Духовный гедонизм

Взаимное идейное оплодотворение, произошедшее между Востоком и Западом, породило странный гибрид — новую породу гуру, которые сочетают гедонизм с отрешенностью. Они пытаются логически обосновывать это следующим образом: отрешенность, отказ от мирских желаний неизменно представляется ключом к духовному прогрессу, но кратчайший путь к его достижению, как заявляется, лежит не через аскетизм, а, скорее, через удовлетворение всех желаний. Эти специфические Гуру объявляют свои действия модернизацией древних эзотерических методологий (иногда относимых к тантрическим), которые предназначались для достижения самореализации посредством ритуального нарушения табу. Называя такой путь освобождением людей от ограничений и комплексов, они провозглашают его кратчайшей дорогой, по которой современные западные люди могут прийти к достижению духовных целей, не прибегая к аскетизму. Опьяняющая притягательность подобной проповеди вполне объяснима: реализуйте свои тайные желания и фантазии, испытайте любое удовольствие, нарушьте все табу, касающееся секса и даже насилия, — и будьте, несмотря ни на что, духовными. Здесь предполагается, что если человек следует правильной установке (то есть если его конечной целью является отрешенность), то «все оправдано». Этим соблазнительным и с виду освобождающим лозунгом вседозволенности гуру привлекли многих интеллектуалов, склонных к экспериментированию.

Самые строгие и давние запреты, существующие в человеческом обществе, касаются сексуальности, агрессии и насилия — с ними связаны глубочайшие табу. Один гуру на своих «семинарах» (117:) использовал различные проявления страсти, ярости и страха в качестве якобы эффективных средств, позволяющих преодолеть сковывающие человеческую природу ограничения. Сопротивление было сломлено, и появилась безликая, «сексуально озабоченная» группа. Это поистине кратчайший путь к распаду личности. Внушая людям, что таким образом они познают свободу, можно заставить из нарушить самые страшные табу, не испытывая при этом естественного чувства вины. При этом у них не только возникнут сильные ощущения, связанные с высвобождением внутренней энергии, но и действительно появится чувство обретенной свободы — свободы от внешнего подавления. Когда взгляды человека резко меняются, и это сопровождается сильными эмоциональными переживаниями, такие изменения легко трактовать как величайший прорыв. Хотя разрушение личности может в некотором смысле также восприниматься как прорыв к свободе, здесь кроется существенный подвох: ведь именно гуру своим авторитетом как бы дает команду, разрешающую «самовыражаться». Таким образом, игнорировать или прощать вред, наносимый подобными действиями, можно лишь в том случае, если полностью признать приоритеты и мировоззрение гуру.

Освободившись от старой системы ценностей, «новоосвобожденные» пребывают в несколько неуверенном состоянии до тех пор, пока им не удастся сформировать новую целостную систему ценностей и новое личностное восприятие. Гуру пользуется этим периодом «опустошенности», выдвигая в центр внимания собственную персону, ценности и идеологию. Новая личность его воспитанника формируется, таким образом, в атмосфере капитуляции перед этим отцом и учителем, которому они теперь верят больше, чем всем другим, даже больше, чем самим себе, потому что полагают, что именно он подарил им пьянящее чувство свободы. Такой вид свободы — глубочайшая иллюзия. Если бы не разрешение и указания учителя, сопровождаемые давлением всей группы, многие ни за что не решились бы на подобное «самовыражение», но ведь гуру воспринимается ими как абсолютный источник истины! Итак, все по-прежнему упирается в структуру авторитарной личности, и авторитаризм в этой ситуации лишь укрепился.

Чаще всего те, кто присоединяются к подобным группам, не в состоянии распознать, что являются объектом авторитарной манипуляции. Они видят себя, скорее, истинными духовными (118:) авантюристами, не боящимися раздвинуть границы условностей. Для них сам факт, что они способны выйти за пределы социальных ограничений, служит знаком освобождения (впрочем, об этом им также сказал гуру). А то обстоятельство, что многие неудовлетворенные и склонные к новациям люди незаметно для самих себя согласились повиноваться и подчиняться (что заметно только со стороны), указывает на высокую степень человеческой восприимчивости к авторитарному контролю.

