Потеряевка.

Посещение этой деревни была одна из главных целей моей поездки. Основана деревня была в начале XIX века выходцами из Рязанской губернии. В 70-е годы её, как и другие 350 деревень Алтая, постигла печальная участь – она исчезла согласно программе ликвидации неперспективных деревень. Закрыли школу, магазин, клуб и люди были вынуждены покинуть обжитые места.

Возрождение началось 14 мая 1991 года. О. Иоаким Лапкин поставил палатку и стали строить саманные дома. Приезжать без разрешения строго запрещалось. Первый секретарь райкома обещал не мешать. Однако не все отнеслись с пониманием. Были угрозы снести постройки бульдозером. На районной сессии в конце ноября почти все были против, однако уже в феврале все единогласно были «за». Однако трудности только начинались. Тысячи гектаров земли вокруг заброшено, а им блокируют отвод пашни, покоса.

Соседние деревни духовно мертвы, везде всё закрывается, детей почти нет, а здесь, в Потеряевке, всё наоборот. Были попытки возродить и другие деревни, но их постигла неудача, т.к. пытались возродить не на духовной основе. Потеряевская община находится в юрисдикции Русской Зарубежной Церкви. Из разговора с о. Иоакимом выяснилось, что переходу способствовали и аморальные поступки архиерея, и практика обливательного крещения, и многое другое. О.Иоаким рассказал следующее: Рукоположили как-то священника с Украины. Идем мы с ним со службы. Я ему говорю:

- Теперь ты священник, великое это служение, как говорится в Новом Завете.

- А яка це книга?

- Как, разве ты никогда её не читал?

- Нет.

- А зачем приехал с Украины?

- Гроши заробити.

Выступают в Тюмени перед студентами православный священник и баптистский проповедник.

Священник: «У меня дочери пионерки, активно участвуют в общественной жизни». Проповедник: «А мы своих детей удерживаем от вступления в подобные организации». Вопрос священнику: «Как вы проводите сексуальное воспитание своих детей?» Ответ: «Никак. Когда они подрастут, сами разберутся». Проповедник: «А мы на основании Слова Божия учим своих детей заранее». Вопрос священнику: «Как вы проводите религиозное обучение своих детей?» Ответ: «Организованно это делать нам запрещают, мы воспитываем в семьях». Проповедник: «А у нас всегда было организованное религиозное воспитание детей».

Аплодисменты, к сожалению, достались проповеднику...

О. Иоаким вспоминает. Вступив тайком от родителей в октябрята, пришёл домой и после обеда встал и сказал: «Бога нет, буду коммунистом». Мать поведала о том отцу. Отец был однорукий после войны. Он заложил «пионеру» голову между колен и прочистил мозги. После этого маленький Иоаким сказал: «Бог есть, коммунистом не буду». Бросил звёздочку учительнице.

По словам основателя православного детского лагеря-Стана Игнатия Тихоновича Лапкина лагерь имеет 18 параметров, которые отличают его от других подобных учреждений.

Первое – это бескорыстный труд. Игнатий сетует: «Развалили Россию – богатейшую страну мира. Виноваты прежде всего учителя и священники, что неправильно происходит воспитание детей. Трудовое воспитание – в забвении, а у меня не потрудишься – не покушаешь. Приучайся к труду – ранний подъём и после зарядки, и умывания на озере (куда нужно трусцой пробежать туда и обратно) труд до завтрака. Это преимущественно распилка дров – для себя же, для того, чтобы трапезу себе приготовить. Надо сказать, что когда потрудишься с утра таким образом, то совершенно другой появляется аппетит. Вспомним себя, когда нам часто не хочется кушать за завтраком. Поздно встаем, сонливость, леность, нет аппетита. Но когда рано встанешь, пробежишься, помолишься, потрудишься – то трещит за обоими ушами, когда вкушаешь пищу. У Игнатия в лагере несколько часов ежедневного физического труда.

Второе – система наказаний. Игнатий говорит, что одно из качеств лидера – это беспощадность. В каком смысле? В том смысле, что он не должен сюсюкать, потакать слабостям. Он должен адекватно реагировать на все нарушения. Должно быть воспитано у детей сознание неотвратимости наказания за каждый проступок. Выстраивается такая ограждающая линия от всяких нарушений. Наказания бывают преимущественно символического характера. Например, при работе не следует разговаривать. Если разговорился, заболтался – возьми щепку и подержи некоторое время во рту. Наглядно. Есть наказание сеткой – ниже пояса («горяченькие»). Могут предоставить свободу выбора – три горяченьких или без обеда. Ссылка на Ушинского, который говорит, что у детей уши растут на спине и ниже пояса, т е. не только словесно нужно наказывать. Рукой наказывать не следует, т.к. возникает ассоциация с личностью наказывающего.

Если нет платка в кармане – пробеги до деревца, сорви лопушок и пока им пользуйся. Не склоняйся, подобно животным, над тарелкой – можешь получить ложкой по лбу. За особые нарушения – удаление из лагеря под конвоем. Простить – простят, но возврата нет – только по ходатайству двух священников.

Третье. Наряду с уставной молитвой (хотя трудно так назвать эти краткие молитвы, которые читаются в лагере) практикуется свободная молитва, экспромт. Это делает Игнатий. По моему, она не очень впечатляет, эта его свободная молитва, обычно это набор слов с благодарностью Богу, просьбы о болящих и скорбящих, находящихся в узах. Я сделал вывод, что не много разбежишься в своей молитве, что ни в коем случае нельзя подменять своей молитвой уставную молитву, которая настолько объемна – охватывает все проявления и стороны жизни; она способствует тому, что человек сам входит в дух этой молитвы, и в этом случае она становится его молитвой собственной. Подменять нельзя, иначе всё будет очень мелко и бледно.

Четвёртое – это обязательное присутствие в лагере священника, связь со священником. В утренние занятия входит также чтение Евангелия с его разбором. Не так много стихов прочитывается, но следует пространный разбор, причем акцент делается на связь с повседневной жизнью.

Далее – свои лошади и катание по воскресным дням, свои лодки, свой пруд в 1,5 гектара, где катаются и купаются, свои поля, малинник, огород и так далее.

Десятое – это ранний подъём, в 5 часов утра. Подъём по слову Давида Пророка: «Встану рано». Встреча восхода солнца, и это бывают незабываемые минуты, когда дети являются очевидцами восхода солнца.

Наблюдение за животным миром и миром птиц. Поскольку вокруг лагеря очень бережное отношение ко всякой живности, то там есть что посмотреть. Например, как сова кормит своих детёнышей, шорох пшеницы и прочая поэзия.

13-ое – ни одного слова матом, ни одного курящего. Это считается серьёзнейшим нарушением и строго пресекается.

Духовные концерты за вечерним костром. Я однажды был, и насколько могу судить –это были протестантские песнопения на русском языке, а потом ешё и светские песни. Но это не означает, что так всегда бывает, это только то, что я слышал. Есть песнопения, которые в обиходе у нас.

15-ое. Никаких возрастных ограничений. Принимаются с максимально раннего возраста до максимально позднего, и продолжительность пребывания не ограничена. То есть во все время функционирования лагеря, когда ешё тепло, возможно пребывание в нём.

16-ое. Полная независимость от государственного бюджета. Ни одного рубля, ни одной копейки государство не вложило в данный лагерь, а он функционирует уже 26 лет.

Форма одежды. Для девушек подчеркивается необходимость сарафанов ниже колен (10 см от пола), на богослужении быть в повойнике. А ребятам – рубашка навыпуск, подпоясанная пояском. Строгое соблюдение постов. Истовость поклонов. Когда я кланялся там, он мне говорит: «Отец, что ты по-старообрядчески кланяешься, нужно истово, как написано в ваших «Берсенёвских страницах» – чтобы рука касалась пола».

Не так давно лагерь имеет юридический статус и приезжают дети со всего бывшего Союза. Но сейчас в связи с финансовыми причинами нет такой большой географии.

Русская баня.

Более половины детей находятся бесплатно здесь, Бог ведает, как удается всё это содержать.

