Жагаг-Гер. Он умирал каждым вздохом, каждым всплеском жизни по нервам

Он умирал каждым вздохом, каждым всплеском жизни по нервам, заставляющим рождаться еще один последний удар сердца.

Он умирал, неизвестно почему оставаясь в живых.

Время исчезло, заблудившись как и он в бесконечности лабиринтов Скраба. Все потеряло смысл и значение для Ерртора. Все кроме одного. Его нереального наваждения по имени Зира.

Он снова и снова возвращался в тоннель памяти своей жизни, переживая мгновенья блаженства в ее объятиях, но все больше и больше убеждал самого себя в ее нереальности.

Костлявая, иссушенная, почти мумифицированная плоть, на которой золотые одежды и ленты брони Дрела висели бесформенными ремнями и складками, никак не соответствовала тому статному красавцу, который вкушал ласки Богини Ночи. Да и реальность этой Богини подтвердить извне ему никто уже не мог.

Пленника забыли. Забыли скорее всего на вечность.

Ненавистный Ссенр перестал терзать его пытками. Паукообразный тюремщик Улж, кормящий его своими вонючими отбросами и иногда интригующе-приятной философской болтовней, тоже перестал появляться. Исчезли с рук и медленно сосущие эльфийскую кровь его паучата.

Черный бездонный мрак вокруг лишь подрагивал временами полусферической поверхностью неведомого магического барьера. Его заперли в непроницаемый ни для чего каземат, оставив просто умирать, брезгливо пожалев для смертника даже освобождающий душу взмах меча, короткую пронзительно-тонкую песню стрелы или тяжелый выдох секиры.

- Предавший Эндору достоин такой смерти. Достоин… - навязчивой черной птицей непрестанно кружилось самобичевание в разуме Ерртора, не переставая жалить совесть безжалостной правдой.

Он убегал от нее к черной, бархатной, полной сияющих белых искр горячей коже Зиры в своих грезах, к ее упругому, грациозному, ароматному телу и плавности ее зачаровывающего колдовской нежностью голоса. Но короткой грезой наваждения невозможно заслонить ужас вневременности тихого забвения.

Диким, алчущим зверем разум Ерртора пожирал знания магии и опыт бытия тоннеля за тоннелем. Рассудок обучился двигаться в пространствах Скраба с такой немыслимой скоростью, что Ерртор замечал росчерки своего, изучающего жизни умерших Лордов, сознания сразу в нескольких тоннелях. Казалось с каждым мгновением возможность воспринимать растет словно беснующаяся лавина. И совсем немного остается до того момента когда все жизни, все знания сольются в нем воедино. Он, окончательно став самой душой амулета, навсегда вкусит безразличие к одной из своих записей. Записи по имени Ерртор всадник златоглавой Иррады, предавший боевую мощь Эндоры.

Уже все реже дух Ерртора дергал вопрос – «Что же пошло не так и почему Шакизимы не принесли ему Ануши». Крохами магических сил амулета Ерртор еще пробовал расцарапать, вскрыть, подобрать ключ к скорлупе сковавшего его заклятья, но руны, мерцая, беспомощно скользили по ее поверхности, опадая искрящейся пылью расслоенных энергий к опутанным серебряной паутиной ногам пленника.

Время от времени разум сдавливала какая-то удушливая, неизвестная сила, вышвыривая его из свиданий с телом в казематы Скраба. Ерртор воспринимал ее как отказ. Отказ тела поддерживать душу хозяина. Совсем скоро плоть окончательно отторгнет его и он станет навсегда артефактом силы.

Незримая ни для кого Пустота проскользнула сквозь защитный барьер и нежно-нежно обволокла тело пленника, завернутое в сложные вязи магии иллюзии.

- Спи мой Ерртор. Спи любимый… Им не добраться до тебя… Ты мой и только мой…

Пульсируя и вздрагивая незримая, неосязаемая Пустота изливала в прикованную плоть узника магические токи, поддерживающие в нем жизнь.

Дата добавления: 2015-08-21