8. Стратегии взаимодействия, развиваемые участниками конфликта, имеют ре­шающее значение для его протекания и исхода.

9. Общий характер отношений сторон — ситуационный контекст — оказывает влияние на их взаимодействие в конфликте. Кооперативные отношения по­рождают ориентацию участников не только на достижение своих целей, но и на сохранение хороших отношений в дальнейшем. Помимо этого, к факторам ситуации можно отнести прежний опыт отношений сторон, наличие благо­приятных и неблагоприятных условий, в том числе «третьих сил», заинтере­сованных в усилении или ослаблении конфликта, а также поведение партне­ра по ситуации.

10.Факторы ситуации имеют безусловное влияние на поведение участников конфликта, однако это влияние не имеет однозначного характера и опосреду­ется другими факторами.

11.Выбор стратегии поведения осуществляется под влиянием психологической установки (ориентации), которая включает когнитивные, мотивационные и моральные компоненты. Психологические ориентации возникают как под влиянием объективных характеристик каждой из сторон, так и в силу инди­видуальных особенностей людей, обнаруживающих преимущественную склонность к выбору тех или иных стратегий взаимодействия.

12.Образы конфликтной ситуации, включающие отражение происходящего, об­разы участников конфликта (в том числе и собственных переживаний) и их интерпретацию, являются важнейшими регуляторами поведения участни­ков конфликтной ситуации; независимо от степени своей «истинности» именно они детерминируют поведение участников конфликта.

13.Процессы межличностного познания в конфликтной ситуации характеризуют повышенная заинтересованность в построении адекватного психологи­ческого образа партнера, интенсивная работа по интерпретации и прогнози­рованию его поведения, высокая степень «пристрастности» к партнеру, «зак­рытость» общения партнера — реальная или подозреваемая.

14.Образы «другого» пристрастны и отражают тенденцию к возложению ответ­ственности за конфликт на «другого» и к наделению его «плохими чертами, с помощью чего обесценивается его позиция и усиливается своя. Тем самым противопоставление «Я — Другой» (как и «Мы — Они») выполняет защит­ную функцию.

15.Конфликт — это явление социальное. В этом своем качестве он характеризу­ется ценностно-нормативными свойствами. Нормативный аспект конфликта проявляется в трех отношениях: стремление участника конфликта к норма­тивному обоснованию своих позиций и действий, существование правил кон­фликтного взаимодействия, существование культурных и этических норм конфликтного взаимодействия.

16.В конфликте может наблюдаться явление «двойного стандарта», проявляю­щееся в существовании разных нормативов «для себя* и «для другого», за которым стоит приписывание разного смысла одним и тем же действиям уча­стников конфликта. При этом свое поведение интерпретируется как предо­пределенное в большей мере ситуационными факторами, как вынужденная реакция на сложившиеся обстоятельства и действия противостоящей сторо­ны. «Другой» воспринимается как более «свободный» в своих действиях, ко­торые интерпретируются как преднамеренные и за которые он, следователь­но, несет полную ответственность.

17.В условиях конфликта его участники могут иметь тенденцию к противопо­ставлению «себя» и «другого» причем если «Я» описывается в позитивном ключе, то другой — «Он» — наделяется различными негативными чертами, что выполняет функцию поддержки и обоснования человеком своей пози­ции. Через соответствующее построение образа себя и образа другого проис­ходит обоснование своей и дискредитация чужой позиции.

18.Критерием, к которому в условиях различных позиций апеллируют участни­ки конфликтных ситуаций, является понятие справедливости. В значении того, что должно быть, того, что является само собой разумеющимся, «пра­вильным» оно становится одним из принципов морального обоснования сво­ей позиции участниками конфликта. Однако представление о справедливос­ти не может выступать действительно реальным критерием в регуляции от­ношений участников конфликта в силу возможности его различной интер­претации.

19.Характер и последовательность действий участников конфликта определя­ются системой их представлений о «правильном» поведении. Развитие конф­ликта происходит по «правилам», которые могут иметь скрытый характер, принимаются участниками взаимодействия за «нечто само собой разумею­щееся» и потому не всегда рефлексируются ими.

20.Правила конфликта отражают представления его участников о «правильной» логике развития конфликта, причем правила варьируют в зависимости от особенностей ситуации (например, для ситуаций конфликта с руководите­лем, коллегой и подчиненным могут существовать разные правила).

21.Конфликты — это явление культуры. Само их содержание определяется
культурными факторами. Процесс возникновения и развития конфликтов ре­гулируется культурными нормами, приводящими в ряде случаев к появле­нию особых культурных ритуалов, связанных с возникновением и разреше­нием конфликта, а также с действиями его участников.

22.Взаимодействие в противоречивых ситуациях, где цели участников оказыва­ются либо несовместимыми, либо противоречивыми, актуализирует этиче­ский аспект. Конфликт может вестись по правилам «честной» или «нечест­ной игры». Этическая проблема возникает тогда, когда партнер рассматрива­ется как средство достижения цели или, напротив, помеха на пути к ней, т. е.должен быть или использован, или нейтрализован.

23.Важнейшим фактором, «задающим» установку человека на тот или иной тип взаимодействия с партнером, является прежний опыт их отношений. Уста­новки участников конфликта, в свою очередь, начинают определять такие характеристики конфликта, как преследуемые цели, восприятие партнера по ситуации, «объем» предмета разногласий, характер взаимодействия с парт­нером, используемые средства воздействия на него. На основе обобщения результатов анализа отмеченных характеристик конкретных конфликтов можно выделить разные модели развития конфликта: модель сотрудниче­ства, модель кооперации, модель конкуренции.

Дата добавления: 2015-10-13