Молоко в деревне особенно вкусное. Это Игнатий объясняет тем, что коровы не слышат ни одного слова матом, в отличие от того, как это обычно бывает. Своя пекарня. Всё совершается по благословению.

Игнатий, подбоченясь, говорит: «Вот растет свободная и сильная русская нация».

Перед отъездом или отправкой домой идёт полный разбор, анализ пребывания данного человека в лагере, составляется на него характеристика. Игнатий подмечает много нюансов, он быстро «раскусывает» человека и отправляет его с характеристикой.

Для того, чтобы удобно было руководить детьми, которые находятся в разных уголках, у него есть свисток. Когда кто-то балуется, он свистит в свисток, и для нарушителей это встряска.

«Главное, – говорит Игнатий, – это человек». Всё воспитание направлено на человека, это центр, остальное второстепенно.

Важно, по словам Игнатия, то, что можно искорку поддержать в человеке, а можно и угасить. Что будет в итоге – Одному Богу известно.

Зашла речь о проблемах нынешней России, о том, что мы на крючке у Международного Валютного Фонда, который имеет свои виды, ставит условия, которые гробят нашу экономику.

Мнение Игнатия: МВФ – это главный наш враг. Это масонство. У России нет друзей.

Казалось бы, система в лагере тоталитарная, но Игнатий говорит, что «давить» не надо на детей, надо дать им свободу, но в рамках закона. Вот принцип. Обозначить вехи, границы – и здесь бегай, прыгай, резвись, но не переходя эти рамки, находясь под контролем. Выработка законопослушания, без чего невозможна жизнь ни в армии, ни в других сферах жизни. Мы считаем, говорит Игнатий, что каждый юноша обязан отслужить в рядах российской армии, но давать присягу и оружие в руки брать христианину не следует, мы предпочитаем альтернативную службу (например, в медицинском плане или ешё как-нибудь). Если к нам просятся дезертиры, то мы их не принимаем. Но если нас заставят стрелять или присягу принимать, мы не примем, пускай нас хоть расстреливают.

Вопрос о Чечне. Ответ: нужно оградить железным занавесом.

Афганистан – это была авантюра.

С коммунистами союз невозможен. Всегда предадут. Пример: 20 год, когда махновцы вступили в союз в большевиками и вместе штурмовали белых в Крыму, а потом было расстреляно несколько сот их руководителей, офицеров, с которыми вместе боролись. У коммунистов идеология безбожная.

Сидим мы с Игнатием на лужайке, на солнышке. И вдруг Игнатий запел гимн баптистский: «Не ради почести и славы стремлюсь я, Боже, к небесам...» и т.д. «В край родной, неземной, от обмана мирской суеты, я иду и прийду к незакатному Солнцу любви». «Засияют Сиона врата», «Господи, Ты надежда моя, Господи, на Тебя полагаюся я. Стремлюсь быть с Тобой в небесной стране, где царит мир и дивный покой». Может на ходу остановиться, разглядывая птичку, суслика, тут же начать молиться, запеть. Такой вот человек...

Игнатий знает несколько языков, причём схватывает их самостоятельно без всякой научной основы. Выучил немецкий за полгода, причём немцы его принимали за своего, потому что говорил без акцента, даже проповеди произносил. Латышский – за полтора месяца, английский, частично испанский и ешё какие-то. «Я, – говорит Игнатий, – имел одну страсть всегда – это учиться, учиться и читать. Я спал с наушниками – изучал языки. Латыши меня любили, потому что я говорил с ними на их языке».

Изучил все политические системы мира, разные политические устройства. Характеристики лидеров:

Черномырдин – квашня, Жириновский – придурок, клоун.

Зюганов – противный, а Ельцин ему нравится – немстительный.

Николай II– был слабовольным, но это лучший русский царь.

Коммунистов нужно удалить со всех постов, на пенсию, а то сейчас опять они у власти.

Во всем в жизни лагеря – строгий устав, на основании русских благочестивых традиций. В этом заключается сверхуникальность лагеря, он не подражаем.

День независимости России, по мнению Игнатия, хороший праздник, и смысл его в освобождении России от коммунистического ига.

Игнатий говорит, что всё строит на основании Писания и святых отцов. «Никаких собственных мнений, я даю чистое словесное молоко».

Супруга немножко сетовала на резкость Игнатия, на отсутствие задушевных бесед между ними, что он часто ей выговаривал, на моменты амбициозные. Жёсткость для него характерна. По её словам, в первые годы так не было, а потом она помнит только «Быстрей» и «Не разговаривать».

Игнатий немного съиронизировал насчет монашеского парамана. Сказал, что думал, что это парашют, или подвязка для живота.

Кто-то что-то не услышал или неграмотно поступил, он привел в пример китайцев, которые помнят 10 тысяч иероглифов, значение каждого.

Много рассказывал о своём пребывании в тюрьме. У него была установка: «Идя в тюрьму, считай что ты умер». Без такой установки ты там не выдержишь. Рассказывал о том, как там избивали, убивали в лагере, издевались, и т. д...

Молиться по его мнению нельзя вместе только с теми, кто отрицает Святую Троицу и воплощение Христа, а с остальными можно. Получается, что с баптистами можно...

Остальные барьеры, по его словам, наворочали в истории. «Любой священник у нас может служить», – это мнение Игнатия.

Пример привел такой. Приехал в лагерь мальчик по имени Данила. И мать – грузная, болезненная. Уговаривает мальчика – не балуйся, а он – ноль внимания на неё. Игнатий, видя эту картину, всыпал ему 7 «горячих» по просьбе матери. И потом не успеет мать рот раскрыть, как Данила уже к ней бежит и слушает, что она ему скажет. Как шёлковый стал. «Чаще наказывай дитя в юности, чтобы утешиться в старости». Это из Библии. Не нужно будет в последствии ни лагерей с вышками, ни стройбатов, ни тюрем, если не будет упущений в воспитании в детстве. Лучше наказать в детстве, чем потом он получит срок за убийство, хулиганство или станет наркоманом и будет страдать. Не пожалей лишний раз наказать авоськой или крапивой, а то мы лелеем преступников будущих.

Мы несём поругание за незнание Евангелия. Нет ничего красивее и величественнее Православия, но мы скрываем эту ценность под спудом, мы не являем его миру.

Приехала комиссия из Барнаула – 6 человек во главе с руководителем комитета по социальной защите законодательного собрания АлтаяПетренко B. C. Игнатий им подробно всё объясняет, рассказывает. А приехали они, когда мы кушали. Он приглашает их покушать – они отказались. Игнатий говорит, что у нас вот гость – батюшка, священник из Москвы, служит около храма Христа Спасителя. Они удивились, что приехал священник из Патриархии, ведь лагерь Зарубежной Церкви. Но я сказал, что здесь не участвую в богослужении, а полезное можно почерпнуть везде – в частности система жизни лагеря, система символических наказаний, всё это мне интересно и наверняка я буду это заимствовать для своей практики.

Потом главный коммунист сказал единственную фразу из Писания, которую он знает – «нет власти аще не от Бога». Видимо, общаясь со священниками в советсткий период эти слова ему запомнились, как обоснование пресмыкательства, угодничества и подчинённости властям. Я возразил, что эти слова надо правильно понимать. Есть власть, Богом установленная, благословенная, а есть власть Богом попущенная за грехи наши, как вот Советская власть, коммунисты, которые уничтожили 100 млн. людей (Игнатий поправил –110 млн), пролили море крови.

Они не ожидали, что священник из Москвы такое им в лицо выскажет. Игнатий очень высоко это высказывание оценил.

После этого диалога с главным коммунистом они как-то стушевались. Наверняка это будет известно в Барнауле отцу Николаю Войтовичу. И это подтвердилось.

Петренко мне говорит: «Почему до 85 года не было в таком объеме преступности детской, а сейчас что творится? 2 млн. беспризорных детей». Я говорю: «Вы знаете, сейчас у власти те же коммунисты, только перекрасившиеся, а вообще в советский период не заложили фундамента, стержня. Пала стена эта коммунистическая, и всё развалилось. То есть это ваше наследие, пожинаются плоды вашего господства».

Он спрашивает: «А почему ваш Патриарх вмешивается в дела государственные, политические, заявляет, что нужно освободить Красную площадь от захоронений?»

