Князья Купечество Закупы Холопы

Бояре Ремесленники Церковные люди -? Источники

Старшие дружинники Мелкие торговцы холопства

Духовенство Смерды-общинники рождение от раба;

самопродажа;

женитьба на рабе;

ключничество;

преступления – «поток»

«разграбление»;

злостное банкротство;

бегство закупа и плен.

После князей самой привилегированной социальной группой считалось боярство.

Слово бояре имело то более узкое, то более широкое значение. Часто объемлет оно все, что стоит выше простонародной массы и городского купечества. В этих случаях под ним разумеются не только "бояре думающие", но и "мужи храборствующие" весь наличный состав "княжих мужей", кроме отроков и челяди. Но понятие о княжой дружине сильно расширилось к концу XIIв. Оно включает влиятельные верхи общества и всю военную силу княжения. Дружина разделилась на княжой двор и боярство, крупное и рядовое. В дальнейшем, слово бояре укрепилось в Московской Руси за высшими разрядами, в западной – за низшим слоем военного люда. Но исторический и корень общий – в княжой дружине. Бояре составляли первый класс общества – аристократию. Они принадлежали, по происхождению своему, к знаменитым фамилиям в обществе и составляли коренное, старшее население городов; они же были главными землевладельцами – собственниками. Бояре проживали в посадских улицах и были членами уличанских общин; поэтому их интересы были тесно связаны с интересами той городской общины или улицы, к которой принадлежал их род.

В древнем русском обществе купцы принимали участие в общественных делах и пользовались почетом даже от чужеземцев. Купцами на Руси были славяне и скандинавы. Купеческий класс уже тогда имел свое определенное устройство, свои сословные интересы. Купцы составляли свои общины (сотни), которые имели своих выборных старост (сотских). Общинный характер купечество сохраняло не только дома, но и во время торговых разъездов по чужим землям: для безопасности торговля велась не иначе как караванами. Члены этих торговых общин были соединены клятвой (ротой) и назывались ротниками; их караваны носили название дружины, а караванные начальники – старосты.

В дореволюционной исторической литературе господствовало мнение, что слово «смерды» означает всю массу сельского населения. Однако существовала точка зрения, что это социальная группа, находившаяся в особой зависимости от князя (Лешков). Не только Русская Правда равняет смерда с холопом, признавая его в то же время свободным и ограждая его личность, но и летопись дает несколько примеров той печати зависимого, приниженного положения, какое характерно для смердов. Из совокупности данных ясно одно: смерды – сельское население, земледельческое, противополагаемое горожанам. Хозяйственную связь смердов с княжим двором осторожнее представлять себе основанной не на поземельных отношениях, а на системе повинностей, которыми они тянули к княжому хозяйству и которая стала источником и исходным пунктом позднейшего «окняжения» их земли.

Люди, не имеющие определенной доли общинной земли или не причисленные ни к какой общине, назывались изгоями. Они оставались в этом положении до тех пор, пока не получали определенной доли земли и не причислялись к какой-либо общине. Историки русского права согласны в признании первоначальным и типическим значения изгоя как вышедшего из неволи холопов, живущих в селах, жертвуемых князем церкви.

Закупа одна статья Русской Правды назвала наймитом. Положение закупа в чужом хозяйстве обрисовано довольно отчетливо. Закуп «ролейный» пашет хозяйскую пашню, получая от господина плуг и борону, смотрит за скотом, исполняет «орудье», на какое пошлет его господин. В общественном отношении закуп стоит на скользкой грани между свободой и рабством. Закуп находится под охраной общего права. Он может искать судебной защиты от обид господина, в плате за побои равен свободному, огражден от продажи в холопы и от залога в обеспечение долга господина. Но гражданское положение его, несомненно, принижено его бытовым состоянием. Только «в мале тяжи, по нужи» допустимо свидетельство закупа на суде: в этом он приравнивается к боярскому холопу-тиуну; и господин может бить его «про дело». Наконец, в случае совершения закупом кражи господину предоставлено на выбор или уплатить за украденное и взять себе закупа в холопы, или продать его на сторону. Отношения между господином и закупом основаны на договорном обязательстве.

