Глава 11. Я пью за разоренный дом, За злую жизнь мою, За одиночество вдвоем

"Я пью за разоренный дом,
За злую жизнь мою,
За одиночество вдвоем,
И за тебя я пью,—
За ложь меня предавших губ,
За мертвый холод глаз,
За то, что мир жесток и груб,
За то, что Бог не спас."

А. А. Ахматова.

Горло сжимал крик, он рвался наружу, раздирая глотку, как и мужчина, навалившийся на нее сверху, но она уже надорвала связки, поэтому с губ слетал только надрывный, сиплый шепот. Связанные руки нестерпимо саднило, а она бьется, извивается, пытается увернуться от мужчины, но он не умолим, груб и жесток. Он кайфует, пьет ее боль, двигается в ней быстро и со всей силы. Знает, что ей очень больно, что она совсем не готова, что не хочет его. Избитое тело разрывает на части. Каждый толчок чувствуется даже на клеточном уровне адской, свирепой болью, кожа горит от ударов, все мышцы ноют, по щекам катятся бессильные слезы, а разбитые в кровь губы молят зверя остановится, но он только зло ухмыляется и продолжает с еще большим остервенением ее тр*хать. Очередной резкий удар его бедер об ее, выбивающий из легких весь воздух, а внутри что-то рвется, она зубами впивается в руку, прокусывая ее до крови, дабы хоть немного разбавить муку, он тоже замирает позади нее, но ненадолго. Потом вновь начинает двигаться, саднящая боль от его члена высасывает из нее болезненные стоны, но сейчас уже легче - кровь облегчает проникновения. Разум покидает ее, она больше не может кричать, но мужчина открывает ей новые грани. Оказывается, она еще не чувствовала боли, это была лишь разминка. Сознание знает продолжение, знает, что будет, и от этого она начинает надрывно хрипеть, ужас разрывает все ее существо, хочется умереть, только бы избежать кошмара, но ее насильник не собирается облегчать ей задачу, он смеется, его безумный взгляд горит тенью предвкушения. Перед ее глазами мелькает лезвие ножа. Она шепчет, молит, хрипит, но тут же все замирает в первобытном ужасе, когда спина чувствует холодное прикосновение ножа. Вопль, рвущий связки вырывается из горла, когда кожа расползается, а нож погружается глубже. Кровь струится, а ее трясет, каждый рецептор болезненно вибрирует, посылает в мозг невероятной силы сигналы о боли. Она кричит и кричит, не может остановиться.
Аня резко подорвалась с кровати, дыхание было сбито, словно она пробежала несколько километров. Затравленно оглядываясь, женщина зажимала рот рукой, чтобы сдержать всхлипы и крик, но вокруг душащая темнота, руки лихорадочно шарят по спине, обнимая трясущееся тело. И наконец, она понимает, что это сон, но ужас не отпускает. Она медленно ложиться обратно, но истерика разгорается с новой силой, она задыхается, рыдания подкатывают к горлу и она не может их остановить. Уткнувшись в подушку, Аня рыдала навзрыд, до выворачивающего наизнанку кашля, пока не заболела голова. Соскочив с кровати, женщина бросилась в ванную. Страх подстегивал, дрожащими руками нащупала выключатель. Свет резанул по глазам, но отражение в зеркале полосонуло по самому сердцу. Она медленно подошла к зеркалу и пальцем обвела свое лицо в отражении.
- Ну привет, Анька! – хрипло прошептала она сама себе. Да, именно Анька, а не миссис Беркет. Сейчас перед ней стояла девочка из убогой коммуналки. Вот она - ее душа, в этих глазах. Запуганная, затравленная, словно зверек, обожженная и израненная, дрожит, как собачонка на ветру. Десять лет прожила рядом с мужчиной и, как голодранка на паперти, простояла в ожидании гроша любви от него. И не сон это, а реальность ее, реальность, которая хуже кошмара. Слезы вновь покатились по щекам. Да, в жизни и так бывает. Кто виноват, что ей захотелось больше, чем положено? Хотела звезду с неба, получи и расплатись. Это только в Красотке он миллионер с приятными манерами. А реальности большая половина из них конченные ублюдки, у каждого из которых свои задвиги и развлечения, большинство из которых завязано на жестокости и полнейшем разврате. Кому –то нравится групповой секс, кто-то любит играть по –настоящему в изнасилование, кто-то тащится по задомазе, кто-то по детям и подросткам. Под приличными с виду и добропорядочными представителями высшего общества скрывались зачастую такие мрази, что становилось просто страшно. За десять лет жизни в этом гадюшнеке именуемом «привилегированным» она поняла, что ее муж не хуже многих. Элита - это совершенно иной мир, здесь слово "любовь" людям не известно, элита привыкла любые дела решать с большей для себя выгодой, с меньшими потерями, и брака это касалось в первую очередь. Заморочек никто не хотел, да и женились-то исключительно, чтобы развеять скуку, но каждый четко знал правила. А они просты и понятны, каждый живет сам по себе, а вместе хорошо проводят время и иногда спят. Жены - это почти те же эскорт девочки, только элитней и более высоких стандартов. Все это знали здесь, все, кроме нее. Богатые мужчины были слишком заняты погоней за деньгами. Для них это уже вовсе не являлось работой, это была очередная игра- кто больший кусок оторвет. Иногда, Аня с шоком смотрела на своего мужа, видя в его глазах поистине детский азарт, с которым он хватался за какое-нибудь дело, которое должно было принести хороший доход. В такие моменты она часто спрашивала себя: «И вот эти дети правят миром?!» Мужчины, словно одержимые мальчишки, крутились, заведенные новой игрушкой, будь то слава, будь то власть или еще что-то. Деньги не были самой целью, они были средством купить себе развлечение, потому что главная проблема элиты заключалась в скуке. Перепробовав все, что только можно и нельзя, богатенькие ублюдки были в постоянном поиске новых ощущений. Маркус Беркет нашел их источник в ней. О, она потрясающая находка для таких, как он, просто не каждый об этом осведомлен, пока не распробует. Вот и Беркет не сразу понял, но потом… Ему стало весело, необычные ощущения, новые и неизведанные. Диковинная зверушка с мечтами о любви, семье и детях. Чистенькая девочка, которую захотелось облагодетельствовать, но так, чтобы об этом никто не знал. Потому что она только его игрушка, его личное развлечение, которое нельзя показывать в обществе. Все же на «аксессуар» к его костюму, который таскал за собой каждый мужчина их круга, Анька не дотягивала, опыта маловата, да и профессионализм отсутствует напрочь. А потом она забеременела, и он решил, почему бы и не женится. Для его самолюбия она - самое то. Не нужна ему жена по статусу - известная или богатая. Рядом с ним любая в такую категорию автоматически попадет. Ему нужна такая, которая только бы у него была, которую ни с кем делить не приходилось. Не для Беркета это - приходить с женой на прием и с улыбкой жать руки мужикам, которые в свое время ее тр*хали. Здесь, в этом богемном мире люди были знакомы куда ближе, не раз и не два пересекались в иных плоскостях. За вежливыми улыбками скрывался лукавый блеск и маленькая тайна, грязь, спрятанная за цивилизованностью и приличиями. И что самое странное в этом маскараде, эти тайны были известны каждому, но люди упорно делали вид, что ничего подобного быть не могло. В ее же глазах был только блеск любви и бесконечного обожания к своему мужчине. И ему это нравилось. Ох, как ему это нравилось! Она была уникальной, таких «аксессуаров» ни у кого не было, точнее никому так не подходил собственный, как ему. Ведь он скроил ее точно под себя, воспитал себе девочку - терпеливую, обожающую его, прощающую все и даже больше. А потом приелось и, наверно, он стал бы ей изменять, а может быть и развелся бы, но в их жизнь ворвалась череда иных событий. Оказалось, что игрушка не доломана до конца, оказывается, она может и взбрыкнуть. Путь даже это было лишь обманом. В любом случае, он показал ей, что будет если только попробует бунтовать. В этом он проявил себя мастерски, маска цивилизованности была сорвана, а под ней он - без всяких ужимок и прикрас. Маркус вообще несколько отличался от представителей своего класса именно прямотой и грубостью, не его это было- ходить окольными путями, лучше напрямик, насколько, конечно же, позволяет ситуация. А с ней она была такой, что позволяла все. И он развлекался на полную катушку. Упивался своей вседозволенностью. Раньше она еще верила, что он от ее боли и унижения получал только чувство мстительного удовлетворения, но потом она поняла, что все намного глубже… Сначала на суде, когда всплыло дело о Лорен Мейсон. Аню в ужас повергали подробности, но главное, она следила за лицом Маркуса и видела, что он нисколько не жалеет, более того, он искренне рад и доволен, а сегодня она уверилась окончательно, что ее муж получает несравненное удовольствие, причиняя боль и доминируя. Она перестала быть послушной девочкой, она доставляла проблемы и еще она кинула вызов. Игрушка эволюционировала, приспособилась, что-то новенькое для него. Ему нравилось подчинять ее, особенно, когда она кидала вызов, как сегодня. Аня видела, как его глаза загорелись хищным блеском наживы, когда он обнаружил, что на ней нет белья. Она предвкушала, как его будет рвать на части, когда сестрица поведает ему, где его жена потеряла свои трусики. Аня улыбнулась своему отражению, именно для этого она их столь демонстративно снимала. О, она научилась резать по живому и бить по самым больным местам. У лучшего в этом деле училась. Он думает, сломал ее? Нет, ее сломала мать. Она сделала все, чтобы Аня настолько не выносила реальность, что начала жить иллюзиями. А он … Он только заставил ее открыть глаза и увидеть мир таким, какой он есть. По крайней мере, мир, в котором живут они, далеко не прекрасен. Деньги жизнь не облегчают, напротив, проблем становится больше. Но теперь Аня научилась, она умеет выживать, а еще, она научилась быть не просто аксессуаром, а потребностью. Все два месяца она осмысливала свою жизнь и как не отвратительно, но результаты принимали уродливые формы.
