Государство в новой России

Было приложено немало усилий, дабы выяснить, какой народ древнее и в силу этого как бы значительнее в европейской политической истории. Тщетно. Все народы самодостаточны — незаменимы и незаместимы. Славяне ничем никому не уступают в своей державной родословной. Являясь европейскими автохтонами, они столь же имениты, как кельты, германцы, норманны.

Государственная власть кристаллизовалась у славян аналогично другим народам: вначале как местное родо-племенное, земельно-территориальное владычество, затем как общенациональная институционализированная державность. У истоков этого процесса, просматривающегося уже в VII в.,

стояло хозяйственно-управленческое курирование стратегического торгового пути из варяг в греки.

Традиционно датой возникновения Руси считают 862 год, что приурочено к приходу к власти в Новгороде Рюрика. Дата эта достаточно произвольна и с общей логикой отечественного этатогенеза непосредственно не связана. И сама Русь, и элементы ее государственности имели более раннее происхождение, с появлением норманнов никак не скоординированное. «Призвание варягов на княжение на Русь», оформленное в виде стержня соответствующей доктрины,— чистейший миф, измышление «немецких русских» академиков Г. Байера, Г. Миллера, А. Шлецера. Никаких заслуживающих внимания фактических (исторических) или концептуальных подкреплений варяжская гипотеза не имеет. Отстаивать ее средствами науки невозможно.

Российская государственная громада (Российская империя) сложилась в результате вольно-народной сухопутной колонизации, обладавшей известной спецификой. Ввиду того, что колонизацию вел народ — вольные, «гулящие» люди из казаков, беглых, переселенцев, — никакого военно-правительственного присоединения пространств, как правило, не было. Дабы избежать уничтожения и ассимиляции, многие народы добровольно отходили под патронаж России. Какого-то разбойничества, мародерства (той же охоты за скальпами, вырезания аборигенов) не практиковалось. Экспортируя более высокую воспроизводственную культуру на места, колонисты не разрушали местных устоев жизни, предоставляя окраинным народам гарантии выхода в цивилизацию при сохранении этнической определенности.

Разумеется, были эксцессы, отклонения, промахи. Но было бы непростительным безрассудством отрицать общую высокую гуманистическую тональность контактов колонистов с местным населением. Быстрота завоевания той же Сибири объясняется положительным контрастом новой власти при ее сопоставлении с традиционной властью хана Кучума, ущемлявшей сибирские народы. Что бы ни говорили, но ничего подобного из того, что познали практически уничтоженные коренные жители Америки, Австралии, Южной Африки при колонизации их Старым светом, Россия не видела.

Россия не традиционная империя. В отличие от банальных метрополий она не практиковала нещадную, хищническую эксплуатацию окраин с порабощением субъектов колонизации. Россия всегда была донором колонизируемых народов: поддержание уровня жизни периферии осуществлялось через централизованное перераспределение доходов, механизм дотаций.

Естественно складывающемуся порядку взаимодействия великорусского и окраинных народов идеально отвечала модель национально-культурной

автономии, которая активно и практиковалась государственной властью до 1917 г. С ней, к сожалению, покончили большевики, которым так и не довелось воспользоваться утопической схемой этнореспубликанской федерации. Суверенность национальных анклавов оказалась до мозга костей мнимой: республики СССР, включая Россию, пребывали надежно подмятыми под себя центром. Теоретически декларировав схему «государство — республики», большевики практически строили модель «государство — центр». Сейчас в соответствии с планом большевиков практически строится модель «государство — республики». Но при нынешней слабости центра принятая им линия на суверенизацию этнореспубликанских периферий означает большевизм наизнанку. Такая державная программа для России — самоубийство.

Важнее груза прошлого нынешние реалии. Федеральное устройство России на базе большевистской концепции государственной суверенизации этносов представляет заметную угрозу отечественному существованию. Показателен прецедент: руководитель Ингушетии президент Руслан Аушев выступает за введение прямого президентского правления на территории Северной Осетии. Почему? По его понятиям, северо-осетинская администрация не обеспечивает гарантийного проживания ингушам в пределах республики. Чисто эмпирически, на своем печальном опыте ингушский лидер выявил несостоятельность политической этнодиктатуры. Но ведь адекватный счет ингушам способны выдвинуть и осетины.

