Митрополит Зиновий

Еще в 20-е годы, после первого разгрома Глин­ской пустыни, по Промыслу Божию, в Грузию при­ехал один из глинских монахов - Зиновий (Мажуга). Он получил рукоположение в иеромонахи в Драндском монастыре, который тогда не был за­крыт, затем жил в пустыне за Сухуми, около грече­ского села Георгиевка, и стяжал большую любовь и уважение местных жителей. Я несколько отступ­лю в сторону, чтобы рассказать об одном эпизоде. В 70-х годах этот глинский монах, в то время уже митрополит, Зиновий приехал из Тбилиси на несколько дней в Сухуми. О его приезде стало из­вестно жителям Георгиевки. Некоторые из стари­ков знали его лично, а другие слышали о нем по рассказам. Они пришли к владыке Зиновию и про­сили его посетить Георгиевку. Владыка Зиновий согласился. По случаю его приезда в селе устрои­ли праздник. На улицу вынесли столы и скамьи для трапезы. Греки приводили к нему своих детей, чтобы он благословлял их. Владыка Зиновий по­бывал на том месте, где раньше была его пустынька. Он вспоминал, что некоторое время жил в лесу; в шалаше, а один раз ему даже пришлось ночевать в дупле огромного дерева. Был такой случай. Од­нажды председатель сельсовета Георгиевки выз­вал монаха Зиновия и сказал: «На мое имя из цен­тра поступило распоряжение арестовать тебя». Тот ответил: «Я не прописан в селе, поэтому вы не от­вечаете за мое местонахождение». Председатель сказал: «Я знаю об этом. И вызвал тебя, чтобы пре­дупредить. Наверно, за тобой придут сегодня но­чью. А теперь поступай как знаешь. Но помни, что я тебе ничего не говорил». Надо было скрываться. Зиновий рассказал, что его ищут, одной греческой семье, особенно близкой к нему. Отец этого семей­ства решился проводить его в уединенное место в глухом лесу, где он должен будет скрываться не­сколько недель, до тех пор пока не минует опас­ность. Обычно аресты производились кампания­ми: набирали по плану определенное число людей, а затем наступала пауза до следующей кампании, вернее, охоты за людьми, как за зверями. Монах Зиновий быстро собрался. Этот человек помог ему нести несколько верст теплую одежду, войлок и Другие нужные вещи. Он оставил Зиновия одно­го и вернулся в деревню, пообещав навестить его на следующий день. Ночевать в лесу в горах даже в летнее время холодно. Зиновий долго искал место, где можно было бы устроить ночлег.

Митрополит Зиновий (Мажуга)

Наступали сумерки: он утомился, сел у большого дуба и ре­шил отдохнуть, но от пережитого волнения и тя­гот долгого пути погрузился в глубокий сон, по­хожий на беспамятство. Вдруг он слышит, что его окликают по имени. Просыпается и видит: уже день около него стоит сын грека, проводившего его в лес бледный от страха. «Тебя Бог спас,- сказал юно­ша,- ты заснул около берлоги медведя, посмотри, вот свежие следы. Зверь несколько раз обошел де­рево, у которого ты спал; как он не набросился на тебя, что его испугало - не знаю. Должно быть, свя­той Георгий помог тебе». (В этом селе был храм свя­того Георгия, и само село называлось Георгиевкой в честь святого великомученика.) «Через несколько часов,- рассказывал владыка Зиновий,- пришел мой хозяин-грек со своими родственниками. Они сделали мне шалаш из веток и нескольких досок, где я мог спать и прятаться от непогоды. Тайком, по очереди они приносили мне пищу. У меня не было ничего, кроме четок, и я целый день ходил по лесу и читал Иисусову молитву. Наконец мне ска­зали, что я могу вернуться. Эти люди рисковали не только своим положением, но и жизнью: им грози­ли тюрьма и ссылка, если бы власти узнали, что они прячут монаха, скрывающегося от ареста».