Первые дошедшие до нас памятники русского законодательства мы находим в договорах Олега и Игоря с греками. Сначала обратимся к Олегову договору 911 года. Начнем со статей, относящихся к уголовному праву (2,3, 4, 5 и 12). Вторая статья договора свидетельствует, что при разборе обид и преследовании преступников уже не допускалось самоуправство. На суде главным доказательством и основанием обвинения считалось поличное. Впрочем, закон допускал и спор против улик. Так, обвиняемый мог отвести улики и подтвердить свое требование клятвой. Если после розыска оказывалось, что клятва была дана ложно, то обвиняемый подвергался особой казни. Таким образом, в числе судебных доказательств того времени кроме поличного мы находим клятву или присягу и розыск, может быть допрос свидетелей. Если убийца скрывался, то ближние убитого получали имение, которое по закону принадлежало убийце, и не могли брать имения, принадлежащего жене.

Четвертая статья согласуется со всем последующим русским законодательством, где личные обиды оценивались денежными пенями.

Пятая статья договора допускает самоуправство в отношении вора только в том случае, если преступник был вооружен и оказывал сопротивление.

Законы гражданские. Закон признавал раздельность имущества мужа и жены. В одиннадцатой статье договора изложен порядок наследования по завещанию и по закону.

Договор Игоря 944г. Сравнивая закон о ворах по обоим договорам, мы находим, что в Игорево время этот закон подвергся значительной перемене. Вместо римского вчетверо, которое положено по Олегову договору, по Игореву договору вор обязывался платить только вдвое, т.е. возвратить украденную вещь с придачей ее цены.

По содержанию устав Владимира «О судей церковных и десятине» делится на 4 отдела. В первом изложено правило о сборе десятины для церкви: десятая часть судебных доходов князя; десятая часть торговых пошлин, собираемых в казну князя; десятая часть доходов от княжеских домов, стад и земли. Эти правила для церковной десятины послужили образцом и для следующих князей, которые, впрочем, в своих изданиях церковных уставов не строго следовали Владимирову уставу, а изменяли его по обстоятельствам и по своим отношениям к церкви.

Второй отдел, в котором заключаются правила о церковных судах, составлен по византийскому Номоканону. (О десятине в византийском Номоканоне нет и упоминания, и Владимир, вероятно, заимствовал правила о церковной десятине из узаконений западной церкви). Церковному суду по уставу Владимира подлежали: все преступления и тяжбы по делам семейным; чародеи, колдуны и пр.; язычники; оскорбители церкви; все дела, касавшиеся людей, подведомственных церкви. Владимир, желая как можно резче отделить своих подданных-христиан от подданных-язычников, узаконил, чтобы во всех даже и в светских судах, вместе с княжескими судьями участвовал в суде и митрополит или его наместник, который бы пояснял то или другое дело в духе христианского учения.

В третьем отделении Владимирова устава находятся правила о надзоре церкви за торговыми мерами и весами. Эта часть устава взята прямо из византийского законодательства, которое поручало епископам смотреть за торговыми весами и мерами, хранить их образцы и отвечать и за их исправность.

В четвертом отделении говорится о людях церковных, т.е. о лицах находившихся в ведомстве церкви: все духовенство с семьями; паломники и рабы, отпущенные на волю; все престарелые, вдовы, сироты; гостиницы, больницы и лекаря. Таким образом, дела, касавшиеся веры и нравственности, а также и все дела лиц, находившихся в церковном ведомстве, судились чисто церковным судом; но если в каком-нибудь деле был замешан с церковным человеком и не церковный, а таком случае они судились общим, смешанным судом.

Значение устава. Как первый устав, определивший отношения русской церкви к обществу, он в основных своих положениях считался образцом для всех уставов последующего времени вплоть до 18 века. Отношения новообращенного русского общества к Греции отличны от тех, в какие становились к римской церкви западноевропейские государства, получившие от нее христианство. Вместе с христианской верой они получают от Рима и церковные и гражданские законы. На Руси после введения христианства князья по-прежнему издают законы и от Византии заимствуют преимущественно законы церковные.

Судный закон помещен в Софийском временнике рядом с Русской Правдой под заглавием: «Закон судный людем» – издан Владимиром. Источники 6 правила Василия Великого, кодексы Феодосия и Юстиниана, Базилики или царские книги; Прохейрон Василия Македонянина и сына его – Льва Философа; правила святых отцов и даже некоторые из законов Моисея.

СЗ разделяется на 32 главы, но это деление принадлежит уже позднейшему времени.

