Перевод юмора

Как известно, перевод юмора представляет особую проблему для переводчиков. Часто юмор рассматривают как типичный случай «непереводимости»: «Как и в случае с переводом поэзии, перевод юмора оказывается трудновыполнимой задачей» (Diot, 1989, p84). Частичная и полная непереводимость обычно связываются с культурными или лингвистическими особенностями языка.

Чтобы понять, как культура влияет на «непереводимость», необходимо провести анализ вышеуказанных характеристик юмора. Юмористический эффект достигается при нарушении нормы, когда наши ожидания не оправдываются, когда несочетаемость разрешается в неожиданном ключе. Юмор вызывает чувство превосходства, которое может быть нивелировано, если участники признают, что юмор является формой социальной игры, а не открытым проявлением агрессии. Юмор очевиден благодаря его физиологическим проявлениям: смеху, улыбке, возбуждению. Поэтому, если переводчику не удалось его передать, это будет чувствоваться: если никто не смеется, ясно, что переводчик на смог перевести. С другой стороны переводчик должен помнить, что «нормы», «ожидания», «решения» и конвенции «социальной игры» часто в разных группах и культурах свои. Пародия, например, понятна только тем, кому знакома пародируемая речь. Имитирование акцента воспринимаются как имитация только теми, кто знает норму. В большинстве случаев коммуникация нарушается, когда априорные знания говорящего/пишущего и слушателя/читателя не совпадают. Несмотря на то, что данное утверждение верно для любого коммуникативного акта, его нарушение особенно очевидно в случае с переводом юмора, восприятие которого напрямую зависит от совпадения знаний и представлений обоих коммуникантов: говорящего/пишущего и слушателя/читателя. (Del Corral,1988, p25).

Особую трудность при переводе юмора представляют так называемые неявные знания. В разных группах могут быть свои конвенции касательно того, над кем и над чем можно смеяться в процессе социальной игры. Другими словами, юмор зависит от имплицитных культурных моделей, которые нарушаются с целью создания эффекта несоответствия или для создания комического эффекта, и которые имеют свои нормы и запреты для мишени (указывающие на то над чем и над кем можно смеяться). Как утверждает Мария Тимочко, переводчик, чтобы перевести юмор, должен быть частью «парадигмы комического», понимать специфическую парадигму юмора. Культурный аспект также может перейти в этический или политический: переводчик может быть несогласным с тем, что он/она переводит, считая, что юмор вызывает культурный диссонанс; тот или иной политический режим может подвергать юмор цензуре или запретить некоторые проявления юмора.

Лингвистическая непереводимость юмора, по мнению ученых, может быть вызвана проблемами, укорененными в денотации и коннотации (Laurian 1989), так называемой «лектной» вариативности языка (диалекты, социолекты, идиолекты, и т.д., Del Corral 1988) а также, на металингвистическом или метаязыковом уровне коммуникации, где форма слова имеет значение («игра слов», «каламбур»). Многие из этих проблем можно также отнести и к явлению культурной непереводимости, кроме того, они актуальны не только при переводе юмора. Особую сложность при переводе юмора представляет передача (социо)лингвистических особенностей (терминов, принадлежащих конкретным социальным группам и разнообразных «лектов») а также, метаязыка. Метаязык, использованный в качестве языковой игры, а также, (социо)лингвистические особенности могут послужить для создания комического эффекта, так как оба явления, по словам Дикона (Deacon), служат «поддержанию групповой сплоченности».

Что касается социолингвистических особенностей, то денотат (означающее) может создать трудности при переводе, в случае, если комический эффект построен на концепции реальности, укоренившейся в определенном языке. В следующем сообщении юмористического характера, использование понятий Оксбридж и доны (преподаватели в Оксфорде и Кэмбридже), хорошо знакомых лишь «посвященным», может создать трудности при переводе шутки:

В связи с переходом последнего из колледжей Оксбриджа, в Сэнт Люсии на смешанное образование, появилось опасение, что доны не будут должным образом относиться к студенткам. Опасение опроверг почетный профессор истории Уэссэкса Гарфанкльштейн (Garfunklestein) публично заявив о том, что никакой дискриминации не будет. Он сказал: «Доны будут вести себя с девушками точно так же, как ведут себя с молодыми людьми: они будет заигрывать с ними». (www.netfunny.com/rhf/jokes/90q2/molest.html)

Коннотация или «означаемое» может стать причиной переводческой проблемы, если «лектное» значение определенного понятия в языке оригинала отличается от «лектного» значения эквивалента данного понятия в языке перевода. Эко, например, отмечает возможность появления комического эффекта от такого несовершенного выбора эквивалентов:

Вежливые французы до сих пор обращаются к водителям такси – «месье», тогда как обращение «сэр», произнесенное при подобных обстоятельствах, скажем, в Нью-Йорке будет звучать слишком возвышенно. Таким образом, употребить обращение «сэр» при переводе мы можем, если в тексте оригинала обращение «месье» подчеркивало формальный характер отношений между двумя незнакомцами или между начальником и его подчиненным, тогда как его использование (обращения «сэр») в более личной обстановке будет выглядеть неуместно (или даже иронично). (Eco 2001: 18)

В противоположной ситуации, не удастся добиться комического эффекта, если перевести обращение Сэр (в нью-йоркском такси) как Месье (в парижском такси). На более широком, дискурсивном уровне, текст оригинала, комического содержания, может содержать разные регистры, диалекты, социолекты, идиолекты, которые не имеют прямого (эквивалента) соответствия в языке перевода. В самом деле, можно ли найти во французском языке эквивалент чистого британского английского (Queen’s English)? Как же французский переводчик сможет выполнитьдублированный перевод фильма «Рыбка по имени Ванда» без передачи этого и других английских социолектов?

Эти проблемы по-разному рассматриваются разными переводчиками и переводоведческими традициями. Во-первых, переводчики и специалисты, занимающиеся прескриптивной лингвистикой задаются вопросом: «Как сделать хороший перевод?». Главный критерий «хорошего» перевода в данном случае – его наиболее близкое соответствие тексту оригинала. «Вопрос заключается в том», пишет фон Штакельберг (von Stackelberg 1988: 12), «может ли переводчик позволить себе создать собственный вариант шутки или он должен наиболее точно передать вариант автора?». «Мы полагаем, что верным будет второй вариант!», отвечает он сам себе. Это оказывает дополнительное давление на переводчика, что может, в крайнем случае, привести даже к признанию непереводимости фразы. Во-вторых, дескриптивное переводоведение задается вопросами: «Переводится ли это?» и «Как это можно перевести?». Ответ на эти вопросы можно найти, если обратиться к отношениям между разными культурами, группами, системами, переводчиками. При разрешении переводческой проблемы, согласно дескриптивному переводоведению, следует опираться на связи между этими культурами, группами, личностями. Кроме того, юмор обладает текстуальными и идеологическими функции, которые нужно также брать в расчет. При описательном сравнении, юмор в тексте оригинала и перевода не воспринимается (рассматривается) как однородное явление (просто то, что вызывает смех), особое внимание уделяется изучению его когнитивных, эмоциональных, социальных и межличностных аспектов (Вандаэле 2002/Vandaele 2002b). Небольшое лингвистическое изменение, при переводе, может сохранить комический эффект, но изменить эмоциональную и межличностную динамику юмора. В-третьих же - существуют исследования учения, которые больше концентрируются на лингвистической переводимости, чем на культурологическом аспекте (напр. Антонопулу 2002/Antonopoulou 2002).

Дата добавления: 2015-09-03