Глава 7. О применимости к России модели «гражданской нации»

О применимости к России модели «гражданской нации»

«Мононациональные» и «многонациональные государства»

Сложился стереотип классификации Российской Федерации в качестве многонационального государства. На его многонациональный характер указывает и 3 статья Конституции. Но может ли считаться полиструктурой система, в которой один из компонентов занимает свыше 80%?

Необходимо напомнить, что согласно переписи 2002 г. численность русских среди постоянного населения РФ составляет 115969,5 тысяч человек или 81,3%. Еще 140 тысяч русских записались казаками и 7 тысяч – поморами. Для сравнения, из коренных народов России идущие вторыми по численности татары составляют 5558 тысяч (3,9%), третьими башкиры – 1673,8 тыс. (1,17%), четвертыми чуваши – 1637,2 тыс. (1,15%), пятыми мордва – 844,6 тыс. (0,6%) и т.д. Кроме того, гражданами России являются также представители народов, имеющих собственную государственность, а потому не относящиеся к автохтонным - 2943,5 тыс. украинцев (2,06%), 993 тыс. армян, 814,7 тыс. белорусов, 596 тыс. казахов, 466 тыс. азербайджанцев, 597 тыс. немцев, 233 тыс. евреев, 147 тыс. грузин. Так что Россия, с гораздо большим основанием, могла бы позиционироваться как мононациональное государство, нежели Франция, или Испания.

Очевидно - применение двойных методологических стандартов для характеристики российской и западной моделей государственности. В современном мире ни одного моноэтнического государства не существует. Высказано предложение считать моноэтничными государства, в которых представители титульного этноса составляют более 95%. Количество таковых (да и то, не считая не получивших гражданский статус иммигрантов) в мире не так уж много – Япония, Исландия, Норвегия, Португалия, Албания, Мальта, Ямайка, Йемен, Венгрия. Но почему следует брать 95%, а, к примеру, не 80% – ни каким образом не обосновывается.

Национальными классифицируются многие европейские государства, в которых численное представительство титульного народа к общей структуре гражданского населения меньше, чем русских в России – Бельгия, Испания, Италия, Нидерланды, Франция. Даже прибалтийские республики числятся в ряду национальных государств.

Различая «российскую многонациональность» и «европейскую многонациональность» зачастую спекулятивно подменяют понятия «гражданская нация», относя ее исключительно к европейцам, и «этничность», применяя его к России. Если применять дефиницию «гражданской нации», то любое государство, в том числе и Российская Федерация, окажется по самой своей природе однонациональным. Если же делать акцент на этнической составляющей, то, опять-таки, каждое государство, включая, естественно, Россию, будет многонациональным. Последовательно находясь на любой из обозначенных методологических позиций трактовки нации (гражданской и этнической) обнаруживается абсурдность самого противопоставления «национальное государство» – «многонациональное государство». Соответственно, и указание на многонациональность (т.е. полиэтнизм) в 3-ей статье Конституции, ведущей речь о суверенитете России (т.е. об общегражданском волеизъявлении), должно быть, как терминологическое противоречие снято.

Исторические сбои модели «гражданской нации»

Популяризируемая ныне в России идеологема «гражданской нации» является фантомной категорией. Исторически она складывалась как абсолютизация власти государствообразующего народа. Доминирующая этническая группа маркировала себя в качестве выразителя государственности и гражданственности. Впервые концепт «гражданской нации» был выдвинут Французской революцией, открыв всеевропейский процесс создания национальных государств. Аналогом гражданской нации в СССР выступала пропагандируемая общность нового типа «советский народ».

Фантомность гражданских наций обнаруживалась всякий раз, когда какой-либо из этносов отказывался от самоидентификации с ней. Недавние беспорядки в предместьях Парижа ярко проиллюстрировали весь мифологизм этнополитической конструкции «французской гражданской нации». Этническими конфликтами (латентными или явными) охвачены в настоящее время подавляющее большинство «гражданских наций» западных стран. Даже США, гордящиеся своим интеграционным проектом создания новой нации американцы, все более вынуждаются признать его неудачу. Доктрина единого «плавильного котла» замещается там в настоящее время теорией «этнической салатницы». Многочисленные этнические группы Соединенных Штатов отказываются быть идентифицированными под эталон WASР (белый человек англосаксонского происхождения, исповедующий протестантизм).

Сбой механизма работы плавильного этнического котла США обнаружился еще в период Второй мировой войны, когда выяснилось, что американские японцы являются в большей степени патриотами Японии, чем Америки. Депортационная политика по отношению к ним со стороны Вашингтона мало чем отличалась от сталинского переселения народов. Под вывеской «американцы» различные эмигрантские землячества сохраняли свою национальную самоидентификацию. Ирландцы, итальянцы, китайцы, русские и пр. хорошо помнят о своих национальных истоках. Нигде как в США на бытовом уровне (особенно в школах) не возникает столько конфликтов по фактам оскорблений на национальной почве. Оказалось, что вместо консолидированной нации - американцы, существует множество враждующих друг с другом этнических групп. Помимо культурной самоидентификации на повестку дня встает вопрос их политического объединения. Проблема мафии (русской или итальянской) давно переросла из криминогенной в национальную.

Зачастую США преподносят как страну ставшей землей обетованной для евреев со всего мира. Вместе с тем, опросы статистики показывают, что 34% современных американцев являются убежденными антисемитами. Особенно остро для США стоит проблема сепаратизма латиноамериканских штатов. Техас, по сей день, имеет формальный суверенитет. Отношения латинас и янки продолжают сохранять конфронтационный характер.

