Глава 19. «Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,

«Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,

У всех золотых знамен, у всех мечей,

Я ключи закину и псов прогоню с крыльца -

Оттого что в земной ночи я вернее пса.»

Отрывок из стихотворения М.И Цветаевой.

Клирос закончил пение, толпа оживилась и двинулась к алтарю. Аня поднялась с коленей, вытерла слезы и последовала за ней. На душе было легко и радостно. С улыбкой на губах женщина прислонилась к кресту, после поцеловала руку батюшки и отошла к кануну. Рука задрожала, когда Аня поджигала свечу, на глазах выступили слезы, но она смахнула их и прошептала:

- Господи, помяни раба твоего Матфея, даруй нашему малышу Царствие Небесное!

Аня смотрела на распятие, которое расплывалось перед глазами, но не видела ничего, кроме огоньков свечей. Сердце сжималось, хоть и было спокойно. Втянув в себя побольше воздуха, пропитанного запахом ладана и воска, Анна развернулась, чтобы уйти, но, помедлив, повернулась вновь, посмотрела на свечу в руке и подошла к кануну. Сглотнула и протянула руку, поджигая свечу, хотя было тяжело сделать этот шаг. Перед глазами проносилась грязная комнатенка, серые улицы и безразличные прохожие, глядящие на нее, как на мусор. Вспомнились голод, унижение, страх и мать пьяная, злая, орущая что-то в подпитии. Слезы вновь потекли из глаз, но Аня не чувствовала привычной ненависти, а потому поставила свечу и твердо сказала:

- Боже, помяни рабу твою Наталью, прости ей все прегрешения и даруй Царствие Небесное! Пусть земля тебе будет пухом, мама...

И хоть детство продолжало прокручиваться в памяти, все равно чувство легкости не покидало, хотя с привкусом едкой горечи и слез было оно. Возле распятия Аня простояла довольно долго, вспоминая детство, мать, сына. Когда вернулась в реальность, прихожане уже практически разошлись. Перекрестившись, отошла от кануна, навстречу ей шел батюшка, который вот уже десять лет являлся ее духовным отцом. Аня поправила платок на голове и улыбнулась.

- Благословите, отче. - протянула она к нему руки и склонила голову. Священник благословил ее и с улыбкой сказал:

- Думаю, я могу вас поздравить, дочь моя?

Аня выпрямилась, на губах по прежнему играла улыбка, после слов батюшки женщина удивленно спросила:

- Откуда вам известно?

- Такой я вас давно не видел, вы расцвели, Анна. – добродушно сообщил ей настоятель храма. Это был мужчина в преклонных годах, высокий несмотря на сутулость, с седой бородой, доброй улыбкой и задумчивым взглядом. Ему был присущ фанатизм в религиозном вопросе, но Аня знала, что всегда найдет у этого человека понимание, поддержку и мудрый совет. Она очень любила их задушевные беседы вне рамок исповеди. Месяц назад, подавив стыд и гордость, Аня вернулась в родную церковь, готовясь к осуждению и порицанию со стороны батюшки, но он принял ее с радостью и слезами, как и положено принимать блудного сына или же дочь, хотя Анна понимала, что ей еще предстоит просветительная беседа по этому вопросу. Весь месяц отец Игнат поддерживал ее во время реабилитации Маркуса, потому что это поистине было тяжелое время. Но счастье и ликование, которые разлились в душе, когда муж неуверенным шагом пошел к ней, затмило собой все. Такого всплеска радости она еще никогда не испытывала. Прошло уже несколько дней с этого невероятного события, а эмоции по прежнему бушевали, не отпуская. Анне хотелось ими поделиться со всем миром, что она собственно и сделала.

- Он пошел, батюшка! - призналась она, и улыбка вновь озарили лицо. Мужчина тоже широко улыбнулся и ответил:

- Ваш муж упрям и настырен, к тому же у него такая замечательная супруга! С Божьей помощью могло ли быть иначе?!

Аня прикусила губу, чтобы вновь не разреветься и кивнула, не в силах ничего вымолвить, отец Игнат же усмехнулся и продолжил:

- Теперь вы, думаю, поняли, о чем я вам толковал, говоря про то, что такое настоящий брачный союз?! Знаете, почему к браку подходили столь серьезно в старые времена, отчего было непозволительно жениться на человеке разного сословия, религии и прочих отличительных особенностях?

Анна внимательно слушала батюшку, зная, что не следует сейчас его перебивать.

- Дело ведь со стороны допустим той же аристократии не только в том, чтобы сохранить и приумножить материальные ценности. А в том, что в каждой социальной нише свои порядки, взгляды на жизнь и так далее. Все мы знаем, что любовь - это когда не друг на друга смотрят, что является симптомом страсти, а когда в одном направлении. Очень сложно достигнуть взаимопонимания, имея даже одинаковую позицию в жизни, ведь каждый человек индивидуален, поэтому битва характеров неизбежна, но она не столь жестока и разрушительна, когда люди сочетаются браком, исходя из наличия общих интересов, однотипного устройства бытия и соответственно одинаковой картины мира, потому что быт определяет сознание. У большинства же все происходит по велению плоти, в агонии страсти, принимаемой за любовь, отсюда и все последующие проблемы, как, например, у вас с мужем. Только у многих они заканчиваются разводом, а вы пошли по дороге разрушения, но в какой-то момент остановились, чтобы найти точки соприкосновения, но какими страданиями далось вам взаимопонимание?! Вот, чтобы избежать этого, нужно к замужеству подходить очень осторожно. Раньше данные тонкости человеческих взаимоотношений знали, а потому старались женить детей, исходя из этих знаний. Брачный союз ведь для чего был создан Богом? Чтобы облегчить жизненный путь человека, а не усложнить, как сейчас у многих – женится, значит получить в довесок к жене еще массу проблем. Неправильно все это. Брак - это единство не только плоти, но также помыслов и стремлений. Именно при таком союзе, основанном на доверии и взаимопонимании, человек достигает небывалых высот в любой сфере своей жизни и выдерживает любые невзгоды, как дом с прочным фундаментом капризы природы. Да вы и сами убедились в этом.

- Да, убедилась! - тяжело вздохнула Аня и только сейчас заметила, что они уже вышли из храма и идут по залитому солнцу двору. Женщина аккуратно сняла платок и встряхнула головой, отчего волосы рассыпались по плечам. – Я даже не заметила, отец Игнат, что мы уже на улице, заслушалась вас.

Батюшка усмехнулся в бороду и невесело сказал:

- Если бы вы еще, Анна, прислушивались в свое время! Скольких проблем можно было бы избежать.

Аня опустила глаза, стало не по себе, потому что это была истинная правда.

- Вы правы, батюшка! Но главное, что не оказалось поздно. Спасибо Господу, что дал нам с мужем еще один шанс. Не знаю, чтобы я делала, если бы...

- Не стоит об этом, дочь моя, лучше подумайте, что вы сделаете, раз появилась такая возможность! – перебил ее батюшка, а Анна в который раз поразилась мудрости этого человека.

- Да, верно! - согласилась она, обдумывая его слова. Действительно стоит подумать, что делать дальше, потому что были еще границы между ней и Маркусом. Им предстояло преодолеть самый главный барьер.

- Я видел, что вы поставили две свечи за упокой... - осторожно начал святой отец, Аня же оторвалась от своих мыслей.

- Вы правильно подметили. - также уклончиво ответила Анна.

- Не хочу давить, но я надеюсь, что с вашей души свалился груз?

Аня посмотрела на уже ставшее родным лицо и призналась:

- Никогда не думала, что смогу простить ее и его... Точнее, я одно время думала, что простила, но стоило только вспомнить, как они со мной поступили, так душу наизнанку выворачивало. Самые любимые мною люди и столько боли... А сейчас... Не знаю, как это произошло, но больше нет обиды, нет злости и желания отомстить. Даже, когда что-то проносится перед глазами, неприятно, но не так, чтобы я хотела возмездия. И знаете, действительно как–будто отпустило, ничего больше не рвет на части, не вызывает боль...