Я говорю, что это его позиция, он может выражать мнение, как любой гражданин. «Но он же Патриарх!»

«Ну и что же, что Патриарх, ои же не предписывает, не указ издал, а просто высказался. Церковь отделена от государства, но не от общества».

Далее я немного смягчил: «Я конечно не хочу представлять в чёрном свете всё, что было до 91 года. Все мы учились в школе, у нас были хорошие преподаватели. Я помню всё доброе. Но главное – это то, что было безбожие, а это корень всех наших бед».

Это был Петренко Владимир Сергеевич, главный идеолог Алтайского края, первый коммунист Алтая, директор школы, лучший другВойтовича, по словам Игнатия.

«Что Вы как протопоп Аввакум, – сказал Петренко, обратившись к Игнатию, и что-то процитировал из его жития, как бы отшутился, – да, я знаю, что Вы такой человек».

За всё время существования лагеря не было ни одной эпидемии, ни одного несчастного случая. Никто не утверждает, что был наказан несправедливо. Некоторые приезжают ежегодно со времени начала функционирования лагеря.

Темы поучений Игнатия могут быть самые разнообразные: птицы прилетели, бык бодался, цинизм и любовь и т. д.

Самая главная ошибка, которая совершается повсеместно, это, по словам Игнатия Тихоновича, неправильный вход в церковь. Он специально интересовался – в такой-то епархии окрестили за определенный период 12 тысяч человек и 506 венчали, а потом почти никто из них на службы не ходит.

Игнатий совершенно выпадает из всех определений, не вписывается ни в какие рамки и не соответствует никаким ограничениям. Это явление, не подверженное никакой классификации, целый материк, феномен. Вундеркинд, энциклопедические знания. Для него идеал – первохристианство, но в то же время он строго выступает за хранение канонических норм в церковной жизни, за благоговейное поведение на службе. Он не может себя сдержать, когда видит какие-то недостатки, пороки в церковной жизни, в частности возмущается тем, что священники не учат народ, что слабо слышно слово Божие, проповеди однообразные. Что в центре проповедей не стоит Христос, Его благовестие, спасительная миссия.

«У них часто всё сводится к примерам из жизни, – говорит он о священниках, – и потому у них теряется сердцевина христианской жизни, нет проповеди о Христе, распятом и воскресшем». Поэтому он не сдерживается. Но когда тот, кого от обличает, попадает в беду, то Игнатий выступает, часто в одиночестве, в защиту этого человека. Так было с упомянутым о. Николаем Войтовичем, когда его стали обвинять в аморальных поступках. Игнатий встал на его защиту, хотя для него Войтович – олицетворение всех недостатков и компромиссов в Московском Патриархате.

Игнатий может часами плакать в ограде церковной о чем-то. «Дайте народу Евангелие, допустите народ Божий к Богу!!»

Когда он что-то говорит своим зычным голосам, священники уже знают, не видя его, и реакция – милицию вызвать и т. д.

Самое печальное, по мнению Игнатия, это то, что священники, которые укоренились в церковной жизни за советские десятилетия, просто считают, что всё нормально, не знают, в чём каяться, в чём измениться. И это, считает он, – самое трагичное.

Игнатий, помимо того, что я перечислял, то есть знания нескольких языков, изучения в течение нескольких лет Библии по 10 часов в сутки, надиктовывания на сотни кассет творений Иоанна Златоуста – 12 томов, и «Архипелаг ГУЛаг» Солженицына, ешё и прекрасный печник. Он изготовил сотни печей в Барнауле и в деревне, причем это печи первоклассные, без деформаций, идеально действуют.

Он настолько даровитая личность, что схватывает налету всё. В частности, там в лагере был молодой человек, глухонемой от рождения. Крупный, гармонично развитый, прекрасного телосложения, и при всем этом вместо речи – детское мычание. А Игнатий – невысокого росточка, крепыш, но как бы хиленький. Мне он говорит: «Отец, ну что это у тебя?» – по животу мне стучит. Я говорю: «Анолойчик заработал». «Ну что ты как баба беременная ходишь?» – он не стесняется в выражениях, для него не существует авторитетов епископ это или Патриарх, всё говорит прямо в лицо, что думает. «Человек должен есть столько, сколько ему нужно для поддержания жизни, чтобы всё перетапливалось в процессе работы. Для этого пища и предназначена. А когда мы сходим в одно место, и там жир выходит непереработанный, то получается нелепость в нашей жизни, мы потребляем не для поддержания жизни, для работы и т. д., а всё это превращается в шлаки. А у меня, – говорит Игнатий, – ничего не выходит, всё перегорает».

И вот с этим глухонемым, Игнатий – со всклокоченной бородёнкой, аристократической залысиной, в галифе потёртом с пятнами и в сапогах, к сожалению нечищенных, так как он игнорирует некоторые бытовые стороны жизни, лицо с чисто русской краснотой, розовенький нос – настолько наловчился говорить на языке глухонемых, что просто удивительно. Я думал, что это простейшая система, можно на пальцах всё объяснить. А Игнатий говорит мне: «Отец, твой знак для глухонемого имеет 5 значений, он теряется; это только кажется, что можно всё на мимике изобразить, на самом же деле это чёткая система знаков, не просто жесты, махания. Это предложения, слова».

И было так интересно наблюдать: глухонемой едет на велосипеде, появляется на горизонте, а Игнатий со мной возле пруда. Тот ему одной рукой что-то показал, промычал, Игнатий ему что-то тоже прокричал, и мне потом комментирует – вот, он поехал на поле, там стадо, сейчас он нам пригонит отару овец. Несколько знаков, а такое содержание.

Игнатий говорит, что мимика человека отражает его внутреннее состояние, можно определить – и для этого не нужно быть психологом – какие-то тайные страсти, пороки. По движению век можно определить, что человек, скажем, блудник.

Для Игнатия аксиома то, (и это при всей его кондовости, старообрядческом происхождении) славянский язык – это тупик; выступает за русский язык в богослужении. Он считает себя самым несчастным человеком, потому что он не слышит слова Божьего в храмах на русском языке, его это убивает. За 36 лет проповеди своей он общался с тысячами людей, и почти все ему говорили, что когда мы приходим в храм, мы ничего не понимаем. Этот языковой барьер блокировал вход в церковь многим людям, считает он. Для Игнатия священник, который не учит, это идол безгласный. Если мы умиляемся пением, украшением храмов, то Игнатий считает, что это не нужно, нужна прежде всего живая вера, нужно максимально всё упростить, а наша беда в том, что мы восприняли всю эту византийщину, по его словам, ферапонтовщину, пo-Достоевскому. Нужно чтобы всё было более просто, без нагромождений. Можно с этим спорить, – но это мнение Игнатия.

Я провоцировал Игнатия на то, чтобы он выражал своё мнение, давал характеристики людям, которых мы широко знаем. Вот, например, отец Амвросий (Юрасов). Он сам алтайский, и бывал у Игнатия 2 или 3 раза. Приезжал на своём «джипе» из Иваново на Алтай. «Да, – говорит Игнатий, – о. Амвросий приезжал ко мне. Однажды приехал ко мне, я его прочистил хорошенько. Потом он не приезжал 7 лет. После приехал. Я его спрашиваю, почему так долго не приезжал, а он отвечает: «Игнатий, я тогда был у Вас 3 дня, так этого мне на 7 лет хватило, информации и общения с Вами».

Я спросил, как о. Амвросий ведёт себя, когда бывает у вас. Я просто знаю о. Амвросия, какой он обаятельный, все его сразу слушают, проникаются к нему. Игнатий говорит: «Никакого влияния на меня он не оказывал, для меня это простой гость, я чту его сан, беру благословение, но его чары на меня не действуют. Он у меня здесь ходит тише воды и ниже травы. Ходит, всё записывает, слушает, не возражает. Как-то приехал ко мне с двумя послушницами из монастыря. Я утром встаю, – говорит Игнатий, – и вижу картину. Сидит о.Амвросий, а у него волосы ниже пояса, такие густые, и они его чешут. Это что, говорю, здесь такое, и как прочистил этих двух монашек. Амвросий тоже как-то стушевался. Чтоб этого больше здесь не было, говорю. И больше это не повторялось».

