Тело как текст.

Тело человека, обратившее на себя внимание окружающих людей, превращается в знак или комплекс знаков, интерпретируемых ими с той или иной основательностью и глубиной. Иначе говоря, тело человека, будучи замеченным, вызвав чей-то интерес, превращается в текст, читаемый, интерпретируемый по нормам невербального языка данной культуры или субкультуры [10]. Естественным следствием этого является стремление людей писать тексты, используя материал своего тела.

Правила интерпретации тела как текста развиваются, содержание одних и тех же форм более или менее существенно меняется. Тело как и любой иной объект подвержено капризам моды. Красивое от уродливого часто отделяет только время. Смысл знаков трансформируется вместе с общественной практикой, обобщение которой и порождает интерпретации. Так, в обществе, где основная масса населения занята тяжелым физическим трудом, крепкая мускулистая фигура читается как один из основных знаков принадлежности к этой массе. В то же время изнеженное тело – это знак принадлежности к тем группам, которые свободны от обязанности заниматься тяжелым физическим трудом. Об идеале красоты в средневековой Европе можно судить по живописи того времени. Идеализация полного тела не в столь однозначной форме проявлялась вплоть до конца 19 века (см. Курбе, Мане, Ренуар).

С изменением структуры общественного производства, в которой существенно падает роль тяжелого физического труда, эти правила интерпретации тела постепенно уходят в прошлое, поскольку принадлежность к низшим слоям уже не связана с таким характером труда. Физически развитое тело в таком обществе становится чаще всего результатом занятий физкультурой или спортом, то есть деятельностью предполагающей существенные волевые усилия, характер, самодисциплину. В результате изнеженное, жирное тело чаще всего читается как знак лени, слабого характера, неорганизованности, а мускулистое – как проявление противоположных положительных черт.

Начало идеализации в Европе и Северной Америке хрупких женщин датируют периодом после окончания первой мировой войны. Идеалом стала женщина, похожая на мальчика – с плоской грудью и узкими бедрами. Этот сдвиг в эталоне связывают с переходом индустрии моды к использованию в рекламе вместо рисунков фотомоделей. В 1930-40-е гг. в моду входят более округлые женские тела, привлекающая внимание грудь. Однако мода на хрупкость сохранялась и в последующие десятилетия. Правда, размер идеальной груди при этом менялся. Так, в 1960-е гг. снова в моду входит фигура женщины с плоской грудью. Тогда эталоном стала модель Твигги. Мода на худых высоких женщин сохранилась и по сей день (Grogan 1999: 14). О динамике эталонов тела, навязываемых обществу, можно судить по модным журналам, предлагающим не только одежду, но и фигуры фотомоделей. Вкусы творцов эталонов отражаются в конкурсах красоты, где побеждают девушки, более всего приближающиеся к их эталонам.

Интерпретация тела как текста нередко имеет социальные последствия. По телу судят о важных качествах индивида и результаты такого прочтения оказывают влияние на формы социального и личностного взаимодействия, в которые оказывается вовлеченным данный человек. Тело, приближающееся к существующим в данном социокультурном поле эталонам, привлекает, вызывает симпатию, восхищение, стимулирует сближение. И наоборот, тело, противоречащее этим эталонам, вызывает реакцию отталкивания, желание поддерживать по крайней мере физическую дистанцию, провоцирует порою злые насмешки. Особенно большие трудности в общении встречают явно некрасивые, чрезмерно полные дети. Полные люди встречаются с большим числом негативных стереотипов, чем стройные [11]. Фигура играет большую роль не только в поиске сексуальных и брачных партнеров, но порою и при решении проблем, которые, как кажется, совершенно не связаны с весом человека (например, при трудоустройстве) [12].

Далеко не все люди могут вписаться в телесные нормы своего общества. У одних не хватает для этого характера, у других отклонение обусловлено более или менее глубокими физиологическими причинами. Реакцией на осознание этой проблемы бывают разные стратегии. Одна из них – попытка найти или создать такой жаргон в языке, на котором бы аномалия звучала как «классно!» или «сексуально!» И такие попытки порою бывают успешными. Формируются, например, субкультурные ниши людей с избыточным по меркам господствующей культуры весом и своими собственными правилами интерпретации. Человек, попавший в эту нишу, чувствует себя комфортно среди таких же как он или ценителей таких форм. Особенно развит процесс формирования субкультуры полных людей с особым жаргоном в США.

Но есть попытки идти в этом направлении и в России. Журнал “Yes!” (2002, 7: 90 --93) опубликовал подборку материалов о людях, пытающихся сформировать такую субкультуру со своим жаргоном. 17-летняя девушка Аня так формулирует свои принципы: «Кто придумывает стандарты красоты? Глупости все это! Любят ведь не за внешний вид, а за внутренние качества… Если парень говорит, что я красивая, я ему верю. Ведь так оно и есть! Вкусы у всех разные. Если мальчику нравятся худые – это его проблемы. Но я по себе знаю, что мальчики любят, чтобы у девочки была немаленькая попа, большая грудь, чтобы было на что посмотреть… У меня свой стиль, я никому не подражаю, одеваюсь в модных молодежных магазинах и выгляжу отлично». Эта субкультура и ее жаргон пока почти не прорываются на страницы блестящих журналов, на подиумы, где доминируют субтильные стандарты. В результате огромная ниша потребительского рынка в стране фактически не занята, а миллионы людей мучаются в бессильных попытках вписаться в господствующую культуру и быть позитивно интерпретированными на ее языке.

Дата добавления: 2015-08-21