- Так и должно быть, Анна. Прощение – это великая благодать, это духовный подвиг, потому что мало кому удается познать его силу. Вы встретили на своем пути падшего человека, который превратил вашу жизнь в сплошной грех, но он же пострадал за вас, он же стал лучше ради вас. И я вам скажу, что вы оба исполнили главную заповедь Господа нашего – возлюбили ближнего, как самого себя, ибо в чем как не в прощении и жертве проявляется истинная любовь?

Слезы потекли по щекам Анны, но она не вытирала их, осторожно взяла руку батюшки в свою и поцеловала.

- Спасибо, что вы не осудили меня за мою слабость и грешное уныние. - прошептала она.

- Кто я, Анна, чтобы судить? Бог рассудил и наказал вас обоих, но Слава ему, вы прозрели, а не впали в еще большее уныние. Я рад, что вы нашли в себе силы и вернулись в лоно церкви, ибо все мы оступаемся, главное - подняться вновь и искренни раскаяться. Вера и любовь заключаются в том, что мы можем принимать от наших возлюбленных или Бога как хорошие дела, так и плохие, не теряя при этом наших чувств.

- Я это понимаю теперь очень хорошо! - ответила Анна скорее по инерции, погружаясь в свои мысли. Отец Игнатий остановился и посмотрел на нее пристально, а после спросил:

- Что же вас беспокоит? Я вижу, вы о чем-то тревожитесь.

Аня не знала, как объяснить батюшке, что ее беспокоит то, что их отношения с Маркусом скорее дружеского характера, нежели супружеского. Преодолевая конфуз, все же решила не вдаваться в подробности, а осветить проблему в общем:

- Мы еще не решили многие вопросы и даже не обсуждали. Меня беспокоит, что и он молчит, и я тоже не могу все собраться с духом и начать разговор...

- Анна, вы хотите все и сразу! Так не бывает, дитя мое, каждый день будут вопросы, которые нужно решать, поэтому не откладывайте в долгий ящик, но и не порите горячку, чувствуйте золотую середину.

Аня улыбнулась широко. Всегда после разговора с отцом Игнатием на душе становилось спокойно, даже если ситуация была хуже некуда, потому что у этого человека на все был совет.

- Спасибо вам. – тихонько поблагодарила Аня, когда они подошли к воротам храма.

- Не стоит благодарностей, дочь моя! Идите с Богом, в воскресение не опаздывайте на службу и приводите доченьку крестить! А то уже год, а она у вас до сих пор не крещенная! - пожурил он ее, делая вид строгого дядьки, от чего Ане стало смешно, и она залилась звонким смехом.

- Конечно, отец Игнатий, обязательно, у нас через месяц год, постараемся до этого момента покрестить! - ответила она, просмеявшись, но тут же вспомнив о Маркусе, с сожалением добавила. - Только у меня могут возникнуть разногласия с мужем. Он настроен категорично к религии и всего, что с ней связано.

Но батюшка даже бровью не повел, а загадочно улыбнулся и заговорческим тоном поведал:

- Анна, вы же женщина! А женщина - самое больше искушение мужчины, уж если вы соблазнили мужчину есть яблоко, от которого он должен был умереть, то думаю вам под силу корректировать его решения в свою пользу.

- Вы хитрый лис! – усмехнулась Аня, на что отец Игнатий задорно подмигнул. – Не буду вас отвлекать, да и мне самой уже пора. - начала она прощаться, батюшка кивнул, благословил ее напоследок, и Аня поспешила к своей машине. Когда села в нее, то не сразу тронулась в путь, а еще минут десять сидела, откинувшись на спинку кресла, смотрела с улыбкой на оживленную улицу, бегущих куда-то людей. Было так легко на сердце, что хотелось насладиться этим моментом. Как же давно она не видела ничего кроме боли! Сейчас же жизнь бурным потоком ворвалась и кипела в душе, гоня по венам тепло и энергию. Хотелось что-то делать, суетится вместе с окружающими, хотелось жить... Наконец-то хотелось жить!

Аня, как ураган, ворвалась в дом. Наверно, у нее было через чур радостное лицо, потому что прислуга и Мегги удивленно наблюдали за тем, как она летит в гостиную. Ане хотелось поделиться своей радостью с мужем, но когда она открыла двери в гостиную, то застыла, как вкопанная. Бывают такие моменты, когда что-то щелкает внутри и то, что казалось привычным и совершенно никак не цепляло глаз, вдруг становится новым и поражает, как при первой встрече. Вот и сейчас сердце ухнуло вниз, и Анна словно впервые увидела своего мужа. Смуглый, с блестящими черными волосами, с сосредоточенным лицом и этой вечно покачивающейся из стороны в сторону ногой, он был невероятно красив. Такой родной, бесконечно близкий, безмерно любимый. Это был момент, когда хочется застыть в дверях, затаиться и просто любоваться любимым мужчиной, зная, что он принадлежит тебе. Только одной тебе. Телом, душой, своими помыслами. Вот оно счастье. Маркус просматривал какие-то бумаги, Диана сидела у отца на коленях и теребила его часы, пытаясь, завладеть ими. Аня усмехнулась, наблюдая, как Маркус поглядывает с хитрецой на дочь, не позволяя ей этого сделать. Девочка упрямо нахмурила темные бровки и стала еще напористее в своем желании. А потом муж поднял голову и посмотрел на Анну. Она закусила губу, греясь в тепле черных, как ночь, глаз, и словно захлестнуло чувство безграничного счастья, что вот он живой, что он рядом. Аня закрыла рот ладонью, сдерживая всхлип, а Маркус напрягся и хрипло воскликнул:

- В чем дело?! Что случилось?

Аня с улыбкой покачала головой, не отрывая затуманенного слезами взгляда, и прошептала:

- Как же я по тебе соскучилась...

- За несколько часов? - недоуменно спросил он, продолжая с беспокойством наблюдать за ней.

Она улыбнулась шире и выдохнула:

- За всю жизнь...

Покачав головой, подошла к нему ошарашенному, села рядом, дочь сразу же попросилась на руки, Аня взяла ее, продолжая смотреть на притихшего мужа.

- Какие планы на сегодняшний день? - спросил он, прокашлявшись.

Аня усмехнулась. Мужчины, они такие - не любят, когда их застают врасплох.

- Хочу пройтись по магазинам, ты не составишь мне компанию? - ответила она, подумав немного.

- Нет, не могу, у меня куча работы. – с наигранным сожалением сообщил он, Аня засмеялась и ткнула его в плечо.

- Беркет, так и скажи, что не хочешь таскаться по магазинам!

Маркус ухмыльнулся, а Ане захотелось его поцеловать, но почему-то не могла переступить какую-то черту, вместо этого обиженно надула губы и сказала:

- Сколько можно работать?! Твоих денег хватит на два поколения вперед точно. Мог бы провести время с женой и дочерью.

- Эни, я и так весь день дома, да и не хочу я на коляске мелькать перед стервятниками, не проси меня об этом, милая. – тяжело вздохнул он, Аня мысленно дала себе в лоб. Как она могла об этом не подумать?! Маркусу еще было очень тяжело ходить, он только начал упражнения по укреплению мышц ног, поэтому вне тренировочного зала передвигался на коляске.

- Хорошо, но вечером ты от нас не отвертишься! - пообещала она, он улыбнулся и потрепал ее по щеке, которую тут же обожгло огнем, Аня потерлась ею о его ладонь, не сводя горящего взгляда с мужа, но он тут же отвел взгляд и медленно отстранился. Аня чуть не зарычала. Да что, черт возьми, не так?!

- Может, пригласишь маму? – спросил Маркус, заполняя неловкую паузу. Аня начала колебаться. Дело не в том, что ей была неприятна компания Мегги, просто покупать при свекрови нижнее белье было неудобно, но решив, что как-нибудь выкрутится, Аня улыбнулась и поцеловав Маркуса в щеку, согласилась:

- Конечно, Марусь, да и надо подумать насчет дня рождения Дианы.

