Глава 36. Стефан застонал от невыносимой боли во всем теле и попытался подняться на ноги

Стефан застонал от невыносимой боли во всем теле и попытался подняться на ноги, когда понял всю бесплодность своих попыток. Хотя конечно же плоды у его стараний наблюдались: кровь из глубокой раны в животе бодро заструилась на пол подвала, где вязкой лужицей темно-бордового цвета растекалась по щелям между половицами. Но не это на данный момент беспокоило вампира больше всего, и даже не деревянный кол, который в буквальном смысле этого слова пригвоздил его к стене, а разом выживший из ума старший брат. Ведь именно он приложил руку к содеянному.

Тихий шорох в какой-то паре метров заставил юношу обернуться, о чем он практически тут же пожалел. Жалкая тварь, до этой поры лживо называвшая себя его родным братом, тащила на руках бесчувственное тело Франчески. Единственное, что могло лишь в самой незначительной степени обрадовать младшего Сальваторе, так это видимая целость и невредимость девушки. Судя по всему, она просто находилась под действием Силы, потому что когда ее лицо осветила небольшая тусклая лампочка, одиноко болтающаяся у самого потолка, на нем явственно стала заметна легкая полуулыбка, еще больше подчеркивающая неземную красоту ее обладательницы.

- Красивая, правда? – хрипло поинтересовался Дамон как будто совершенно чужим голосом, а затем надсадно прокашлялся.

- Ты…лицемерный…и…жалкий…ублюдок, - со смехом выдавил из себя Стефан, однако на самом деле готов был надрывать горло в крике до тех пор, пока из мышц не исчезнет эта невыносимо жаркая боль, поедающая его организм изнутри. - …братец.

- Оу, дядя Стефан, ты меня с кем-то спутал, - засмеялся во всю мощь легких сын Катрины, которому до смерти надоело притворяться тем, кем он на самом деле никогда не будет.

- Что? – почти спокойно переспросил юноша, не поверивший своим ощущениям. У его брата окончательно съехала крыша? Какой еще «дядя Стефан»?

- Черт, не люблю все эти родственные сопли-слюни, но позволь представиться, дорогой дядюшка, - еще больше развеселился Дамон, получая неимоверное количество удовольствия от дебильно-непонимающий физиономии «травоядного» вампира. Кажется, мыслительный процесс у брата его отца был сильно заторможен, а может, все дело в коле, пропитанном вербеной?

Аккуратно и бережно усадив у стены свой главный на сегодняшний день трофей, мужчина провел кончиком указательного пальца по подбородку девушки, слегка коснулся уголков чуть приоткрытого рта и с трудом подавил рвущийся наружу львиный рык. Он даже представить себе не мог, насколько отцовская подружка придется по вкусу. И сам не заметил, как махнул рукой на Елену, злосчастное чувство мести и малышку Кэролайн, которой еще утром готов был признаться в любви. Правда, пока лишь на время. Ровно на тот отрезок вечности, что понадобится ему для знакомства со зверски темпераментной дамочкой.

- Похож, да? – хищно осклабился он в сторону Стефана, нехотя отнимая взгляд горящих огнем темно-карих глаз, которые в блеклом свете подвала действительно казались черными. – На своего отца.

- КОГО? – на секунду позабыл вампир о любых болевых ощущениях, с открытым от удивления ртом наблюдая за настороженным приближением вроде как родного брата, хотя четкой уверенности у него уже не было.

- Ох, тебе надо бросать душить кроликов, - озабоченно посоветовал Сальваторе, присаживаясь на корточки возле истекающего кровью дядюшки. А он неплохо приложился! – Туго соображаешь. Или ты не знал, что у Катрины и Дамона был ребенок? Разве папа обо мне никогда не рассказывал? Не делился фото из семейного альбома? Нет? Позволь же узнать, дорогой мой дядя Стеф, почему? Может, потому что ему было наплевать на меня?!

Начав говорить удивительно бодрым и пропитанным вежливостью голосом, к концу последнего вопроса парень впал в какую-то безотчетную ярость и что есть силы врезал кулаком по изрезанному печатью недопонимания лицу.

Голова юноша безвольно мотнулась влево, что только добавило еще больше болевых ощущений к уже сложившемуся букету из медленно и мучительно покидающей организм Силе, которой с каждой соскальзывающей с кола каплей крови становилось все меньше и меньше, панического страха за лежащую неподалеку девушку и животного ужаса от осознания участи Елены. Кем бы ни был сидящий перед ним вампир, он уже точно не являлся его братом.

- Еще раз тронешь его, тварь, - слабо прошептала Фрэнки, силясь открыть слипающиеся от бесконечной усталости глаза. – Я тебя на ремни порежу. ПОНЯЛ? – властно и очень агрессивно спросила она, каждой клеточкой своего тела ощущая плавающую вокруг боль любимого мужчины.

- Кажется, не очень, - мгновенно пришел в себя Дамон, переключая все свое внимание на медленно приходящую в сознание девушку. – Может, объяснишь доходчивее?

И приблизился почти вплотную раньше, чем она успела понять смысл его игривого вопроса.

- А ты смелая, детка, - восхищенно пробормотал вампир, с интересом наблюдая за ее титаническими усилиями в борьбе с собственной Силой. – Или очень глупая, во что лично мне верится с трудом.