- Ты любишь своего мужа? – спросила во время очередного сеанса миссис Руперт. Аня тогда замерла, было сложно ответить на этот вопрос. Любит ли она его? Что есть любовь? Она уважала этого мужчину за многое, за его волю, за его силу, за амбициозность, благодаря которой он вырвал себе место под солнцем, и в то же время, презирала его за то, что забыл кто он и откуда на самом деле, за то, что превратился в такого же ублюдка, как и все эти богатые уроды. Иногда она даже думала, а каким бы был Маркус Беркет, если бы его карьера не сложилась столь удачно, но почему-то не могла представить его в роли среднестатистического мужчины. Она была уверенна, что он все равно нашел бы способ подняться «наверх». Маркус умел крутиться, а еще, он быстро учился. Аня восхищалась им, и в то же время он вызывал у нее отвращение, потому что шел по головам, плевал на людей, не брезговал ничем для достижения своих целей, теперь-то она уж точно это знала. Любит ли она его? Еще бы ей его не любить, он себя вживлял в ее разум, он свои инициалы не только на спине ее вырезал, но и в душе и сердце. Чем? Она не могла точно ответить. Знала только, что лучшим он не был, он был плохим мальчиком, очень плохим. Но даже в том суть. Она еще до него знала, что «плохиши» подобны фаст-фуду- столь же вкусны, сколько вредны. Но Маркус своей неприступностью бросал вызов и многие, в том числе и она его принимали. А когда она поняла, что пробила брешь в этой обороне, что он выделил ее среди множества женщин, весь мир из-под под ног ушел. Сердце в тот момент бешено билось и временами казалось, что пульс вот-вот остановится. Зацепил он ее так, что спасения не было. Потому что она точно знала, что таким, каким его знает она, больше его не знает никто. С ней он был настоящим, даже пусть и не всегда это было приятным открытием. Он был тем, с кем ей хотелось жить, просто жить. Да, она любила эту скотину. Стокгольмский синдром? О, этот вопрос она задавала себе миллион раз, также как и ей задавали его. У нее было четыре года сеансов психотерапии с лучшими психиатрами мира, которые наперебой уверяли ее, что у нее психологическая травма. «Психологическая травма», как это звучит, однако. У нее вся жизнь сплошная «психологическая травма» и что ей с ней делать, простите? «Забыть и постараться жить дальше» - так ей советовали. А как это, жить дальше, если она убила человека, а зверь, уничтоживший ее, как личность, за нее отбывает наказание? Уродские переплеты жизни, давящие на совесть. Она не могла этого рассказать никому. Приходилось самой справляться. Четыре года бегала по кругу, испытывая злость, и в то же время жалея ублюдка, хоть и знала, что ему ее жалости не надо. Они оба понимали, что уже никуда она не денется от него. Он ее знал, как облупленную, знал о ее метаниях. Когда Беркет взял на себя убийство Джо, он был уверен, что его не закроют. Да и кто бы с его положением и властью не был уверен. Только вот случилось непредвиденное. Но она давно перестала быть дурочкой, верящей в случайности и с тех пор, как он встал на место спортивного директора, о многом стала догадываться. Маркус часто встречался со странными, сомнительными личностями, от которых за версту несло неприличными деньгами и криминалом. Да и Фергюсон как-то проговорился, что если бы Маркус делал так, как сказано, все было бы в порядке. Достаточно было сложить дважды два, чтобы понять, что ее муж пошел против системы и даже его талант никого не волновал, он просто оказался не выгоден и его убрали. Травма колена и суд оказались очень удачным стечением обстоятельств, не пришлось прибегать к радикальным методам. Криминал и футбол жили в тесном симбиозе всегда. Сейчас Маркус стал умнее, научился работать осторожнее и усвоил правила данного партнерства очень хорошо.. Что же касается их отношений, то когда его посадили, она поняла, что не сможет его бросить. Даже если и бросит, он ее все равно вернет. Как она уже говорила, в мире элиты было множество правил и одно из них – долги нужно возвращать. А она ему определенно должна, потому что он свое издевательство искупил по каким-то не совсем ясным для нее меркам с лихвой. И как бы Беркет не изменился и не просил у нее прощение, исключение делать ей не стал бы, свое с корнем вырвет, а она и есть -его.
Любит ли она его? Любовь сложная лаборатория. Ее жизненный путь носит имя Маркус Беркет. Иного она не знала, она вообще до него ничего не знала. Он был всем в одном лице: другом, любовником, учителем, ее счастьем, болью, отчаяньем и слезами. Она продолжение его самого. Как бы плохо не было, а только его она ищет мыслями и телом, с ним становится цельной. Все ее душевные перевороты связаны только с ним. Всегда он и навсегда! До последней капельки крови она его. Зависима она от этого мужчины. А он это знает и пользуется. Любит ли она его? –до бесконечности повторила она для себя этот вопрос в тот день.
- Люблю его и ненавижу одновременно! - ответила она тогда. Миссис Руперт удивленно вскинулась. Ане нравилась эта женщина, в отличие от многих психиатров, она не тыкала ей в лицо замысловатыми фразами и бестолковыми терминами, констатируя ее состояние. Миссис Руперт давала возможность разобраться в себе, подталкивала к этому, задавая нужные вопросы. Она каким-то шестым чувством угадывала состояние пациента и знала, когда нужно надавить, а когда ослабить. Вот и в тот раз задумчиво промолчала, давая возможность выговорится. И Аня выговорилась.
- Я не знаю, как такое возможно, но с первой встречи он вызывал у меня ураган противоречий. От него таким запредельным холодом несло, а мне жарко было. Никогда не забуду его пронзительные и дерзкие фразы, кинутые мне в запале во время первой втречи. Я до него мужчин боялась, но он словно заворожил. Слишком мало таких, которые сильнее нас характером, у которых можно учиться жизни. И вот когда такого встречаешь, действительно, сносит крышу. Я не могла и не могу без него, но и с ним мне плохо. Проклинаю его, но хочу до ломоты во всем теле. Ненавижу его за безграничную боль, которой наполнил мою жизнь и продолжает наполнять, но если бы не он, я бы не знала, что душа способна так сильно болеть, и что сердце может разрываться на части от счастья. Я бы не знала, что человека можно любить не за что-то, а только потому, что он есть.. и люблю его, что он просто есть. – когда она говорила это, ей казалось, что выплеснула всю себя, но так и не поняла, что в ней сильнее.
- Знаешь, Анна, между любовью и ненавистью не один шаг, как все говорят, а миллионы попыток все изменить! Стоит только приложить усилие. - тихо прошептала миссис Руперт. Аня была согласна, но сейчас не была уверена в своих силах и желании что-то менять.- Ты говорила, что муж относился к тебе, как к игрушке и свежему развлечению до своего заключения. – продолжила она, а Анна сосредоточилась на ее словах, ей нравилось общение с этой женщиной, оно было интересным, и поистине творило чудеса. - И тем не менее, во время аварии, насколько мне известно, твой муж в первую очередь заботился о тебе. Это о многом говорит, Анна. Разве это не проявление любви?
- Кончено, он меня любит, я в этом никогда не сомневалась! – усмехнулась Аня. – Но у Маркуса очень специфическое представление о любви. Он любит меня, как наркоман кокаин. Я для него пагубная привычка, туманящая разум, но дарящая массу удовольствия, и в то же время вносящая множество проблем в его хорошо отлаженную жизнь. И все же, без меня ему уже просто невозможно. Вы знаете, сын положил начало нашим отношениям, до этого я была всего лишь одной из многих. Надеюсь, вы понимаете, о чем я?
- Я сама когда-то была, как ты выразилась «одной из многих», только в моем случае, я сменила нескольких покровителей.- усмехнулась миссис Руперт. За два месяца их отношения вышли за рамки врач-пациент и больше были похожи на дружеские беседы о сокровенном. Судьба уже немолодой женщины была очень даже созвучна с Аниной.
- Ну, я в касте «ночных бабочек» оказалась по чистой случайности. Воспитание претило, да и средств не было, чтобы предать себе товарный вид. – поделилась Аня. - А потом встретила его, а он естественно не спрашивая, определил мне эту роль. Тогда мне было этого мало, я вообще была до неприличия наивная, наверно, тем и цепляла. Сейчас думаю, что лучше бы все закончилось дорогой квартиркой в центре за приятное времяпровождение. Но я была дурой, верила в чудеса, в предопределение судеб, верила, что с ним буду вечно.
- Но ведь так и случилось? - пожурила ее миссис Руперт.
