Генерал армии Павлов

М. Ваккус в статье «Катастрофа в Белоруссии» пишет, что потери войск Западного фронта составили 417729 человек, из них безвозвратные — 341012. «В плену западнее Минска оказалось около 329 тысяч, врагу досталось 3332 танка, 1809 орудий».

Генерал армии Д. Павлов не имел должного командного общевойскового опыта и не смог в чрезвычайно неблагоприятной обстановке успешно руководить войсками фронта, на который обрушилась самая сильная группировка врага. Он добровольно вступил в Красную Армию, в 1928 году окончил Академию имени М.Ф. Фрунзе, в 1931-м — академические курсы Военно-технической академии, успешно воевал в Испании и за проявленную там доблесть был удостоен звания Героя Советского Союза. В 1940 году его назначили командующим Западным особым военным округом (ЗапОВО). Но ему не хватило мужества посмотреть правде в глаза и реально оценить зловещую обстановку на границе. За две недели до начала войны Павлов доложил Сталину, что «сведения о сосредоточении немецких войск вдоль наших границ являются провокационными».

Вечером 21 июня 1941 года Д. Павлов был в театре, оттуда приехал на командный пункт. Войска округа не успели своевременно занять подготовленные оборонительные позиции не только по его вине. Г. Жуков заметил: после того, как Кирпонос получил телефонный нагоняй из Москвы за то, что начал развертывание войск эшелона прикрытия Киевского военного округа, повторить такой опыт «другие командующие не рискнули».

В то же время к Павлову относятся слова Жукова: «Накануне войны, даже в ночь на 22 июня, в некоторых случаях командиры соединений и объединений, входивших в эшелон прикрытия границы, до самого последнего момента ждали указания свыше и не держали части в надлежащей боевой готовности, хотя по ту сторону границы был уже слышен шум моторов и лязг гусениц».

Но в этом была вина и Жукова, и Тимошенко, и Сталина.

13 июля 1941 года, выйдя из окружения, начальник 3-го отдела 10-й армии полковой комиссар Лось направил на имя начальника 3-го Управления Народного Комиссариата обороны (НКО) рапорт, в котором сообщил: «21 июня в 24 часа мне позвонил член Военного совета и просил прийти в штаб. Прибыв в штаб армии, от командующего 10-й армией генерал-майора Голубева узнал, что обстановка чрезвычайно напряженная и есть приказ из округа руководящему составу ждать распоряжений, не отходя от аппарата… К этому времени были вызваны к проводу и ждали распоряжений все командиры корпусов и дивизий. Примерно в 1 час ночи 22 июня бывший командующий Зап-ОВО Павлов позвонил по ВЧ и приказал привести войска в полную боевую готовность и сказал, что подробности сообщит шифром. В соответствии с этим были даны указания всем командирам частей. Около 3 часов все средства связи были порваны. Полагаю, что противником до начала бомбардировки были сброшены парашютисты и ими выведены из строя все средства связи». Из штаба Западного особого военного округа в 5.25 передали: «Командующим 3-й, 10-й и 4-й армий. Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых военных действий приказываю: поднять войска и действовать по-боевому. Павлов, Фоминых, Климовских».

10-я армия приказ получила к 10—11 часам утра. К этому времени войска противника уже углубились на нашу территорию местами на 5—10 километров.

В исследовании «Великая Отечественная война. 1941—1945. Военно-исторические очерки» утверждается, что «поражение Западного фронта — это беда, а не вина сорокачетырехлетнего Павлова». Думается, полностью отрицать его вину нельзя: боевая выучка войск округа была на низком уровне, он, возглавляя его целый год, сделал непростительно мало, чтобы лучше подготовить их к войне.

В январе 1941 года в Генштабе была проведена военная игра. В основу стратегической обстановки были положены события, которые могли развернуться на западной границе в случае германского нападения. За Красную Армию «играл» Павлов, за вермахт — Жуков. Павлов потерпел сокрушительное поражение. Но командующий ЗапОВО не сделал нужных выводов: «То, что в январе происходило на макете, словно в адском кошмаре начало воплощаться на действительных полях сражений в июне».

Генерал армии Д. Павлов сразу после нападения фашистской Германии потерял связь с 3-й и 10-й армиями и не сумел восстановить ее до их гибели. Он принял ряд решений, не отвечавших создавшейся критической ситуации. Войска не были приведены в боевую готовность, многие дивизии даже не вывели с зимних квартир в лагеря.

Западнее Бреста 24-й немецкий танковый корпус захватил в первые часы нападения все мосты через Буг в полной исправности. Но вскоре наши войска оправились от растерянности, вызванной внезапностью нападения, и стали оказывать упорное сопротивление врагу. Особенно ожесточенно оборонялся гарнизон крепости Брест, имевшей важное оперативное значение. Для подавления сопротивления ее защитников немцы сбрасывали на форты крепости с самолетов бомбы весом 1800 килограммов и даже применили отравляющие газы.

Просчеты и ошибки политического и военного руководства к началу войны поставили войска Красной Армии в крайне невыгодное положение. Многие из соединений оказались в военных городках, лагерях, артиллерия в целом ряде полков — на полигонах. В городе Брест и Брестской крепости, в нескольких километрах от госграницы, дислоцировались две стрелковые, одна танковая дивизии и еще 15 различных соединений и частей. На следствии Павлов показал, что им «был дан приказ о выводе частей из Бреста в лагерь ещё в начале июня текущего года и было приказано к 15 июня все войска эвакуировать из Бреста». Но этот приказ не был выполнен, «и в результате 22-я танковая дивизия, 6-я и 42-я стрелковые дивизии были застигнуты огнём противника при выходе из города, понесли большие потери и более как соединения не существовали». Как оценить поведение командующего округом, не добившегося выполнения своего приказа?!