Она постаралась не обращать внимания на чересчур насмешливый тон, шаг за шагом выстраивая мощный барьер между собой и… Ей не удалось понять до конца, кто находится рядом, поэтому от любви к конкретике на время пришлось позабыть. А вот способности этого…допустим, бессмертного, ее впечатлили. Управлять себе подобными умели очень немногие, однако он неплохо с этим справлялся.

- Кто ты? – решила завести Франческа беседу на отвлеченную тему, в надежде выиграть пару столь необходимых ей лишних секунд. – Уж не Мисао ли заглянула на огонек в чужом обличье?

По комнате разлился громкий заливистый смех, отзвуки которого ржавыми иглами с тупыми наконечниками вонзались в сердце. Видимо, она сморозила какую-то очень забавную глупость.

- Открой, пожалуйста, глаза, - поразительно вежливо попросил мужчина, едва ощутимым движением руки заправляя ей за ухо мешающие тщательному осмотру вьющиеся прядки волос.

Как бы отчаянно она не старалась сопротивляться, все оказалось напрасным. Веки очень послушно поднялись вверх, а острое зрение подметило сразу несколько отвратительных деталей: у него удивительно красивые темно-карие глаза, лишь отдаленно напоминающие глубокий и выразительный взгляд черных очей Дамона; великолепная улыбка, сияющая в пол лица, точно солнце на бескрайних просторах чистого летнего неба; и забавная сеточка мелких морщин пролегает от уголков губ, сообщая миру о любви этого парня к искреннему смеху.

- Что это, черт возьми, значит? – ошалело захлопала Фрэнки ресницами, желая проморгать оптический обман. – Кто ты такой?

- Действительно невежливо с моей стороны скрывать свое имя, - еще шире разулыбался юноша, с самым невинным видом опускаясь рядом с девушкой на колени. – Дамон Сальваторе, - галантно целуя изящную ладонь с длинными тонкими пальцами, унизанными кольцами, представился он, а потом негромко добавил, - Младший.

- Дамон? – на всякий случай переспросила итальянка, отгоняя подальше мысль о головокружении. Она как бы машинально подняла свободную от хватки мягких пальцев руку и провела ею по его щеке, надеясь тем самым уловить хоть одну мысль ее обладателя. И тут же забыла о любом проявлении коварства, потому как кожу обожгло теплом, а скорее даже жаром. Да быть того не может! – Ты – человек?

Только крайней степенью изумления девушка могла объяснить свое неуместное на данный момент поведение и граничащее с идиотизмом любопытство, однако сомнений быть не могло – бессмертные не обладают таким четко работающим сердцем, не могут похвастаться пламенным румянцем, который присутствовал на щеках этого красавчика… А еще они не могут входить в чужой дом без приглашения, о чем вампирша вспомнила в первую очередь. Ее приятель сделал все от него зависящее, дабы оградить свою принцессу от посягательств других кровопийц. Даже под действием Силы она не смогла бы пригласить в дом кого-то еще.

- На половину, - охотно поправил ее мужчина, целью которого было как можно больше рассказать о себе до наступления темноты. – А на половину – вампир. Родной сын твоего дружка и Катрины. Тот, кто пришел отомстить за смерть матери путем троекратного убийства.

- Спасибо за откровенность.

Кажется, она начинала понимать происходящее, за исключением некоторых ключевых деталей. У Дамона есть сын? Притом не от какой-нибудь милой и душевной леди, а от самой мадам Стервы! Что ж, многообещающее начало. Только вот что интересно…

- Нет, детка, они не виделись после превращения отца, - мгновенно ухватил суть ее размышлений Сальваторе, все это время заворожено наблюдавший за беспокойным шевелением ее губ. – Он предпочел нас заменить этой дрянью, а затем навсегда вычеркнул из жизни, точно мы были для него пустым местом.

Фрэнки кивнула на тот случай, если от нее ждали какой-то реплики, а затем принялась лихорадочно разбираться в потоке только что озвученных новостей. Допустим, ее друг и вправду обзавелся потомством еще в незапамятные времена, а по словам его отпрыска так и вовсе в бытность человеком… «Ох, какой же это все-таки бред» - отвесил емкий комментарий внутренний голос, в то время как тело напрочь отказывалось подмечать некоторые очень немаловажные детали. Например, жадноватые прикосновения рук, блуждающие вокруг бедер. Но девушка лишь лениво хлопнула наглого «сынулю» по загребущим лапкам и постаралась принять вертикальное положение, за которое пришлось бороться с подкашивающимися ногами.

Вернувшись к сути размышлений, она вдруг ощутила на своей шее горячее дыхание и совсем было уже собралась высказаться по этому поводу, когда поняла, что начинает «слышать» его. Тихо и неуверенно, как будто он пытался что-то прошептать ей.

Затем…о какой «дряни» болтал этот великовозрастный подросток? Она надеялась, что не о Елене, потому как в противном случае ей стоит в течение следующих двадцати секунд свернуть мальчишке шею, не заботясь о последствиях. Никогда прежде девушке не приходилось слышать такой концентрированной ярости, злобы и лютой ненависти в голосе. Неясным оставалось одно: как девятнадцатилетняя девочка могла разделить явно придурковатую семейку, распавшуюся полтысячи лет тому назад? Видимо, у нее сейчас лопнет голова, потому что…

- Эй, ты совсем офигел? – возмутилась итальянка, со всей силы прижатая лопатками к стене. Кажется, ей окончательно разонравилось развитие ситуации и то, с каким диким блеском в черных…черт, темно-карих глазах вампир смотрит на нее. А потом, точно по взмаху дирижерской палочки, «ожил» Стефан, все это время тщетно пытающийся привлечь внимание юноши на себя едва ли громкими хрипами и короткими обрывками нечленораздельных фраз вроде как угрожающего содержания.