В начале СЗ помещено узаконение императора Констанция против язычников. Затем следует ряд статей о порядке суда, о свидетелях и других судебных доказательствах. В них заключаются важные нововведения относительно суда. Особенно важно узаконение о свидетелях, как о главном судебном доказательстве. Определяет, во-первых, что всякая жалоба на суде должна быть подтверждаема свидетелями, и что нельзя начинать иск по такому делу, которое не может быть подтверждено свидетелями. Это совершенно новое узаконение на Руси, потому что по договорам Олега и Игоря в суде как доказательство требовалось поличное и рота. Т.о., с СЗ на Русь проникли некоторые формы византийского законодательства. Впрочем, СЗ не отвергает и других форм суда – суд Божий или судебный поединок.

Во-вторых, СЗ, согласно с византийскими законами, требует, чтобы в свидетели на суде принимались люди, заслуживающие доверия, и чтобы число их было в большой тяжбе 18, а в малой от 3 до 7; требует, чтобы свидетели на суде пользовались доверием и назначает наказание за ложное свидетельство. Все эти положения прямо заимствованы из кодекса Юстиниана или из Эклоги Льва Философа. И еще: рабы не должны допускаться к свидетельству, свидетелями должны быть очевидцы и свидетелей необходимо приводить к присяге или роте.

СЗ представляет ряд узаконений по гражданскому праву. Здесь 1-е место занимают узаконения относительно семейного права, а именно: налагает телесное наказание тому, кто имеет двух жен или женится на родственнице; запрещает расторжение брака и назначает страшное наказание тому, кто расторгнет брак насильственной смертью (сожжением).

Далее в СЗ следуют узаконения о наследстве (поровну), о завещаниях и об опеке.

К узаконениям СЗ по праву гражданскому относятся узаконения о договорах поклажи (отдачи чего-нибудь на сохранение), займа или ссуды.

СЗ содержит ряд узаконений уголовному праву.

Отличительные черты Устава Ярослава о судах церковных состоят в следующем: отделяет в своем уставе церковный суд от светского. 1.По Владимирову уставу на церковном суде должен был присутствовать княжеский тиун, а на светском – епископский наместник; у Ярослава же этого нет. 2. Владимир старался распространить церковный суд на все виды дел. Ярослав допускает церковный суд только над делами, касающимися церкви, нравственности и семейных отношений. Причем приводить в исполнение приговор церковного суда он предоставляет гражданской власти. Церковному суду мог налагать только духовные наказания (не как в Западной Европе). 3. Ярослав исключает из ведения епископского суда над людьми церкви уголовные дела. 4. Владимир в своем Уставе нигде не определил наказаний за преступления, очевидно предоставляя церковным судьям руководствоваться Номоканоном; Ярослав же везде заменил телесные наказания Номоканона денежными пенями.

Русская Правда – отличается чисто русским характером. Ученое открытие РП принадлежит Татищеву – отыскал в одной из новгородских летописей ХУ века. Впервые издана Шлецером в 1767 году. Вызывала много споров. Древнейшая часть РП является записью более старых норм, сделанной при князе Ярославе Владимировиче (ст.1-18). За ней следует Правда Ярославичей, то есть сыновей Ярослава. Пространная редакция более сложна по составу и включает множество княжеских законов, изданных между серединой Х1 и началом ХШ вв., не систематизированных и хронологически перемешанных.

Содержание Ярославовой Правды. Законы делятся на три отдела: первый содержит в себе узаконения об убийстве, второй – о личных оскорблениях, третий – о делах по нарушению прав собственности.

Первому вопросу у Ярослава посвящена одна первая статья. Из этой статьи видно, что в делах об убийстве и в Ярославово время основным законом была месть. По закону Ярослава месть ограничивалась степенями родства - только ближайшие родственники убитого могли мстить убийце. Если по Олегову договору все имущество убийцы без изъятия следовало ближайшим родственникам убитого, хотя бы и у самого убийцы оставались дети. По Ярославовой Правде не все имение достается родственникам убитого, а лишь определенная пеня, смотря по общественному состоянию убитого. Следовательно, РП не уничтожает частного, личного характера наказания. Во время Ярослава все убийцы были одинаково виновны и одинаково подвергались мести родственников, которые не заботились о причинах и побуждениях, которые были мотивом к убийству, а довольствовались одним простым фактом.