- Случилось. Я тогда даже поверила, что у меня не жизнь, а сказка, когда он мне предложение сделал. Только вот почему-то все сказки заканчиваются на этом предложении. Так и у меня было. Через два года после свадьбы узнала, что замужем за чудовищем. И я бы ушла, но он манипулировал мною за счет сына.
- А сейчас что же держит?
- Наверно, уже из принципа. Я не хочу верить, что десять лет потратила впустую, хотя после смерти Мэтта мне казалось, что это так. Мне казалось, что я потеряла жизнь. Только благодаря сыну, я смогла простить его отца, также как он смог полюбить меня, только благодаря Мэтту. Сын был канатом связывающий нас друг с другом. А сейчас его нет, и осталась только тоненькая ниточка между нами. Мы ее только-только начали наращивать, но она не выдерживает груза наших проблем. Наш брак трещит по швам.
- Ты все еще винишь его в смерти Мэтта?
- Нет, не виню. Но не могу ему простить равнодушия. Я знаю, знаю! – жестом остановила Аня женщину, которая собиралась что-то возразить. – Я понимаю, что это его способ убежать от боли, я тоже пытаюсь убежать, но я не делаю вид, что сына не существовало совсем. Я не могу это видеть, меня раздирает на части, мне хочется кричать ему - "Черт возьми, у нас умер сын! Он был в нашей жизни, был!" – Аню вновь затрясло, как и всегда, когда речь заходила о Мэтти.
- Тогда объясни мне, почему ты игнорируешь существование дочери. Этот вопрос особенно беспокоит твоего мужа.
- Значит, мы квиты! – болезненно огрызнулась Аня, вытерев слезы. Зная, что от всего этого страдает лишь их малышка. – Я согласилась на лечение только ради дочери, знаете ли, не очень легко признавать, что у тебя проблемы с головой, что ты не справляешься с ситуацией. Но это, увы, так.
- Ты должна это делать, Анна, ради себя в первую очередь. Ты должна научиться любить себя, а уж потом остальных.
- Мать должна любить в первую очередь детей, а потом себя. – безапелляционно отрезала Анна, на что миссис Руперт лишь вздохнула, но согласно кивнула головой. – Я дала себе слабину, впервые пожалуй, до этого никогда. Все ради сына, мужа. Всю душу вкладывала в семью, чтобы она была такой, о какой я мечтала всю жизнь и чего была лишена. С елкой на рождество, с субботними вечерами, когда все собираются за обедом, с летними отпусками и совместными походами в парк. Наверно, это несправедливо по отношению к дочери. Но когда умер Мэтт, я вдруг поняла, что вся моя жизнь, она была построена для кого-то, и теперь я словно умерла. Мне нужно время, чтобы воскреснуть, чтобы научится, как ты правильно сказала - жить, просто жить. Я не сдаюсь, я понимаю ответственность и я готова, наверно, принять ее. Готова бороться со своим страхом.
- Правильно, Анна. Всегда помни, что все советы и здравый смысл - это ерунда! Против смерти есть только жизнь, только жизнь, Анна. Живи, твой малыш хотел бы, чтобы его мамочка радовалась каждому дню, который ей дан.
Анна почувствовала, как боль вновь рвет ее на части, слезы душили и не хотели останавливаться. Миссис Руперт подошла и обняла ее, а она могла лишь тихо плакать. С этой женщиной она почувствовала, как ее отпускает, как в душе поднимается что-то, оживает. Задела она ее, за живое задела. Вроде простые слова, но общение с ней было целительным. Вот чего ей не хватало - слушателя, который не перебьет, который не будет постоянно повторять – «ты должна». Именно вот это - простое, человеческое понимание ей было так необходимо. И оно дало свои плоды. Анна поверила в себя, появилась какая-то надежда, появился энтузиазм, но это были хрупкие ростки, которые снес ураган эмоций, когда выйдя на прогулку, она заметила на скамье чей-то забытый журнал. Сначала она хотела пройти мимо, но любопытство оказалось сильнее, что показалось ей добрым знаком. Но как только Аня взяла в руки журнал, кровь отхлынула от лица, и женщина замерла на месте. В душе поднималась такая сокрушительная волна ярости, обиды и ревности, что все сносила на своем пути. Изменил ли он ей? Нет, не в привычном плане. Однозначно эту девчонку еще не поимел, так не целуют, когда тр*хаются. Но лучше бы он с этой журналисткой переспал и забыл. Это бы она поняла. Вон как с*чка на него вешается, понятно тут и у святого кровь от головы отхлынет. Но он нет… Он лучше будет морально ее предавать, вскрывая душу первой попавшейся шл*хе, а пред ней невозмутимое лицо корчить, будто она не жена ему вовсе, а так, мимо проходящая. Заботится он о ней? Как же! А ведь она просила его лишь об одном. Только об одном - прекратить встречи с этой девицей. Ей достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что между ее мужем и этой блондинистой с*кой напряжение растет. Девка однозначно положила глаз и причем серьезно, раз примчалась в субботний вечер по первому зову. Потекла с*чка! Ну а он-то ясное дело сорвется и утолит печаль с молоденькой вертихвосткой, когда проблемы достанут. Но не столько задевал их физический контакт, сколько то, что он вел с девицей задушевные беседы. Вот это больно, поистине больно, на таком уровне это уже самая что ни на есть измена. И Аня ревновала, душу рвало это будоражащее чувство, разъедало, как кислота. Влепил он ей не просто пощечину, а в самую душу плюнул в очередной раз, но боль имеет разные оттенки, сейчас она с примесью злости, с оттенком обиды и невыносимым желанием мстить. О, как же страшно она его ревновала в эту минуту. Хотела, чтобы он принадлежал только ей. Хотела, чтобы ни одна женщина не изучила его лучше, чем она, и не узнала, какой он. Потому что какой бы он не был плохой, хороший, порочный, грубый, невыносимо притягательный, но он ее, только ее. Со всеми мыслями и ощущениями. Пусть он хоть с тысячами спит, но его душа, его мыли и чувства - это ее территория, только ее! И она никому, черт бы ее побрал, не позволит ее занять. Но все же сейчас Аню сковал страх, ужас и боль. Обида и истерика накатывали, накрывали с головой. Что–то вновь внутри ломалось. С треском, со звоном рассыпалось, как разбитое стекло. Нет, у нее не возникало желание кричать и биться головой об стену. У нее была такая истерика, когда невозможно издать и звука, слезы текут, и у нее вновь опускаются руки, а два месяца контроля куда-то уплывают, сознание вновь захлебывается в безнадежности и отчаянье. Нужно себя быстро-быстро собрать, но как это сделать? Если ей только удалось хоть немного успокоиться и проявить к мужу чуточку понимания, как тут же ее словно током шибанули. Он так боль топит? В этой девчонке? Жестокие у него методы. И почему, мать его, почему по отношению к ней-то они жестокие? Боишься, Беркет, как конченный трус боишься, показать перед ней свою слабость вновь? Да только вот сейчас ты слабый и уязвимый, прячущейся за кажущимся спокойствием и выдержкой. Но не получится у тебя, Маркус, втаптывая меня, держать лицо. Хотел облегчить себе жизнь? О, я тебе ее облегчу!
Анна быстрым шагом направилась в свою палату, где переоделась в платье, сверху накинула пальто и как можно незаметнее выскользнула на улицу. Сбежать оказалось на удивление легко. Да впрочем здесь никто насильно не удерживал. А сидеть спокойненько и лечится она не смогла бы при таком душевном состоянии. Напряжение зашкаливало, гнев отравлял кровь и разум. О, сейчас бы она с удовольствием убила ублюдка! Но для начала ей надо успокоиться, очень надо. Вот же черт, желание выпить было непреодолимым, надраться в стельку, на корню задушить в себе ноющее чувство. Но такой вариант ей не подходит, ей нужно именно успокоится. Кажется, именно этого от нее требует ее любимый мужчина. Что ж, она ему покажет, что он не ошибся в ней, она умеет быть благоразумной, она научилась играть по правилам. Истерики и претензий он не получит. Нет!
Через полчаса она уже была в больнице, в которой работала последние несколько лет и рылась в шкафчике с медикаментами группы А, периодически поглядывая на дверь. Когда нужный транквилизатор был найден, Аня удовлетворенно улыбнулась и сунула в карман несколько пачек. Это должно хоть немного, но успокоить ее, а с капелькой вина и вовсе приведет в благодушное состояние.
Коллеги были удивлены ее появлением, но она старалась вести себя как можно адекватно, а свой визит обусловила желанием вернуться к работе в ближайшее время. Эта идея пришла ей по дороге в больницу. Если она собиралась привести свой план в действие, то лучше ей быть подальше от мужа. Начальство восприняло ее предложение с воодушевлением, она была хорошим специалистом в своем деле, к тому же обеспечивала своей фамилией некоторую протекцию больнице. Вскоре согласовав график работы, Анна поспешила прочь, но в холле столкнулась с мужчиной. Пробормотав извинения, она хотела идти дальше, но почувствовала на своей руке захват. Резко обернувшись, чтобы высказать возмущение подобной выходкой, Аня встретилась с пронзительным взглядом синих, искрящихся неподдельной радостью глаз. Женщина застыла, губы изогнулись во все еще недоверчивой улыбке, но тихий голос мужчины с бархатистыми и такими будто бы родными нотками, развеял все ее сомнения.
- Привет! – ласково произнес он и Аня тут же оказалась в крепких объятиях. Внутри разлилось какое-то тепло. Она была рада этой встрече, искренне рада.