Маркус благодарно улыбнулся, и поняв, что разговор окончен, уткнулся в свои бумаги. Ане ничего не оставалось, как оставить его наедине. Подхватив Диану, женщина сразу же направилась к свекрови, которая на ее предложение ответила согласием, и уже через час они колесили по Риджент–стрит, балуя себя шедеврами от известных домов моды. Впервые Аня не чувствовала сожаления о потраченных деньгах, настроение было прекрасным, хотелось быть красивой, молодой и беззаботной. Мегги была с ней на одной волне, поэтому им было весело. Аня расслабилась и наслаждалась обществом свекрови, правда, когда они подошли к магазину нижнего белья, неловкость вернулась. Аня отругала себя за идиотизм и смело вошла внутрь. В конце концом, что за бред? Понятное дело, что они с Маркусом не ромашки нюхают наедине, так что долой предрассудки и комплексы. Да и Мегги сама не была удивлена, напротив, казалась довольной и сразу же оживилась. Аня не ожидала, что свекровь начнет давать ей советы насчет белья, поэтому первые минуты не знала, как на это реагировать, но решила не заморачиваться, а последовать им. Вскоре, почуяв запах денег, сбежались консультанты и начали наперебой предлагать ей различные пеньюары, домашнюю одежду, трусики, бюстгальтера, пояса для чулок и прочие прелести. У Ани голова шла кругом, все было настолько красивое и сексуальное, что невозможно было взгляд оторвать, единственное, что ее не радовало - это собственная фигура. Кости по прежнему выпирали со всех сторон, и кружевное великолепие смотрелось на ней не слишком эстетично. Аня сникла, но долго печалится ей не позволила Мегги, подняв ее боевой дух. К вечеру машина ломилась от пакетов, а женщины счастливые и уставшие отправились в кафе, выпить кофе и обсудить предстоящее день рождение. Диана, утомленная впечатлениями, притихла и осоловелыми глазками наблюдала за матерью и бабушкой что-то горячо обсуждающих. К концу вечера девочка уснула, а женщины обсудили все детали предстоящего торжества. Решили отмечать дома, в кругу самых близких людей, что-то грандиозное не планировали, да и праздничное настроение сразу же пропало, стоило напомнить, что год назад умер Мэтт. Они решили, что поминальный обед проведут на следующий день, чтобы не омрачать праздник Дианы. На Белгрейв–сквер они приехали уже к ночи. Маркус встретил их в холе и удивленным взглядом смотрел на бесчисленное количество пакетов.

- Вижу, вы не хило так меня обчистили. - со смешком подвел он итог, пока прислуга заносила покупки.

- Ну, чтобы ты не зря сутками пропадал на работе. – парировала Анна с улыбкой и тут, словно на зло, кто-то из слуг зачем-то поставил рядом с Маркусом пакет с лейблом дорогого белья. Муж заинтригованно покосился внутрь, а потом с лукавой усмешкой поглядел на Аню, но она изо всех сил старалась сохранить невозмутимое лицо. Мегги поднялась к себе, он же насмешливо поинтересовался.

- Купила что-то вкусненькое?

Облизнув губы и подмигнув, Аня подхватила пакеты и грациозной походкой направилась в спальню, чувствуя на себе прожигающий взгляд, от которого по коже бегали мурашки и ноги подкашивались, но она шла вперед с гордо поднятой головой. Стоило же только скрыться за дверью, как женщина медленно выдохнула и рухнула на кровать без сил, но тут же вскочила и начала метаться по комнате, как ненормальная. Диана уже спала, поэтому можно было посветить время себе. Почему–то Аня была уверенна, что муж обязательно сегодня придет к ней. Наскоро приняв душ, она с ужасом поглядела на гору тюбиков, баночек с кремами, маслами и лосьонами, не зная, что же использовать. Нервничая, намазалась чуть ли не всем, что было в арсенале. И теперь от нее несло, как от парфюмерного магазина, хоть обратно в душ полезай. Ане стало смешно, ведет себя, словно девственница, хотя даже тогда так не нервничала. Скинув напротив зеркала полотенце, вновь поморщилась, поглядев на отражение, но тут же отвернулась, решив не расстраивать себя. Уже без былого энтузиазма стала распаковывать пакеты. Глаза полезли на лоб, она и не подозревала, что скупила чуть ли не полмагазина. И что теперь одеть, прикажите? Далее последовал час кривляний перед зеркалом, по бокам от которого вскоре выросли горы трусиков, бюстгальтеров, чулок и пеньюаров, но Аня так и не определилась. Она казалась себе непривлекательной, слишком худой, уставшей и угловатой. Шикарные шмотки не спасали, скорее удручали, так как висели, как на вешалке. Тут же перед мысленным взором нарисовалась Ким – молодая, ухоженная, в коротеньком платьице, обтянувшем ладную фигурку. Аня психанула и, отшвырнув от себя очередную тряпку, которую собиралась примерить, подошла к двери и закрыла ее на замок, хотя корила себя за беспросветную глупость, но настроение опустилось ниже плинтуса. Забравшись в холодную постель, женщина дала волю слезам. Ей не было обидно или больно, уже не было... Она похоронила в душе измену Маркуса. Это были слезы неуверенности в себе. Дурацкие комплексы терроризировали мозг и действовали на нервы, от чего Аня готова была чуть ли не выть, понимая всю глупость подобных мыслей, но состояние было на взводе и истерику не получалось остановить. Наревевшись вдоволь и так не услышав заветного стука в дверь, что еще сильнее надавило на психику, Аня забылась беспокойным сном. Проснулась она поздно, Маркус уже уехал на работу. Настроение у Ани с утра было не лучше, но она решила не падать духом. Хотя не думала, что ей придется вновь брать быка за рога, но видимо ее муж решил над ней поиздеваться в очередной раз. Ладно, она ему устроит! - пообещала Аня, натягивая коротенькие джинсовые шорты и прозрачную блузку. Весь день они были с доченькой. Утром играли на фортепьяно, нервируя всех обитателей дома. Диана стучала по клавишам, заливаясь громким смехом, чем вызывала у матери умиленную улыбку. После обеда играли с собаками во дворе. Поспав, читали книжки, а потом залегли перед телевизором в комнате папочки, жуя кукурузные хлопья. Аня и сама не заметила, как увлеклась мультфильмом и на пару с дочерью хохотала над смешными моментами. Как Маркус появился в комнате, она тоже пропустила, но радостные крики Дианы дали ей знать, что их папочка вернулся домой. Аня с удовольствием наблюдала, как муж ложится рядом и целует дочь.

- Как моя принцесса? – спросил он, закидывая в рот горсть хлопьев.

- Какая именно, мне казалось это мое звание?! – пошутила Аня, ковыряясь в тарелке. Маркус ухмыльнулся и просветил ее:

- Ну, вы, мадам, на принцессу не тянете, скорее на какую-то голодранку. Шорты по размеру-то не нашли, а то пол задницы сверкает?

Аня довольно ухмыльнулась про себя – заметил таки! А ему же показала язык.

- Тебя что-то смущает? – спросила она, пододвигаясь ближе. Диана уползла на другой конец кровати, и теперь их ничего не разделяло. Лица были в паре сантиметров друг от друга. Маркус прищурил глаза и посмотрел на губы Анны, которые она тут же облизнула и задохнулась, потому что его горячая ладонь легла ей на ягодицу, не прикрытую шортами. Аня вздрогнула, а он стал ласково выводить круги на ее заде, следя за реакцией.

- А что меня должно смущать? - хрипло спросил он, наклоняясь к ее шее, легко целуя. Аня закрыла глаза, волна желания прокатилась по телу, вызывая дрожь.

- Ну, я не знаю... - выдохнула она, сходя с ума от его прикосновений и движений языка, который вырисовывал на ее шее какой-то узор.

- Мне нравится. - прошептал он, грубовато сжимая ее ягодицу в своей ладони и осторожно касаясь поцелуями лица. Аня обняла его, Маркус воспользовался этим и резко перевернул ее. Когда она оказалась под ним, внизу живота все оборвалось, стоило только почувствовать его возбуждение. Маркус улыбнулся и с усмешкой сказал. - Не каждый день увидишь в своей кровати голожопую принцессу.