Фрэнки повернула голову в сторону раненого вампира и зарычала от ярости, только сейчас вспоминая, какую тварь следует отблагодарить в первую очередь. Оскалив зубы и позволив звериному рычанию срываться с губ, она как следует вцепилась ногтями в уже совершенно незнакомое лицо и стала вспоминать о местонахождении своего любимого ножичка. К ее выразительному негодованию, на запястьях тут же сжались одуряюще теплые пальцы, а затем резко отдернули ее ладони, оставляя на обеих щеках глубокие кровоточащие царапины.

- Советую запомнить на будущее: не связывайся с вампирами гораздо старше себя, - вежливо и с улыбкой проронил Дамон сквозь плотно сжатые челюсти, мгновенно убирая с помощью Силы любые проявления возможного сопротивления. – Обычно, это очень плохо заканчивается. Тебе не нравится то, что я делаю?

Он нарочно придвинулся ближе, подушечками пальцев очерчивая контур презрительно поджатых губ, а потом громко и прерывисто рассмеялся, наблюдая за ее слабенькими попытками хотя бы сжать ладони в кулаки.

- Даже ламии рядом со мной – никто, - поделился мужчина своим давним наблюдением. – Хотя будь ты на парочку столетий старше, мы бы отменно повеселились.

«Да пошел ты!» - очень выразительно высказалась она глазами, с сожалением констатируя практически полную парализацию всех частей тела.

- У меня сегодня хорошее настроение, а потому я не стану обижаться, - продемонстрировал Сальваторе невиданные доселе джентльменские качества, ощущая в себе новый прилив вдохновения. Кажется, он уже знал, какое развлечение отнимет у него следующие два часа жизни.

Фрэнки продолжала осваивать технику убийственного взгляда, хотя не могла и сосредоточиться на объекте своей ненависти. Воздух вокруг провонял запахом человеческой крови, источник которой ей никак не удавалось определить. Она уже разобрала его на составляющие, определила кучу вкусовых подробностей, пару раз потеряла контроль над пылающей посреди глотки жаждой, но так ничего и не добилась.

Словно подслушав ее мысли, мужчина самодовольно хмыкнул и подставил правую щеку, «украшенную» двумя глубокими царапинами, из которых лениво сочилась кровь. Девушка замерла в недоумении, в то время как терпкий аромат живительной красной жидкости просачивался в легкие, заполняя собой все свободное пространство грудной клетки, и не сумела сдержаться в первую очередь из-за крайней степени злости. Коснувшись губами легкого пореза, она мгновенно отдернулась назад.

- Попробуй, - лукаво посоветовал вампир, получающий какое-то особое удовольствие от общества этой агрессивно настроенной дамочки.

Она чувствовала, что не стоит идти у него на поводу, однако сдержаться просто не сумела. Аккуратно слизнув кончиком языка каплю крови в уголке губ, Франческа блаженно закрыла глаза и, точно начала сомневаться в собственном душевном здравии, прошептала:

- Она же человеческая.

- Угу, - поддакнул мужчина. – Правда, только на вкус.

- Зачем ты здесь? – решила итальянка все-таки утолить любопытство, задним числом отмечая идиотизм ситуации. Три вампира, один из которых медленно, но верно истекает кровью усилиями другого, «тусуются» в заросшем плесенью подвале обветшалого дома, на первом этаже которого неизвестно что происходит с Еленой. А ее, во всех отношениях вменяемую бессмертную, сейчас интересуют две вещи: его измазанная кровью щека и полностью непонятное поведение. Хотя нет, даже не так… Больше всего ей хочется получить ответы на все вопросы другим способом – самостоятельно. Коснуться наконец этих скрытых мыслей, понять, почему он так похож на самого дорогого и любимого для нее вампира, собственными глазами увидеть их различия и прочая-прочая.

- Во-первых, я давно хотел с тобой познакомиться, - вновь стал он любезным. – Во-вторых, у меня кое-какие планы на очаровательную блондинку. В-третьих, я пришел кое-что вернуть моему разлюбезному батеньке. Кажется, это все, что тебе следует знать.

Фрэнки уже собиралась ответить или же вновь попытаться заставить работать размякшие мозговые клетки, но и моргнуть не успела, как слегка влажные губы оказались у нее на шее, медленно переползая на щеку. Видимо, пещерная наглость пополам со зверским самолюбием передавалась у Сальваторе из поколения в поколение, и только Стефану удалось избежать этой напасти.

Дамон сильнее сдавил в объятиях бедра девушки, заставляя ее придвинуться ближе к себе, и самым тщательным образом «прошелся» губами вдоль бархатистой кожи, планомерно добираясь сначала до ключицы, затем до подбородка, а следом и до чуть приоткрытого в недоумении рта. Его слегка позабавила ее растерянность, на смену которой очень быстро пришел концентрированный гнев. Вот только способности к сопротивлению у вампирши явно не дотягивали до уровня его «любознательности». Набрав полные легкие ее сводящего с ума запаха, он заставил Франческу ответить на свой поцелуй и сам испугался той стремительности, с которой она обвилась руками вокруг его шеи, попутно зарываясь пальцами в темные волосы.

