Фундаментализм и потребность в уверенности

Фундаменталисты и модернисты сошлись во всемирной битве за человеческие умы. Это схватка между старыми ценностями и структурами и новой реальностью, пока что не имеющей отчетливых форм или соответствующей системы морали. Настоящий расцвет фундаментализма на планете был предсказуем в том отношении, что когда структура общества, включая его моральные основы, начинает рушиться, неизбежно растет желание вернуться к испробованному и надежному. Мы смотрим на происходящее в нынешний момент истории как на результат напряженного противостояния разнонаправленных, даже полярных тенденций, делающего в конечном итоге возможным удержание статус-кво. Основой одного из полюсов является фундаментализм.

Воздействие человека на окружающую среду далеко вышло за пределы отдельных культур и районов. То, что принято считать «общим» достоянием человечества, то есть то, с чем соприкасаются все люди в мире — вода, атмосфера, отходы жизнедеятельности, радиация и т.д., — невозможно должным образом защищать или рационально использовать, не имея основополагающего соглашения о приоритетах и ценностях. До тех пор, пока не сформированы (185:) общекультурные ценности, необходимые для общего выживания, нам просто не на что опереться. Племенные ценности доиндустриальной эпохи обычно отражали необходимость гармонии с природой. Но они не были предназначены для того, чтобы справляться масштабными проблемами, порожденными технической революцией. Как только племена приобщаются к новым технологиям, у них тут же возникают трудности с поддержанием сбалансированных взаимоотношений с окружающей средой[71].

Концепция гармонии с природой ценна сама по себе, но вопрос в том, что значит гармония в современном мире и каким образом она достигается? Как только технология стала в значительной степени служить инструментом человеческого могущества, гармония, основой которой было равновесие между человеком и природой, была утеряна. Сейчас для выживания необходимо найти новый баланс, но инициатива здесь может исходить только от людей, контролирующих использование власти. Для этого необходима совершенно другая, отличная от прежней модель управления, поскольку уязвимость вида сейчас является скорее функцией неправильного использования контроля, нежели его отсутствия. Мы уверены, что попытка вернуться к старому не сработает. Как в качественном, так и в количественном отношении проблемы, с которыми теперь сталкивается человечество, далеко выходят за границы возможностей прежних способов их решений, так что использовать старые рецепты не удастся — в основном потому, что те ценности и мировоззрения, которые лежали в их основе, авторитарны и, таким образом, по своей природе противятся модернизации. А из столкновения авторитарных убеждений никогда не получалось согласия. Так что разговор о необходимости смены парадигмы весьма актуален.

Истинная смена парадигмы должна была бы заключаться не только в принципиальной смене ценностей, но и в замене способа их обретения, сохранения и подтверждения. Старые системы морали основываются на авторитарной передаче, которая, по существу, не может быть оспорена, ибо ее положения, как считается, исходят от высшего разума. От того, как этот разум называть — Богом или просветленным существом, — суть дела не меняется. Ожидание мессии, (186:) призванного все уладить, является частью старого порядка. Если смена парадигмы и произойдет, то не по указу. Это может стать результатом решения думающих людей, осознающих необходимость такой попытки.

Для того, чтобы понять силу фундаментализма как всемирного движения, нужно разобраться, в чем его привлекательность. Наша цель — не просто показать, что фундаментализм авторитарен. Это нетрудно. Ведь фундаментализм по существу служит для удержания людей под контролем. Он может действовать лишь в рамках авторитарных иерархий, поскольку только они допускают и поддерживают непререкаемость. Люди, которым власть дается, или те, кто ее захватывает, на каком бы уровне иерархии это не происходило, кровно заинтересованы в том, чтобы их власть была признана законной. Это относится и к мужчинам, которым по традиции власть передается по наследству. Но привлекательность фундаментализма не ограничивается его установкой на законность, поскольку он вносит уверенность в весьма неустойчивый мир.