Аня крепко обняла мужчину в ответ, но через пару секунд неловко высвободилась и с улыбкой демонстративно оглядела его. Он был высок и прекрасно сложен, несмотря на худощавость, которая придавала ему аристократичность и шарм, дорогой костюм и такое же пальто сидели на нем, как влитые, что свидетельствовало о процветание и достатке. Светлые волосы слегка вились, это создавало некий беспорядок на голове и разбавляло деловой образ. На скульптурных губах играла ответная улыбка.

-Господи, невероятно! Сколько лет и такая встреча. –потрясенно прошептала Аня.-Прекрасно выглядишь Андрюш.-сделала она заключение.

-Спасибо, Анют. Надеюсь, мне не нужно говорить, что ты по прежнему самая прекрасная женщина?

Аня смущенно отмахнулась, а затем продолжила:

-Какими судьбами в Лондоне?

-По работе.-коротко ответил Андрей, не отводя горящего взгляда от Ани, который приятно согревал ее. – Сожалею о твоей утрате.-тихо добавил он спустя пару секунд.

Аня напряглась и с трудом выдавила из себя вежливую улыбку.

-Спасибо. Но сейчас я бы не хотела говорить об этом...Расскажи о себе.

Андрей согласно кивнул.

-Ты занята? Дело в том, что мне нужно забрать кое-какие бумаги у вашего главврача. А после мы могли бы пообедать, правда у меня встреча, но я был бы счастлив, если бы ты составила мне компанию. –торопливо объяснял он, не отпуская ее руку, словно боялся, что Аня сейчас исчезнет.

Она не знала, что ответить. Ей очень хотелось побыть с Андреем, и в то же время она хотела отправиться домой. Андрей не дал ей времени на размышления.

-Я сейчас, подожди меня Анют, не уходи, я безумно рад видеть тебя. Я не мог и рассчитывать на эту встречу.

То, каким тоном мужчина это сказал, всколыхнуло в Ане невероятное волнение и дрожь.

-Ты говоришь так, словно встреча со мной –это то, о чем ты долго мечтал. –кокетливо произнесла она, подмигнув ему. Мужчина усмехнулся, а потом наклонился и шепнул:

-Неужели моей мечте не суждено сбыться?

Аня улыбнулась шире и так же шепотом ответила:

-Я не настолько жестока!

-Пару минут.-было ей ответом, после чего Андрей быстрым шагом направился к лифту.

Аня же тяжело вздохнула и присела на ближайший диван. Внутри горело странное ощущение, она никогда не была кокеткой, но сейчас невинный флирт щекотал нервы и поднимал настроение, пробуждал вкус к жизни. Именно сейчас Аня вдруг с шоком осознала, что испытывает Маркус рядом с девчонкой. Но это понимание словно ядовитая стрела отравило кровь и душу, гнев душил, а злорадная улыбка расползалась по лицу женщины. Тяжело раненное Маркусом самолюбие требовало хоть какай-то реанимации. Внимание приятного во всех смыслах мужчины было отдушиной в этом аде под названием –быть матерью, умершего сына, быть женой, такого человека, как Маркус. И возможно, в эту минуту она понимала его в какой-то степени. Да, семейная жизнь однообразна, она обрастает бытом. Страсть и эмоции затухают в повседневной рутине. Но неужели чувство уважения и любовь настолько ничтожны, что теряют свою силу перед пожаром однодневных эмоций, перед предвкушением новых отношений?! У Ани даже какой-то научный интерес появился к этому, она хотела понять своего мужа, понять- можно ли противостоять и имеет ли смысл винить человека в том, что он предает брак, есть ли сила бороться с искушением и где эту силу черпать. А еще она хотела отомстить, точнее она хотела заставить мужа пройти по тем же раскаленным углям, что и Аня. И она заставит Маркуса сходить с ума от боли, даже пусть это будет эгоистично по отношению к Андрею.
Когда Андрей подошел к ней, Аня все для себя решила и с улыбкой протянула ему руку, которую он тут же сжал. Ничего не говоря более, они направились к такси, которое уже ожидало их.

-Отель Сохо, пожалуйста.- отдал распоряжение водителю Андрей, как только они сели в такси. Аня удивленно вскинула бровь. –У меня встреча в баре отеля, надеюсь, ты не против?

-Эм, я не совсем подходяще одета для деловой встречи.-неуверенно возразила Аня, оглядывая свой простенький плащ, под которым было легкое шелковое платье с рядом мелких пуговок спереди и тонким кожаным пояском на талии.

-Это не совсем деловая встреча… просто мой давний знакомый с супругой. Мы давно не виделись и вот наконец появилась возможность, так что это будет обед с другом, на котором мы решим парочку вопросов. –заверил ее Андрей, не прекращая пристально смотреть на нее.

-Это будет выглядеть довольно странно.-сделала предупреждение Аня, имея в виду свое присутствие на обеде.
Андрей заулыбался.

-То, что я еду в такси с женой Беркета уже странно.

Аня неприятно сморщилась и холодно спросила:

- Этот факт является определяющим?

-Ты же знаешь, что для меня всегда определяющим была только ты, а не твое социальное положение! Оно скорее отдаляло. -откровенно признался мужчина, прожигая ее тяжелым взглядом. Аня пожелала не замечать этого, а поэтому как можно легкомысленней спросила, кокетливо вскинув голову:

-Я изменилась?

-Нет!-с усмешкой ответил Андрей.

-Стала старше?

-Нарываешься на комплименты?

Они засмеялись, а такси как раз остановилось возле центрального входа в отель.
Аня безразлично оглядывала величественное здание, мимо которого столько раз проходила и проезжала.

-Я не разу здесь не была.-сообщила она,когда они вошли внутрь, чтобы как то заполнить возникшую паузу. Андрей аккуратно поддерживал ее за локоть, а швейцар с торжественной улыбкой приветствовал их. Аня была несказанно рада, что ее не узнали.