Девушка корила себя на все лады, придумала бесчисленное множество отговорок, согласно которым ее распутность была какой-то необходимой частью коварного плана, с трудом заткнула внутренний голос, нашептывающий о присутствии Стефана неподалеку, а затем просто отдалась ощущениям. Почему? Наверное, все дело было в его фотографическом сходстве с Дамоном, хотя дурманящая нежность и довольно своеобразное проявление симпатии тоже сыграли отнюдь не последнюю роль в отхождении от моральных принципов. Она даже готова была поклясться на Библии…

Яркая и неожиданная вспышка, прорезавшая собой сознание, заставила итальянку на секунду отвлечься от своих мыслей, а надсадный и совершенно незнакомый женский голос, серебряными колокольчиками бьющий по вискам, вернул ей некое подобие контроля над ситуацией в целом.

- Клаус! Я ведь просила держать этого мальчишку подальше от меня! Убери его сейчас же! – надрывала глотку красивая молодая женщина, все это время старающаяся вырваться из крепких объятий хныкающего темноволосого мальчика лет двенадцати с болезненно бледным лицом и слегка припухшими от слез темными глазами.

Ребенок, словно почуяв скорое поражение, свалился на пол у ног разгневанной светловолосой леди, и попытался выдавить из себя некое подобие осмысленных слов: «Мамочка, пожалуйста, не уходи! Не бросай меня! Я обещаю, что больше никогда тебя не разочарую. Я буду пить кровь, слушаться дядю Клауса и играть с Роуз, как ты хочешь! Только не уходи!». К концу последнего предложения рыдания пересилили желание выглядеть сильным и мужественным, и несчастное создание зашлось криком от горя, в то время как сильные мужские руки поднимали мальчонку с пола и отводили в сторону, нашептывая что-то очень ободряющее.

- Дамон, сынок, не надо расстраивать маму, - спокойно увещевал Клаус, по-отечески заботливо вытирая все еще струящиеся по лицу мальца крупные слезы мягким носовым платком. – Она уезжает всего на несколько дней и скоро вернется за тобой. Разве тебе со мной плохо? Завтра мы сходим в парк, я покажу тебе зверей, с которыми можно будет играть. А потом мы приготовим какой-нибудь сюрприз для мамы, идет?

Глаза ребенка засветились в этот момент таким счастьем и самым искренним облегчением, что никакого ответа вампиру не потребовалось.

- Ты покажешь мне белочек? – по-детски эгоистично спросил Дамон, мгновенно забывая о своих бедах. – Дашь мне их подержать, как в прошлый раз?

- Конечно, - улыбнулся мужчина, наклоняясь. – А теперь беги спать, потому что утром я очень рано тебя разбужу. Белочки не любят показываться тем, кто долго валяется в кровати.

И чмокнул малыша в макушку, легким похлопыванием ладони направляя его к лестнице, ведущей в гостевые спальни. Однако, едва очутившись у первой ступеньки, он все же обернулся, поднес крохотную ладошку к губам, а затем отослал по меньшей мере с десяток воздушных поцелуев в сторону нарочно стоящей к нему спиной матери, и с утроенной энергией заскакал вверх по ступенькам, размеренно выкрикивая на весь дом: «Люблю свою мамочку, а завтра будут белочки!».

Фрэнки точно из глубокой сточной канавы вынырнула, когда вновь стала ощущать на своем теле щекочущие прикосновения.

- Это что было? – непонимающе уставилась она на увлеченного своим занятием вампира, силясь привлечь его внимание.

- Легкий флирт, - хищно прищурился Дамон, покрывая невесомыми, словно взмахи крыльев бабочки, поцелуями невесть как оказавшиеся обнаженными плечи девушки.

- Я не про это, - пришлось отмахнуться ей от донельзя довольной улыбки, кстати, совершенно непохожей на отцовскую. – У тебя в голове…это воспоминание?

- Что? – на первых парах недопонял юноша, а потому внимательнее присмотрелся к удивительно теплому и нежному взгляду светло-золотистых глаз. И мгновенно все понял, даже раньше, чем успел осознать, насколько огромную и непоправимую глупость совершил буквально секунду назад. Позволил какой-то девчонке, пусть и со смазливой мордашкой, хозяйничать у себя в голове! Что? Что она видела? До чего умудрилась докопаться за те пару минут, на которые он умудрился потерять контроль над собой и ситуацией в целом?! Настроение его переменилось тут же. Из милой девушки, пришедшейся по вкусу даже придирчивому сердцу, Франческа переместилась в разряд «враг народа», о чем еще сама не догадывалась.

- Воспоминание, - эхом повторила она, опуская веки лишь на миг, чтобы еще раз «увидеть» тот короткий отрывок. – Катрина и Клаус. О втором я тебе ничего не скажу, а вот первое имя мне очень хорошо знакомо…