Аня засмеялась. Только Беркет мог так испоганить такой охренительно-сексуальный момент, что его не хотелось при этом придушить.

- Так ты же сказал, что я не принцесса?! - подколола она, погладив его спину, Маркус наклонился и провел языком по ее губам, словно подготавливая, и не отрывая жадного взора от них, на автомате согласился:

- Не принцесса!

- Тогда кто же? - выдохнула она ему в губы, зарываясь ладонью в волосы, притягивая к себе еще сильнее.

- Королева... - шепнул он со смешком, Аня тоже хотела засмеяться, но Маркус накрыл ее губы своим ртом. Тело опалило жаркой волной желания, когда его горячий язык скользнул ей в рот и встретился с ее языком. Аня приподняла бедра и обхватила его пояс ногами, плотнее прижимаясь к его эрекции, Маркус застонал ей в рот, от чего у нее между ног стало влажно, но не успели они насладиться моментом, как на них посыпались кукурузные хлопья, а в сознание тут же ворвался заливистый смех дочери. Аня открыла глаза и посмотрела на Маркуса, у которого на голове красовалась желтая россыпь хлопьев, она начала задыхаться и трястись, а потом и вовсе захохотала, как ненормальная. Дочь подхватила ее смех и тоже засмеялась, Маркус спустя пару секунд, взглянув на себя в зеркало, присоединился к ним, стряхивая с себя хлопья. Аня же наблюдая за ним, смеялась еще сильнее, пока он не стал стряхивать их на нее.

- Вот ведь, маленькая чертовка, вся в мать! – просмеявшись, обратился он к дочери, но девочка состроила невинные глазки. Аня поднялась, поцеловала свою девочку и показала язык Маркусу.

- А вот так-то, будешь знать, как совращать голожопых Королев.

Маркус закатил глаза, а потом поманил ее пальцем, Аня приподняла бровь.

- Иди сюда, королева моя. – пояснил он свое действие.

- Зачем? Продолжения банкета не будет. - с сожалением отказалась она, а в голове прокручивались мысли, как бы быстро отдать Диану няне, но так чтобы это выглядело прилично. Но ничего в голову не пришло, а Маркус продолжал ждать. Вздохнув, Аня приблизилась к кровати, усадила дочь поудобнее, а затем повернулась к мужу:

- Ну? – нетерпеливо обратилась она к нему.

- Баранки гну! - ответил он на ломаном русском, копируя ее. Аня засмеялась.

- Ну, Марусь, не тяни! – начала она выклянчивать, как ребенок.

Маркус сидел и с довольным лицом наблюдал за ее дрыганьем, а потом, наконец, сжалился и, кивнув на шкаф, сказал:

- Загляни-ка.

- А тебе не кажется, что подобным тоном с королевами не разговаривают?

- О, ну простите, Ваше Высочество, покорнейшего слугу! - театрально сокрушился он, поклонившись, от чего Аня прыснула. - Я бы и сам, но ноги не держат.

- Ой, сиди уже. - отмахнулась она и подошла к шкафу. Любопытство разрывало на части, поэтому нетерпеливо открыла дверцу и увидела огроменную подарочную коробку. У Ани округлились глаза, радость разлилась в груди, женщина повернулась к мужу и ошарашенно спросила:

- Это что за гигант?

- Ну, ты вытаскивай и смотри. - как маленькой девочке пояснил Маркус.

- Как я его вытащу? – недоуменно ответила она.

- Вытаскивай. - нараспев парировал он.

Аня прихватила коробку за углы, приготовилась уже напрячься, но громадина легко выскользнула из шкафа, женщина удивленно посмотрела на Маркуса, заинтригованная до крайней степени, но он лишь ободряюще кивнул, наблюдая за ее действиями с легкой улыбкой. Диана начала хлопать в ладоши, увидев яркую вещь.

Аня потерла руки и, улыбнувшись, привстала на носочки и вскрыла коробку, готовясь к сюрпризу, но какого же было ее удивление, когда из коробки выглянул идентичный бант, что был на крышке коробки. Привстав на кровать, Аня достала из коробки еще одну такую же коробку, и прищурив глаза, уставилась на Маркуса, он же едва сдерживал смех. Диана соскочила с кровати, и перевернув предыдущую коробку, залезла в нее. Аня вскрыла новую коробку, и ее встретил все тот же бант. Женщина улыбнулась.

- Беркет, ты приколист! Я надеюсь, в конце там не окажется пустота?

- Открывай давай.

Аня последовала его совету, качая головой с улыбкой, но вскрыв порядка двадцати коробок, которые, как матрешки, с каждым разом становились меньше и меньше, чуть не рычала от нетерпения.

- Ты садист! – простонала она, когда открыв очередную коробку, внутри оказалась еще одна небольшая коробочка, но вскрыв ее, Аня застыла увидев бархатную коробочку под ювелирные украшения. Трясущимися от волнения руками достала подарок. Неуверенно посмотрела на Маркуса, который тоже замер, и открыв коробочку, обалдела, увидев кольцо с огромнейшим желтым бриллиантом и серьги к нему. Свет от телевизора играл на камнях и слепил, Аня зажала рот рукой, не в силах сдержать смех и слезы. Подползла к Маркусу, обняла и стала покрывать поцелуями его лицо, плача. Он же прижал ее к себе, гладя по спине.

- Детка, ну, в чем дело? Если тебе не нравится желтый цвет, то выберешь себе...

- Ну что за бред?! Конечно нравится. - сквозь слезы, воскликнула она. - Как такая красота может не нравится?! Просто я... это от радости.

- Ты меня смущаешь, Эни, у меня такое ощущение, как будто я тебе ни разу подарков не дарил.

- Конечно дарил, но сейчас... - вновь всхлипнула она, Маркус приподнял ее лицо и стал покрывать горячими поцелуями, а когда она немножко успокоилась, прошептал, прижимая к себе:

- А сейчас, милая, нужно просто сказать спасибо и примерить эти безделушки. Хорошо, малышка?

Аня кивнула, вытерла слезы и тихо сказала:

- Спасибо, любимый, и прости, что я отдала кольцо с сапфиром. Просто...

- Тссс, Эни. Я все знаю. - приложил он к ее губам палец, Аня удивленно спросила:

- Откуда?

Но он ничего не ответил, а порывшись в штанах, достал еще одну коробочку и протянул ей. Аня не могла поверить своим глазам, душу затопило небывалое тепло, когда она увидела свое обручальное кольцо. Задрожав, она засмеялась восторженно и прижалась к мужу.

- Марусь, ты... Ты... Я люблю тебя!

Маркус улыбнулся и нежно поцеловал ее в губы, лаская ее рот языком. Аня затрепетала в его объятиях, прижалась еще плотнее, но Маркус мягко прервал их поцелуй и отстранился, Аня же недоуменно взирала на мужа.

- Ну, давай, прикинь-ка их на себя. - прокашлявшись, попросил он. Аню не надо было долго уговаривать, подскочив, она подошла к зеркалу и надела серьги и два кольца, которые, конечно, ни в коем случае нельзя было носить вместе, ибо каждое из них было невероятной красоты. Задохнувшись от этого великолепия, Аня захлопала в ладоши, как маленькая, и с широкой улыбкой на лице повернулась к мужу, спрашивая:

- Ну как?

- Как, как?! Как королева, я же тебе говорил.

Аня счастливо засмеялась и вновь обняла мужа, целуя.

- А как же тот мужчина, которому я подарила кольцо? – спросила она немного погодя, когда эмоции поутихли.

- Да все с ним нормально! – отмахнулся Маркус, притягивая ее к себе, Аня легко вздохнула и вернулась в его объятия.

- Пойдем кушать? – спросила она.

- Не терпится растрезвонить всем? – со смешком поинтересовался Маркус.

Аня хихикнула довольно. Господи, как же хорошо этот мужчина изучил ее за эти годы!

- Ну, таким подарком грех не похвастаться, тем более свекрови. Кстати, а ты ей что-нибудь приготовил?