Поставим вопрос принципиальней, шире. Обеспечивает ли любое моноэтническое (титульное) правительство в условиях многонациональности достойное, гарантийное проживание иным народам на своей государственной территории? Как относиться, скажем, к тому же постановлению парламента Чечни (август 1992 г.) о выселении лиц некоренной национальности из поселка Черноречье (с целью захвата недвижимости)? У нас почему-то не афишируется тот факт, что за время правления криминального дудаевского режима из Чечни «выдавлено» более 200 тыс. этнических русских. Действия чеченских властей по целенаправленному вытеснению «инородцев» из республики вполне подпадают под статьи Международной конвенции о геноциде 1948 г., где геноцидом квалифицируется деятельность, направленная на уничтожение этноса, причинение его представителям телесных повреждений, создание невыносимых условий жизни, влекущее за собой деградацию народа! Где был президент Ингушетии в то время? Почему он не реагировал на вопиющие преступления?

Мораль такова. С научной точки зрения, Россия как агрегация субъектов этногосударственности обречена. Внедренную большевиками модель этнической державности надо ломать, переходя к универсальной

территориальной модели государственности, акцентируя ценности не этнические, но общенациональные. Безусловно верное стратегическое решение не способно немедленно материализоваться тактически.

Перед нами тот случай, когда наука, зная верный ответ, переживает прагматическое бессилие. Ввиду радикальной деформированности реалий она не может, не грозя вызвать смуты (восстание республиканских политических элит), воздействовать на позитивное развитие жизни.

Несмотря ни на что, необходимо инициировать принятие решений, подсказываемых наукой. В систему таких решений могли бы войти следующие шаги.

Легитимное разрушение политической этнодиктатуры на местах.

На уровне общефедерального законодательства требуется ввести квоты для политико-управленческого представительства нетитульных этносов в национальных республиках. Скажем: адыги составляют 23% проживающих в данном субъекте Федерации; в органах управления этого субъекта Федерации им также выделяется 23% гарантированного представительства. Остальные 77% мест в государственных (законодательных, исполнительных, судебных) инстанциях следует отдать ставленникам иных этносов. Все народы, проживающие на конкретной территории, должны быть надлежаще представлены в политических и управленческих структурах. Только это наметит искомый крен в сторону этнокосмополитизации местной государственности, создаст предпосылки перехода к территориальной организации власти.

Фундамент крепкой общенациональной государственности — крепкие периферийные государственные образования, где безотносительно к разрезу глаз уютно, вольготно, недискриминационно живется всем и каждому. В идеале: максимум суверенитета должны брать не национальные республики, а территории. Политико-культурные, управленческие элиты должны формироваться не по этническому принципу, а по принципу профессиональной компетентности.

Разделение граждан на «титульных» и «нетитульных» разъединяет общество. Националистически настроенные этнополитические элиты монополизируют право собственности на недра, ресурсы, возможность ими владеть, пользоваться, распоряжаться. В Республике Саха проживает 33% титульного населения, которое практически не занято в разведке и разработке богатейших сырьевых запасов; вайнахи в Чечне не ведут нефтепереработку... Примерам несть числа. Приоритетным правом использовать плоды усилий всех граждан, проживающих на данной территории, и привлеченных (обслуживающих производства) этнических групп наделяются только титульные народы. На каком основании?

Ломать подобную практику хотя и непросто, но необходимо. И делать это позволяют надэтнические рычаги культуры. Конкретно: урбанизация, производственная кооперация, институт образования. Главное — активизировать межличностное взаимодействие, которое в пределах культуры всегда сверхэтнично. Отсюда вытекает необходимость разработки и реализации в национальных периферийных регионах программ городского, дорожного, образовательного развития и т. п. Не милитаризация и резервация, а в широком смысле культурная кооперация спасет положение, интенсифицируя взаимодействие между людьми.