-У нас есть около получаса, можем выпить в баре, если ты не против. –предложил Андрей, Аня почти согласилась, но не успела она ответить, как заметила в другом конце зала знакомую фигуру. Женщина в кожаном платье прожигала ее такими же черными глазами, как и у Маркуса. Аня криво усмехнулась и сделала вид, что не заметила Беллу.

-Знаешь, мне не хотелось бы светиться перед папарацци, поэтому не могли бы мы выпить у тебя в номере, если конечно это удобно. – торопливо предложила она, при этом боковым зрением наблюдала за золовкой. Та в свою очередь неотрывно следила за ней.

-Главное,чтобы тебе это было удобно!- тихо ответил Андрей. Аня благодарно улыбнулась и шепнула:

-Поднимайся, я присоединюсь к тебе через пару минут.

-Ром с апельсиновым ликером и льдом? –улыбнувшись краешком губ, спросил он. Аня ошеломленно открыла рот. Казалось, такая мелочь, но она громче всяких слов кричала о том,что ничего не забыто и не умерло. Это потрясло Аню и взбудоражило.
-Невероятно. Ты помнишь …

-Да, помню,что тебе это сочетание ужасно понравилось. –с невеселой усмешкой подтвердил Андрей, признавая этим Анины подозрения, насчет его чувств.

-Я и сейчас люблю. – Севшим голосом откликнулась Аня.

С каждой минутой она чувствовала себя все лучше. Этим «помню» он словно пустил по ее венам жидкий огонь. О, когда такой мужчина, которого женщина столько лет не видела, помнит ее любимый коктейль это безусловно вызывает трепет и льстит. Ох, как это кружит голову. А еще она, как будто вернулась в далекое прошлое, где она- молоденькая девчонка, живущая ожиданием чуда, только –только открывающая для себя жизнь.

Андрей подмигнув, оставил ее в холле. Как только он скрылся за поворотом, Аня обернулась и в упор посмотрела на Беллу, после чего отправилась в уборную. Золовка, как она и ожидала, последовала за ней.
Аня быстро сполоснула руки и похлопала себя по разгоряченным щекам. Женщина пыталась успокоиться и принять какое-то разумное объяснение своим поступкам, но когда залезла в сумочку, чтобы достать пудру, то наткнулась на злосчастный журнал и ярость опять захлестнула душу. Трясущимися руками женщина подтянула чулок, а когда дверь с шумом открылась, надев маску безразличия, с невозмутимым видом посмотрела на метающую молнии Беллу. В гневе она была, как никогда похожа на брата и это подлило масла в огонь.

-Я не знала,что ты уже прошла курс реабилитации?!- едва сдерживая ярость, как можно вежливее сообщила золовка. Аня же сосредоточенно начала наносить пудру и спокойно ответила:

- У твоего брата талант приводить в чувство.-Белла подошла, а Аня насмешливо добавила. - Наверно, это от мамочки передалось.

-Кто этот мужчина?-не обращая внимание на колкость, настойчиво спросила золовка. Аня подкрасила губы и повернулась к Белле, одаривая ее высокомерным взглядом.

-Не припоминаю причин, по которым должна отчитываться перед тобой.

-Я считаю достаточной причиной то, что жена моего брата приезжает в отель с мужчиной и собирается подняться к нему в номер! –вскричала Белла, больше не сдерживая себя. –Думаешь, недостаточно выпила крови у Маркуса?

-Я выпила? –потрясенно воскликнула Аня. Ее словно прошибла высоковольтная волна несправедливости.

-Да, черт возьми, ты! Эгоистичная, вечно себя жалеющая, жертвенная овечка. Но даже в твоей жертве только самолюбие и гордость- посмотрите на меня, я такая молодец, а вы все дерьмо! Думаешь, слишком идеальная для него? Ни хрена ты не идеальная! Не жена ты и не мать! Жалкая, никчемная, поджимающая хвост стоит только ударить сильнее по семье.

У Ани перехватило дыхание. С каждым словом все в ней переворачивалось, ее трясло, как в лихорадке. Это было адски больно, но она стойко держалась под этим градом острых, как сотни игл загнанных в сердце слов, а разъяренная золовка не отпускала не на секунду, продолжала выбивать из нее дух.

-Где ты была, мать твою, когда он сходил с ума, когда загибался от боли, когда он жить не хотел, когда ревел, не останавливаясь, не выпуская Мэтта из рук, пока ему не вкололи успокоительное?!-Аня всхлипнула, а Белла уже не сдерживаясь рыдала в голос и била по самому больному. – Где ты была Анна, когда весь мир перед ним рухнул, когда он разрывался между горем и малышкой, только в ней и утешался. Мать нашу в жестокости винишь? –горько усмехнулась Белла, рыдая навзрыд. –А ты думаешь, какого ей каждую ночь стоять под дверью сына и слышать, как он там в подушку воет и ты ничем помочь не можешь?

Аня сглатывала слезы, выворачивало наизнанку от боли. Да, за чужую боль слишком тяжело платить.

-Что же ты молчишь? Считаешь, не понимаю я, не знаю? Ты сама виновата Анна, сама толкнула его к этой девчонке. А теперь что же? Очнулась? Только вот, что тебе скажу –никто тебя не любит так, как он! Никто! Никто не пожалеет тебя Анна и не утешит, кроме него!
Аня вытерла слезы. Эта гневная отповедь шокировала ее, она ее убила, резала по самым больным местам, но в тоже время негодование и обида не отпускали. Золовка словно схватила ее израненное сердце и прополоскала в мутном море из ее страхов и слез. Успокоившись и восстановив дыхание, Аня подошла ближе к невысокой женщине и ровным, ничего не выражающим голосом сказала:

-Я достаточно прощала ему, но сейчас …эта измена… с меня хватит!

-Сейчас, я понимаю, что ты совершенно не та женщина, которая нужна Маркусу. И знаешь, я постараюсь, чтобы это понял и он! –зло бросила Белла, окидывая Анну презрительным взглядом, от чего она горько усмехнулась. Гордо вскинув подбородок, он ничем не выдала своей боли, хотя душа рыдала от унижения и какого –то отчаянья, а сердце разрывалось на части от злых слов. Аня натянула едкую улыбочку на лицо и наклонившись, шустренько стянула с себя трусики, а затем вложила кружевной шедевр от «агент провокатор» в руку остолбеневшей золовке:

-Привет брату от меня! –нагло подмигнула Аня, а после добавила, поправляя платье.-Возможно, они мне не понадобиться, а тебе очень даже помогут в твоей попытке доказать, что я «не та женщина»!

Аня не спеша обошла все еще не пришедшую в себя Беллу и направилась на выход, с легким удивлением отмечая, что во время всего разговора никто не нарушил их уединение.
-Даже «сука» для тебя мало сказано! –ударило ей в спину оскорбление, Аня крепче сжала зубы и вышла из туалета.

Быстрым шагом пересекла холл. Она ничего не замечала вокруг, в голове набатом била только одна связная мысль: «Дура. Господи, что же ты творишь?!"