«Да, о. Амвросий имеет доступ к сердцам, – продолжает Игнатий, – но вот я читаю его книги, и говорю ему: “Отец, ну где ты берешь все эти побасёнки? Ты давай Слово Божие людям, Писание, а ты на побасёнках хочешь в Царство Божие въехать. Тебе всё охота пооригинальничать”».

Игнатию удалось побывать в Америке. Он пробыл там несколько недель, проколесил всю Америку, получил от митрополита Виталия официальный документ, что ему благословляется проповедь Слова Божия для укрепления веры. Игнатий очень гордится этим документом, потому что он единственный мирянин, получивший от митрополита такой документ. У Игнатия есть работа, в которой он на основании правил и Писания дает апологию того, что мирянин имеет право и должен проповедовать, это отнюдь не только миссия священнослужителей И вот будучи в Джорданвиле, в центре Зарубежной Церкви, он там прочитал доклад на тему «Будущее русской эмиграции и будущее России» на основании Писания и Святых Отцов. По его словам, никого там так не встречали, с таким вниманием, как Игнатия с его докладами.

Игнатий, являясь формально членом Зарубежной Церкви, не идеализирует её, считает, что из всего, что имеется в наличии, это лучшее. Он не жалует ни старообрядцев, ни, особенно, Московскую Патриархию, зарубежники для него более светлое пятно, хотя он их тоже обличает, и говорит им: «Вы ничем не отличаетесь от Московской Патриархии, те же самые недостатки и у вас, и если бы вы остались здесь в России, то в 30-е годы были бы такими же угодниками советской власти. Не ваша заслуга, а воля Божия, что вы оказались за рубежом».

И вообще говорит, что для зарубежников ты хороший, свой, если поносишь Московскую Патриархию. У них те же безобразия в храмах, нет отделения от мира, торговля в храмах, те же не совсем прилично одетые в храмах и т. п.

Игнатий против восстановления порушенных храмов. Время, дескать, коротко, а мы увлеклись позолотами, широким строительством, а души в пренебрежении. Нужно, чтобы всё было скромно, просто, и прежде всего – надо души восстанавливать. Это, конечно, можно оспаривать, это отдаёт максимализмом.

Каноническая деталь – он говорит, что священник обязан дать епитимью кающемуся грешнику, а сократить имеет право только на одну треть (в процессе его исправления). Я об этом слышу впервые.

При всём его свободолюбивом отношении к службе (он считает, что у нас слишком длинные службы и нужен русский язык), он строго хранит пост. И в лагере, в деревне в этом плане у них строго. Тут опять какая-то непоследовательность – и там, и там святоотеческие наставления и устав церковный, но устав о службе он соблюдает нестрого, а о посте строго. Например, он ссылается на правила, что в период поста в качестве послабления болящему можно давать только вино и елей, и не более того.

Игнатий говорит: «Я чувствую, что есть некое разделение во мне. Как христианин, допустим, я однозначно против смертной казни, против того, чтобы брать оружие в руки, против присяги – это всё вопреки Слову Божию. С другой стороны, как гражданин я против всяких амнистий, и за то, чтобы всякие там садисты были уничтожены».

Игнатий относится в какой-то степени положительно к тому, что произошло в октябре 1993 года. Он считает, что власть политическая, советская таким образом сошла со сцены. Да, говорит, во мне есть всякие антиномии, противоречия. Допустим, я не считаю крещение обливательное крещением, но у священника, крещёного обливательно, благословение возьму я чувствую, что благодать на нём есть. Или вопрос о вечности мучений. Да, так написано, но, во-первых, вечность понятие относительное, в Ветхом Завете есть пример, когда говорилось о вечности, а на самом деле время было ограничено. Я, говорит, не могу принять душой, не могу понять, кому нужны вечные страдания – Богу, Ангелам, людям? Я понимаю сто лет, тысячу лет наказания, но почему вечно, это не вмещается в моё сознание. Он говорит то, что думает, хотя это ересь оригенизма, осуждённая Церковью. На основании Слова Божия св. Феофан Затворник пишет, что нужно буквально понимать Писание в этом вопросе. Игнатий говорит: «Я это знаю, но говорю, как я чувствую, не могу это принять сердцем».

«Если бы Патриарх Алексий к нам приехал, – говорит Игнатий, – приняли бы по первой категории. В принципе я бы ему рассказал обо всех недостатках. Я ему писал на эту тему».

О славянском языке отзывается агрессивно, называет его церковной «феней», повторяет игумена Иннокентия (Павлова), который это как-то сказал. И Игнатий в этом плане тоже несдержан в словах.

Я, говорит, прочел более десяти раз все 12 томов «Житий святых», – не просто прочел, а классифицировал, составил симфонию ко всем 12 томам, прочел шесть раз всего Златоуста – 12 томов, Добротолюбие, не просто прочитал, а наговорил на магнитофон, и кассеты пошли во все концы Союза.

«Я считаю, говорит Игнатий, – что богослужением должна быть вся жизнь, и не могу свести молитву к рамкам богослужения. Вот иду по полю, вижу – птица поёт, я останавливаюсь и начинаю молиться, славить Бога, своими словами; или солнышко садится». Хотя регулярно посещает все службы, исповедуется, причащается на этом приходе.

Считает, что акафисты должны не просто повторяться, («радуйся!» в разных вариантах), а акафисты должны быть посвящены астрономии, архитектуре. Для меня, говорит, самый лучший акафист – это «Слава Богу за всё!», составленный священником Григорием Петровым в лагере незадолго до расстрела его. Акафист на русском языке.

Я говорю: «Как Вы думаете, Игнатий, есть ли какая-нибудь надежда, даже слабая, на сближение со старообрядцами, или может быть даже объединение?»

«И тысячной доли нет вероятности, что это может произойти. Но прощение мы должны просить, за то, что мы гнали и пролили кровь. Это будет хотя бы разрядкой».

Петр I для него – это вообще антихрист, который повернул всё на западный лад, разрушил национальные устои.

О Пушкине: христианская кончина, омыл кровью свои прегрешения.

Старообрядцы: очень замкнуты, обидчивы. У них одна тема: Никон, такой-сякой. Служба закончилась у православных пораньше, чем у них, они тут же: «++вон проклятые никониане пошли, а мы молимся ешё». Всё сводится к тому, чтобы ругать Никона, и к тому, что старообрядцы более истовые, а у никониан всё плохо. Вот всё богословие: «переходи к нам» и «неленостно посещайте храм». Пример – таёжный тупик. Психология людей – Карпа и Агафьи, найдённых в тайге. Когда столкнулся Карп с геологами, что он им говорит? «Что, опять война была германская? Это всё Петр виноват, а до него Никон. Петру проклятие, он с немцами якшался». Даже после десятилетий оторванности от мира, не зная о войне, но услышав, что война была, его реакция – всё идёт от Петра и от Никона. Вот такая психология людская.

Спрашиваю:

- Католики – еретики?

- Еретики, потому что они папу обожествляют.

- А старообрядцы?

- Те раскольники, у которых нет священства. Но молиться с ними можно, потому что во многом том, что произошло, виноваты мы.

Вот такие представления. Я говорю ему: Игнатий, ну что же у Вас какая-то нецельность жизни. Что за икона висит у вас в трапезной? Какая-то картинка Божией Матери, которую в поездах продают, какое-то католическое изображение. Если у вас такая строгость во всем, почему в иконописи вы допускаете такие вольности?

Вот его ответ:

- Я почитаю икону, у меня много икон, но я не разделяю живопись от иконописи. Не нужно придавать этому много значения, вера, и это – главное, от слышания. А заниматься всеми этими пропорциями, фонами, линиями – это всё отвлекает. Я говорю:

- А как же решение Стоглавого собора о том, чтобы писать иконы, как писал Андрей Рублев «Троицу». Вот эталон на все времена.

- Это не Троица, – говорит он, – это Ангелы.

(У отцов есть такое толкование, что это два Ангела с Господом).