- Уже подарил. – ответил он.

- Хороший мальчик. - пожурила она его со смехом, на что Маркус нахмурился и съязвил:

- Мальчик у тебя знаешь где?

- И где же? – невинно хлопая глазами, спросила Аня.

- В штанах у твоего блондинистого м*дака. – резко ответил Маркус.

Аня же засмеялась, ничто не могло испортить ее настроение, а ревность мужа, как ни странно, была приятна.

- Очень смешно. – прокомментировал он. Анна села к нему на колени и поцеловала.

- Ну, конечно, смешно. Я представила, какой меня ждал бы облом, решись я с ним переспать. – провокационно сообщила она, следя за реакцией мужа, но это уже был не тот парень, что заводился с пол оборота. Сидящий перед ней мужчина даже бровью не повел, но спустя минуту все же спросил:

- А что были такие мысли?

Аня посмотрела ему в глаза, прикусив губу. Осторожно коснувшись его лица пальцами, погладила по щеке, провела по нижней губе, наклонилась, чтобы поцеловать, но он отстранился.

- Ну и...? - спросил он с нажимом.

- А что? – нагло ответила она вопросом на вопрос.

- Ни х*я! – огрызнулся он. – Иногда ты просто стерва!

Аня улыбнулась и прошептала:

- На Земле существует лишь один мужчина, с которым я спала. Надеюсь, теперь тебе легче.

- Да мне вообще не тяжело. – невозмутимо пожал он плечами.

- Еще скажи, что тебе пофиг. - сыронизировала Аня, поднимаясь с его колен.

- Иди уже на кухню, женщина, и не доводи меня. – хлопнул он ее по заднице, Аня с визгом отскочила. Диана удивленно посмотрела на родителей, Маркус подхватил дочь на руки и сказал:

- Мама у нас малость придурковатая, да, дочур?

Аня состроила рожицу и покрутила у виска пальцем, а затем пошла в столовую, виляя розовой после шлепков попкой, зная, что Маркус едет следом на коляске.

- Ты испытываешь мое терпение. - процедил он со смешком.

- Накажи меня! – прошептала Аня наигранно-эротично, Маркус захохотал и легонько пнул ее под зад.

Аня даже не повернулась, а еще больше вошла в роль. Со стоном потерла попку и спародировала на свой лад нашумевшее видео на ютубе:

- О, да! Ломай меня, ломай меня полностью... - последнюю фразу она уже выдавливала из себя, захлебываясь смехом, Маркус так вообще пополам согнулся, смеясь до слез:

- Идиотина, здесь вообще-то ребенок. – выжал он из себя, но Аня смогла лишь покачать головой. Маркус откинувшись на спинку коляски, а Аня прислонившись к стене, медленно приходили в себя после бурного веселья. И словно обоих прошибло, они только сейчас поняли, что впервые за год вот так смеются.

Маркус подъехал к ней, Аня опустилась к нему на колени, он погладил ее по щеке, а потом поцеловал в уголок рта.

- Хочу, чтобы ты всегда улыбалась! – прошептал он, от чего у нее слезы подступили к глазам, она взяла его руки в свои и, поцеловав, так же шепотом произнесла:

- Я хочу того же для тебя.

Неизвестно сколько бы они так просидели, но из столовой вышла Мегги, и, увидев их, позвала на ужин.

В столовую они въехали на коляске Маркуса, посмеиваясь и улыбаясь, на одной ноге у него сидела Диана, на другой Анна. Мегги с удовольствием наблюдала за ними, а потом, заметив на невестке красивый гарнитур воскликнула:

- О, Анна, какая красота!

Аня оживилась и, протянув руку, показывая кольцо, сообщила:

- Маркус сделал мне подарок.

- О, боже! Да им убить можно! Сколько каратов? – спросила Мегги, вертя руку Анны на свету.

Маркус покачал головой и нехотя признался:

- Серьги по двадцать пять, кольцо – восемнадцать.

Аня ахнула и мягко упрекнула его:

- Это же баснословные деньги, не стоило так тратиться!

- А можно мы уже поедим, я есть хочу жутко?! - перевел он тему. Аня переглянулась с Мегги, и они без слов поняли друг друга. – Что? – недоуменно спросил Маркус, женщины, засмеявшись, покачали головой и принялись за еду. Ужин прошел в очень теплой, семейной атмосфере. Хотя Ане было сложно сконцентрироваться на разговоре, так как рука Маркуса путешествовала по ее бедру. Весь вечер они переглядывались и, наверно, ночью было бы жарко, но ближе к полуночи у Дианы поднялась температура, и Анна нянчилась с малышкой, которая всю ночь куксилась и плакала. Маркус тоже не мог уснуть, пытался помочь Анне, предлагал няню, но Аня никогда бы не оставила ребенка с няней в такой период, поэтому разозлившись, отправила его спать, сама же провозилась до самого утра, а после они с Дианой проспали практически полдня, пока у нее вновь не поднялась температура. Маркус вызвал врача, оказалось, что это обычная простуда. В течение недели Аня не отходила от дочери, ей очень помогала Мегги. Последующее время до дня рождения Дианы Аня провела в постоянном напряжении, за это время Маркус встал на ноги и теперь передвигался опираясь на трость. Иногда по утрам, ощущая себя нимфоманкой, Аня подсматривала за его тренировками, любуясь крепким, смуглым телом, покрытым испариной. Только сделать шаг навстречу вновь не решалась, так как они вернулись к тому же "дружественному" формату отношений. У них были романтические вечера, Маркус дарил подарки и был неизменно вежлив и нежен, но дальше дело не продвигалось, да и Анна слишком выматывалась с Дианой, поэтому приходилось довольствоваться тем, что есть. По ночам она ждала, что возможно он сам придет к ней, но этого не происходило, и вновь накатывало уныние и обида. Вскоре Маркус стал ходить без трости - это было знаменательное событие, которое они отметили всей семьей. За неделю до дня рождения Дианы к ним в гости прилетели Маргарита Петровна с Валерием Никифорович и Оксана с сыном. Сразу же после этого Маркус сообщил, что у него командировка в Париж на несколько дней, Анну это известие окончательно вывело из себя, ничего не говоря, она просто развернулась и ушла к себе в комнату, где заведенная до предела, бегала взад вперед. Что это за шутки такие? Он что хочет все сначала? Ну, нет, она этого не допустит! За месяц Анна пришла, наконец, в форму и теперь, купленное белье сидело идеально. Приведя себя в порядок, словно вор, прокралась к комнате мужа, но как только зашла, поняла, что очередной облом. Обняв подушку, он спал. Аня тихо прошла внутрь и присела на край кровати, поправила одеяло и погладила Маркуса по лицу, он даже не проснулся, да она и не хотела этого. Сейчас злость отпустила, и Аня просто любовалась на своего мужчину, и ничего уже было не нужно. Так она просидела довольно долго, но вскоре тело затекло, и Анна вернулась к себе в комнату, где тоже быстро уснула. Проснулась она довольно рано от жуткого голода, поэтому поскорее приняв душ, накинув простенький халатик на голое тело, спустилась в столовую. Ей быстро испекли ее любимые булочки и подали джем. Босая она прыгала вокруг стола, даже не садясь, энергия кипела в каждой клеточке. Так она и пританцовывала, пока не почувствовала, как к ней прижалось горячее, крепкое тело. Руки Маркуса легли на ее грудь поверх халата и ласково сжали ее. Аня застыла, нервно сглотнув, ее опалило и в то же время, словно парализовало желанием, наполнившим каждую частичку. Маркус зарылся лицом в ее волосы и продолжил ласково поглаживать ставшие чувствительными груди, потирая соски, сжимая их осторожно, прижавшись к ней всем телом. В ягодицы упиралось свидетельство его желания, от чего Аню пронзила ответная волна, и она аккуратненько потерлась попкой о его эрекцию. Джем стекал на руку с булочки, которую она держала. Маркус оставил в покое ноющую грудь, обхватил ее кисть, забрал булочку из обмякших пальцев, а затем повернул Анну к себе лицом, притянул ее испачканную руку к своему рту и стал медленно слизывать джем. У Ани сердце оборвалось и камушком поскакало вниз, когда его горячий, влажный язык, коснулся ее кожи и стал эротично вылизывать каждый пальчик, посасывая их по очереди. Аня судорожно втянула воздух, чувствуя, что становится влажной, а Маркус продолжал свои игры, сводя ее с ума движениями языка и губ, своим голым торсом. Видимо он собирался начать тренировку, но по каким-то не ясным причинам оказался в столовой в полной боевой готовности.