Аня, как вкопанная, остановилась напротив центрального входа. Хотелось убежать, исчезнуть. Женщина пыталась осознать, что делает. Зачем нужно было это ребячество, ведь Беркет просто озвереет, когда узнает. А может, ей и нужно было это, чтобы доказать самой себе, что все ее страхи не надуманы, что ее муж как был, так и остался скотиной? Как же она запуталась в себе и в этом чертовом браке. А ведь со стороны все выглядит просто, раз люди позволяют себе такое негодование относительно ее поведения. Как быстро мужчине находят оправдание, как низко бы он ни падал. «Ты не та женщина»…. Ха! Умора. Когда терпела, тоже была «не та», потому что нет гордости и самоуважения. Теперь, когда он получает на каждое свое действие противодействие, опять «не та». А не пошли бы все на хр*н! Ты смотри-ка, на все у них для него оправдание есть, а для нее приговор. Раз решила простить, значит прости и живи дальше- такая у всех позиция. Да, она тоже так думала, когда он с тюрьмы вернулся и наивно верила, что возможно начать все с нуля. Они вместе создали иллюзию, что в их жизни не было ничего страшнее споров о покупке новых штор. Вот только когда спор переходил на крик не получалось закрыть глаза на то, что внутри все сжимается от страха, а сердце ухает с огромной высоты, заставляя инстинктивно закрываться словно от удара, стоит только Маркусу резко взмахнуть рукой даже просто, чтобы показать, что он все сказал. В такие моменты они оба застывали с масками ужаса на лицах и не знали, чем закрыть трещину. Предмет спора тут же забывался, а они лихорадочно пытались сдержать натиск прошлого, натягивали вымученные улыбки и находили предлог, чтобы убежать, но даже оставаясь наедине с собой, не позволяли себе задуматься о проблемах, которые не отпускали душу. Напротив, каждый старался засунуть их как можно глубже внутрь себя, испытывая вину и стыд друг перед другом. Он за то, что превратил ее жизнь в ад, она за то, что напомнила ему об этом. Вот так и бегали по этому безнадежному кругу, каждый играл свою роль в пьесе «идеальная семья». Зритель же у сего спектакля был лишь один – их сын, для него и было представление. А они … Они просто не хотели ломать неправильно сросшиеся кости - слишком больно. И вот сейчас Мэтта нет, а вместе с ним умирает та самая «идеальная жизнь». Страхи же и боль, зарытые где-то на самом дне души и сознания, словно стервятники, полезли наружу, почувствовав ослабленную от горя жертву. И у нее больше нет сил сдерживать бурю. Да и нужно ли? Кто-то скажет: "Нужно бороться за сохранение семьи". Стоит ли бороться за фейк? Если нет, зачем тогда мучиться, не проще ли уйти, забыть и начать жить дальше, зачем мстить мужу? Сложно ответить, тоже самое, что спросить множество полных женщин: "Почему ты не сядешь на диету или не начнешь заниматься спортом?". Ведь ты станешь красивой, и ты будешь чувствовать себя лучше. Ведь это ты сделаешь исключительно для себя. Все так, но почему-то человек не может. Привычка, пристрастие, как алкоголь или наркотик, боязнь перемен, а может все в совокупности? В чем причина? Ну конечно, всегда найдутся «умные» люди и скажут: "Ты просто слаб душой и у тебя нет воли". Окей, ребята, как у вас все просто-то! Но тогда опять же спрошу: "А причина-то в чем?". Но люди они такие в большинстве своем – миллион фактов и ни одной попытки разобраться в чем дело. Да и кому это надо? Важно ведь просто вставить свое большое "Я". Но вернемся к нашему примеру с полными женщинами. Известно, что человек всегда делает выбор в сторону наибольшего добра для себя, то есть идет на поводу у своих желаний в первую очередь. Чревоугодник хочет много есть, амбициозный много работать, тщеславный хочет быть для всех хорошим, а потому делает для этого все, даже порой в ущерб себе. Во многих случаях это все приносит человеку вред на разных уровнях: обжора вредит здоровью, амбиции ставят крест на семье, тщеславный лижет задницу многим. Все так, но это суть человека, с которой мало кто хочет бороться, да и кто знает станет ли жизнь лучше, если что-то в ней изменить. С чего вообще все решили, что перемены – это начало счастливой жизни? В итоге всех этих размышлений - выбор, маячащий перед ней, словно красная тряпка для быка, после смерти Мэтта. Аня ощущала себя ослом Буридана, перед которым стояли две абсолютно одинаковые кучи травы, и бедное животное никак не могло определиться какая из них все же лучше, при этом терзаясь от голода. Вот и она не могла решить - оставить ли мужа или же попытаться наладить отношения. Исход подобной нерешительности решает случай, а пока остается только метаться - «морить себя голодом», если проводить аналогию с ослом. Хотя сейчас она как раз таки, как никогда похожа на «ту женщину, которая нужна Маркусу». Как оказалось принцип «подставь вторую щеку» никто не оценил. С человеком, как Маркус Беркет, можно говорить только на языке страха - принцип «око за око» вот то, что этот мужчина может понять. Кто-то скажет: "А как же любовь?!" Но ведь мы кричим «ненавижу» только тем людям, которых любили больше всего на свете, потому что только они могут причинить невыносимую боль.

- Простите, мисс, вам помочь? – раздался рядом учтивый голос, Аня вздрогнула и метнула недоуменный взгляд на говорившего. Желание уйти было невероятным и все же это выглядело бы по-идиотски, хотя даже не в этом суть. Она же не собирается прыгать в кровать к своему сокурснику, как бы не льстило его внимание, поэтому ничего ужасного в том, что они вспомнят былые времена, не произойдет. А вот Беркету не помешало бы дать понять, что он не единственный мужчина на свете и терпеть его выходки она больше не намерена. Благодаря этим размышлениям, Аня отбросила последние сомнения, спросила, в каком номере остановился Андрей, и направилась к нему.

- Я уже думал, что ты уехала. – с усмешкой произнес Андрей, открыв дверь. Аня напряжено улыбнулась, мыслями она все еще была с Беллой.

- Я бы выпила чего-нибудь. - Аня решила не заострять внимание на словах Андрея, потому они были очень близко к правде.

- Проходи, заказ уже принесли, твой коктейль ждет тебя. – жестом пригласил ее мужчина, Аня прошла внутрь и почувствовала себя еще сквернее. Лучше бы они выпили в баре, в номере была слишком интимная атмосфера, тем более с мужчиной, который смотрит на тебя, словно еле сдерживается, чтобы не наброситься.

- Спасибо. - охрипшим от волнения и неуверенности в правильности своего решения голосом произнесла Аня, сняв плащ. Холод мгновенно пробрался под кожу, вызывая дрожь. Женщина поежилась и скрестила руки на груди, чтобы частично согреться и скрыть отсутствие белья. Сейчас, как никогда, проклинала свою развязную привычку не носить лифчик, а уж без трусиков она ощущала себе и вовсе обнаженной под пристальным взглядом Андрея.

- Сейчас отрегулирую кондиционер.- мгновенно сориентировался мужчина, протянув ей бокал, на миг задержавшись взглядом на ее груди, Ане тут же стало жарко от стыда. Смущенно кивнув, она отвернулась к окну и в несколько глотков выпила почти половину содержимого бокала. Пока Андрей возился с кондиционером, Аня окончательно пришла в себя и успокоилась.

- Ну как ты? – спросила она, когда они сели на диван в паре сантиметров друг от друга.

- Лучше скажи, как ты? Я рад, что ты пришла в себя!

- У меня все нормально. – усмехнулась Аня и пригубила коктейль.

- Намек понят. - также с усмешкой произнес Андрей.

- Прости, Андрюш, но о сыне я могу говорить только с психиатром. - откровенно призналась она, Андрей же только понимающе кивнул.

- Прости, я не лезу, просто хочу, чтобы ты знала, я ужасно переживал и переживаю! Надеюсь, что большинство написанного всего лишь утка. Потому что … Черт, прости! – горячо произнес он, сдерживая все, что хотелось сказать. Аня знала, о чем бы пошла речь, всегда было так - люди постоянно хотели высказать свое мнение на счет ее жизни, брака, мужа. Вот, что значит быть замужем за публичным человеком!

- Я понимаю, Андрей! Знаю, что вертится на языке, но лучше не надо. Он - отец моих детей, и уже за это я его люблю и не позволю поливать грязью. Если кто и может осуждать его, так это только я.

- Я просто не хочу, чтобы все повторилось, Ань, не хочу, чтобы ты отыгралась за счет меня. Не хочу быть ошибкой, о которой ты будешь жалеть. - напрямик сказал Андрей. Аня смутилась, но потом согласно кивнула и ответила:

- Я просто рада тебя видеть, Андрюш, думаю, если мы выпьем по бокальчику, это не будет ошибкой.

- А ты изменилась. - задумчиво произнес Андрей. Аня вскинула бровь и безразлично пожала плечами.

- Ну, как жизнь? Женился? – тут же переключилась она, оставив без внимания его замечание.

- Да, женился …- невесело ухмыльнулся он.

- Какая она? - машинально произнесла Аня.

- Выносящая мозг! - со смешком ответил он, наполнив их бокалы.

- Знаешь, это характеристика любой женщины. – засмеялась она.

- Не представляю, чтобы ты была такой.

- О, думаю, у моего мужа нашлось бы, что возразить. – иронично покачала головой Аня.

- Твоему мужу может позавидовать любой мужчина, поэтому ему грех жаловаться! - с улыбкой прошептал Андрей.