На фоне несостоятельности моделей «государство — центр» (тоталитаризм) и «государство — республики» (сепаратизм) считаем состоятельной модель «государство — нация». Она толкуется как общенародная территория с сильно консолидированным населением, объединенным общей историей, борьбой за выживание, универсальными экзистенциальными и воспроизводственными ценностями.

Основной дилеммой государственного строительства в России выступает дихотомия «унитаризм — федерализм». К первому, унитаристскому, варианту склонялся в своих державных штудиях еще П. Пестель. Ко второму, федералистскому, варианту тяготел Н. Муравьев, высказывавшийся за ослабление вертикальных доминант, расширение полномочий областей. Независимо от фактической российской государственной организации идеи Муравьева так или иначе востребовались. Достаточно вспомнить об автономном державном регламенте Польши, Финляндии, Прибалтики, практике земств и т. п. периода Российской империи.

С утверждением большевизма здоровое начало областничества подменяется началом государственного этнизма: федерализм истолковывается не как территориальный, но как этнический принцип. Обращаем внимание на откровенно шкурные шараханья большевиков, предводитель которых мог вначале писать: «Пока и поскольку разные нации составляют единое государство, марксисты ни в коем случае не будут проповедовать ни федеративного принципа, ни децентрализации»²⁸, а затем в пылу борьбы за личную власть инспирировал демонтаж единого отечественного государства через лозунг «национально-территориальной автономии» (от чего полшага к опыту суверенизации). Когда, откровенно поняв большевиков, за суверенизацию Украины стал ратовать М. Грушевский, он, почему-то объявленный большевиками идеологом украинского национализма, автоматически подвергся остракизму. Впрочем, демонтаж империи не входил в подлинные замыслы большевиков. Оттого доктринальная декларация

²⁸ Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 24. С. 140.

федерализма сочеталась у них с политической практикой централизма. В ленинской национальной платформе соображения о прогрессивности автономизации национальных (этнических) государств сочетаются с осуждением этой же автономизации как пережитка средневекового «партикуляризма».

Итак, проблема «унитаризм — федерализм», обостряющаяся дефицитом российской государственной власти, сохраняется сегодня. Наш подход к ее решению заключается в следующем. Модель России как унитарного государства утопична, этого никогда не было в нашей политической истории. Рациональное управление географическим гигантом при неотработанности практики разделения властей, неразвитости традиций местного самоуправления не может быть оперативным, а без реставрации тоталитарных центрально-административных технологий попросту невозможно. Так как третьего не дано, сказанное склоняет чашу весов в пользу державной модели федерализма. Но федерализма, интерпретируемого в терминах не «государство—этносы», а «государство—нация». Федерализм в очищенном от большевистских искажений прочтении — это самоуправляемые, свободно, демократически определяющие себя территории. Сейчас федерализм у нас все еще обслуживает эксперименты по дезагрегации государства. Нужно решительно покончить с этими безответственными экспериментами.

Федерализм должен способствовать укреплению, объединению государства в единое целое. Центральными здесь представляются такие идеи:

— законодательное разграничение полномочий, предметов ведения центральной и периферийных властей, упразднение непонятных нагромождений структур государственной и выборной администрации на местах. Полагаясь на эффект самоорганизации на локальном уровне, необходимо правильно сочетать центральное управление с развитием коммунального самоуправления, нейтрализующего опасный элемент центробежности, расщепления национального государственного суверенитета;

— встраивание вопросов федерализма в контекст нациогенеза — это стержень федеративных отношений. Приоритетными должны быть интересы целого, нации.

Бывшее с нами в прошлом — наша история. Подчеркнем: Наша История.

Относиться к ней надо трепетно. Случившееся с нами — часть нас, нашей реальности, настоящего. Почитание — таково отношение мира цивилизованного к своему национальному достоянию. Наполеон для французов не международный преступник, но герой, придающий стране, народу государственное воодушевление. Что же у нас делают с годами прошедшими?!

Взять проблему реабилитации народов, ожидающую широкой дискуссии. Нет народов-предателей, народов-пособников, народов-убийц. В народной среде имеются отдельные отщепенцы. Однако в чрезвычайных обстоятельствах есть опасность возникновения пятой колонны. Невзирая на Право (с большой буквы) человека, народа, пятую колонну нейтрализуют всем имеющимся в распоряжении государства арсеналом средств, ее блокируют, прибегая к мерам жестоким.