- Заткнись! Заткнись! Закрой рот! – чуть ли не с кулаками бросился на нее вампир, распространяя вокруг липкие и обволакивающие волны Силы, пропитанные злостью. – Ты ничего не знаешь о моей матери! Ничего! Она не любила меня только из-за него! Чертовы Сальваторе! Они оба виноваты в том, что случилось! У меня никогда не было семьи! А ты знаешь, что это такое? Когда поначалу в тебе видят лишь обаятельную игрушку, которую так и хочется прижать к груди…вот только потом это чувство исчезает, сменяется безразличием, а затем и отвращением. Все понимают, что ты другой, отличающийся от большинства. Тебе не нравится кровь, а мать этим очень недовольна. Ты отказываешься убивать людей, и мама вновь разочаровано качает головой. В тебе нет жестокости, а они считают это уродством! Ты хотя бы на минуту можешь представить, что у моих развлечений были имена? Роузи, Стюарт, Робин и много еще тех, кого я не запомнил. А знаешь почему?! Потому что они были детьми! Маленькими детьми моего возраста! И я обязан был их убивать, иначе Она бы никогда не приехала больше ко мне! Клаус всегда стелился перед ней белой ковровой дорожкой, а на самом деле он меня ненавидел! Рассказать тебе о его любимой забаве?! Он пытался отыскать способ убить меня! Каждый день по два часа я терпел боль и унижение, а он лишь улыбался и предупреждал, что если я хоть словом обмолвлюсь об этом Катрине, то она больше никогда не появится в его доме! А я хотел ее видеть! Я любил ее! Всегда любил! И еще я знал, что когда-нибудь наступит в жизни тот день, когда я посмотрю в глаза мужчине, давшему мне жизнь, и спрошу: «Какого хрена?!». Почему он никогда не интересовался мной? Почему ни разу не спросил о моей судьбе?! Хочешь узнать ответ? Потому что я давно его знаю. С тех самых пор, как приехал в этот город. Все из-за этой суки! – он с остервенением ткнул пальцем в сторону двери, ведущей в подвал, от которой змеилась небольшая винтовая лестница, где буквально секунду назад материализовалась хрупкая фигурка Елены.

Елена медленно подошла к двери, ведущей в подвал, и замерла в нерешительности. Ее словно тянуло внутрь невидимой рукой, однако интуиция подсказывала, что гораздо благоразумнее послушать наконец ее и как можно скорее уносить ноги подальше от дома и того мужчины…Потому что это уже был не ее Дамон. Разумеется, очень похожий, почти так же одетый, но не ее.

Но она не могла просто уйти, ей необходимо было разобраться во всем. Ведь вполне вероятно, что там внизу, в подвале, какая-то жестокая и беспринципная тварь отдает приказы самому дорогому и единственному, мучает Фрэн или Стефана, а все из-за нее. Потому что никто из присутствующих в доме вампиров этой мерзкой лисе не нужен, она ведь «зовет» именно Елену.

Девушка сильнее сжала в ладони деревянный нож, который пятью минутами ранее отыскала в комнате итальянки. «Надеюсь, Фрэн не слишком обидится, когда узнает, что я рылась в ее вещах» - выдавила она из себя некое подобие улыбки, судорожно скрещивая пальцы на дверной ручке.

Удивительно, как всего одно движение может в корне изменить чью-то судьбу. Прислушайся она к голосу разума в этот момент, и все сложилось бы иначе. Но Гилберт храбро переступила порог тонущего в непроглядной тьме помещения и вздрогнула от неожиданности, когда дверь за ее спиной резко захлопнулась, будто намерено сообщая, что никакого пути назад нет. Она осторожно ступила на первую ступеньку и почувствовала, как сковавшая мышцы Сила обволакивает все тело, как каждая его клеточка намерено и осознанно поддается подчинению, но полностью «слушаться» она не спешила. Всего неделю назад Дамон, точно предвидя, с чем его принцессе придется столкнуться в скором будущем, объяснил, как без помощи вербены не поддаваться внушению. Тогда девушку безумно развеселила новая игра, которую она и не пыталась воспринимать серьезно, однако сейчас эти призрачные зачатки теории пришлись как нельзя кстати. Шаг за шагом придвигаясь к освещенному тусклой лампочкой пятачку пропахшего сыростью помещения, она выстраивала между собой и незримым некто барьер, при этом опасаясь сделать хотя бы намек на ошибку. Мужчина, чей голос она слышала в этот момент, но не понимала смысла слов, не должен был догадаться о ее стараниях, иначе… Возможно, даже смерть, хотя ей не хотелось думать о чем-то подобном.

«Давай же, Елена. Ты должна!» - мысленно уговаривала себя девушка, с таким трудом переставляющая ноги. Конечно, конечно, она должна была! В то время как глаза привыкали к мраку подвала, а ноги наливались свинцовой тяжестью, ей стали видны некоторые неясные очертания предметов, а затем и светящиеся лица вампиров. Франческа, прижатая спиной к отсыревшей стене, широкими от ужаса глазами наблюдает за ее самоубийственными попытками вытащить их всех из этого болота. Она не связана, но что-то невидимое точно сдерживает ее, не давая ни единой возможности вырваться. И, по всей видимости, темпераментную итальянку это злит больше всего остального.

А еще она кричала что-то очень злое и эмоциональное, но совершенно неразборчивое за стуком крови в висках. Елене на секунду даже показалось, будто сердце неожиданно решило перебраться в горло, настолько остро она чувствовала его биение на протяжении всего пути. Кстати, довольно короткого на ее взгляд.