Второй отдел Правды содержал в себе узаконения о личных оскорблениях. Он состоит из 8 статей, в которых разбираются разного рода побои, и определяются наказания за них. Личным оскорблением тогда считались только побои, а оскорбление словами – нет.

Во всех этих статьях закон, как и при Олеге, поддерживает права мести. Очевидно, эти статьи были изданы в отмену статей Судного Закона несогласных с духом общества. Но влияние СЗ было так сильно, что Ярослав не мог уже вполне отрешиться от византийского права и обратиться к старым русским обычаям. По старым русским обычаям в делах по личным оскорблениям судебными доказательствами были знамение (знаки от побоев) и рота. Ярослав отменил роту и ввел новое судебное доказательство чисто византийского происхождения – свидетелей или видоков. Ярослав оставил роту только в одном случае – если обиженный был варяг или колбяг. Это вероятно потому, что ни в Скандинавии, ни в Померании не было введено христианство.

Третий отдел Ярославовой правды заключает в себе узаконения по делам нарушения собственности. Восемь статей сюда относящиеся могут быть разделены на два разряда. Первые говорят о наказании преступников, а вторые – излагают порядок судопроизводства по делам нарушения права собственности. Закон, в случае нарушения права собственности, не думает об общественном наказании преступника, а только взыскивает с него за обиду, помогает частному лицу восстановить право, взыскивая с преступника в пользу обиженного.

Определив пени и порядок суда в делах о нарушении права собственности, закон определяет те случаи, в которых нарушение права собственности не бывает преступно, не подлежит наказанию. Этих исключительных случаев два. Во-первых, когда раб ударил свободного человека, то обиженный мог безнаказанно убить его. Второй случай состоял в том, что кто, взявши с дозволения хозяина оружие или платье, испортил бы его, то, по закону Ярослава, пени он не платить, а должен был отдать только цену вещи. (ст.18 Ак.сп.).

Эти узаконения показывают, что РП составлена по исконным русским обычаям, основанным на общинном начале, хотя и не без влияния СЗ. А с другой стороны, те же узаконения свидетельствуют, что данный памятник именно та судно-льготная грамота, которую Ярослав дал новгородцам в благодарность за усердную помощь в войнах его со Святополком. Поскольку во всей грамоте нет и упоминания не только о судных пошлинах князю, но и о каком-либо участии князя в судных делах – во всей грамоте мы видим, что суд по всем делам принадлежал обществу, миру, а не князю. Конечно, это была привилегия только новгородцам, а не общий порядок суда на Руси. Князья были призваны судить и рядить и это право всегда за ними оставалось.

Устав Ярослава о вирных уроках свидетельствует о том, что виры составляли главный доход князя, что зафиксировано и в летописях. По свидетельству Ярославова устава, виры собирались для князя самим обществом и князь в известные сроки посылал своих вирников для их получения. Доходы дружинников от управления не были произвольными поборами, а с достаточной точностью определялись самим законом. При вирнике был официальный служитель, называемый переда. Кроме кормления вирников, были строго определены доходы мостников. По ярославову уставу о мостниках, мостник получал по одной ногате в неделю, и сверх того после каждой починки моста или городьбы – по 1 ногате.

Правда сыновей Ярослава – через 17 лет после смерти Ярослава пополнение его Правды. Новая Правда ограничивалась тоже одними уголовными постановлениями и подразделяется на три отдела. Первый, состоящий из 11 статей, заключает в себе узаконения о преступления против лица; второй, состоящий из 13 статей, заключает в себе узаконение по делам о нарушении прав собственности; третий – из 2 статей – говорит о суде и судебных пошлинах.

В первом отделе основным началом служит полная отмена мести и замена ее денежными выкупами. В Правде сыновей рассматривается и сам мотив преступления, принимается во внимание не только факт, но и воля преступника - если совершил преступление с умыслом, отвечал за преступление один, без пособия общины. Вторая статья определяет, когда виру платило общество. Это имело место в трех случаях: 1) когда убийство было совершено в разбое, 2) когда убийцы не было налицо и 3) когда его не находили. Под именем разбоя тогда понималось не то, что теперь, т.е. нападение на человека с целью ограбить - это называлось тогда грабежом; под именем же разбоя разумелась драка, возникшая вследствие ссоры, нечто вроде западной дуэли. Чтобы отомстить за невыносимое оскорбление в то время существовал такой обычай: оскорбленный, набрав ватагу своих приятелей, приезжал в дом обидчика, бил и колотил, что попадалось под руку, и если в этом случае совершалось убийство, то оно называлось совершенным в разбое. Община могла даже отказать в выдаче убийцы. Вервь платила виру лишь за тех, кто был связан круговой порукой.

