Нужна ли сегодня промполитика?

Сегодня сама постановка вопроса о промышленной политике или стратегии является более чем сомнительной – как с точки зрения современных форм организации хозяйства, так и с точки зрения ситуации в России и мире.

Мир ушел от проблем промышленности

Мир реально ушел от проблем промышленности. Мир уже пережил индустриальную эпоху, пережил и эпоху постиндустриальную; сейчас формируется новый уклад хозяйства, который носит условное название информационного. В рамках индустриального развития невероятно активен Китай, а в рамках формирования информационно-технологической эпохи реализуются две стратегии.

Первая – американская и западноевропейская, которую можно охарактеризовать как маркетинговую. Маркетинговые структуры идут впереди производств: не можешь продать – не строй, не изобретай и не производи. Поэтому стратегия состоит в том, что нужно захватывать и монополизировать рынки, организовывать сбыт – и только под это строить производство.

Важнейшим инструментом маркетинговой стратегии служат стандарты

Важнейшим инструментом маркетинговой стратегии служат стандарты, которые сегодня охватывают все сферы жизни и деятельности людей ². Это не только стандарты продукции (что еще как-то существует в России), но и технологические стандарты, и стандарты употребления, и стандарты жизни в виде сменяющих друг друга циклов мод (об этом в России вообще не имеют понятия). Стандарты очень жесткие, учитывающие сотни различных процессов: должна учитываться и транспортировка, и совместимость, и квалификация людей, и экологические требования, и надежность и т.п. Именно господство стандартов позволяет говорить об информационной эпохе, поскольку информация существует и играет ведущую роль только в условиях всеобщей стандартизованности.
В рамках этой стратегии действуют сегодня и американские, и европейские компании, и особенно активно – компании стран ЮВА.

Крупные японские компании отрабатывают новый ход. Их стратегия состоит в создании так называемых суперпроизводств. Замысел заключается в построении таких конструкторско-технологических и производственных структур, которые за счет высоких технологий могли бы производить любой товар в любом количестве – в том числе и очень маленьком – без перенастройки систем управления и технологии. Не желая ввязываться в войну брендов, они делают такую конструкцию, которая, получив заказ на качество и иные характеристики товара, может сделать все, что угодно. Пока идут конструкторские и технологические разработки, под новый заказ компонуется производство, которое затем будет так же быстро разбираться. В этой стратегии производство должно поспевать за товаром, за его заказом.

Обсуждая российскую промышленную политику – какой стратегии власть намеревается следовать?
Если первой, то надо вырабатывать не промышленную, а маркетинговую политику. Заботится не о добыче и транспортировке нефти – об этом и так есть кому позаботиться, строить трубопроводы не есть задача власти, – а о ее продаже, об обеспечении устойчивого сбыта по как можно более дорогой цене и т.п. Необходимо понять, какие рынки существуют у всего того, что мы в России делаем не руками, и вести по отношению к ним целенаправленную экспансионистскую политику. Это относится и к нефти и газу, и к лесу, и даже к территориям – необходимо только разработать нормальные условия их предоставления под освоение. И это будет гораздо современнее и честнее, чем заниматься промышленной политикой.

Если мы берем на вооружение вторую стратегию… Нет, такое России еще в меньшей степени грозит.
Обсуждать сегодня промышленную политику или промышленную стратегию – это означает поддерживать стереотипы индустриального роста. Но вторым Китаем сегодня России не стать и вторую индустриализацию не произвести.

И даже если мы будем говорить, что речь идет не о «жесткой», а о «мягкой» промышленной политике, которая не сводится ни к дирижизму, ни к восстановлению производств; даже если мы будем говорить о том, что современная промышленность не сводится к производству, а включает в себя и систему управления, и рекламу, и финансы и инвестиции, – то все равно в реальности это приведет лишь к восстановлению заводов, имеющих гарантированный государством сбыт. В начале XXI века – это безумная затея, закрепляющая отсталость России навсегда.

При этом консервируется не только индустриальная (в лучшем случае – постиндустриальная) структура «реального сектора», но и система государственного управления, которая никак не может отойти от отраслевого принципа, адекватного советской структуре планового управления. Власть неизбежно начинает концентрировать свое внимание на выработке промышленных приоритетов или частно-государственных больших проектов, что, собственно, не должно являться предметом заботы власти или предметом политики.

Даже если такие проекты планируются, то смысл их должен заключаться не в промышленном росте или в росте финансовых поступлений, а в реализации собственно властных функций. Это – прирастание осмысленности жизни населения и, соответственно, формирование народа; мобилизация народа на освоение (не обязательно территорий); создание системы «социальных лифтов»; рост доверия и формирование механизма накопления в стране. В этих и подобных рамках уже могут разрабатываться и промышленные проекты.

Дата добавления: 2015-10-13