Еще пять шагов, равносильных убийству пяти младенцев, и теперь их с Дамоном разделяют всего какие-то шесть-семь метров. Однако девушка не может больше идти. Все мышцы одеревенели в тот момент, когда на таком любимом лице блеснули холодные и злые черные глаза. Их взгляд парализовал ее, разрушил тот барьер, на который она потратила безумное количество энергии и концентрации, и он внушал страх. Настоящий, пропитанный паникой и вековыми ужасами. Он заставлял кровь стынуть в жилах, отчего по телу пробежала волна холода и отчаяния. Неужели это конец? То, к чему она стремилась на протяжении нескольких месяцев? Познать настоящее счастье, вкусить истинную любовь, понять, что ее жизнь до встречи с Дамоном была воплощением серости, чтобы затем добровольно шагнуть в объятия смерти…

В эту минуту правая ступня оказалась в чем-то вязком, липком и тягуче-противном. Елена с трудом удержалась от вскрика и титаническим усилием воли заставила себя продолжить изображать послушную сомнамбулу, а сама украдкой опустила взгляд вниз и закричала, правда, лишь мысленно. Стефан, весь в крови и с перекошенным от боли лицом, скрючившись, сидел на полу, где прямо под ним растекалась багрово-черная лужа…крови. Той самой, в которую она умудрилась наступить.

- Елена… - хрипло позвал ее вампир. – Беги…беги, пожалуйста.

Девушка не позволила себе заострить внимание на его голосе, решительно оттолкнула подкатывающие к горлу рыдания и сделала еще один смертоносный шаг вперед, не переставая повторять про себя всего одну фразу: «Ты сильная». От нее сейчас зависела жизнь Стефана, Франчески и, возможно, Дамона, внутри которого сидит это злобное нечто. Ей не на кого было положиться, не к кому обратиться с мольбой о помощи – сейчас она была наедине со своим страхом и болью. А потому, собрав в кулак все имеющееся в ней бесстрашие, любовь и смелость, Гилберт остановилась на расстоянии вытянутой руки от вампира и задержала дыхание, которое могло выдать ее с головой в считанные секунды.

- Из-за нее, понимаешь? Эта тварь разрушила всю мою жизнь! Она заставила меня превратиться в того, кто убивает. В того, кто никогда не научится любить, потому что некому было научить этому чувству, - с ненавистью выталкивал из себя Сальваторе каждое слово, не позволяя себе при этом смотреть на Елену. Несомненно, он готов был убить девочку, более того – он мечтал об этих часах, когда медленно и с наслаждением будет дарить ей смерть. Она должна была заплатить собственной кровью за то, во что превратилась его душа. Просто обязана!

- Послушай же меня, - осторожно попыталась вставить Фрэнки хоть слово в поток его пламенных высказываний, за что незамедлительно поплатилась.

Коротко прокричав: «Я сказал тебе заткнуться!», Дамон со всей силы ударил ее кулаком по лицу. Елена чуть было не вскрикнула от неожиданности, но вовремя вспомнила о своей роли в этом кошмаре, поэтому затолкала в рот костяшки пальцев и с остервенением сжала челюсти, в надежде ценой боли сохранить здравость рассудка.

Итальянка молча снесла пещерную грубость «сынули», так она мысленно окрестила поразительно точную копию своего лучшего друга, и даже внимания на обратила на рассеченную бровь. Главное, чтобы он не переключил свое внимание на Елену.

- Ты зря боишься, - уже более спокойно обратился к ней мужчина, вновь обретая человеческий облик пополам с чертовой любезностью. По всей видимости, бить девушек для него было рядовым занятием, потому как он и не подумал извиниться. – Я не трону ее до тех пор, пока не разберусь с вами двумя.

Он отошел от вампирши на почтительное расстояние, огляделся по сторонам и наткнулся глазами на вздрагивающую от каждого шороха блондинку, лицо которой было полностью завешано длинными спутавшимися волосами цвета пожухлой листвы. И с чего это все вокруг считали ее красивой? На его взгляд она была самой обычной, и вряд ли могла выделиться из толпы хоть чем-нибудь. Правда, детально разглядеть девушку ему пока не удалось, но и ожидать каких-то особых потрясений было глупо. Заурядная человеческая девчонка с пресным характером, построенном в основном на эгоизме, вряд ли могла прийтись ему по вкусу. Да и не нравились ему никогда представительницы отряда светловолосых и голубоглазых.

Тряхнув головой, мужчина заставил себя отвернуться от девушки, бросив из-за плеча повелительное: «Сядь», а затем с улыбкой на лице отметил, что она послушно опустилась на грязный пол, не побеспокоив его при этом и намеком на вопрос.

- Тебя я убивать однозначно не стану, - обратился он к Фрэнки, которая успела скрыть от него факт переглядывания с Еленой за надменной улыбкой. – И даже могу объяснить почему. Видишь ли, очень скоро эта игра подойдет к концу, а значит, из жизни исчезнет и подобие осмысленности. Сейчас у меня есть цель, а после смерти твоего дружка, уже полюбившегося мне дядюшки Стефа и этой идиотки, - Дамон невежливо ткнул пальцем в сидящую на холодном полу девушку. – Станет очень скучно. А на этот случай у меня останешься ты. С дикой жаждой мести за смерть братишек Сальваторе и их маленькой потаскушки. Я уже сейчас чувствую твою ярость и раскаленную добела ненависть. Хочешь небольшой эксперимент? – неожиданно предложил он, придвигаясь ближе.

- Нет, - с нескрываемым отвращением выплюнула Франческа.

- Ну ты же даже не дослушала, - умилился ее агрессивным настроем вампир, самым нежным образом потрепав по щеке. – Я отпущу тебя, если согласишься. Всего одно небольшое подтверждение моим словам, а? И при этом никакой Силы – я обещаю.