Вообще, владыка Зиновий был человек во всех отношениях замечательный. Семнадцатилетним юношей он поступил в Глинскую пустынь, где ис­полнял различные послушания, в том числе - в пор­тняжной мастерской. Это ремесло ему впоследствии пригодилось. Он даром шил одежду для бедных жителей Георгиевки, и они запомнили это. У одного грека хранился плащ, который сшил для его отца монах Зиновий. Но люди любили его прежде всего за безукоризненную монашескую жизнь. Он был делателем непрестанной Иисусовой молитвы, и какой-то особенный внутренний свет озарял его лицо.

Владыка неоднократно подвергался арестам и ссылкам, но даже там, как бы в преддверии ада, он своим смирением и терпением завоевывал уважение как у преступников, так и у надзирателей тюрем, следователей и судей, которые большей частью были в то время попросту садистами, наслаждавшимися болью своих жертв и своей звериной властью. Вла­дыка Зиновий говорил, что в ссылке получил разре­шение уединяться в лес для молитвы, что было не­слыханным доверием к заключенному, поскольку уход в лес считался бегством и человека, который решился бы на такое самовольно, охрана могла убить на месте. В воскресные и праздничные дни он пользовался этим разрешением: уходил на берег не­большого пустынного озера и молился. Владыка го­ворил, что однажды в праздник Божией Матери по­лучил там некое знамение о своем освобождении, но не рассказывал, что это было за знамение.

Владыка имел особенное молитвенное усердие к Божией Матери. На вопрос одного иеромонаха о том, что надо делать, чтобы остаться верным Христу и перенести все испытания, если вновь начнутся кровавые гонения на Церковь, митропо­лит ответил: «Молись Божией Матери и как мож­но чаще читай "Богородице Дево, радуйся". Кто читает эту молитву, того хранит Пресвятая Бого­родица. Я был в ссылке с одним епископом. От него Реоовали, чтобы он подписал бумагу о том, что он участвовал в заговоре против властей; там было Указано еще несколько лиц. Его пытали во время допросов, но он выдержал пытки и не предал своих братьев. Этот епископ рассказывал мне, что он непрестанно читал молитву "Богородице Дево, радуйся", а по ночам - канон Одигитрии, кото­рый знал наизусть. Он говорил, что чувствовал боль, но как бы приглушенно, а затем терял созна­ние. Наконец, не добившись ничего, его оставили в покое».

Слева направо: архимандрит Модест (Гамов), митрополит Зиновий (Мажут), схиархимапдрит Серафим (Ролшнцов), схиархимандрит Андроник (Лукаш)

В 1950 году Патриарх Калистрат назначил отца Зиновия настоятелем Александро-Невской церк­ви в Тбилиси и возвел его в сан архимандрита. Тогда для жилья ему было отведено помещение около храма, состоявшее из двух маленьких ком­наток. Впоследствии, когда он стал епископом, эти две комнатки так и остались его архиерейскими апартаментами.

Владыка Зиновий был аскетом в миру. Молит­венное правило он большей частью совершал ночью, а день его с утра до вечера принадлежал хра­му и людям. Главным молитвенным деланием вла­дыки была, как уже говорилось выше, внутренняя Иисусова молитва, не прерывавшаяся у него даже во время бесед. Редко можно встретить человека, Жизнь которого была бы так неразрывно связана с храмом, как жизнь митрополита Зиновия. Он собрал вокруг церкви монашествующих, которые исполняли различные должности, в основном клиросное послушание. После вторичного закрытия Глинской пустыни многие ее монахи нашли себе приют у владыки Зиновия. Он как бы заменил собой игумена для глинской братии. Одни дер­жались около владыки в Тбилиси, при Александро-Невской церкви, другие ушли в горные ски­ты, третьи подвизались на приходах,- и всем он помогал духовно и материально, заботился о них, как отец о детях. Где бы ни находились монахи Глинского монастыря, они знали, что у епископа Зиновия всегда найдут помощь и поддержку. Не­которые из них так и остались в Грузии на всю жизнь. Свой домик владыка предоставил схиархимандриту Андронику (Лукашу) ⁹, а сам жил в двух уже упоминавшихся маленьких комнатках около храма, похожих на монашескую келию.