С началом второй мировой войны этнических немцев в Англии профильтровали, сконцентрировали в лагере на о. Мэн, после чего депортировали в лагерь строгого режима в Канаду. Аналогичным образом в США по вступлении в войну с Японией этнических японцев (до 1/16 кровей) без различия пола и возраста сосредоточили в пустынях, в концлагерях. Плохо? Плохо. А что делать? При потенциальной угрозе целому (нации) страдает часть (личность, этнос). Это нелицеприятный закон державного существования.

СССР практически вел войну на два фронта. Соответствующий международный документ зафиксировал неискренность японской стороны при подписании Советского-Японско договора о ненападении. В архитяжелой ситуации руководство страны, готовившее правительственную базу в Поволжье, оказалось вынужденным переместить из региона этнических немцев. Адекватные репрессивные меры постигли вайнахов, которые срывали мобилизацию (от призыва уклонилось 65% призывного возраста мужчин), проводили диверсии в тылу, грозили вырезать русские и осетинские семьи фронтовиков, пошли на предательство, вступив в пособничество с оккупантами (сформированный немцами в основном из чеченцев и ингушей северо-кавказский легион). Чтобы не держать для борьбы в тылу армейские части, в феврале 1944 г. Сталин принял решение выселить вайнахов с Кавказа. Плохо поступил Сталин? Однозначно плохо. Но как должен был он вести себя в условиях военного времени? Подобно безобразному уроду Ферситу призывать к дезертирству среди ахеян, покрывать коллаборационизм?

В СССР сделали то, что сделали в Англии и США. Почему не осуждают английское и американское правительства? Почему этого избежали Черчилль и Рузвельт и не избежал Сталин? (Сталин и сталинизм заслуживают объемной, всесторонней, самой жесткой и острой критики. Но в том, что касается переселения этнических групп, необходимы более взвешенные, трезвые оценки.) Наивно и преступно реабилитировать борьбу ОУН — УПА, коллаборационизм крымских татар, пособничество захватчикам некоторых северокавказских народов, усматривая в ней борьбу

со сталинизмом. Реальность того времени располагалась в иной плоскости. СССР подвергся нападению со стороны агрессора. При поражении все народы страны ожидало либо уничтожение, либо обращение в рабство. Легионеры из Галиции, Северного Кавказа получили бы не свободу (независимость), а в лучшем случае скотское место вертухаев в общем бараке.

Дальше — больше. В 1957 г., по возвращении вайнахов из ссылки, восстановлении Чечено-Ингушской АССР часть земли ингушей (Пригородный район) отошла к Осетии. В порядке компенсации разбазаривавший российский земельный фонд Хрущев выделил из Ставрополья Наурский и Шелковский районы и передал их в состав ЧИАССР. Налицо — ущемление интересов проживавших по северному Тереку и в дальнейшем выдавленных со своих земель казаков. Но, разумеется, это — не требующая внимания мелочь. Кто и когда у нас озабочивался проблемами этнических русских?!

Новая веха — апрельский 1991 г. явно конъюнктурный закон Верховного Совета РФ о реабилитации репрессированных народов. Документ оставляет тяжелое впечатление.

Во-первых, как мы пытались показать, переселение некоторых этнических групп в обстоятельствах вынужденных, чрезвычайных соответствует широкой международной практике, а потому никаких дополнительных осуждений и реабилитаций не требует. Легко быть умным задним числом. История же однократна — в той обстановке действовать иначе политическому руководству страны возможным не представлялось. Во-вторых, статьи закона о территориальном возмещении ущерба в сущности пусты, ибо не содержат расчетов и планов последующих конкретных практических действий. В-третьих, если уж издавать подобные законы, то надо же как-то квалифицировать волюнтаристские действия Н. Хрущева по неправовому перераспределению территориальных богатств. Чечено-Ингушской АССР давно нет. Предназначавшиеся ингушам угодья по левобережью Терека оказались в составе Чечни, а интересы терского казачества ущемлены и не восстановлены. Вообще кажется странным, что во всей реабилитационной кампании по поводу пострадавших народов обойдены вниманием казаки, беспрестанно репрессируемые то большевиками (20-е гг.), то про-большевистским и столь же бездарным советским партийно-государственным руководством (50-е гг.).