- Что ты тут делаешь? – спросила она хрипло, когда он оставил ее руку в покое и прижал Аню всем телом к краю стола, втискиваясь между ее ног. Маркус усмехнулся и коснулся ее губ большим пальцем, грубовато стал их гладить, от чего Аня задохнулась, между ног стало слишком жарко и мокро, его палец втиснулся между ее губ.

- Открой ротик! - прошептал Маркус, Аня сразу послушалась и слегка приоткрыла рот, палец тут же скользнул внутрь и коснулся ее язычка, как бы дразня, и Аня ответила на ласку, лизнув его. Глаза Маркуса загорелись, и Аня вспыхнула под его горящим взглядом. Желание бурлило в крови, туманя разум и отключая все на свете, кроме этого мужчины в данную секунду и его действий. Хотелось о многом спросить и во многом разобраться и в то же время ничего не хотелось, кроме того, чем они сейчас занимались. Она сомкнула губы вокруг пальца и начала посасывать, легонько касаясь язычком подушечки, имитируя совершенно иное... Маркус внимательно следил за ней, прерывисто дыша, а когда она полностью обхватила его, слегка прикусив, не выдержал, вытащил палец и облизал его после нее. У Ани перехватило дыхание от этого жеста, слишком уж это было сексуально, видеть, что мужчина настолько хочет тебя всю. Маркус подхватил ее под попку, усадил на стол, развел ее ноги и встал между ними, проводя ладонями по ее бедрам, забираясь под халат, целуя ее шею, проводя языком, слегка прикусывая чувствительную кожу. Аня застонала, жар охватил все ее тело. Боже, как же она хотела его! Между ног было очень влажно и горячо, что даже становилось стыдно за такой отклик, но когда Маркус стал целовать ее губы, все это вылетело из головы. Он посасывал их, слегка прикусывал и сразу же нежно касался языком, зализывая укусы, а потом скользнул им между ее губ и погрузился в рот. Аня застонала, прижалась плотнее к его паху и потерлась, Маркус зарылся пальцами в ее волосы. Аня откинулась назад, обхватывая его пояс ногами, уже не стесняясь, что под халатом у нее ничего нет. Что-то разбилось, но они не обращали внимания, слишком поглощенные друг другом, дорвавшиеся до столь желанного. Они целовались, как сумасшедшие, неудержимые, слетевшие с катушек, сорвавшиеся с цепи. До боли, до слез, до всхлипов и стонов. Языки сплетались и расходились, слизывали любимый вкус, руки блуждали по столь желанному телу, комкая остатки одежды, хотелось быть ближе, раствориться друг в друге, быть одним целым, единым, неразрушимым. Всегда, навечно. Руки отчаянно тряслись, гладя его плечи, тело горело огнем, ныло, требовало этого мужчину. Но Аня вовремя вспомнила где они и попыталась отстраниться, слегка толкнув его в грудь, но Маркус потянул ее за волосы назад, заставляя прогнуться, оторвался от ее губ и, оставляя влажную дорожку, спустился к груди. Его руки взялись за ворот халата и легким движением скинули его с ее плеч, оставляя болтающимся на поясе. Разгоряченная кожа покрылась мурашками, но тут же его горячие ладони накрыли нежные полушария, пальцы ласково потерли соски.

- Марусь, мы... мы должны остановится. – со стоном выдохнула Аня, вновь вспоминая где они и что в доме полно гостей, которые могут порваться сюда с минуты на минуту. Но Маркус не обращал внимания на ее слова, а продолжал ласкать грудь. Наклонившись, лизнул затвердевший сосок, а после втянул в рот и стал ритмично посасывать, не прекращая ласкать другой пальцами. Аня прогнулась еще сильнее, закусила губу, чтобы не застонать и закрыла глаза, наслаждаясь. Но мысль о возможном конфузе щекотала нервы, поэтому взяв волю в кулак, попыталась отстранить голову мужа.

- Маркус, нас могут увидеть.

- И пусть видят, мне вообще н*срать! – раздраженно выдохнул он, отрываясь на миг от своего занятия, но тут же вернулся к нему. Тем временем его руки опустились на пояс халата, Аня тут же схватила их, не позволяя оставить ее полностью обнаженной.

- Ну, сюда ведь зайдут... - нервно выдохнула она, хотя движения его языка сносили остатки разума, и становилось в общем-то все равно.

- Как зайдут, так и выйдут. - отрезал Маркус, убирая ее руки со своих, настойчиво развязывая халат.

- Давай, хотя бы поднимемся... - простонала она, но тут же ее рот накрыла его ладонь, а затем он погрузил в него три пальца, принуждая замолчать. Аню этот жест завел сильнее всяких ласк, а от последующих слов окончательно снесло крышу.

- Я хочу тебя здесь и сейчас, на этом гребанном столе, Эни. - уверено сообщил он и стал целовать ее живот. О да, это было так в духе ее мужчины, что спорить не имело смысла вообще. Да и она не меньше его желала этого, поэтому к чертям всех и вся. Они в своем доме и могут позволить себе все, что захотят.

Маркус тем временем спустился к ее лону и развел ее ноги шире, горячее дыхание обожгло кожу. Он нежно целовал ее бедра, приближаясь к заветному местечку, а когда, наконец, добрался, Аня забыла обо всем на свете, потому что это были нереальные ощущения.

Она закусила губу, когда он коснулся языком ее клитора, по телу сразу же пронеслась волна жара и удовольствия.

- Ммм... моя сладкая девочка. - простонал Маркус, заглядывая ей в глаза.

- Твоя. - выдохнула Аня. Она, как завороженная, следила за ним и готова была кончить лишь от одного взгляда. Что может быть сексуальней, чем мужчина, ласкающий свою любимую женщину, отдавая ей все на что способен, забывая о себе. Вцепившись в лежащий рядом предмет, Аня почувствовала, как с руки стало стекать что-то липкое, уже не понимая ничего, провела рукой, вымазанной в джеме по животу, а после коснулась лица Маркуса, который выделывал невероятные вещи своим языком и губами, лаская ее, посасывая, целуя, проникая в нее. Аня металась по столу, как ненормальная, сдерживаясь из последних сил, чтобы не стонать, хотя эта была адская мука.

- Не сдерживайся... - прохрипел Маркус, оторвавшись на мгновение, но Аня отрицательно покачала головой, он усмехнулся и продолжил еще яростнее доводить ее до безумия. Его язык вырисовывал только ему одному понятные знаки. Это была такая пытка, адское напряжение, удовольствие, которого дико мало, которого хочется еще и еще - до бесконечности, которое доводит до состояния ломки и экстаза. Хотелось, чтобы это поскорее кончилось и в то же время, чтобы не кончалось никогда. Аня вцепилась в волосы мужа, было невероятно хорошо, она почти подошла к краю, но Маркус отстранился, отчего она чуть не зарыдала в голос.

- Маркус... - простонала она и приподнялась.

- Сейчас, любимая. – пообещал он севшим от желания голосом, приспустил шорты и трусы, достал презерватив, но Аня сразу же остановила его.

- Не надо, хочу чувствовать тебя.

Маркус нерешительно замер, но потом отбросил презерватив, подхватил ее ноги, положил себе на плечо и стал покрывать их поцелуями, осторожно входя в нее. У Ани перехватило дыхание, когда он вошел, было непривычно и больно, но в то же время дико хорошо. Она чувствовала себя до предела наполненной им, и все равно ей было его мало. Маркус стал двигаться в ней, проникая настолько глубоко под этим углом, что она больше не смогла молчать и застонала.