Нередко владыка оказывал людям милость тайно, о чем узнавали уже потом и случайно. Некоторые монахи рассказывали мне, что когда они стояли в храме, то владыка Зиновий, проходя мимо них и благословляя, незаметно давал им деньги. Он ежедневно присутствовал на всех службах, совершавшихся в храме, и на Литургии вынимал множество частиц за живых и усопших, за тех, кого он знал и о ком его просили молить­ся. В алтаре вместо епископского кресла у него стояла стасидия (специальное деревянное седа­лище для монахов, которое ставилось у стены). В своей личной жизни владыка отличался про­стотой и невзыскательностью, но церковные службы проводил с особым торжеством и благо­лепием.

Многие опытные священники и духовники специально приезжали в Тбилиси, чтобы уви­деться с митрополитом Зиновием. Несколько раз посещал владыку и отец Савва, когда ездил в Сигнахи к мощам святой Нины и к другим свя­тыням. Он указывал на него как на пример архи­ерея-аскета, который, пребывая с утра до вечера в храме и с людьми, среди многочисленных обя­занностей, не оставляет Иисусовой молитвы. Он говорил, что митрополит Зиновий - пример того, что можно в миру хранить Иисусову молитву, что оправдания тому, кто не занимается Иисусовой молитвой, ссылаясь на занятость,- нет. Однаж­ды я задал ему казуальный вопрос: «А если вла­дыка Зиновий скажет о чем-либо иначе, чем Вы, что мне делать?». Тот быстро ответил: «Послу­шай владыку Зиновия».

После кончины митрополита Зиновия Като­ликос-Патриарх всея Грузии Илия II (Шиолашвили) благословил похоронить его в храме. «Хо­рошо, что владыка не только духом, но и телом будет пребывать с нами»,- сказал при этом Пат­риарх.

На гробнице владыки Зиновия всегда лежат цветы как знак благодарной памяти паствы о своем наставнике и отце.

Из святых покойный митрополит особенно любил святителя Николая и советовал во всех скорбят и нуждах обращаться к нему, а если есть возможность, то как можно чаще читать акафист этому великому чудотворцу. Также любил он мо­литься мученику Иоанну Воину и преподобному Серафиму Саровскому. В последние годы своей жизни он принял тайный схимнический постриг именем Серафим. О нем, как и о преподобном Серафиме, можно сказать словами тропаря: «От юности Христа возлюбил еси».

После смерти митрополита Зиновия я дважды видел его во сне. Первый сон. После погребения он лежит во гробе, как живой. Ночь. Храм закрыт. Кто-то стучится со стороны двора в двери храма и просит у митрополита благословить его. Тот вста­ет, протягивает руку для благословения, и вдруг рука его удлиняется и достигает двери храма; он благословляет и снова ложится в гроб. Я думаю, смысл сна был таков: владыка быстро откликает­ся на молитвы людей; даже те, кто по своим гре­хам находится за дверями храма (как в древности - несущие епитимью), не лишаются его помощи и благословения, и о них возносится к Престолу Божию его молитва.

Второй сон. Также ночь. Храм освещен, и вла­дыка ходит по храму, внимательно осматривая каждый уголок. Значит, он не ушел от нас, он здесь, он как живой с нами, он незримо посещает храм, в котором был настоятелем тридцать пять лет.

Когда еще при жизни владыки Зиновия я спра­шивал его об Иисусовой молитве, то он говорил, что не следует стремиться к каким-либо высоким степеням и к особой концентрации мысли, а нуж­но в простоте сердца говорить молитву живому Богу, Который близок нам, как наша душа. Он советовал пользоваться минутами одиночества и отгонять помыслы Иисусовой молитвой. Такое делание владыка считал выше чтения книг. Он по­вторял, что Иисусова молитва прививается к сми­ренному сердцу. Своим близким владыка Зиновий рассказывал, что Иисусову молитву он приобрел в молодости, когда жил в пустыни, а в миру стара­ется сохранить се. До архиерейской хиротонии владыка иногда вспоминал свои монашеские по­слушания: то сошьет рясу, то сделает из камней четки. По молитвам Божией Матери перед ним не раз открывались ворота тюрем и лагерей, из кото­рых обычно выносили трупы. А теперь мы верим, что также по молитвам Божией Матери и препо­добного Серафима он получит на Небесах истин­ную свободу и вечную радость.

Дата добавления: 2015-08-13