- Прекрати, ты меня смущаешь. - воскликнула Аня, с каждой минутой алкоголь и непринужденная беседа расслабляли и она чувствовала, как напряжение и страх сходят на нет. Час пролетел, как одна минута. Они разговаривали о работе, вспоминали студенческие годы. Ане было легко и хорошо, на какое-то время она даже забыла о своем настоящем, ностальгия, тепло прошлых лет заполнили душу и заставляли улыбаться, поселяя в сердце щемящую грусть и радость, разбавленную печалью. Позже они спустились в бар, где их ждали знакомые Андрея. Это была довольно интересная супружеская пара – добродушный, ирландец лет шестидесяти, хотя лицо с веснушками по-прежнему казалось мальчишеским, одет он был в джинсы и спортивного кроя пиджак. Небольшой животик придавал ему вид строгого и серьезного мужчины, но данный эффект тут же уничтожался манерами бывалого мачо. Его спутницей была красивая черноволосая женщина, имевшая французские корни, она была вдвое младше своего супруга, экстравагантная и довольно раскованная особа, которая сразу же после приветствия заявила:

- О, Эндрю, я так и думала, что у вас в Лондоне...

Андрей и Аня были уже изрядно навеселе, а потому лишь засмеялись:

- О, нет, Эстер, мы сокурсники. Сегодня встретились, а поскольку я улетаю через пару часов, то откладывать встречу не имело смысла.

Женщина в ответ лишь хмыкнула и переглянулась с мужем. Аня же не стала возражать, ей было совершенно наплевать, кто и что думает. Постепенно неловкость сошла на нет и Аня даже не заметила, как уже во всю смеялась над очередной шуткой Шона. Впервые за три месяца она чувствовала вкус еды и наслаждалась им, вино приятно согревало, а периодические прикосновения Андрея к ее руке или волосам, наполненные заботой, были так органичны и правильны, что вызывали у нее улыбку и ответный жест.

- Мне кажется, я где-то тебя видела. - спустя какое-то время обратилась Эстер к Ане, пока мужчины решали какие-то свои вопросы.

- Наверно, потому что я жена известного человека. – призналась Аня, поднося ко рту вилку.

- Ммм, вот как? О, это наверно ужасно. - воскликнула Эстер, затягиваясь сигаретой.

- Отчасти. – согласилась Аня. - Но для тщеславия это определенно удача. - шутливо заметила Аня.

- Не боишься, что журналисты придут насчет вас с Андреем к тому же выводу, что и мы? - едко заметила Эстер, на что Аня иронично ответила:

- А может, я и хочу этого?

Эстер усмехнулась, а потом задумчиво сказала:

- Поддерживать в мужчине интерес к себе за счет инстинкта собственника - отличное решение, только главное не переборщить, чтобы не оскорбить мужчину, иначе …

Аня согласно кивнула и принялась за еду, обдумывая про себя слова Эстер. Да, она хотела задеть Маркуса, хотела, чтобы он почувствовал себя также, как она, но наверно, главная причина была в том, что задета ее женская гордость. Ей вдруг захотелось, чтобы он ревновал, увидел в ней женщину, которую нужно завоевывать, которую нужно добиваться, а не которая всегда ждет дома с распростертыми объятиями. Спустя еще час Эстер с Шоном оставили их с Андреем наедине, а Аня почувствовала, что ей как никогда хочется увидеть Маркуса, что она соскучилась по его голосу, по его поцелуям, по прикосновения сильных рук и бешеной страсти, которая всегда загоралась между ними стоило только призывно поманить.

- Все хорошо, Анют? - спросил Андрей, пристально смотря на нее. Аня кивнула головой с улыбкой.

- Спасибо тебе! - тихо произнесла она и сжала его руку.

- За что? – недоуменно спросил он.

- За то, что ты приехал. За то, что всегда, когда я встречаю тебя, даришь мне тепло и понимание. За то, что всегда ты …- Аня замолчала, боясь сказать что-то лишнее.

- Я никогда не думал, что хоть что-то значу для тебя.

- Я часто думаю о тебе, особенно когда в моей жизни все летит к чертям. Я постоянно спрашиваю себя, как бы она сложилась, если бы в ту ночь Маркус не приехал и …-Аня вновь замолчала, понимая, что это не стоит бередить и все же не могла не признать. - Ты очень вовремя приехал.

- Почему? – спросил Андрей, а затем шутливо добавил. - Ты разводишься?

Аня засмеялась.

- Неет. Просто если бы не сегодняшняя встреча, я бы наверно, не знаю что… Благодаря тебе я даже улыбаюсь, а это уже много! - призналась она. – Спасибо тебе за это.

Андрей выглядел смущенным.

- Нам пора! - прошептал он.

- Куда? - встрепенулась Аня.

- В мой номер.- вновь прошептал он, Аня же ошарашенно смотрела на этого мужчину, чувствуя смущение и в тоже время, как ни странно, желание поддаться искушению, потому что после всего сказанного, чувства к Андрею захлестнули. Пока она пыталась отыскать достойный ответ, Андрей пристально за ней наблюдал, допивая вино, а потом широко улыбнулся и добавил.- Шучу, прости всего лишь маленькая шутка.

Аня вновь засмеялась, чувствуя облегчение и в то же время капельку разочарования.

- И все же нам пора, у меня самолет через час. – с сожалением добавил Андрей, подзывая официанта. Аня прикусила губу, разглядывая узор на салфетки. В душе царила странная пустота, сожаление и в то же время правильность происходящего. Спустя несколько минут они уже были в холле и не могли вымолвить ни слова.

- Это был прекрасный вечер. Спасибо. – сказала Аня, когда они остановились возле такси. Андрей взял ее руку и поцеловал кончики пальцев медленно, слегка обхватывая каждый пальчик губами. У Ани оборвалось сердце, она задержала дыхание, кровь отхлынула, чтобы через секунду ворваться волной в каждую клеточку. Это было чувственно, нежно и с таким трепетом, что у Ани разрывалась душа. Она с дрожью следила за каждым движением Андрея и спрашивала себя – почему предпочла этой нежности - необузданность, уважению - подчинение, трепету - бесцеремонность. Увы, вопреки всему, мы не выбираем кого любить. Да, она зла, разочарованна в муже, но даже сейчас не готова променять своего зверя на ручного котика. Боже, она с ума сошла.

- Мне пора, Андрей! - произнесла она как можно прохладней и отстранилась. Мужчина еще на секунду задержал ее руку в своей, а после с невеселой ухмылкой отпустил.

- Береги себя, Анют! Я напишу тебе?

Аня засомневалась, стоит ли искушать судьбу, но все же решила, что общество Андрея скорее идет ей на пользу, а потому дала свой номер и почтовый адрес, после она без лишних слов села в такси и уехала домой, где, как сообщила ей шепотом прислуга, в кабинете ожидал ее возвращения разъяренный Маркус. Аня усмехнулась про себя над оперативностью его сестрицы и ни секунды не колеблясь, ринулась в бой. Как не удивительно, но вино предало ей смелости, по крови гулял адреналин, что делало ее дерзкой и наглой. О, она предвкушала эту стычку. Но как оказалось, Маркус был в бешенстве из-за того, что она покинула больницу, а не потому что она была с Андреем. Вот значит как?! Либо он еще не знает, либо решил закрыть глаза, зная, что ее это заденет окончательно. И задело, Аня словно слетела с катушек – хотелось убить козла, но ко всему прочему его просто хотелось. Вбирать руками, губами, телом и душой. Просто дышать с ним в унисон, задыхаться от каждого его движения, взлетать к небесам от каждого его стона. Боже, как бы ей хотелось поставить точку в их отношениях, но стоило только взглянуть в его черные глаза и вновь запятая. Душа болела, рвалась на части, потому что смотреть на него и осознавать, что твой мужчина настолько не доверяет тебе, что предпочел девушку, которая вдвое моложе его для отвода души. Что все эти три месяца, пока она оплакивала их сына, он становился все ближе и ближе к этой девушке. Это невыносимо. Чувства, доходящие до абсурда. Он ей причиняет столько боли, а она им дышит, она его хочет, бежит к нему, как бы не бил по живому. И хочется мстить, хочется орать о своей боли, но суть только одна – хочется его внимания, хочется его доверия, хочется его всего без остатка. Хочется быть одной единственной для него. С каждой секундой она понимала это все четче и четче и цеплялась за него с отчаяньем, словно это последний раз. Наслаждение было таким безумным, что хотелось рыдать, и в то же время было так больно, что хотелось прижаться к его груди и просить, нет, умолять о доверии, о том, чтобы он выкинул девчонку из своей жизни, чтобы не рвал душу, чтобы поделился своей болью с ней. Шептать ему: «Любимый не делай так больше, умоляю, мне ведь так больно». Как только эта мысль вспыхнула в ее голове, Аня задохнулась от ужаса. Какой все же парадокс! Может, Белла права и она психопатка, которая начинает ценить, лишь когда об нее вытирают ноги? Ведь это извращение какое-то. Господи, до чего она дошла в чувствах к этому мужчине! Каждую минуту ее кидает из стороны в сторону и нет спасения, ей нужно взять тайм–аут, иначе она окончательно свихнется, она должна все обдумать и, наконец, решить, что она хочет от жизни. Она должна идти вперед, но гнев не давал покоя и она обрушила его на Маркуса, за его равнодушие, за спокойствие и вид, что ничего не происходит, за то, что ему было даже абсолютно наплевать, что она чуть не переспала с другим мужиком, тогда как она готова была на стенку лезть, представляя его с журналисткой. Вспылила, швырнула ему этот журнал и гордо ушла, а в груди только одно желание, чтобы он пошел следом, схватил за руку и убедил ее, что это все очередная выдумка журналюг. Но реальность отозвалась громким ударом парадной двери и ревом мотора спортивной машины. Хлопнула дверь и у нее, что-то внутри содрогнулось и сломалось. Зажав рот, Аня стремительно поднялась к себе в комнату, заперла ее и медленно сползла по стене, а в ушах стучал звук гребанной захлопнувшейся двери. Хлопнула она и все… жизнь остановилась, он ушел, и Аня знала наверняка, что к девчонке. Она проклинала себя за то, что не удержала, за то, что вновь толкнула к ней, его проклинала за все это, с*ку эту за то, что ничего не останавливает ее на пути к женатому мужчине. Хотелось кинуться за ним, схватить за руку и не отпускать, но она лишь рыдала, сидя на полу, захлебывалась слезами, а сердце обливалось кровью. Она готова было вопить от боли и отчаянья. В эту минуту она ненавидела себя за чертову гордость, лучше б наступила себе на горло, лишь бы он был с ней, не важно как, только б знать, что он рядом - больно, но не до такой агонии.