Раб тогда считался вещью, а не лицом, и потому за его голову не полагалось виры, а платилось только вознаграждение хозяину и особая пошлина князю, называвшаяся продажей.

Второй отдел заключает в себе статьи о нарушении прав собственности. Статьи этого отдела разделяются на три разряда. В первом разряде определяется плата пени за украденные вещи, которые должен был выплатить вор, если у него не окажется налицо украденных вещей. Во втором разряде статей излагаются различные пени, которые должны были платить уличенные в нарушении права собственности. В статьях 3-го разряда говорится о мелкой краже и обозначаются цены за украденные вещи и пени или продажи за них в пользу князя. Здесь замечательно то, что продажа за мелкую кражу назначается вдвое более против цены украденной вещи; так, гусь оценивался в 30 резаней, а продажа за его покражу назначалась в 60 резаней; кроме того, если в краже участвовали 10 или более человек, то каждый из них должен был платить продажи по 60 резаней.

Третий отдел Правды сыновей Ярослава содержит статьи о суде и судебных пошлинах по уголовным делам. Сыновья Ярослава прямо отрицают законность права мести. Они заменяют месть пенями, которые в их Правде разделяются на три вида, а именно: когда общество должно платить за убийцу, когда – сам убийца и, наконец, когда пеня отменялась и убийство не вменялось в преступление.

Содержание Правды ХП века (Пространная редакция ст.1-52) во всех списках начинается следующими словами: «Суд Ярославль Володимиричь, Правда Русьская». Несмотря на такое заглавие, она, очевидно, не есть Ярославова Правда, а представляет отдельный законодательный памятник. Правду ХП столетия можно разделить на 4 отдела: в первом из них говорится о преступлениях против жизни, во втором – о личных оскорблениях, в третьем – о нарушении прав собственности, в четвертом излагаются узаконения о займах. Из этого разделения статей мы ясно видим, что памятник сей, подобно предшествующим, еще преимущественно относится к уголовному законодательству, из гражданского права в нем помещен только один отдел -–о займах.

Правда ХП века приступает к развитию юридических понятий своего времени, именно, излагает узаконения о вирах. Она, во-первых, определяет, что такое дикая вира и головщина и кто платил их. Дикой вирой называлась а) пеня за убийство, совершенное во время разбоя или когда нет налицо убийцы, или же когда община не хочет выдавать его; б) пеня за убийство, учиненное в ссоре; с) вира за убийство, учиненное на пиру явно, а не скрытно. Отличительный характер дикой виры состоял в том, что ее платил не сам убийца, а целая община, вервь, к которой принадлежал убийца, и притом община платила эту виру не вдруг, а погодно, в течение нескольких лет. Головщину, т.е. плату родственникам за голову убитого, преступник платил один, тут община не помогала ему. Община явно не терпит злоумышленного убийцу; она не только не защищает его, а напротив, исключает его из своих членов, как нетерпимого злодея, и убийство со злым умыслом считается достойным строгой кары.

Поклепной вирой называлась вира, платимая тем, на кого падало подозрение в убийстве или кого уличили в убийстве свидетели, но кто не был схвачен во время самого совершения убийства. Для полного доказательства совершенного преступления по закону требуется 7 свидетелей, ежели истец будет русский, а ежели варяг или другой иноземец, то достаточно 2 свидетелей. В ХП веке уголовное дело разбиралось только тогда, когда были истцы по этому делу, т.е. процесс был чисто обвинительный.

Отдел о личных оскорблениях замечателен для нас в том отношении, что в нем разбирается не один факт, а также и мотив факта или воля совершившего преступление.

