Влияние отца на выбор профессии

Отцы оказывают влияние не только на браки своих детей, но и на выбор профессии и жизненный успех.

Мой отец позволил мне самому определять цели в моей профессиональной жизни. Он говорил мне, чтобы я сам искал свой путь, хотя, конечно, тайно переживал по поводу тех решений, которые я принимал. Когда я выбрал религиозное образование, не сулившее больших доходов, он не протестовал. Когда я работал (порой за гроши) в христианском реабилитационном центре, он также не возражал. Однако он все-таки внушил мне кое-что.

Когда мой отец учился, он был одним из самых одаренных студентов, и, хотя сам он не рассказывал мне об этом, друзья нашего семейства поведали, что он был самой настоящей легендой. Даже профессор физи­ки в колледже сказал мне однажды: «Джеймс, ваш отец был самым умным человеком, поступавшим когда-либо в этот колледж. Он был изумителен». Ну, конечно, я гордился его способностями и тем, что имею к нему отношение, в особенности потому, что я всегда мог ска­зать, что его гены передались мне. Вместе с тем, я был слегка напуган.

Сейчас я понимаю, что успехи отца в учебе стали для меня чем-то вроде внутреннего стандарта качества. Его достижения во многом стали моей целью — тем, чего я хотел достичь. Однако получать сплошь отличные оценки и академические награды — это чрезвычайно трудная задача для студента-медика младших курсов.

Кроме того, у моего отца была привычка во время спора приводить в качестве аргументов высказывания «экспертов», людей, считавшихся «лучшими специалис­тами в своей области». Это было настолько обычным Для наших с ним разговоров, что я утвердился во мнении, что истинную ценность представляют собой имен­но такие люди. В настоящее время я принадлежу к тому немногочисленному числу психиатров нашей страны, которые имеют две ученых степени по теологии, и, не­смотря на то, что этому факту имеется масса разумных обоснований, я уверен, что частично мною двигало же­лание стать ценным «экспертом».

Влияние отца на выбор моей профессии было нео­сознанным, но весьма существенным. Зачастую такое влияние бывает более целенаправленным — и более вредным. Я знаю человека, который, окончив престиж­нейший медицинский колледж и получив диплом врача, с презрением швырнул его своему отцу, сказав: «Забери свой диплом». После чего он ушел из дому и стал му­зыкантом. Этот молодой человек, безусловно, чувство­вал, что его заставили получить диплом врача.

Мысль о том, что отцы часто рассматривают своих детей как продолжение самих себя, далеко не нова. Всем известны отцы-спортсмены, желающие самоутвер­диться через успехи сына на спортивной площадке. Я не раз слышал от пасторов о том, что их детей ждет путь служения Христу, хотя порой эти дети еще были одеты в подгузники.

Натан обратился ко мне потому, что никак не мог удержаться ни на одной работе; он всегда находил по­вод для увольнения. По этой причине, а также оттого, что многие месяцы он не мог найти никакой иной ра­боты, кроме как на полставки, он оказался по уши в долгах. Это был приятный, смугловатый человек лет тридцати пяти. Он был младшим из четверых детей в семье, и единственным сыном. Свою мать он называл «святой», а отца переносил с трудом.

Чтобы расплатиться с долгами, Натан одалживал деньги, и эти новые долги снова не мог вернуть. Брал он деньги и у своих любимых девушек, которые впоследствии его покинули. Одна из них сказала: «Я устала быть ему матерью, побуждать к деятельности».

Отец Натана успешно работал торговым агентом в одной из промышленных машиностроительных компа­ний (несмотря на проблемы с алкоголем). Он постоян­но порицал и критиковал Натана за «никчемность» и «лень» и называл его «гороховые мозги». Насмешками он пытался заставить сына шевелиться, однако он до­бился лишь того, что Натан стал ощущать себя неудач­ником.

В результате, Натан стал воображать себе идеальную работу, которой бы он хотел заниматься, вроде того, чтобы держать загородный отель на фоне красивого пейзажа. Он настолько отстал в реальной жизненной гонке, что попыткам достичь успеха стал предпочитать мечты.

Некоторые люди, подобно Натану, теряют интерес к работе; другие, как например Джилл, впадают в проти­воположную крайность. Беседуя с ней, я убедился в том, что ее профессиональная жизнь была в значитель­ной степени определена взаимоотношениями с отцом.

Отец Джилл был пожарником, и при этом работал еще на одной работе. Домой он возвращался усталым, раздражительным, стремился как можно скорее уеди­ниться, чтобы избежать общения с дочерью. Джилл вспоминает, что она была шустрым ребенком, склон­ным к непослушанию. Ее усталая и подавленная мать зачастую отвечала на ее выходки такой фразой: «Вот ты и натворила дел. Когда отец придет домой, он тебе покажет». Отец приходил домой поздно, узнавал о но­вых проделках и, не задумываясь, давал шлепка ребен­ку, которого и не знал-то как следует.

На протяжении всего детства и отрочества Джилл ее отец был эмоционально отстранен от нее. В те момен­ты, когда он не наказывал своих детей, он молчал, или смотрел телевизор, или ходил к друзьям, или спал. В течение долгих лет Джилл самыми разными способами спрашивала у отца: «Я нравлюсь тебе?» Она так и не получила от отца того ответа, какой хотела, и теперь она ждет этого ответа от своего босса. Она подстегивает себя, чтобы добиться одобрения от человека, который только рад загрузить ее лишней работой. В конце кон­цов, чем больше она делает, тем лучше выглядит он сам в глазах своего начальства.

Преданность собственному боссу скорее повредила, чем способствовала карьере Джилл. В прошлом году один из друзей их семьи предлагал ей гораздо более выгодную работу — больше денег, больше льгот, оплата обучения в колледже, и добираться в два раза ближе. Джилл даже не поинтересовалась, что это за работа; ей казалось, что даже подумать о смене работы будет «пре­дательством» по отношению к боссу.

Боссу Джилл вряд ли хочется заменять ей отца; ему нужна сотрудница. Сколько бы она не надрывалась, босс не сможет дать ей того, чего она ждет от него, — ведь он не отец ей.

Дата добавления: 2015-08-21