- Как же я ненавижу тебя! – прохрипела она, бессильно ударяя кулаком по полу.

Так она сидела довольно долго, а потом устав от слез и волнений легла на кровать и уснула. Но даже во сне Маркус не отпускал ее, воскрешая в душе ад и ужас. Как же она устала, и нет этому дурдому не конца, ни края! Стоит уже неизвестно сколько времени и смотрит на себя в зеркало, пытаясь разобраться в себе, на деле же словно паучиха плетет паутина, в которой сама же и путается. К черту все, к черту Маркуса, надоело все! У нее есть лишь один человек, о котором ей стоит думать в первую очередь! И словно кто-то прочитал ее мысли, Аня услышала детский плач, когда вышла из ванны. Вздрогнув, она на не гнущихся ногах покинула комнату и направилась в детскую, которую они с такой тщательностью планировали, и из-за которой было столько споров с Маркусом. Сейчас эти воспоминание отзывались болью. Аня трясущимися руками открыла дверь и застыла, оглушенная рыданием малышки. Сердце сжалось, и уже не останавливаясь, Аня кинулась к кроватке, рядом с которой горел ночник. Диана же словно почувствовав долгожданную гостью, замолчала и внимательно посмотрела на мать своими огромными черными глазками, губки малышки все еще тряслись от недавних рыданий, а по пухленькой щечке скатилась слезинка. Аня задрожала, потому что эта беспомощность ставила на колени. И она готова была упасть на них, смотрела на свою дочь и не понимала, как могла отталкивать такое чудо, как могла лишить свою крошку самого главного человека в ее жизни. Ведь она такая маленькая, такая доверчивая, она так ждала мамочку, ее ласки, ее нежность и любовь, ждала, плакала, надрывалась, а ее все не было. От этих мыслей Ане хотелось выть волком, вскрыть себе вены. Господи, как Маркус еще не убил ее, наблюдая, как страдает их крошка?! Лучше бы он ей хорошенько врезал, чтобы пришла в себя. Боже, сколько еще она совершит ошибок, прежде чем окончательно придет в себя?! Не в силах больше стоять и смотреть, женщина протянула руки и подхватила свое дитя. Девочка внимательно следила за матерью, а Аня прижала к себе пухленькое тельце и зашлась в беззвучных рыданиях, вдыхая полной грудью сладковатый, чистый запах маленького ребенка, впитывая в себя сопящее дыхание дочки. Грудь щемило от нежности и любви, которая словно жидкий огонь растекалась по венам, воспламеняла сердце. В эти маленькие ручки хотелось вручить всю себя без остатка. Когда Диана заагукала и прислонила ладошку к Аниной щеке, женщина начала улыбаться сквозь слезы, от счастья она готова была кричать, рыдать. Аня в который раз убеждалась, что нет ничего сильнее материнской любви, нет, ничего прочнее связи матери с ребенком. Достаточно одной секунды и ты готова на все только бы этой крошке было хорошо, и на ее губках не прекращала играть солнечная улыбка.

-Дочурочка моя, мой ангелочек! Прости меня крошечка! –прошептала Аня, всхлипывая и целуя пухлые щечки и ручки своей малышки. Девочка же весело заулыбалась беззубым ротиком и схватила маму за волосы. Аня не обращала внимание на боль, она словно зачарованная любовалась дочерью и не могла даже на миг оторваться от нее. Укачивая малышку, Аня чувствовала безграничную радость и в тоже время отчаянное горе накатывало, стоило только вспомнить, что когда-то она также держала Мэтта, также любовалась пухленьким личиком, выискивая в нем черты любимого мужчины. Аня всматривалась в Диану, отмечая темные глазки мужа, такую же чуть выступающую нижнюю губку, даже хмурилась малышка, как отец, единственное -волосики у нее были светлыми, как у Ани и фирменные ямочки мамы на щечках. Аня со слезами отмечала, что Диана очень похожа на Мэтта. И это резало на куски. Хотелось убежать от этой пытки и в тоже время хотелось никогда не отпускать от себя эту частичку, умирающей любви.

-Папочкина ты дочурка, да, смугляшечка моя?-прошептала Аня, вытирая слезы, которые не прекращали катиться по щекам. Она не знала, сколько времени пробыла в детской, прижимая к себе доченьку, пока та не уснула у нее на руках, убаюканная нежным голосом матери, но даже тогда Аня не могла оторваться от своей принцессы, чувствуя себя безмерно виноватой, коря себя за каждую секунду, что не была рядом со своей кровиночкой. В комнату пару раз заглядывала экономка, видимо проверяя, все ли в порядке, опасаясь, что Аня все еще не в себе, но ей было на это плевать, она была слишком поглощена своим ребенком, сейчас были только они. И все же спустя некоторое время Аня почувствовала, что руки затекли. Боясь разбудить Диану, она аккуратно положила ее в кроватку и заботливо укрыла розовым одеялом. Аня наклонилась, нежно коснулась губами носика малышки и легонечко провела кончиками пальцев по светленькой головке.

-Мама тебя больше никогда не оставит милая. Я тебя очень люблю, я тебя так ждала крошка! –прошептала Аня, проглотив слезы и вышла из детской, но тут же замерла, увидев как Маркус нетвердым шагом поднимается по лестнице. Аня пошла к себе, сделав вид, что не замечает его, а потом все же не выдержала и посмотрела в упор на мертвецки пьяного мужа, боясь, что он свалится с лестницы.

-У тебя помада на рубашке! –едко заметила она, хотя в душе все перевернулось, когда она увидела на его груди розовый след.

-Да, неужели?!- съязвил он в ответ. –А что тебя так возмущает?

-Ничего!- как можно равнодушнее отрезала она. А потом все же добавила.-Как меня может возмущать розовая помада, которой я никогда не пользуюсь?!

После этих слов она развернулась и направилась к себе, но он вдруг с удивительной для его состояния скоростью схватил ее за руку и толкнул к стене. Аня испуганно посмотрела на его разъяренное лицо, и поежилась, когда он положил ладони по обе стороны от нее.

-Попридержи сарказм для своего горе-любовника! И если ты еще раз посмеешь выкинуть такой же фортель, как сегодня с этими чертовыми трусами, я тебе такое устрою с*ка… ты у меня уже поперек горла стоишь!Ясно тебе?!

Аня тряслась от каждого слова, ее выворачивало от ужаса, боли и горького осознания, что она оказалась все же права, насчет него. Но тут же в душе родился протест, гнев и ненависть. Ну, нет, она не позволит вытирать об себя ноги. Аня замахнулась и со всего размаха залепила Маркусу пощечину, от чего у него треснула губа и выступила кровь.

Дата добавления: 2015-08-13