Третий отдел о преступлениях против прав собственности представляет много нового о порядке суда и следствиях по этим делам, что тогда известно было под именем свода. В настоящем памятнике, по-первых, поручительство и пятидневный срок отменены; во вторых, последствия свода выражены довольно определенно, тогда как у Ярослава они вовсе опущены. В настоящем памятнике прямо сказано, что найденный посредством свода настоящий тать должен платить хозяину украденной вещи и все то, что пропало вместе с ней. Далее настоящий памятник полагает границы сводам, именно: в одном городе свод должен производиться до конца, т.е. пока не отыщется настоящий тать; но если свод придется вести по разным городам и деревням, то по новому закону истец идет только до третьего свода, и третий … должен заплатить истцу деньги, а с самой украденной вещью, или лицом, идти до конца свода. Наконец, в заключение этого отдела сказано, что продажа или пеня за татьбу налагалась только тогда, когда тати были люди свободные; ежели же тати были рабы, то на них как на несвободных не налагались пени, а только господа их платили вдвое против украденного. Это совершенно новый закон, не известный ни Ярославовой Правде, ни Правде сыновей Ярослава.

Четвертый отдел Правды ХП века составляют законы о займах и процентах. Отдел этот, как и предшествовавший, начинается статьей Ярославовой Правды о взыскании долгов. Освободила купцов от представления свидетелей: суд, по новому закону, принимал купеческие иски по долгам и без свидетелей, только ответчик или должник должен был очистить себя клятвой, если отпирался от долга. Во-вторых, настоящее узаконение освобождает от представления свидетелей, когда кто свои вещи или деньги отдает на сохранение; по новому закону в случае спора приниматель очищал себя присягой и тем оканчивал дело.

В настоящем отделе Правды ХП века помещены две совершенно новые статьи о процентах. 46 статья - проценты назначались при свидетелях и чтобы кредитор сверх условленных процентов не требовал новых.

Таким образом, Русская Правда ХП века, представляет, с одной стороны, постепенное развитие Правды Ярославовой и Правды сыновей Ярослава, а с другой – дает несколько статей, не известных ни Правде Ярослава, ни Правде сыновей его и показывающих, что в русском законодательстве в ХП веке мало-помалу стали вводиться юридические обычаи общества, которым, таким образом, сообщалась обязательная сила закона.

Устав Владимира Мономаха (ст.53-121 ПП). Первый отдел может быть разделен на две части. В 1-й говорится о кредите вообще, а во 2-й – о кредите, когда для обеспечения долга должник представлял свою личность, свою свободу и в случае неуплаты делался рабом кредитора. Говоря о кредите вообще, Мономах издает новые законы о процентах; он хотя и не уничтожает процентов, но устанавливает, чтобы взявший два раза третные проценты, довольствовался одним возвращением капитала. Во-вторых, Мономах обращал внимание на неоплатных должников, разделив их на несчастных и виноватых. Первых он защищает от притеснений кредитора, рассрочивая их долг на годы, а вторых отдает на произвол кредиторов. Далее у Мономаха сказано, как удовлетворять кредиторов из имения несостоятельных должников. Первое место принадлежало иногородним кредиторам на том основании, что они как чужеземцы могли не знать о состоянии того, кому давали кредит; второе место принадлежало князю, а третье кредиторам, живущим в одном с должником городе, причем бравшие большие проценты лишались права получить капитал.

Вторая статья кредитных установлений Мономахова устава относится к кредиту под залог личности или свободы. Такого рода должники носят в Мономаховом уставе название закупов и разделяются на два разряда: 1) на закупов в кунах или серебряников, т.е. взявших в долг деньги и 2) на закупов ролейных или крестьян, т.е. живущих на чужой земле. Закуп в деньгах признавался свободным человеком и пользовался правами лица; он не продавался, а закладывался и удерживал за собой личные права, чем отличался от раба. Прав личной свободы он лишался в том, случае, если убегал от хозяина, от заимодавца, не платя денег; тогда он становился обельным холопом. Ролейный закуп, если он ничем не был обязан хозяину, кроме как землей, то всегда мог уйти от него свободно; но так как он обыкновенно, кроме земли получал еще различные вещи, то закон налагал на него известные обязанности относительно заимодавца. Вместе с этим закон устанавливал несколько правил, чтобы заимодавец не притеснял закупа. Наконец, в настоящем отделе помещено узаконение о том, как взыскивать с закупа за его преступление. Закуп, хоть и пользовался правами лица, но не был вполне свободен и самостоятелен в среде общества, а зависел от заимодавца, поэтому закон предоставляет на волю хозяина – заплатить ли за него пеню, следуемую с него за преступление, или продать закупа для уплаты пени.