- Пошел ты знаешь куда?! – громко расхохоталась девушка прямо ему в лицо, лихорадочно прокручивая в голове любые возможные значения очень эмоциональных переглядываний с Еленой. Что она хотела ей показать? А может, спросить? Куда пыталась указать глазами? Или на что? Ей удалось уловить всего один миг, на который это бессмертное дитятко потеряло контроль над ситуацией по причине нахлынувшей злобы, и вопросительно глянуть на блондинку. Та в свою очередь не растерялась и украдкой продемонстрировала Франческе рукоятку судорожно зажатого в ладони деревянного ножа. Выдохнув, она позволила в душе звучать оркестру и фанфарам, а затем подчеркнуто холодно, но в тоже время очень соблазнительно произнесла, - Что за эксперимент?

Дамон тут же пришел в неописуемый восторг, который видимо привык выражать на окружающих, потому как он прижался к ней щекой и горячо зашептал:

- Я отпущу тебя сразу же, как только ты позволишь преподнести тебе этот сувенир в качестве подарка.

- Что значит: «отпущу»? – деловито осведомилась она, благоразумно задерживая дыхание на максимальный отрезок времени. От него до сих пор нестерпимо воняло кровью, что по пока неизвестным для нее причинам очень отрицательно сказывалось на самоконтроле.

- Уберу вот это, - судя по интонациям, улыбнулся мужчина, позволяя ей сжать наконец пальцы на правой ладони.

- Что за сувенир? – решила подвести девушка четкий итог, потому как чуяла, что в этом предложении не обошлось без подвоха.

- Увидишь, сладкая, - выдохнул он ей в волосы, вновь отстраняясь на почтительное расстояние. Обернувшись, вампир увидел сидящую всего в паре метров от него Елену, и уже приготовился дожидаться ответа итальянки за интересным занятием по изучению внешности отцовской игрушки, когда расслышал четкое: «Я согласна».

Фрэнки, точно в замедленной съемке, наблюдала за тем, как медленно и грациозно оборачивается парень, как красивые губы растягиваются в обворожительной улыбке, как хищный взгляд темно-карих глаз проскальзывает по ее телу, немногим дольше секунды задерживаясь на манящих округлостях женственной фигуры, а затем начинают «оттаивать» ее скованные холодом мышцы. И вместе с тем слышала усиливающийся крик Стефана, который стал быстро приходить в сознание. Легкий стон, слетевший с его губ, мгновенно перерос с вопль ужаса и лишь потом сменился надсадным ором, точно что-то бестелесное и крайне жестокое принялось рвать его изнутри.

- Что? Что ты делаешь? – в бешенстве накинулась она на упивающимся удовольствием вампира, одновременно с этим пытаясь вцепиться ему в глотку.

Но явно преувеличила свои силы, потому как в следующее мгновение оказалась зажата в стальных объятиях его рук.

- Ты ведь будешь мстить, сладкая? – вкрадчиво поинтересовался Дамон, ни на секунду не останавливая мучения младшего Сальваторе. Ему нужен был ее ответ, любой ценой!

- Да! ДА! ДА! – кричала девушка, предпринимая все новые и новые попытки вырваться и разодрать в клочья это жалкое подобие вампира. – Прекрати! Прекрати мучить его! Я прошу тебя! – в панике завопила она, понимая, что ничего не добьется путем собственных способностей. Если ей и казалось, будто сын мерзейшей Катрины преувеличивал, когда говорил о своей Силе, то теперь сомнений быть не могло: он явно не по зубам рядовому бессмертному.

Сорвавшаяся с языка мольба возымела действие – крики Стефана тут же стихли.

- А что мне за это будет? – елейным голосом спросил мужчина, с любопытством рассматривая заполнившееся отчаянием ореховые глаза. – Я ведь ничего не делаю просто так, - лениво напомнил он, надеясь тем самым поторопить ответ.

Фрэнки внутренне сжалась от отвращения, когда представила, чего на самом деле добивался этот урод своими действиями, но не смогла найти иного выхода из сложившейся ситуации. Только не тогда, когда от ее выбора зависит жизнь Елены и дальнейшее будущее Стефана.

- А чего ты хочешь? – игриво спросила она, по-кошачьи выгибая спину, чтобы как можно ближе прижаться к ненавистному кровопийце.

- Хм, - изобразил он задумчивость, будто старался подыскать какой-то очень непредсказуемый ответ, но, видимо, такового не нашлось. – Напомни, пожалуйста, куда умчался твой разлюбезный приятель? И как скоро обещал вернуться?

Девушка постаралась не измениться в лице, поэтому с самым бессовестным видом выдала откровенную неправду. Благо, столетия практики не прошли даром.

- Я не знаю, где он, а вот вернуться он обещал сегодня, - единым духом выпалила она, в тайне надеясь на благоразумие Елены, которая не станет вмешиваться в плавное течение на ходу придуманной лжи. – Поэтому если хочешь, я могу проводить тебя до ближайшего мотеля, а дальше посмотрим, - хитро подмигнув, итальянка осторожно вывернулась в крепких объятиях, со сцепленными зубами позволяя вампиру изучающе пройтись руками вдоль своего тела. Если повезет выбраться из этой передряги живой, то одним флаконом геля для душа ей явно не обойтись.

Мужчина без всякого стеснения воспользовался предоставленной возможностью, получая искреннее наслаждение от каждого прикосновения. Вероятно, девушка и впрямь ненавидела его гораздо сильнее, чем могла себе представить, раз взялась за такое грязное дело, как обман, однако ее тело считало иначе. Черт возьми, она действительно откликалась на его ласку! Притом с огромной охотой.