- Громче. – приказал он, ускоряя темп, резко входя в нее и полностью выходя, не прерывая зрительного контакта. Боже, как же он красив! - проносится в голове, но тут он останавливается, поддается вперед и впивается в ее губы, погружая язык ей в рот, перекрывая кислород, и продолжает движения бедрами. Голова начала кружится, а наслаждение острыми кинжалами пронзило все тело, заставляя Аню выгибаться на столе, метаться, всхлипывать, рычать в рот своему мужчине, словно животное, прикусывая его губы. Потная, влажная от желания, в джеме, она не испытывала ни стыда, ни смущения. В голове не было никаких воспоминаний, ничего. Сейчас остались лишь они одни в целом мире. И все это было так правильно. Аня была счастлива от этого чувства полного единения. Сейчас она была, как никогда, обнаженная, и далеко не в плане одежды, душа была обнажена, открыта для него полностью, потому что нет ничего честнее секса, когда ты на пике физического и эмоционального экстаза, но сейчас это намного больше, чем просто секс. Это то, что начинается в сердце и не ограничивается никакими рамками, и не заканчивается никогда.

Она стонет, уже не сдерживаясь. А он довольно шепчет, ей в губы.

- Да, вот так, моя сладкая. Кричи громче. Я так соскучился по твоим стонам.

И она стонет во весь голос, наплевав на приличия, а он яростно двигается в ней, целуя ее ноги и глядя ей в глаза, постанывая вместе с ней после каждого проникновения. Стол трясется, что-то падает, проливается, затекает ей под спину, но это не важно, главное удовольствие разлетающиеся по всему телу с каждым новым толчком, толкающим ее в океан наслаждения. Напряжение достигало пика, невидимые цепи сковали все ее существо, заставляя просить о свободе.

- Эни, малышка, я сейчас кончу, не могу больше. – простонал Маркус, и от этих слов оргазм накатил с яростной силой. Мышцы лона сжимались вокруг его пульсирующей плоти, изливающейся в нее. Аня протяжно стонала, взлетая все выше, обретая свободу в каждой клеточке, и от этого чувства легкости хотелось кричать, смеяться, плакать, что она и делала. Слезы текли по щекам, не останавливаясь. Эйфория была ошеломляющей. Аня продолжала плакать, счастливо улыбаясь, а Маркус тяжело дышал, все еще не выходя из нее, обхватив ее ноги рукой и прижавшись к ним головой. Аня всхлипнула и посмотрела мужу в глаза. Маркус тоже не отрывал от нее взгляда. Они несколько минут сверлили друг друга взглядами, а потом он осторожно выскользнул из нее, опустил ее затекшие ноги и втиснулся между ними. Аня села и положила руки на его шею, Маркус обхватил ладонью ее щеку и лихорадочно сжал, проводя большим пальцем по ее губе.

- Аня... - прошептал он, она тяжело сглотнула, облизнула его палец, но он продолжал скользить по ее губам туда-сюда, как стрелка часов. - Аня... - вновь повторил Марус, словно смакуя ее имя.

У Ани вновь слезы выступили на глазах, столько нежности и любви было в этом "Аня". Маркус редко вспоминал их первую встречу. Именно так она представилась, когда они познакомились, и это воспоминание было особенным, оберегаемым, доставаемым по особым случаям.

- Что, родной? – спросила Анна хрипло, когда он прислонился к ней, зарываясь лицом в ее волосы, проводя носом по ее шее так ласково и нежно, что она с ума готова была сойти.

- Люблю тебя. - выдохнул он ей в губы и нежно поцеловал. Аня отвечала на поцелуй со всей нежностью, на которую была способна. В этот миг чувства к этому мужчине переполняли ее и хотелось выпустить их наружу. Вскоре они оторвались друг от друга, Аня прижалась к мужу, положив голову ему на плечо, а он зарылся лицом в ее волосы, вдыхая их запах, крепко держа ее в своих объятиях. Так они сидели довольно долго, приходили в себя, но разум прояснялся, и у Ани назрела куча вопросов, которые она решила не откладывать в долгий ящик, а потому шепотом спросила, отстраняясь в поисках халата:

- Что это было, Марусь?

Маркус натянул трусы с шортами и снял ее со стола.

- Пойдем в спальню, там и поговорим. - протянул он ей руку. Они вышли из столовой и пока поднимались по лестнице, Аня чуть со стыда не сгорела глядя на прислугу, которая как-то подозрительно суетилась и отводила глаза.

- Кажется, теперь все в курсе наших кувырканий. - шепнула она Маркусу, тот усмехнулся и весело парировал:

- Думаю, они в курсе этого уже очень давно, неоспоримый факт сейчас наверняка во всю требует завтрак.

Аня мысленно хлопнула себя по лбу, совсем забыла про дочь.

- Мне надо пойти покормить ее, да и... - начала было она, но Маркус втащил ее в спальню, закрыл за ними дверь и заявил:

- У нее полный дом нянек, так что обойдется чуток без мамы. Сейчас папочкино время.

После этих слов он прижал ее к двери и медленно освободил ее от халата, подхватил на руки и отправился в душ. Аня засмеялась, но уже через несколько минут было не до смеха. Прижатая к стенке душевой кабины, обхватив Маркуса за пояс, она извивалась от его ласк и, больше не сдерживаясь, громко стонала, заводясь от собственных криков. Так продолжалось очень долго, они так изголодались друг по другу, что не могли оторваться ни на секунду. Такого бешенного секса у них не было давно, очень давно, и теперь все тело ломило от боли, ныли такие места, о которых Аня даже и не подозревала. Обессиленная она лежала на кровати, засыпая, но при этом счастливая улыбка играла на губах. Приоткрыв глаза, увидела, что Маркус пристально смотрит на нее, улыбаясь уголком губ.

- Что? - прохрипела она севшим голосом. Маркус покачал головой, ласково провел кончиками пальцев ее по волосам и прошептал на своем родном языке:

- Voce e tao bonita, amor meu! (порт. Ты так красива, любовь моя!)

Аня прикусила губу, она была так тронута, что не находила слов, но сдуру ляпнула:

- Ты тоже ничего так!

Маркус засмеялся и прижал ее к себе, целуя в макушку.

- Почему именно сейчас? -задала она мучивший ее вопрос спустя пару минут, поворачиваясь к мужу и заглядывая ему в глаза. Маркус тяжело сглотнул, но взгляд не отвел, а потом тихо ответил:

- Хотел, чтобы все было красиво, а не с каким-то калечем.

Аня закатила глаза, Маркус усмехнулся:

- Не получилось, не удержался. Просто знал, что изведусь за эти дни в Париже... Да и не по себе мне, Эни, после...

Аня тяжело сглотнула и отвела взгляд, но он приподнял ее за подбородок, заставляя смотреть в глаза.

- Я всегда был максималистом и требования к людям у меня были завышенные, а сейчас... Черт, сам себя опустил, потому что сам не смог следовать им. Прости меня, Эни. Я хотел поставить точку вот таким мерзким способом, но лишь в очередной раз замарал наши чувства. Мне нечем это исправить. Я не знаю, почему я такой идиот, Эни. Честно, не знаю. Я знаю, что ты уже устала прощать мне мои ошибки, но мне ничего иного не остается, как в очередной раз просить тебя простить меня.

Аня вытерла слезы и твердо ответила:

- Я давно тебе простила всё, Маркус. Когда мы любим, нам не нужны объяснения, мы сами найдем оправдание любимому. Прощение приходит без слов, просто тебя отпускает в какой-то момент, и больше нет злости и обиды. Теперь я это уже точно знаю. Меня отпустило, Маркус. Я готова перевернуть эту страницу в нашей жизни и начать писать новую историю, не забывая о прошлом, но и не погружаясь в него. А ты готов?

- Абсолютно. - ответил он без колебаний. Аня улыбнулась и добавила:

- Тогда пообещай мне, что больше никогда не будешь решать за меня, как мне будет лучше, с кем и когда! Иначе я уйду от тебя, Беркет, и я не шучу, ты достал меня со своим сексизмом!