В храме у них тоже иконы живописные и иконописные, нецельность. Я стал говорить ему: «Игнатий, смотрите, икона иконописная – какая одухотворённость, глубина» – ну как обычно я говорю. А он мне: «Отец, ну что так изображать Богоматерь? Такую, что даже жутко становится. Тёмный лик престарелой женщины,» ведь согласно преданию это была 15-летняя девушка, когда от неё родился Спаситель. Или например «Спас – ярое око». Я не понимаю этих икон, моя душа не принимает эти иконы. Тёмные, суровые. Для меня Спаситель – это любовь, радость, красота, а это всё – пугающее».

Детей не нужно мучить долгими молениями, не нужно слишком многословить на Богослужении.

Мне говорит: «Отец, не переходи к старообрядцам. Там смерть. Перейти к ним – это было бы хулой на Духа Святаго. Тогда нужно всё перечеркнуть, отречься от Иоанна Кронштадского, и от всех Святителей, бывших после разделения. А мне перейти – это значит, что нужно пресечь проповедь, живое слово, быть в подчинении настоятеля, который не знает Писания».

Для него войти в это русло старообрядческое, в эти рамки – это значит себя засушить, загубить свои таланты. Только поклоны бить, и никакой живой деятельности.

Не нужно думать, что в общении с Игнатием все темы были только обличительные, критические. Игнатий часто отвлекался на лирические темы – скажем, природа: «Жил я на Камчатке, жил в Иркутской области, в Средней Азии, в Латвии. Но лучше всего природа здесь, на Алтае. В Латвии сыро, гнилой воздух. А здесь я радуюсь, здесь родина моя».

Я приводил разные аргументы за славянский язык, Игнатий их опровергал. Красота, возвышенность – какое они имеют значение, если не понятен смысл. Славянское единство – все славяне служат на нём. Ну и что же, что они у нас часто бывают, или мы у них?

Игнатий иронично говорил: «Отец, ну что же ты не пострижешься, ходишь лохматый, кресты там какие-то навешаны (т.е. параман монашеский), зачем слишком много внешнего такого?»

Я говорю: «Ну, Игнатий, мы же монахи, священники – должны как-то отличаться, как назореи, посвященные Богу».

«Это было только для Ветхого Завета, отец, нигде не сказано, что это нужно для Нового Завета».

Я был очевидцем события. Кончилась служба утренняя,.. Игнатий набросился на брата своего, священника Иоакима: «Отец Иоаким, ну что же сегодня пять человек опоздали на службу! Надо начинать ровно, минута в минуту. Ты начал не вовремя, люди опаздывают, я вынужден им внушать. (Он обычно стоит у дверей, как коршун, и если человек опаздывает на службу, то нужно постоять вне до «оглашенные, изыдите!», и только тогда могут войти в храм, а оглашенные в это время все выходят из церкви). А брат тоже недоволен тем, что Игнатий ведет себя слишком строго, какое-то прямо буквоедство. Но Игнатий не слышит, твердит своё: нужно вовремя начинать.

Игнатий был в Барнауле. Это была епархия Новосибирская, там был 13 лет архиепископ Гедеон, нынешний митрополит Ставропольский. Игнатий очень часто с ним общался. Архиепископ ему говорит: «Игнатий, я за Великий пост по твоим кассетам прослушал четыре тома Златоуста. Хожу в саду, слушаю запись».

Игнатий говорит ему: «Владыка, священники не проповедуют, нет живого слова. Идите к народу. Несите Живое Слово в народ, идите как добрый миссионер». Он ему: «Игнатий, ну что ты, куда мне с таким брюхом?» – добродушно реагировал. Но когда Игнатий его допекал, тот «метал гром и молнии».

Когда Игнатий уезжал, Владыка говорил священникам: «Лицемеры вы, только один человек мне говорил правду в глаза – это Игнатий».

Однажды он сильно смутил Игнатия такими словами. Игнатий говорит: «Владыка, вот говорится у Василия Великого то-то и то-то, а у нас в храмах не исполняется. Монахи живут один на один с монашками в отдельно доме». А Владыка ему: «Игнатий, ну кто такой Василий Великий? Такой же мужик, как и мы». Вот это возмутило Игнатия до глубины души, такие слова из уст епископа.

Обращаясь к прихожанам храма, я сказал:

«Всё, что я говорю вам, как видите довольно остро. Но я просто хочу воспроизвести вам образ человека, который влияет на миллионы людей, известен в масштабе России: тысячи кассет, публикаций, кинофильмы про него показываются. Это явление нельзя игнорировать. Можно принимать далеко не всё; я с ним спорил по многим вопросам, но это целое явление, поэтому важно иметь представление о нём, и провести правильный анализ того, что он говорит, отсеять рациональное зерно от того, что для нас неприемлемо».

Особенно на Игнатия подействовал один фильм «Иуда бен Гур». Он кстати очень любит фильмы, в том числе западные на религиозную тематику, считает, что это хорошо. В том фильме не было артиста, играющего Спасителя. Там идёт рассказ о жизни первохристиан, и вот в такие моменты ключевые появляется как бы фигура Спасителя. Сделано, по мнению Игнатия, прекрасно.

Во время нашего общения он неоднократно сыпал стихами.

Когда он говорит о Писании, в его словах звучит пафос, вдохновение. «Слово Божие – это молот, наковальня, а у нас – преснота, нет взлёта, поэзии. Я по 10 часов годами читал Писание, не мог оторваться от этого источника воды живой, умилялся, радовался, в нем пребывал; мне не нужно было ничего другого, только Писание. А мы не чувствуем, не любим, в нас нет огня».

Как харизматик, он этими словами зажигает сердца людей, кто-то начинает плакать.

Но я более критически, хладнокровно воспринимал его, хотя какие-то струнки он задел и в моём сердце.

Игнатий все делает своими руками. Он живёт в хижине-полуземлянке, и ешё у него есть каланча, трёхэтажное строение на столбах, деревянная, так называемая «балерина» – аббревиатура, которая расшифровывается: Ба (шня)- Ле (тняя)- Р (езиденция)- И (гнатия)- На (чальника). Это вышка с лесенкой, там голубятня, жилище – лежанка за занавеской от комаров, книги, статьи, работа. Я всё это рассматриваю, а он в это время мне что-то говорит, по мозгам. Потом он и говорит: «Когда я говорю, ты не читай, слушай». А потом: «Полюбился ты мне, игумен, оставайся».

Вообще он чуть не прослезился, когда я уезжал. Искренно просил прощения. (Я же, так сказать, терпел все его выходки, всю его критику).

- Католики – еретики, но это Церковь, она имеет трёхчинную иерархию.

- А Московский Патриархат – Церковь?

- Церковь, но смертельно больная.

- А старообрядцы?

- Поповцы – Церковь. Я признаю их священство; а беспоповцы – нет.

Наиболее чистые из всех для него – это зарубежники. Особенно высокое его мнение – о митрополите Виталии. Таких проповедей, как у митрополита Виталия, Игнатий больше нигде не слышал. Как он молится! Возвышенно отзывался о нём.

Самый любимый святой – Златоуст.

Еврейская тема: конечно, мировой заговор, сионизм, масонство, протоколы – это всё реальность, действительность, и отвергать всё это нельзя. Но гнать евреев нельзя. Если мы будем гнать евреев, то будет адекватная реакция. А то что нас гонят в республиках, это так нам и надо, мы допекли всех.

Как же, мы же настроили заводов в Прибалтике?

А лагеря, Сибирь, каторга? – это всё бумерангом на нас, это важнее, чем заводы в Прибалтике. Мы причинили столько бед этим народам, поэтому это всё аукается нам теперь. Нечего возмущаться, сами виноваты.

Вот я был в Латвии, я выучил язык за полтора месяца. И меня латыши на руках готовы были носить. Ну, а массам трудно было выучить язык? Ни стимула, ни учебников не было? Нет, сами виноваты, нужно было учить язык.

«У меня настолько развито воображение, – говорит Игнатий, – что я как бы чувствую запах крови, когда описывается битва. Всадники Апокалипсиса. «Встань, солнце!» Иисуса Навина. Реально вижу и чувствую это.

