Что поставлено на карту?

Борьба между старым порядком и зарождающимся, еще не сформировавшимся новым, которую мы назвали «войной нравов», в действительности происходит между старыми космологиями, где духовное было отделено от мирского, и людьми, пытающимися создать новое мировоззрение, поддерживающее проникновение духовного в жизнь. Эта пропасть между старым и новым видна в разногласиях между фундаменталистами и ревизионистами; причем и те и другие существуют «под крышей» одной и той же религии. Ревизионисты в большей мере оказываются в невыгодном положении, ибо им приходится терпеть моральные инсинуации фундаменталистов, тогда как сами фундаменталисты от этого избавлены.

В либерализме существует традиция терпимости, особенно религиозной терпимости. В то время как фундаменталисты вряд ли склонны проявлять терпимость к чему бы то ни было, что не совпадает с их убеждениями, людей либеральных взглядов обычно принуждают к тому, чтобы они были терпимыми и к фундаменталистам, хотя те считают их безнравственными или даже порочными. Мы согласны с тем, что люди должны иметь возможность верить в то, во что они желают, без принуждения. Но уважение права людей иметь различные убеждения вовсе не подразумевает, что человек должен уважать сами эти убеждения. К сожалению, концепция религиозной терпимости изначально означала, что никто не должен критиковать убеждений других. Терпимость только тогда работает хорошо, когда все игроки играют по одним и тем же правилам. Когда же кто-то пытается навязать свои убеждения, то насколько в таком случае следует быть терпимым по отношению к этому человеку? Проблема с которой сталкивается идеология терпимости, заключается в том, терпимость пытаются проявлять и к тем, чья цель — разделаться с этой самой терпимостью.

Против критики религии отчасти существует культурное табу, поскольку на религию вполне обоснованно взирают как на нечто находящееся за пределами разума. Какие поводы для критицизма могут быть там, где властвует вера, убежденность или даже интуиция? Истинность или ложность религиозного мировоззрения не может быть окончательно доказуемой. Но доказано может быть то, что оно является или же не является авторитарным. Авторитаризм (205:) присутствует в большинстве вещей, которые принимаются на веру, часто включая то, что принято считать священным. Предписание, к которому люди обязаны относиться как к священному и не подлежащему критике, само по себе ненамеренно является авторитарным. Священное и находящееся под запретом идут рука об руку — святыни запрещено подвергать сомнению. На наш взгляд, святыни официально объявляют священными именно для того, чтобы защитить их от критики, так как сами они за себя постоять не могут. Концепцию терпимости необходимо пересмотреть под тем углом зрения, чтобы она поощряла обсуждение, которое может поставить под сомнение обоснованность и жизнеспособность любой веры, учитывая ее воздействие на мир. Это особенно необходимо, когда ставки так высоки. Хочется надеяться, что еще выше они не взлетят.

Из истории мы знаем, что всякий раз, когда в меняющемся мире возникала трещина между старым и новым, старое в конечном итоге отмирало, поскольку не могло адекватно вместить новое в старую структуру. Разумеется, это требовало времени и сопровождалось переворотами и кровопролитиями. Но в конце концов, старое не могло победить просто потому, что оно старое. В нашу особую эпоху ситуация совсем иная. Человечество сталкивается с необходимостью перемен в тот момент, когда экологические часы его выживания уже запущены. Теперь старое может одержать победу, просто-напросто затягивая назревшие преобразования, — этого достаточно для того, чтобы наше время истекло. И хотя такая победа была бы пирровой победой, мы подозреваем, что людям с апокалиптическим образом мыслей до этого нет дела.

Активность, с которой фундаментализм препятствует новому, может служить веским основанием, чтобы ему противостоять. Вопрос в том, способны ли ревизионисты, ограниченные тем же авторитарным мировоззрением и моралью и стремящиеся узаконить фундаменталистские идеи возвращения к нравственной чистоте, взять на себя роль его достойного соперника? Центральная идея фундаментализма — спасение души человека после его смерти. Современные ревизионисты хотят расширить сферу действия своей религии, включив в нее заботу о настоящем и будущем всего живого на этой планете. Их усилия сковывает необходимость обновлять авторитарное по своей сути мировоззрение, сформировавшееся в менее критическое для человечества время. На чрезмерно (206:) эксплуатируемой и перенаселенной планете отношение к общепланетарным ценностям должно коренным образом измениться: жажда количества должна смениться заботой о качестве, жажда накопления — заботой о сохранении. Взрослея, человек все больше задумывается о смерти; развитие человечества как вида подразумевает осознавание того, что оно также бренно. Выживание человечества более не воспринимается как незыблемая данность, и его существование может быть продлено только в том случае, если люди сумеют изменить воздействие факторов, разрушающих жизнь на Земле. Для этого нужна мораль, которая бы учитывала не только то обстоятельство, что каждый человек смертен, но также и возможность гибели человечества как вида. Независимо от того, верит ли человек в личное бессмертие, но если он следует морали, основывающейся исключительно на этой вере, а не на том, что способствует развитию и процветанию жизни на нашей планете, он тем самым потакает прошлому, а это уже непозволительно.

Дата добавления: 2015-09-02