Маркус прищурился и задумчиво почесал подбородок.

- Ну, я думаю, с кем, мы уже определись, а когда - думаю, договоримся.

- И как - мы тоже будем договариваться, все ясно?

- Есть, мэм!

- Дурашка. Я серьезно, Маркус.

- Я понял тебя, Эни. Я постараюсь. – ответил он уже серьезно, притягивая ее к себе. – А теперь давай поспим, мне лететь через пару часов.

Аня вздохнула, закрыла глаза и сама не заметила, как уснула.

Последующие дни прошли в суете. Маркус улетел в Париж, а Аня занималась подготовкой к дню рождения Дианы. Она страшилась этого дня, очень страшилась, боялась, что не выдержит. Но, как ни странно, торжество прошло довольно весело. Детей развлекали профессионалы, взрослые тоже старались не вспоминать, что, помимо рождения Дианы, год назад случилось еще одно событие. В общем, праздник удался. Аня и Маркус изо всех сил пытались посветить этот день дочери, хотя было нелегко, то и дело вспоминался Мэтт, но они стойко выдержали испытание. Ане с горечью пришлось признать, что теперь каждый год будет день, на который нужно набираться сил, чтобы не превратить праздник дочери в траур по сыну - это они оставят на следующий. Вечером они молча легли спать, каждый был погружен в свои нерадостные мысли. Аня лежала в темноте и не могла сдержать слезы. Еще год назад ее мальчик строил планы, бегал на заднем дворе по воскресениям, каждый вечер звонил им с Маркусом, чтобы рассказать, как прошел его день, порадовать их, а порой и огорчить. Такой красивый, всегда с улыбкой и с какими-то идеями, вечно ковыряющийся в каких-то железках. Грудь рвало на части, Аня уткнулась в подушку, подавляя рыдание, но тут же ей на плечи опустились ладони мужа.

- Иди ко мне. – прошептал он.

Аню не нужно было уговаривать, он так нужен был ей в этот день, в эту минуту, когда горе вновь ожило и душило в своих объятиях. Уткнувшись ему в грудь, она рыдала навзрыд, выплескивая всю боль, которая не исчезнет никогда.

- Расскажи мне, как он... как он провел свои последние часы.

- Эни... - выдохнул Маркус мучительно.

- Пожалуйста. - попросила она, заглядывая ему в глаза, и только сейчас заметила, что он тоже держится из последних сил.

- Он так и не пришел в себя после аварии, он... - Маркус втянул воздух, но сразу же продолжил. – Ты знаешь, я не видел его до... пока... Врачи не пускали. А потом, потом сказали, что он не выживет, если помощь из Лондона не прибудет вовремя...

Он замолчал, потер глаза, у Ани же слезы не прекращали катится по щекам, она лежала на груди у Маркуса и смотрела в одну точку, задыхаясь от боли.

- У меня не было выбора, да и я никогда бы не смог его сделать, Эни. Он потерял слишком много крови... Я ничего не мог сделать... Я чувствовал себя долбанной букашкой, мне никогда не было так страшно... Страшно понимать, что однажды ты не сможешь что-то изменить и неважно, какие у тебя возможности и средства. Можно хоть сколько бить себя в грудь, но все мы всего лишь марионетки кого-то свыше. Я не помню, что было, когда мне сообщили, что его... его больше нет. Помню, сжимал его в объятиях, боясь отпустить, словно если буду так держать, то он очнется и скажет, что все хорошо...

Аня всхлипнула, поднялась и поцеловала Маркуса, но он продолжал говорить:

- Я не верил, что его нет, я и до сих пор не понимаю этого... Ты знаешь, иногда я езжу на игры его команды и все время пытаюсь найти его среди бегающих ребят, но не нахожу... - усмехнулся он горько, а у Ани сердце сжалось от этого откровения. Боже, как она могла думать, что ему все равно. Прижалась к нему и прошептала:

- Прости меня.

Она знала, что он поймет, и он понял.

- Я люблю нашего сына, Эни. Может, я не уделял ему должного внимания, за что постоянно корю себя, может, я был излишни груб и напорист, но, черт, все мои мысли всегда были лишь о вас.

- Я знаю, родной, знаю! - с надрывом прошептала она, задыхаясь от слез.

- Прости, что не уберег, прости, что не смог ничего сделать. Я... молился твоему чертовому Богу, но он... он не помог, я просил, ползал на коленях, я сделал бы все, что угодно, если бы помогло...

- Не надо, прошу! - обняла она его еще крепче, покрывая поцелуями его мокрое лицо. – Иногда я думаю, что это наказание за то, что я убила человека. – призналась она с горечью.

- Эни, ты защищала себя, да и не человек это был... - резко ответил Маркус.

- Все равно, никому не позволено вершить судьбы. – задумчиво ответила Аня.

- Тогда почему наш сын должен расплачиваться?! - горько воскликнул Маркус.

- Потому что... - начала было она, но он тут же перебил ее:

- Да знаю я эти тонкости твоей религии, к чертям ее! Он умер, и последние мои воспоминания о нем - это как я стою и ору на него за гребаный выпендреж! - сокрушался он. Тяжело сглотнув, Аня смахнула слезы, заглянула ему в глаза и прошептала:

- Он знал, что за дело. Марусь, не вини себя. Наказывать детей нормально, никто не знает и не думает, что завтра его не станет. Да и баловать ребенка тоже самое, что оказывать ему же медвежью услугу, причем на всю жизнь. Ты замечательный отец, это я тебе уж точно говорю. Ты никогда не отмахивался от сына, всегда с ним, если время позволяет... Он знал, что ты любишь его. Для него ты был примером для подражания и идеалом...

- Да уж, хорош идеал! - перебил он ее, Аня закатила глаза и строго сказала:

- Помолчи! Однажды я спросила у него про друзей, и знаешь, что он мне ответил?

Маркус покачал головой и замер.

- Он сказал, что ты – его самый лучший друг.

После этих слов глаза Маркуса заблестели, он хмыкнул сквозь слезы и прошептал:

- Спасибо.

Аня прижалась к нему и поцеловала. Так они сидели до рассвета. Откровения сменили воспоминания о сыне. Маркус и Аня смеялись, вспоминая его в детстве, рассказывая забавные случаи. Они со слезами представляли каким бы стал их сын и кем, спорили, а потом вновь замолкали, вспоминая, что он никогда не станет ни тем, ни другим. Кровавые слезы лились в душе, а сердце сжималось от боли и горя. Но они были вместе, крепко держали друг друга за руку и знали, что есть плечо, на которое можно всегда положиться, есть тот, который разделит с тобой эту боль и отчаянье, и станет хотя бы чуть-чуть легче, потому что одиночество и горе - смертельный коктейль, и лишь любимый человек дарит свет, пусть это лишь маленький огонек среди бесконечной тьмы, но он есть, и ты знаешь, что выживешь, тебе перестает быть страшно. Всего лишь малюсенький свет, а сколько в нем силы?!

Утро было безмолвным, но им и не нужны были слова, достаточно было быть рядом и взглядом подбадривать друг друга. С тяжелым сердцем каждый из них одевал черный костюм, после в гостиной принимал соболезнования друзей и знакомых, а потом было самое мучительное. Аня уже в лимузине не сдерживала слез, Маркус крепко сжимал ее руку, бабушка заключила в свои объятия и просто плакала вместе с ней, зная, что нет таких слов, которые утешат мать, потерявшую сына.

На кладбище все было также как и год назад. Лишь памятник и фотография потеряли новизну. Пока читали молитву, Аня не отрываясь смотрела на улыбающееся лицо сына, она не заметила, как все стали расходится. Вскоре они остались с Маркусом и Дианой втроем. Девочка нетерпеливо ерзала на руках у отца. Аня посмотрела на бледное лицо мужа, скрытое очками, и сердце сжалось, заметив влажные дорожки на его щеках. Он медленно подошел к памятнику, поцеловал фотографию сына и прошептал, вызывая у нее очередную, неконтролируемую порцию слез:

- Привет, сынок. Как ты, малыш?

Дата добавления: 2015-08-13