Западные религии содержат в себе самые явные проявления фундаментализма, поскольку в монотеистических мировоззрениях всемогущий Бог полагает правила для всех и каждого. Эти правила изложены в священных книгах — Библии и Коране. Вопрос, стало быть, в том, насколько буквально человек должен воспринимать эти тексты? Здесь также проходит грань между фундаменталистами, которые хотят по возможности понимать слова как можно более точно, и ревизионистами, которые используют их как некие вехи или символы, в то же время пересматривая и модернизируя их смысл. Фундаменталисты ясно понимают, что любая попытка ревизии Слова Божьего ведет к подрыву авторитета. Ревизионисты же считают, что если этого не делать, то человек останется с устаревшим мировоззрением, которое многих не утраивает.

Фундаменталистов и ревизионистов объединяет желание сохранить данную религиозную структуру действенной. И те и другие нуждаются в ней как в основе для построения человеческих взаимоотношений. Однако обе стороны заинтересованы и в реформе. Фундаменталисты хотят вернуться к изначальной моральной чистоте, которая утрачивается, когда религия становится более светской и либо приспособленческой, либо коррумпированной, и видят возможность такого возврата в более строгом соблюдении (187:) правил. Ревизионисты стремятся сохранить дух и смысл религии живыми (как они это понимают), обновляя мировоззрение и делая мораль более гибкой. Проблема для фундаменталистов заключается в том, как принять изменения; для ревизионистов — как, проводя изменения, сохранить основной смысл учения. Наступает момент, когда изменения оказываются столь глубокими, что их осуществление затрагивает всю структуру. Когда то, что лежит в самой основе религиозной структуры, авторитарно, любой пересмотр, предпринятый с целью уменьшить степень ее авторитарности, может завести слишком далеко. Если авторитарность устраняется, то структура, соответственно, разрушается. В связи с тем, что фундаментализм и ревизионизм представляют собой полярно направленные тенденции в рамках авторитарной религии, между которыми сейчас разворачивается решающее сражение, настоящая глава будет посвящена рассмотрению обоих направлений, хотя большее внимание мы уделим первому из них.

Различные фундаменталистские группировки считают необходимым вернуться к основным исходным принципам Ислама, но к каким именно — в этом они расходятся. Но что это за принципы и почему к ним так уж необходимо возвращаться, если они являются непреложными истинами, как они о себе заявляют? Однако все фундаменталисты согласны в одном: главное, что следует возродить, — это непререкаемое и неизменное следование предписаниям высшей власти. Человеческие слабости заставляют людей капитулировать перед злом, вот почему так необходим, по их мнению, возврат к истокам[72].

Одни религии более жестко авторитарны, чем другие. Исламу мы не уделяем большого внимания потому, что его авторитарность слишком откровенна — само слово «Ислам» означает «покорность». Ислам — это продолжение иудейско-христианской космологии, и основной предпосылкой здесь является то, что люди должны покоряться воле Бога, как предписывает Коран. Коран же не может быть предметом каких-либо дискуссий. Некоторые исламские фундаменталисты считают любые нововведения происками дьявола, и с праведной категоричностью, которая может проистекать только из веры, готовы устранить их, имей они такую возможность. (188:)

Ревизионистские движения внутри ислама очень ограничены в возможности открыто поспорить с ортодоксальностью. В суфизме (мистическое ответвление ислама) идея о единстве всего сущего была предложена в крайне завуалированном виде. Открытое содержание священных текстов должно было быть представлено таким образом, чтобы не бросать прямой вызов Корану, являющемуся явно дуалистическим; поэтому свое мистическое мировоззрение суфисты иносказательно выражали в любовных поэмах. Необходимость защищать себя от исламской ортодоксальности — это, на наш взгляд, реальная причина того, почему суфизм стал эзотерическим. Многие представители ислама никогда не стыдились и даже сегодня не стыдятся калечить и убивать тех, кто с ними не согласен. Столь жестокое наказание остается наглядным примером того, как защита считающегося священным используется для оправдания насилия.

Дата добавления: 2015-09-02