Тем не менее дело сделано. Закон о реабилитации принят. Нужно его выполнять?

Восстановление автономии немцев Поволжья, по нашему мнению, стратегически ложно. Центр тяготения не этнос, а проживающий на территории самодостаточный, свободный человек, гражданин безотносительно к

этнической принадлежности. Все пользуются всем и везде представлены. В этом суть. Для остального существует экстерриториальный институт НКА — национально-культурной автономии (не НТА — национально-территориальной автономии), ведающий гуманитарным строительством.

В отношении ингушей сложнее. В 1992 г. часть их, по сути, была вытеснена из мест проживания в Пригородном районе Владикавказа. Люди потеряли кров, им негде жить. Все это ввергает в модус раздумий с опущенной головой. Позитивное решение, с нашей точки зрения, заключается в том, чтобы, избегая образования всякого рода национальных автономий (автономный Ингушский район или округ в составе Северной Осетии — Алании), сосредоточить беженцев-ингушей на каком-то пространстве Пригородного района (например, по правобережью Каламбеевки) и учредить кондоминиум. Но не с прямым президентским правлением на штыках федеральных войск. Опыт Карабаха (миссия Вольского) и недавний осетино-ингушский опыт (миссия Хижи) говорят о его неэффективности. Руководство кондоминиумом могла бы осуществлять трехсторонняя комиссия с участием осетин, ингушей, ставленников центра. Только так можно было бы обеспечить согласие.

Еще одна проблема, актуализированная принятием закона о репрессированных народах,— это судьба казаков. Казаки на Кавказе сейчас — страдающая сторона. При неспособности федерального правительства обеспечить гарантированную жизнь казачества его необходимо вооружить, включив казачьи формирования в Госреестр. В рамках реабилитации репрессированного большевизмом казачества назрела законодательная акция по возвращению казакам произвольно отобранных земель.

Болезнь любой империи — гипертрофированные вертикальные связи, периодически вызывающие трещины во взаимодействии центра с периферией. При этом в каждом периоде (цикле) отмечается последовательность фаз: в повышательной фазе — наступление центра на окраины, подрыв автономии, унификация правления, русификация, в понижательной фазе — усиление автономизации, рост национализма, суверенизация, коренизация, сепаратизм.

Особенность текущего момента — характерная роль местной этнобюрократии, которая свой эгоистический интерес выдает за общеэтническое, отеческое дело. База националистических движений в республиках современной России — шкурные поползновения правящих элит, озабоченных не процветанием народов, а безраздельным хозяйничаньем на подконтрольных им территориях.

Как оптимизировать ситуацию? Для многонациональной и государственно единой России выпячивание этнического должно быть заменено

акцентом национального. Иерархию фундаментальных ценностей образует следующий ряд: державное единство — права человека, обеспечиваемые этнически пропорциональным представительством в местных политико-властных и культурно-управленческих структурах. Возможны национальные палаты, гарантирующие продуктивное политическое и иное управленческое участие народов, проживающих на данной территории. Необходим экстерриториальный институт национально-культурной автономии, консолидирующий различные национальные общины, а также, возможно, выбирающий национальные советы, ведающие делами НКА этносов на всей государственной территории.

Оттолкнемся от конкретики отдельного межнационального конфликта, случившегося в Оше в июне 1990 г. Корень его двоякий. Монополия узбеков на ряд профессий, их явное доминирование в торговле (71%), общественном питании (75%), автотранспортных перевозках (водители такси — 79%). В результате вызревало ощущение ущемленности киргизов на «своей» земле. Встречный поток напряжения породил крен в кадровой политике в пользу киргизов. Компактно проживающие в Оше узбеки потребовали автономии. Конфликт, следовательно, вызван обоюдным этноцентризмом, усилившим местничество, национальную дискриминацию и т. п. Попутно обратим внимание на крайне тревожную обстановку, сложившуюся сейчас в ряде регионов в связи с доминированием определенных этносов в том или ином отношении:

— этническом: в Туве, Дагестане, Чечне, где к тому же не изжита эндогамия (мононациональные браки);

— ролевом (статусном): в Приморье — монополия китайцев на мелкий опт; в Москве — монополия азербайджанцев на рыночную торговлю.