Когда читаю «Жития Святых», то я чувствую, как они страдают, как их мучают, на костре сжигают, и когда записывал кассеты, то просто изнемогал, потому что всё чувствовал на себе. Спал при этом только два с половиной часа. Меньше не мог, организм не выдерживал.

Проповедовал у баптистов-пятидесятников по 8 часов, менялись аудитории».

Десятки вопросов были обсуждены с Игнатием. Например, что чувствуют смертники? Дело в том, что Игнатий единственный из мирян имеет доступ к приговоренным к смертной казни в Алтайском крае.

«Я не имею этого дара, определять, что чувствуют люди», – ответил он. И рассказал мне такой случай.

Один корреспондент пожелал узнать, что чувствуют смертники. Недельку пожить в камере приговорённого. С прокурором договорились устно. Попал он в эту камеру, вжился в образ, в обстановку, конечно, скрыл, что он журналист, и для какой цели, как будто он тоже смертник. Потом ему приносят газету, где написано, что прокурор скончался скоропостижно. Никто в мире не знал больше об этом тайном договоре, о том, что такой эксперимент проводится. Проходит неделя, вторая, третья, месяц прошёл, вот уже громыхают ключами, чтобы вести на расстрел. Никакие аргументы не принимаются, «извините, я здесь случайно» – расценивается, что человек помешался в ожидании смерти. Всё, никаких. Он уже изнемог в своих попытках оправдаться, решил, что всё, доигрался. И привели его к прокурору живому. Седого. И говорит ему прокурор: «Ну, что, познакомились?» – «Да». – «Ну, всё. Лучше, чем таким образом, Вы никогда не поймёте ощущения смертника».

Одна из основных тем Игнатия – торговля в храме не допустима. Он открывает книгу правил, 76 правило 6-го вселенского Собора. Смысл такой, что недопустимо в храме и на территории торговать. Нигде в правиле не говорится об исключении, послаблении в случае необходимости. Не скрою, что под влиянием Игнатия я резко ограничил торговлю в храме: во время богослужения она полностью прекращается, всё просто убирается дабы и рассматриванием не отвлекать.

Игнатий собственноручно несколько библиотек организовал. Об этом была заметка в газете. Он договорился с администрацией полиграфического комбината о том, что будет брать отходы бумаги и эту бумагу реализовывать. И в течение нескольких лет ровно в 6 утра приходил мужичок, который брал несколько десятков килограмм этой бумаги и разносил по местам заключения, по детским домам.

Бичевал сергианство, то есть их политику компромисса, угодничества перед властями. Он говорит, что сергианство – это явление апостасийное, предантихристово, когда Церковь теряет свою независимость, соль, когда идёт в услужение сильным мира сего, и когда всё оправдывается. Это значит, что мы подошли к краю пропасти.

Вообще, говорит, в храмах Патриархии нарушается 57% всех канонических правил, а у нас – ни одного. Мы всё это отсекли – торговлю в храмах, нестрогое оглашение, брадобритие. Я говорю: «Игнатий, открываются храмы зарубежные, зачем нужен этот раздрай?» Он считает, что это естественно.

А паствы должно быть у священника не более 50 человек, это оптимально. (В лагере не больше 80). Если больше – это уже потеря контроля, всё расползается. Оптимально для качественной работы – 50 человек, чтобы знать все нюансы, обстоятельства жизни, слабости, немощи. А так – огромные массы, нет фиксации членства в приходе – это всё аморфные образования, тут не может быть качественной работы. А ешё лучше – не больше 30.

«Я всегда молился о крушении тоталитарного режима, и никогда не молился о властях и воинстве».

«Игнатий, а как же мнение епископа, вы что, игнорируете?»

«Отец, для меня авторитетов нет. Мнение епископа – писк комара. Главное – правило. Не исполняешь – ты для меня не авторитет. Главное – Писание, святые отцы, канонические правила. А то, что нарушали раньше, до Никона, в Древней Руси, в Петровской Руси, в начале XX века – это для меня не пример. Нарушение есть нарушение, когда бы и от кого бы оно ни происходило, главное – правило, а нарушитель есть нарушитель».

«Баптисты – еретики, но у них много хорошего. У нас истина, а у них – жизнь. Нужно соединить достоинства и моменты светлые и положительные. У нас истина, но как бы всё законсервировано и не работает в должной мере, а там ересь конечно, отрицание икон, святых, но есть жизнь, знание слова Божия, миссионерская работа, молодёжь и т. д.». Вот такая мысль прозвучала.

Когда он постучал мне по животу, я ему говорю, что это всё по болезни. Я мяса не ем.

- Отец – эти явления от беспечности и многоспанья. Необязательно от переедания.

Однажды у Игнатия сердце схватило. «Жена плачет, даёт таблетки, а я не беру, валидол даже. Нужно выспаться и пить воду с мёдом. И всё прошло».

Но однажды он попал на операционный стол. Когда его на стол положили, он сказал: «Меня оперируйте без обезболивающих препаратов. Я хочу как Спаситель мой на кресте, пострадать». И когда его оперировали, он проповедовал студентам-медикам. Ну где вы такого ешё человека встретите?

«Отец, не верь, когда о мне говорят, что я не признаю молитв за умерших. Я умру, молись за меня». Несколько раз это мне говорил, когда мы были на их местном кладбище.

«У нас в деревне сухой закон, но когда бывают свадьбы, мы празднуем их очень хорошо, бывает вино, но танцев нет. Поют только божественное». Хотя на костре были и светские песни.

«Я – жизнелюб, люблю природу, работать, люблю людей».

«Игнатий, а почему у вас тут не чувствуется патриотизма, всё космополитично, идеологии патриотической нет».

«Ну пошли, говорит, по деревне, посмотришь нашу идеологию!»

Вот огород, своим горбом – всё ровно, ухожено. Пруд – сами рыли, плотину делали, говорили, что не выдержит, но выдержало всё. Амбар, ангар, церковь».

Пошли по домам. Там хозяйство, свинарник, несколько десятков свиней. Я чуть не упал в обморок от запаха.

То есть люди работают, трудятся. «Вот наша идеология не на словах, а на деле». Не хочу, говорит, умирать, хотя чувствую приближение конца. Ему только 60.

Я говорю: «Игнатий, а как же вечность, награда, обители райские?»

«Я не имею опыта той жизни, а здесь хорошо в Божьем мире – птички, лошадки, овечки, голуби».

Баня там у них самодельная. Всё от земли, из подручного материала, никаких дотаций от государства ни на лагерь, который функционирует 26 лет, ни на строительство деревни.

- У нас полное самообеспечение.

- Игнатий, кризис, народ бедствует, зарплату не платят.

- Никакого кризиса не признаю. Всё есть под руками, воздух, вода, трудись, молись, никакого кризиса. Вот мы продукты запасли, дрова – никакого кризиса. Нам нужно только соль и спички. Всё это выдумки, недоразумение, нытьё – надо работать, все возможности есть Это всё от нашей бездуховности.

Игнатий, вы на массу работаете, или индивидуально? У вас есть понятие о «ключике» к каждому человеку?

Да, говорит, и к тебе я нашёл ключик.

- Вот, говорит, муравейник. Его разрушили, уничтожили, а я его восстановил, оградил. И таких примеров – десятки. Вот теория – своими ручками сделано всё.

Одно из самых моих сильных впечатлений в жизни – жизнь в Потеряевке и общение с Игнатием.

Исключительно одарённая, богатая духовно личность, постоянно открываются новые и новые грани. Ежедневно общаешься с 5 утра до 9 вечера, и каждый день неповторим. Десятки новых примеров, никаких повторов, никакой скучноты – новые краски и грани.

Спрашиваю: «А что же у вас лестовок нет в храме, подручников?»

Он говорит: «У меня дома есть. А в храме я считаю, что всё это не очень нужно. Не нужно лишних сложностей».

Опять говорит: «Я скоро умру. Не могу жить вполовину, только с полной отдачей, в полную меру. Хорошо на Божьей земле».

И опять стихи какие-то прозвучали.

Лазили с ним по голубятням раза три.