Второй отдел говорит о личных оскорблениях. Холопа либо бить, либо взять плату за безчестье. Обязательно предоставить свидетеля.

Третий отдел – о преступлениях против собственности – вирный порядок перенесен с преступлений против жизни на преступления против собственности.

Четвертый отдел Мономахова устава занят изложением правил судопроизводства и сбора судных пошлин. Относительно судопроизводства особенное внимание обращено на свидетелей. Свидетели еще по Ярославовой Правде признавались как необходимое судебное доказательство, но прежние законодательные памятники не определяли качества свидетелей. Закон Мономаха свидетельствует о важном нововведении в судопроизводстве – о введении письменности, ибо в числе вирниковых служителей уже упоминается писец, записывающий дела, тогда как прежде метельник делал только метки на бирке - сколько взято судных пошлин.

Узаконения после Мономахова устава. За Мономаховым уставом в Русской Правде помещен новый законодательный памятник. Относительно времени можно сказать, что он издан или во 2-й половине ХП или в 1-й ХШ века. Новый устав состоит из 17 статей; его можно разделить на три отдела. В первом говорится о преступлениях против собственности, во 2-м – о преступлениях против лица, а в 3-м – о судопроизводстве. В настоящем памятнике в 2 раза убавлена судебная пошлина князю за убийство женщины. Здесь же говорится об испытании железом. По мнению автора, на Руси это не ордалии, а простая пытка.

Законы Русской Правды о наследстве. За Мономаховым уставом в Русской Правде был помещен сборник законов о наследстве. В первых двух статьях говорится о различии наследования у смердов и у бояр или, лучше сказать, у общинных и частных поземельных собственников. Так, смерду могут наследовать только сыновья его, а боярину, напротив, сыновья и дочери. Братья, дяди, племянники и другие родственники не имели права на наследование и имение боярина, если у него не было ни сыновей, ни дочерей, а у смерда только сыновей, считалось выморочным.

Во втором сборнике узаконений о наследстве разрешаются следующие вопросы: во-первых, имеют ли незаконнорожденные дети права наследования, равные с законнорожденными? По этому памятнику дети незаконные, прижитые с рабой, хотя и не пользовались наравне с законнорожденными детьми правами наследования имущества отца, но зато получали, как наследство, от свободного отца свободу вместе с матерью. Жена могла завещать свое имущество кому хотела, как сыновьям, так и дочерям; если же она умирала, не объявив своей воли, то долю ее имущества брал тот, в доме кого она жила и умерла, без различия – был ли это сын или же дочь. В третьих, в настоящем памятнике определяется порядок наследования детьми от двух отцов и одной матери. Дети разных отцов наследовали каждый своему отцу. Они делились при свидетелях, которые знали имение обоих отцов и при которых имение первого мужа их матери было сдано на руки второго для сохранения.

Законы о холопстве. В первом отделе говорится о том, в каких случаях свободный человек признавался полным холопом или обельным рабом. 1) когда кто купил человека на торгу или в другом месте, хотя бы за ½ гривны или за ногату, при свидетелях (а человек при этом промолчал); 2) когда кто вступал в брак с рабой, не договорившись с хозяином о своей свободе; 3) когда свободный человек добровольно принимал должность тиуна или ключника у известного господина, также не договорившись с ним о своей свободе.

Второй отдел излагает узаконения «о беглых холопах». Здесь, во-первых, узаконяется, если холоп убежит, а господин об этом побеге объявит, и потом услышавший об этом приютит холопа, тот подвергался пени – за раба в 5, а за рабу в 6 гривен; во вторых – кто переймет холопа получит от господина вознаграждение одну гривну, а если отпустит – обязан заплатить – за раба 4, за рабу – 5 гривн. Настоящие узаконения сильно ограждают права собственности в отношении к рабам. Но, ограждая права собственности на раба, новый закон в то же время ограничивает самоуправство господина.

Третий отдел законов о холопстве содержит в себе статьи об обязанностях господина отвечать за своего холопа (отдавать долги, имел полное право собственности на все заработки холопа, платить за все убытки). Все законодательство о холопах построено на одной идее – именно: холоп есть вещь господина. Но в то же время тогдашнее законодательство, идя от другой идеи, от той, что свободный человек ничем не должен был стесняем, пришло к тому заключению, что не следует препятствовать переходу свободного человека в холопы.