Исторически благосостояние белой части населения США основывается на феномене расовой дискриминации. Предание об американских колонистах, тяжелым трудом осваивавших дикие земли, является одной из мифологем пропаганды Белого дома. Подавляющая часть земель Америки окультивирована руками индейцев, создавших вопреки стереотипу о дикарях, высокоразвитую цивилизацию. В тех случаях, когда белым оккупантам не удавалось вытеснить индейцев силой, в ход шла, к примеру, продажа отравленной водки или одеял зараженных черной оспой. Там, где колонистам действительно приходилось начинать с нуля, земли обрабатывались не их личными усилиями, а трудом чернокожих рабов. Еще в 1857г., т.е. когда США уже декларировали свою систему в качестве полного воплощения принципов либеральной демократии, их Верховный суд внес резолюцию о конституционности рабовладения: «В настоящее время право собственности на рабов ясно и определенно утверждено конституцией. Право торговли рабами как обычным товаром или имуществом были гарантированы гражданам в каждом штате». Современные индейцы и негры по сей день хранят память о расовом геноциде, их субкультура и социальная мотивация пропитана синдромом мести. Преступность, спорт, фольклор и др. представляют собой различные формы кристаллизации чувства расового реванша. Раздаются призывы переписать историю Америки с позиций цветного населения.

Вопреки декларациям, по настоящее время США остается обществом, где действуют нормы расовой сегрегации. Цветные составляют 90% работников, трудящихся в непривилегированных по американским меркам профессиях. С другой стороны, по уровню социальной активности они заметно превосходят белое население. Архетип черного бунтаря, экстремала противостоит образу белого обывателя. Если американский истэблишмент остается белым, то улица находится полностью под контролем цветных. Следует предположить, что в будущем пассивные белые верхи американского политического Олимпа капитулируют перед натиском цветных. Уже сейчас в США существуют многочисленные политические группировки цветных экстремистского толка. По другую сторону баррикады активизируются различного рода ку-клукс-клановские формирования, расистские организации «Арийские нации», «Порядок» и т.п. Лидеры, с обеих сторон, уверяют о нахождении США в преддверии расовой гражданской войны.

Не в пользу белой перспективы Америки говорит также рассмотрение демографической ситуации, из которой следует вывод, что она неуклонно теряет свой визуальный облик. Не случайно, известный теоретик одной из версий мондиалистского проекта С. Хантингтон видит угрозу американским ценностям при достижении уровня, когда до 50% граждан будут составлять латиноамериканцы или негры.

Американская нация есть не более чем идеомиф, некая несбывшаяся мечта. На настоящее время российское население гораздо более государственно интегрировано, нежели американцы. По данным на 1989 г., в РСФСР русские составляли 81,53% населения, считающие русский язык родным – 86,59%, свободно изъясняющиеся на русском – 97,76%. Для сопоставления в США лишь 56% граждан владеют английским языком в совершенстве, 23% - хорошо, 15,2% - в недостаточной мере, 5,8% - не владеют вовсе. 32 миллиона американцев изъясняются в семейном кругу не по-английски. Чаще всего среди них в качестве разговорного «домашнего» языка выступает испанский (17 млн. американцев).

В защиту западного пути складывания национальных государств указывается, что их многоэтничность являлась в большей степени следствием иммиграции, нежели объединения в единых государственных рамках различных коренных этносов. В действительности, такая этническая автохтонная палитра существовала прежде, однако была уничтожена. Тем не менее, по сей день в качестве национальных меньшинств, в позиционирующихся в качестве мононациональных западных государствах, проживает ряд коренных нетитульных народов. Во Франции - это эльзасцы, корсиканцы, бретонцы, В Испании – каталонцы, галисийцы, балки, В Великобритании – шотландцы, ольстерцы, уэльсцы, гэлы, в Испании – сардинцы, фриулы, ладины, в ФРГ – лужичане, фризы.

Теория «национального государства» соотносится с западной исторической моделью. Для других цивилизационных систем было характерно выдвижение наднациональных (точнее сверхнациональных) идеологических концептов. Экстраполяция в применение к ним западной идеологемы государства – нации неизбежно приводила к состоянию этнополитической турбулентности. Перманентный национальный кризис большинства африканских и значительной части азиатских государств является ярким тому подтверждением.

Долгое время интеграционным по своему характеру государством являлась Османская империя, наследовавшая по существу политическую модели Византии. В ней существовала своеобразная, основанная на традиционных занятиях населения, этническая специализация, где каждому из этносов отводилась своя ниша. Происходящая в XIX веке ее постепенная европеизация оказалась сопряжена с резким повышением этнической конфронтации. Формулировка же младотурками на западный манер идеи национального турецкого государства незамедлительно привела к практике геноцида, а затем и распаду государства.

Сейчас говорят о китайском национальной государстве. В действительности, единая китайская нация – хань представляет собой явление в достаточной степени фантомное, предназначенное для внешнего восприятия. Еще перепись 1926 г. зафиксировала проживание в Китае 185 национальностей. Этнографы говорили, что их число в 2 – 2,5 выше. Однако в 1953 г. Мао Цзэдун волевым решением предложил считать, что в КНР существует 49 национальностей. Многие из отнесенных к китайцам этносов по сей день не идентифицируют себя с ними. Китайский латентный полиэтнизм рассматривается сегодня многими экспертами в качестве спускового крючка вероятной дезинтеграции КНР в условиях усиливающегося ее геополитического противостояния с США.

Дата добавления: 2015-08-13