Доминирование этноса на территории при разыгрывании сепаратистской карты ведет к отчуждению этой территории от общенационального пространства; доминирование этноса в профессии влечет опасность разбалансирования социальной жизни (отток финансов, дезорганизация обмена и др.)

Чем обусловливается сепаратизм? Либо амбициями местных (этнических) элит приобрести те или иные блага путем достижения автономии, либо перекосами в социальном строительстве, питающими чувство этнической ущемленности у отдельных народов. В любом случае итог однозначен — отделение территорий. Эрозию суверенитета, государственной целостности вызывают чаще всего сбои в проведении централизованной финансовой, военной, правовой политики. Все это, в пакете взятое, предельно четко проявилось в Чечне (по схожему сценарию развивались события в Прибалтике, приведшие к распаду СССР).

Что может служить противоядием сепаратизму в России?

Ключ, на наш взгляд, в сбалансировании вертикальных и горизонтальных связей. Вертикальные связи — административные, политические, военные, официально идеологические. Горизонтальные связи — хозяйственные, культурные, технологические (включая транспорт, сети коммуникаций, урбанизацию). Интеграторами социальности на донациональной и имперской стадиях развития общества служат по преимуществу вертикальные связи (религия, традиция, завоевание). Факторами сплочения социальности на стадии нации становятся в основном горизонтальные связи (кооперация, в индустриальном обществе рынок, миграция трудовых ресурсов). Донациональные и имперские общности по государственному основанию делимы, территориально дробимы (разделы наследства, династические отложения), тогда как национальные общности — нет в силу природы горизонтальных связей, являющихся экстерриториальными связями.

Государство — народный легитимный союз, а не приватный государев приход. Государство несет ответственность за то, чтобы будущее народа было, но не несет ответственности за вполне конкретное народное будущее. Определенность грядущего — в руках народа. Ввиду усиливающейся дефицитности существования человечества (нехватка ресурсов) дифференцированность по национальному признаку увеличивается. Поскольку механизмом выражения, соблюдения и проведения национальных интересов является государство, роль национального государства в новейшей истории не убывает (как это мнилось доктринерам-большевикам), а возрастает. Ни о каком отмирании государства по ходу общественного прогресса не может быть речи.

Логика нового мирового порядка конституируется соревнованием государств за получение преимуществ при трансформации архитектоники мира (глобальных реалий). Восполнить появившийся вакуум политического доминирования многие желают за счет России.

Затрагивая этот сюжет, охарактеризуем лишь дальневосточное, наиболее тревожное измерение нашего державного существования. Стране предстоит нелегкая задача проведения сильной государственной политики на восточноазиатском направлении. Фоном для выработки российской политики служат следующие принципиальные условия развития в Дальневосточном регионе и в АТР (Китай, Монголия, Корея, Япония).

Ухудшение экологического состояния Китая: сокращение пахотных земель на душу населения, обострение проблемы водоснабжения. По подсчетам, экосистема Китая способна обслужить примерно 800 млн человек, в то время как число жителей страны давно перевалило за миллиардную отметку.

Эрозия известной формулы «саньда-лянсяо» (три великих: Россия, Китай, Япония; два малых: Монголия, Корея), определявшей характер межгосударственных отношений на Дальнем Востоке. В Корее популяризируется схема Великой империи с территориальными претензиями к Китаю и к России. В Монголии набирает силу панмонголизм со стремлением дестабилизировать государственную целостность Китая и России.

Всплеск реваншизма в Японии, имеющей территориальные притязания к России.

Метафизической опорой всей этатоконструкции России выступает слитность государства с народом. Народ жертвует всем, но не державой, в том числе правительством, которое нередко пренебрегает государственным делом (что и объясняет неподдельную радость народа при падении очередного, не отвечающего народным чаяниям кабинета). Этим же объясняется и инерционно-положительное отношение масс к Сталину — ультрагосударственнику. Посему русская идея — идея сильного государства.