Такая сценка: у матушки его брата Иоакима сестра больна болезнью Дауна. Заходим мы с ним на этот двор, где матушка с сестрой живут. Сестра эта работает на огороде. Блаженненькая такая, чистая, но немного капризная. Игнатий подошёл к ней, обнял, по головке погладил. «Дядя Игнатий, я тебя очень люблю!» Хотелось это сфотографировать.

На тему мальчики-девочки.

В лагере детском купание строго отдельно. Вначале мальчики, приоритет всегда мальчикам. Подчеркивается, что мужчина – это всё, женщина – второй разряд. Мальчики – воины, будущие священники. Вот закон Божий, никакой эмансипации.

Каждый раз после завтрака, обеда бывает разбирательство недостатков, анализ событий дня. И вот он спрашивает: «А что это у вас за игры появились странные: казаки-разбойники? Мальчики хватают девочек, те смеются, им это нравится. Прекратить! Девочки у нас неприкасаемые. Никаких игр с такими моментами». Отсёк.

Наказание – не купаться какое-то время. Очень воздействует.

Игнатий несмотря на то, что он такой жилистый, подвижный, у него повреждение позвоночника. Утром он переворачивается на постели, потом сползает на колени перед кроватью, для того чтобы встать. Деформация позвоночника.

Не употребляет мяса, вина вообще; не употребляет сахар и соль в отдельном виде, этого не бывает на столе никогда.

За всё время существования лагеря в нем побывало 2500 человек. Одна женщина была 18 лет подряд в этом лагере, уже с детьми приезжает. Некоторые женщины стали жёнами священников.

Главное – подход к человеку как к личности. У Игнатия нет сюсюканья с детьми, он говорит всегда серьёзно, прямо с людьми любого возраста. У него нет возрастного подхода. С детьми надо серьёзно, как со взрослыми, считает он. Главное – живая нестандартная любовь, и они это чувствуют. В этом секрет нашего успеха.

Ещё из наставлений Игнатия детям:

«Вы садитесь за стол – ложку почерпнул, изо рта она должна выходить чистая. Если что-то выходит – ложку чайную даем. Не надо издевательства над природой. Есть определенные правила – дым всегда идёт вверх, а вода – вниз, и мы должны к этому приспособиться.

Когда человек бывает печальный, говорят – депрессия; верующие говорят – уныние. А я отвечаю на это простым словом, я для себя сам это вывел – от плохо сделанной работы. Все удивляются, как ты просто сказал, святые вон как мудро сказали, а ты так. Да, просто, топорно. Плохо молишься – отсюда уныние. Плохо работаешь, плохо встаешь. А почему? Вот вы вечером долго не можете заснуть или быстро засыпаете? Сразу. Мне не надо ходить и кричать в 12 ночи: «Валерка, домой!» Вы только у меня ноги дотащили – все сразу уснули. Здоровый, крепкий сон. Когда сна хорошего нет – это мучение для человека.

Поэтому на душе должно быть спокойно, вечером попросили друг у друга прощения, два часа после еды прошло, больных никого у нас нет, непослушных мы изгнали. Немедленно. У нас фактически костяк установился, теперь мы можем только трудиться, помогать друг другу и ждать приезда гостей.

Мошка полетела – холода не предвидится. Пока летают ласточки внизу – это значит давление давит мошку, она летает внизу. Мошку не видим, давления не замечаем, а ласточек видим. Как ласточка поднялась к верху, это означает – готовиться к прояснению, ясной погоде. Давление ослабло, мошка поднимается кверху, ласточки ловят мошку. Замечайте природу, как и что.

Так, платочки. У кого нет? Ну, молодцы. За стол садимся в молчании.

Итак, выход только один – вернуться к Евангелию, взять в руки эту Божественную книгу и сказать: «Если Ты, Господи, будешь меня по ней судить, то значит, по ней надо жить, и с этим мандатом я явлюсь перед Богом. Откуда известно? – Евангелие от Иоанна, 12: 48. Христос говорит: «Я вас не сужу. Слово, которое Я говорю, Оно будет судить вас в последний день». Если Оно нас будет судить – любой вам ответит, даже не юрист – то по Нему надо поступать. И к словам Божиим ничего нельзя прибавлять. Из Притчнй Соломона (30 гл. 6 стих): «Не прибавляй к словам Его, чтобы Он не обличил тебя и ты не оказался лжецом». Откровение 21:27: «Участь лжецов – в озере огненном, это смерть вторая». «Так что, совсем лгать нельзя?» – «Нельзя». – «Узкие врата ведут в вашу общину». – «Да, это по образу небесному».

Игнатий вспоминает детство.

Отец был контуженный на войне засыпанный там, ему руку оторвало. И вот он рассказывал, как жили при единоличной жизни, как пришли оглоеды – коммунисты. Как раскулачивали, отнимали. Отец говорит, и забудет, что я рядом. Пять лет ребёнку – я сижу сзади него и плачу. Вообразить нельзя, как всё это было для меня тогда. Эх, вырасту, я им отомщу, всегда думал. И вот пасу – ребятишки сейчас пасут – скучают, а я не скучал – у меня с собой целый арсенал ножей был, я их метал и метал. На коне скакать, прыгать, по деревьям лазать – одну веточку если достану – я уже на макушке буду. Сколько раз срывался. У меня несколько ружей было, и везде патроны подоткнуты были, где бы я ни выскочил – в окно, в двери. Собака дрессированная рядом. Ложусь – под ногой и возле головы – нож, топор и ружье. Я в руки им никогда не дамся живьём. И так себя готовил. Себя резал, стоя спал. Всё учился делать. Готовился народным мстителем быть. Песню услышу про «Орлёнка» – представляю всё о себе, что в революцию я был бы в армии Колчака и умер бы вместе с нашими патриотами белыми, чтобы эта мерзость коммунистическая даже не водилась.

И какое счастье, что встретилось мне Евангелие, Христос на пути. Мне как-то брат Иоаким говорил, что если бы ты к Богу не обратился?! Мы же все за тобой шли.

Я с детства был наделен такими качествами, которые не приобретают – это качества лидера. Теперь я узнал, что существуют эти шесть качеств, выделенных специалистами, а я их как будто от рождения имел.

1) Воображение. Представлять до конца цель, преграды, средства необходимые. Чётко поставленная цель.

2) Знание. Абсолютно точно знать, о чём говоришь, должен быть вооружен знаниями.

3) Умение, что делать, уметь это выполнить.

4) Решительность.

5) Беспощадность ко всякому разгильдяйству.

6) Привлекательность образа. Руководитель – всегда в центре, хотя его может быть и не видят.

Когда люди начинают завидовать и что-то говорят, я вспоминаю стихотворение Горького (Горький писал ешё и стихи, целая книжечка есть, не только проза). И вот он, обращаясь к завистникам, говорит:

А вы на земле проживете,

Как черви слепые живут,

Ни сказок про вас ни расскажут,

Ни песен про вас не споют.

Путь мой был только один, другого пути даже не предвиделось. Ни на какие компромиссы идти не мог. Помню, брат старший что-нибудь начнёт говорить, и скажет неправду, чтобы выгородить себя, я не морщась стою, у меня с открытых глаз слёзы текут. Настолько мне было больно и обидно.

И когда я понял всю эту официальную ложь, статистику, можно понять, какая у меня в душе происходила борьба. Поэтому, когда я прочитал «Отверженные» Виктора Гюго, запомнил, что Жан Вальжан говорит: «Не было цели другой, как спасти не жизнь свою, но душу». Слово «душа» было для меня сакральное. Оказывается, её можно спасти. И это я узнал только после армии, когда в руки попало Евангелие, и не где-то, а у пятидесятников.

Если бы священники сказали, в мои годы-то, на 20 лет раньше я мог бы ко Христу прийти, хотя пришёл в 22 года. И не блукал бы, не ходил столько времени в поисках истины. А так, не перейдя к сектантам, я остался совершенно одиноким в православии. Веру заложили, но не Евангельскую, а старообрядческую, в Страхе Божием – Бог накажет, будешь мучиться в аду. Это великое дело – иметь страх Божий, но это не всё. Начальная стадия. Никто мне не рассказал о любви Божией, что за меня умер Христос, страдал. Никто мне не показал Евангелие, Слово Божие. А в моей душе уже было всё готово, меня не надо было убеждать; только в руки попало Евангелие – через пять минут я был христианин.