Командир 100-й стрелковой дивизии И. Руссиянов к 9 часам утра вывел все части дивизии в районы сосредоточения. «Нужно было срочно связаться с командующим ЗапОВО генералом армии Павловым и получить от него соответствующие обстановке указания». Он нашел его в запасном, хорошо укрепленном командном пункте штаба ЗапОВО и спросил: «Какие будут оперативные указания в связи с создавшейся обстановкой?» И услышал: «Дивизии занять круговую оборону в радиусе двадцати пяти километров вокруг Минска». Для выполнения этого приказа дивизии предстояло разбросаться по фронту длиной свыше 100 километров. Это было неразумно, свидетельствовало о растерянности Павлова. Присутствовавший при этом секретарь ЦК КП(б) Белоруссии П. Пономаренко сказал Руссиянову: «Действуйте, исходя из обстановки».

В сообщении Брестского обкома КП(б) Белоруссии о 4-й армии Западного военного округа говорилось: «При вторжении немецких войск ни одна часть и соединение не были готовы к бою. Командный состав находился на квартирах в городе. У многих бойцов 6-й, 12-й, 49-й стрелковых дивизий не было патронов (они были на складах), в артполку АРГК личный состав находился в отрыве от матчасти в 150 км (в лагерях), склады с боеприпасами и оружием были захвачены врагом, ряд частей и подразделений под воздействием паники бежал с фронта». Эти факты свидетельствуют против Павлова.

Но не только Д. Павлов был виноват в том, что на Белостокском выступе была допущена серьезная ошибка в конфигурации советских войск, что помогло немцам окружить их и разгромить в июне 1941 года. И не столько он, сколько советский Генштаб просчитался с оборудованием новой укрепленной полосы. Долговременные оборонительные сооружения создавались непосредственно на границе, но ее начертания были крайне не выгодны для Красной Армии.

В обвинительных филиппиках Ю. Мухин утверждал: «Если бы не предательство (?!) Павлова, немцы бы здесь никогда не прорвались и не вышли бы на оперативный простор». Почему-то Мухин забыл о том, что именно на Западном фронте наступала самая сильная группа немецких армий.

Против Прибалтийского особого военного округа немцы бросили 29 дивизий, у нас там было 25 дивизий (в том числе 6 танковых и моторизованных). Против КОВО у противника было 33 дивизии (из них 9 танковых и моторизованных), у нас там находились 32 стрелковые дивизии, 24 танковые и моторизованные, 2 кавалерийские дивизии. А против Западного округа немцы бросили 50 дивизий, из них 15 танковых. Им противостояли наши 24 стрелковые дивизии, 18 танковых и моторизованных, 2 кавалерийские дивизии. На этом фронте у наступавших войск было существенное преимущество. В ЗапОВО было 791445 военнослужащих, а в германской группе «Центр» —1455900, то есть больше в 1,8 раза.

Почему так получилось? Генштаб Красной Армии (Б. Шапошников, К. Мерецков, А. Василевский) в 1940 году полагал, что основным будет «западный театр военных действий». С учётом этого был разработан план обороны страны. 5 октября его доложили Сталину, который, исходя из геополитических соображений, не согласился с ним. Он посчитал, что Гитлер «будет готовить основной удар на Юго-Западном направлении», ибо «для немцев особую важность представляют хлеб Украины, уголь Донбасса». Учтя эти замечания, Генштаб к 14 октября 1940 года план переработал. Наши руководители разведки, опираясь на донесения из-за рубежа, считали, что «немцы прежде всего попытаются захватить Украину». В апреле 1941 года Наркомат безопасности представил Генштабу сообщение разведки: «Выступление Германии против Советского Союза решено окончательно и последует в скором времени. Оперативный план наступления предусматривает молниеносный удар на Украину и дальнейшее продвижение на восток».

Такие сообщения вроде бы подтверждали логику Сталина. В итоге Генштаб допустил просчет в определении главного удара агрессора: самую сильную группировку расположили на Юго-Западном направлении. Немцы же наиболее мощную группу бросили против Западного фронта. Сосредоточенные на Юго-Западном направлении войска, писал потом Василевский, «следовало бы повернуть во фланг главной немецко-фашистской группировке «Центр», а это «своевременно не было сделано».

Значит, не только Павлов был виновен в поражении наших войск на Западном фронте. И, конечно, никаких «антисоветских настроений» у него не было. Это подтверждает даже его облик: когда он по вызову прибыл первого июля в Москву, то Жуков «его едва узнал, так изменился он за восемь дней войны».

Д. Павлов был отстранён от командования округом, за утерю управления войсками отдан под суд, а 16 октября 1941 года расстрелян. Спустя много лет генерал армии был реабилитирован. В его трагической истории ярко отразилась драматическая растерянность части нашего командования от внезапного сокрушительного отступления Красной Армии в первый месяц войны. Да и высшее советское руководство металось в лихорадочных поисках и виновников этих поражений, и реального выхода из создавшейся обстановки.

Дата добавления: 2015-10-13