Мы не были ни первым, ни вторым Римом; нам не надо быть Римом третьим. Римский проект не наш, нам не подходит. Наше назначение — наше процветание, желание жить вместе, общей волей поддерживать неделимым доставшееся от предков наследие (пространство Евразии), крепить братство и единство народов исповедованием высоких принципов гуманизма. Никакого мессианства. «Самосохранение через самоусиление» — вот формула нашей государственной перспективы.

Согласно выявленной нами российской этатоциклике²⁹, проходимая сейчас Отечеством точка развития может квалифицироваться как завершающий этап понижательной фазы, характеризующейся достижением состояния стабилизации. Основные ее черты — превращение финансового капитала, сформировавшегося у нас в диких условиях первоначального, по преимуществу криминального накопления и антинародной номенклатурной приватизации, в промышленный с неизбежным ростом инвестиций, активизацией производительных сил, повышением благосостояния населения. Подготавливающийся переход в зону устойчивости открывает повышательную фазу страновой динамики, традиционная специфика которой, как подчеркивалось, — мобилизационный политический и экспансивный геополитический режим бытия, нацеленный на собирание земель, обмен власти на пространство.

Нужно ли, склоня голову, следовать традиции? Никоим образом. Предвосхищая вполне известное грядущее, надо (!), перехитрив историю, вы-

²⁹ Cm.: Реформы и контрреформы в России. М, 1996.

рваться из теснин порочных инверсионных циклов: сосредоточение (собирание) земель — наступление на народ — хирение государства — обмен пространства на власть — рассредоточение (разбрасывание) земель. Нужно выйти на широкий фарватер цивилизационно устойчивого кумулятивного развития. Реализовать это позволяет нетривиальный державный ход. Неотвратимое собирание земель (период центростремительности) следует проводить не силовым образом с наступлением на народ (перевод существования в модус форс-мажора), а посредством подъема народной жизни. Предпочтительна не стандартная для таких случаев милитаризация, а широкая гуманитаризация — пружина действия.

Сверхцель — СБЕРЕЖЕНИЕ НАРОДА, достигаемое вследствие трансформации государства из стоящего над народом в национально-народное.

С учетом всего сказанного важно проводить конкретную госполитику, оттолкнувшись от системы приоритетов, обеспечивающих быстрейшее повышение уровня жизни населения. Эти приоритеты закрепить в общенациональных программах.

— Преимущественное развитие легкой и пищевой промышленности, создание высокотехнологичного аграрного сектора.

— «Здоровье» — ликвидация депопуляции, охрана детства, материнства, патронаж семьи с учетом опыта социального строительства в индустриально продвинутых странах.

— «Интеллект» — культивация необходимой базы постиндустриального наукоемкого общества через университетизацию страны с учетом опыта реформ Тайваня.

— «Урбанизация» — активизация национального «плавильного котла» с искоренением пресловутой эндогамии, развернутое градостроительство как рычаг совместной индустрии.

— «Авангардные технологии» — проект поддержки передовых разработок, в первую очередь в области плазменных, торсионных, компьютерных, биотехнологических изысканий, экологически чистой индустрии.

— «Северо-Восток» — реанимация плана Бадмаева по освоению девственных просторов Северо-Восточной Азии.

— «Экология» — сохранение, поддержание, восстановление российского фрагмента биосферы, 17% которого считается экологически деформированным.

Привычка — страшнейшее для первопроходцев. Надо покончить с нашей извечной привычкой наступать на человека, народ. Надо найти способ переломить традицию, дабы продуктивный человек, продуктивный

народ поддержали Российское государство силой правды и мощи своей. Исполненные обоснованной веры в неотвратимое и скорейшее свершение этого, вместе с Зинаидой Гиппиус мы говорим:

Она не погибнет, — знайте!

Она не погибнет, Россия.

Они всколосятся, — верьте!

Поля ее золотые.

И мы не погибнем, — верьте!

Но что нам наше спасенье!

Россия спасется, — знайте!

И близко ее воскресенье.

Дата добавления: 2015-08-21