Мятеж против одного авторитетного лидера (или общества) и подчинение другому (лидеру, который дает разрешение на мятеж) есть, по сути, всего лишь нечто вроде смены подданства, однако при этом рождается иллюзия освобождения. Существуют различные способы высвобождения подавляемого, и одним из них является капитуляция перед гуру, который стимулирует такое высвобождение. Однако это очень рискованный путы подавляемыми сторонами личности легко манипулировать, поскольку границы дозволенного определяются тем же авторитетом. Именно в таких условиях люди и начинают лгать, воровать и даже убивать во славу Господа или гуру.

Культивировать подавляемые желания может быть полезно только в том случае, если они способствуют интеграции человека в общество. Отношения гуру-ученик не являются таким контекстом, поскольку опыт общения с гуру сугубо индивидуален и не может быть обобщен. Объектом интеграции может служить скорее абстрактная новая личность, нежели реальный ученик. Личность, зависящая от внешнего авторитета, весьма нестойка, поскольку изменения, приведшие к ее формированию, нельзя считать глубокой внутренней перестройкой. Может казаться, что содержание личности изменилось, что подразумевает принятие различных мировоззрений и ценностей (навязанных гуру). Однако глубочайшие ее структуры, особенно то, как человек интегрирует опыт и ищет его подтверждения, остаются не только неизмененными, но зачастую еще и усиливаются авторитарными отношениями.

Содержание личности (убеждения, ценности и мировоззрение) достаточно устойчиво, однако оно легче поддается изменениям, чем лежащие в его основе форма или контекст, которые часто подсознательно авторитарны. Не удивительно, что очень многое в культуре передается как данность, не подлежащая оспариванию, что означает, (119:) что наше наследие также бессознательно авторитарно[43]. Выглядящая весьма драматично смена убеждений, при которой происходит быстрое переключение от одной авторитарной системы к другой, на самом деле оказывается не столь трудной. (Многие разочаровавшиеся марксисты с легкостью обучились связывать свои утопические надежды с религией.) Секс (или насилие), способствуя освобождению от сдерживающих запретов, действительно является ускоренным способом расшатывания человеческой личности и смещения всех личностных ориентиров — но в какую сторону? Мы считаем такое использование секса поистине неэтичным не только потому, что не принимается во внимание тот факт, что тем самым людям причиняется боль, но и потому, что непродолжительность подобных интимных связей все время заставляет людей пребывать как бы в подвешенном состоянии, а при этом ими легко манипулировать. Такова реальная подоплека великого мифа о том, что внешний авторитет может быть источником внутренней свободы[44].

Крайности в половых отношениях при отсутствии прочного чувства, помимо прочего, уничтожают желание близости с постоянным партнером. Это помогает гуру стать главной эмоциональной привязанностью для всех своих почитателей. В результате многие ученики постепенно начинают уделять все меньше внимания сексу, а некоторых даже склоняются к безбрачию, воспринимая его как знак своего духовного прогресса. Им начинает казаться, что они как бы переросли тот секс, которым прежде занимались в свое удовольствие, и постепенно продвигаются в сторону большей духовной отрешенности — именно так, как предсказано и обещано. Не удивительно, что их вера в мудрость гуру при этом усиливается, и они более охотно подчиняются приказам усердно работать, выполняя любое предписание гуру. Так мы получаем ответ на загадку, каким образом поощрение половой распущенности в конце концов обращает истовых гедонистов в преданных работников.

Воспитание половой распущенности, обезличивание секса и взаимозаменяемость сексуальных партнеров вписывается в ту же целевую программу действий, что и принятие обета безбрачия. Обе эти крайности формируют отношение к половому влечению как к (120:) чему-то обыденному и подрывают веру в возможность стойких привязанностей. Случайные, беспорядочные половые связи приводят к тому, что люди в итоге чувствуют себя пресыщенными, изнуренными и, более того, оскорбленными. Они начинают бояться глубоких связей, что искусно восполняет потребность гуру в учениках, отрешенных ото всего, кроме него самого.

При помощи сексуальных манипуляций структура, лежащая в основе авторитарной личности, не только остается незатронутой и неосознаваемой, но и во многом укрепляется. Теперь человек руководствуется в своих действиях не только изначально заложенным в его сознание чувством долга и самоконтролем,— перед ним стоит живой гуру, высший авторитет, обладающий особой силой, позволяющей ему полностью руководить чувствами и мыслями своих подопечных. При этом ему удается заставить доверившихся ему людей, подвергающихся бессердечной манипуляции, думать, что они свободнее, чем все остальные.

Дата добавления: 2015-09-02