Процессуальное право. Крупные землевладельцы-бояре постепенно приобретают все большую независимость от князя и становятся настоящими «государями» в своих вотчинах, присваивая функции управления и суда. Князья должны были признать за ними соответствующие права. К личному иммунитету, то есть, неподчинению суду местных княжеских агентов, затем присоединилось право суда и дани в отношении зависимого от вотчинника населения. Источники не дают указаний об организации вотчинного суда. Можно полагать, по аналогии с организацией княжеского суда, что боярин отправлял в своих вотчинах суд либо лично, либо через своих тиунов и отроков.

Церковь имела свой суд не только в делах чисто церковных, но и в гражданских. По Номоканону и по уставам Владимира, Ярослава и других князей гражданскому суду церкви принадлежали почти все дела семейные, как то: браки, разводы, суд между родителями и детьми, дела по наследству и по опеке, утверждение духовных завещаний и раздел наследственных имуществ, а также дела по преступлениям против нравственности и церковных постановлений. Для производства всех этих дел при епископах были особые суды, состоящие из духовных и светских судей, какими были владычные десятильники и наместники. Первые разъезжали по областям, подведомственным епископу, и в своих объездах чинили суд и управу, а также собирали пошлины и дани для епископа; владычные же наместники постоянно жили в городах, подчиненных епископской кафедре, и чинили там суд и управу по всем делам, принадлежащим церковному суду. Кроме этого суда церкви принадлежал суд по всем делам, как гражданским, так и уголовным, когда подсудимые были лицами или учреждениями, состоящими в ведомстве церкви.

Русская Правда описывала особые формы досудебного установления отношений между потерпевшим и предполагаемым ответчиком. Это так называемый «свод» и «гонение следа».

«Свод» состоял в отыскании истцом надлежащего ответчика путем «закличи», свода в тесном смысле и присяги. Свод в тесном смысле слова начинается в случаях: а) если вещь обнаружена у кого-либо до закличи, б) если вещь найдена до истечения 3 дней после «закличи», в) если вещь найдена не в своем городе (или «миру»).

«Гонение следа» описано в Пространной Правде как отыскание преступника, не пойманного на месте преступления, по оставленным следам. Здесь закон исходит из предположения, что там, куда приводит след, находится преступник. Если след терялся на большой дороге или в пустой степи, розыски прекращались. Если следы приводили в ту или иную вервь, на нее ложилась обязанность самой отыскать преступника и выдать его властям. В противном случае она платила так называемую «дикую виру».

И свод и гонение следа были некогда способами коллективной самопомощи соседских общин, требовавших участия большого числа близких потерпевшему людей.

Процессуальными методами считались: поединок (не упоминается в РП); ордалии; рота (спор, битва) – аналогично присяге, но не совсем, вроде клятвы; присяга; свидетели – послухи и видоки. Более обоснованным кажется взгляд, по которому видок есть простой свидетель в современном смысле (очевидец), а послух – пособник, на которого «послался» истец или ответчик. Процессуальная роль последнего иная, чем свидетеля, гораздо более активная. Послух обязан был явиться в суд – неявка его влекла проигрыш тяжбы стороной, сделавшей на него ссылку. Если послухи обеих сторон покажут согласно со словами тех, кто их поставил, послухи идут на роту. Все описанное дает понятие о судебном процессе, как тяжбе сторон перед князем или поставленными им судьями, независимо от предмета спора: в эпоху РП уголовный и гражданский процесс не различались. Можно сказать, что каждый «иск» являлся, в сущности, «обвинением»: всякое притязание носило деликтный характер.

Несомненно, что в делах о преступлениях, затрагивавших интересы власти, князья применяли более активные формы производства. Еще Владимир Святославович ввел по совету епископов смертную казнь за убийство, носившее разбойный характер. Несомненно, что отыскание в таких случаях преступников требовало розыскных действий власти, заинтересованной в раскрытии преступлений.

Отношения между рядовыми членами городской и сельской общины совсем не интересуют Правду – она подходит к общине –верви извне, рассматривая ее как некое целое, входящее в систему судебной администрации и противостоящее вместе с тем княжому мужу и его привилегированной собственности на землю и холопов. Внутри же самой верви действует старое обычное право, за исключением особо тяжелых преступлений, выносимых на княжой суд.

Дата добавления: 2015-08-13