Только ради Христа и Евангелия смиряешься. Это жизнь.

О Боже мой, даже представить не могу, что бы было, если бы в руки не попало Евангелие. Давным-давно ушёл бы с этой земли».

Игнатий говорит: «Я пессимист, это моя установка. В том смысле, что нужно в жизни всегда ждать самого худшего. Не нужно розового оптимизма, наигранного, а нужно готовить себя к испытаниям, к самому худшему развитию событий».

«Мне говорят, что я подавляю волю детей, что свободы нет Говорю: “Да, я подавляю волю, чтобы была воля Божия в людях, воля старших. Ребёнок – это дикий ослёнок, пластилин, и что из него вылепишь, то и будет на всю жизнь. Главное – воспитать человеком. Как Пирогов сказал”. Пример из жизни святых. Подвижник в пустыне. Диавол искушает: “Тебе ешё трудиться так 30 лет”. А там жара и прочие трудности отшельнического жития. А мудрый отшельник говорит: “А я думал, что 100 лет придется мне трудиться”. И диавол, посрамлённый, исчез».

Игнатий говорит: «Умный думает, как выбраться из ямы, а мудрый, как не попасть в неё». И таких прибауток у него десятки.

Возвратившись из Потеряевки в Барнаул, мы имели несколько интересных встреч. Особенно запомнились встречи в редакции журнала «Ревнитель» и с активистами местного отделения «Чёрной Сотни». Игумен Кирилл (Сахаров), 1999 г.».

(Адрес: 109172 Москва-172 Берсенёвская наб. 20-22, Никольский (Св. Троицы) храм на Берсенёвке, тел. [phone]).

«Многоуважаемый Игнатий Тихонович. С сожалением узнал о Ваших невзгодах. О. Николай Войтович в содружестве с уполномоченным и некоторыми местными властями при непосредственном участии приближённых своих мирян просто развернул против Вас атаку. Думаю, что такие священники старой школы, ещё времён сталинизма, во многом определяют сегодняшнюю церковную политику, и, конечно, ни о каком покаянии здесь говорить не приходится. Они под улыбку митрополита Ювеналия лишили о. Глеба Якунина гражданского права быть избранником народа. Думаю, что они пойдут на всё, чтобы закамуфлировать свою роль в сталинские и застойные годы, и даже некоторых во времена гонений. Крепитесь дорогой брат. Ваша деятельность сегодня очень нужна, и она принесёт, пусть не сразу, обильные плоды! Желаю Вам крепости духовных и телесных сил, обильных Божиих благословений в Ваших трудах. От Николая Тронского».

(123373 Москва, бул. Яна Райниса 45, корп. 1 кв. 243 Г. П. Якунин 949-19-65. 107143 Москва, ул. Н. Химушина 7-1-21, Тронский Николай Андреевич 966-28-09).

«ОСТАНОВИТЕ ЛАПКИНА»

«Депутат КЗС Владимир Петренко вместе с несколькими чиновниками побывал в так называемом стане-лагере проповедника Игнатия Лапкина в селе Потеряевка и установил очевидность творящегося там беспредела. Антисанитария, трудовая терапия и побои за те или иные провинности – такова воспитательная методика Лапкина для нескольких десятков его подопечных. Какой ещё нужен властям повод для того, чтобы остановить кликушествующего проповедника» («МК на Алтае» 24.6–1.7.99, стр. 9).

«ЛАГЕРЬ ЛАПКИНА ЗАКРЫТ»

«Чиновники подошли к этому уникальному православному лагерю с традиционной меркой, как к обычному оздоровительному. Таким образом Алтай лишился ещё одного места отдыха для подростков» («Молодёжь Алтая» 24.7.99).

«ПРАВОСЛАВНЫЙ ЛАГЕРЬ-СТАН В ДЕРЕВНЕ ПОТЕРЯЕВКА ЗАКРЫТПОСТАНОВЛЕНИЕМ КРАЕВОЙ СЛУЖБЫ ГОССАНЭПИДЕМНАДЗОРА»

«Ещё в июне Игнатию Лапкину, создателю лагеря-стана было направлено предписание о необходимости выполнить обязательные требования: «надворные туалеты не отвечают гигиеническим требованиям». Что ж, тогда на Алтае придётся закрывать целые деревни? В предписании Лапкину также предлагалось «обеспечить наличие в лагере спальных комнат с площадью три с половиной квадратных метров на ребёнка, камеры хранения, комнаты для сушки одежды и обуви, медпункта с изолятором, комнаты отдыха, пищеблока с горячим цехом, с раздаточной, цеха мясо-рыбного, овощного, моечных цехов кухонной и столовой посуды, складских помещений». Предписание должно было выполнено до пятнадцатого июля. Учитывая, что для всего этого у Лапкина просто нет денег, к 15 июля он ничего не выполнил, и санэпидемслужба издала постановление... Вот так, никто не виноват, и все хотят как лучше, а лагеря – не будет» («Свободный курс», 29.7.99).

«ПОСТАНОВЛЕНИЕ ОБ ОТКАЗЕ В ВОЗБУЖДЕНИИ УГОЛОВНОГО ДЕЛА»

«И. о. прокурора Мамонтовского р-на юрист 3-го класса Жабина Е. Е. Установил:

В ходе проверки установлено, что целью лагеря-стана явлется воспитание детей на основе православной веры. Легерь имеет зарегистрированный Управлением юстиции Алтайского края Устав, внутрилагерный устав, предусматривающий правила поведения, запреты, нарушения. В случае нарушения правил, предусмотренных уставом, применяется наказание, адекватное сделанному проступку: лишение права купания, прикосновение лопухом, крапивой к ногам, ложкой ко лбу. Применение в лагере наказания предусмотрено уставом лагеря; они не носят характер мучений и истязаний, а имеют символический характер (л. д. 3-5). Согласно объяснений детей, наказание в лагере существует, но имеет оно символический характер и применяется справедливо. Ни при наказании, ни позже него дети не испытывали физическую боль, обиду. После наказания ни у кого из опрошенных детей никогда не было синяков, ссадин.

Наказывает детей, согласно Устава, только И. Т. Лапкин. Наказание происходит в уединённом месте, чтобы не смущать наказываемого. Все опрошенные дети считют наказание безболезненным и справедливым. Данные объяснения дали, в частности: Самопальников Илья, Глушков Максим, Плеханов Даниил, Фатеева Юля, Клименко Дима, Самопальникова Катя, Зотова Настя (л. д. 6-12). Согласно объясненийЗолотовой В. Ф., врача пос. Потеряевка, случаев обращения детей с жалобами на побои, следами побоев, не было. Дети в лагере здоровы, чувствуют себя прекрасно (л. д. 2). Согласно акта освидетельствования (л. д. 1) телесных повреждений, следов побоев у детей не выявлено. Учитывая, что факт применения физического насилия, жестокое обращение с ними в лагере-стане, находящемся в пос. Потеряевка Мамонтовского района не нашли своего подтверждения, в действиях начальника, воспитателей лагеря-стана отсутствуют признаки состава преступления, предусмотренного ст. 156 УК РФ. 30 июля 1999 г. Село Мамонтово, пом. прокурора Мамонтовского района, юрист 3-го класса Е. Е. Жабина».

«ЛАПКИНА “ПРИКРЫЛИ”»

«Слава Богу, хоть кто-то добрался до пресловутого священника Игнатия Лапкина, организовавшего свой персональный детский лагерь. “Прихлопнули” его работники СЭС, предписания которых о наведении порядка Лапкин полностью игнорировал. Антисанитария в лагере, говорят, была отчаянная. Председатель комитета КЗС по социальной политике заявил корреспонденту “МК на Алтае”, что эти действия никак не связаны с религиозными воззрениями неистового священника.Дело в элементарном законопослушании. А кто ты, хоть буддист, хоть мормон – дело десятое. Но Лапкин, как известно, так просто никогда не сдаётся. Так что грядут судебные процессы» («МК на Алтае № 32 от 19-26 августа 1999 г., стр. 10).

Дата добавления: 2015-10-13