- Лгунья, - с восхищением шепнул он Франческе на ухо, зарываясь лицом в бесподобно пахнущие волосы. Только у бессмертных кожа могла источать настолько блаженный и совершенно неземной аромат. – Я ведь знаю, где мой дорогой родитель, и какие важные дела унесли его самовлюбленную задницу подальше от своей принцессы. Ваша ведьма полная дура, раз с такой легкостью поверила в байку об эффектом изнасиловании. Признаюсь честно, я не ожидал, что он так быстро примет все на свой счет. Думал, папаша попытается оградить свою маленькую потаскушку от меня всеми способами, напичкает ее чудо-снадобьями, станет кормить вербеной на завтрак, обед и ужин, выставит караул вокруг тела спящей красотки, а он…- нахальная улыбка обнажила белоснежные зубы, придавая ему некую схожесть с гиеной. – Но сценарий получился отменным! Правда, сладкая?

«Да чтоб ты сдох в мучениях!» - мысленно отозвалась на его монолог итальянка, но ничего похожего озвучивать вслух не стала.

- Ты так похож на него, - вновь оборачиваясь, прошептала она, облизывая губы, словно голодная хищница на водопое в дикую засуху. – И в то же время совершенно другой. Мне нравится, - добавила Фрэн, задумчиво разглядывая уже засохшие кровавые разводы на его щеках. И поймала себя на мысли о том, что говорит почти правду.

- А еще я могу делать это, - многозначительно повел Дамон бровью, громко щелкая двумя пальцами за ее спиной.

Вначале она не поняла, что имел в виду Сальваторе под словом «это», но уже через мгновение осознала, насколько порою внешность бывает обманчива. За красивым личиком с обаятельной и зверски сексуальной улыбкой временами скрывается такой запас гнили, что лучше и не знать о его существовании.

Горло сдавила ужасающая волна жажды – вековой, дикой и совершенно необузданной. Клыки заострились до такой степени, что надорвали нижнюю губу сразу в нескольких местах. В ушах поселился неровный звук гулкого биения чьего-то сердца, к которому примешивался сладкий отголосок струящейся по венам крови. А запах! Он заставлял девушку раз за разом втягивать в себя воздух, а потом жадно задерживать его внутри. Выдыхать было смерти подобно, потому что вместе с ним из организма выходил живительный набор чего-то жизненно важного.

Быстро определив, кому принадлежит вся эта аппетитнейшая какофония чувств и эмоций, вампирша резко выпуталась из объятий мужчины и со всей возможной быстротой присела на корточки рядом с Еленой. Та шарахнулась в сторону, впервые в жизни сталкиваясь с такой выразительной агрессией на лице брюнетки, и сильнее прижала к себе деревянный нож, который вряд ли способна была опробовать на его истинной хозяйке.

- Фрэн, - тихонечко взмолилась девушка, даже не пытаясь отвести взгляд от парализующих глаз женщины. – Это же я…

И не успела договорить свою мысль до конца, как оказалась схвачена за волосы и притянута ближе к оскаленным зубам, с минуты на минуту грозящим вонзиться ей в глотку. Коротко вскрикнув от боли, она покорно придвинулась ближе и что-то тихо зашептала итальянке.

- Так, милые дамы, - решился Дамон поучаствовать в девичнике, легким движением руки растаскивая девушек в разные стороны. – Никто никого не собирается есть. Я просто показал тебе, моя сладкая, отчего дорогой батенька так быстро сделал ноги. Качественная фенька, не правда ли? Сносит башню у любого вампира, даже травоядного, - он двумя пальцами отсалютовал сидящему невдалеке Стефану, который уже давно перестал подавать малейшие признаки жизни. – А теперь, бриллиант души моей, пропитанной жестокостью, - обратился он к ничего не понимающей Фрэнки. – Повторяй за мной. Первое, ты обязательно расскажешь папочке обо всем, что узнала от меня. Второе, забудешь ту ерунду, что увидела в моей голове, потому что это тебя не касается. Поняла?

Короткий кивок. И полнейшее безразличие к окружающему пространству. Видно, он переборщил с реальностью «наркотика» - так он называл эту забаву с вызовом жажды.

- Третье, это маленькое создание будет находиться у меня до тех пор, пока разлюбезный родитель не отыщет нас. И поверь, она мечтать будет о том дне, когда я наконец решу убить ее. Но стоит Дамону показаться мне на глаза, как в тот же миг его маленькая шлюшка экспрессом отправиться в Ад, где ей самое место. Четвертое, я буду ждать твоей мести, детка, - с улыбкой истинного победителя добавил вампир, теряя последние остатки былого интереса к своей новой знакомой.

Елена пыталась хоть что-то понять из его речей, но должна была себе признаться в полной несостоятельности. Монолог мужчины остался для нее под завесой тайны, а все перечисленные им пункты граничили с шизофренией. Однако одно ей удалось уловить точно – этот некто, управляющий Дамоном, собирается забрать ее не для увеселительной прогулки, а значит… Девушка бесшумно поднялась на ноги за его спиной, в последний раз окинула взглядом отсутствующее выражение на лице итальянки и, громко заплакав, обратила все внимание Сальваторе на себя. Сквозь размытые очертания неясной картинки перед глазами, ей удалось рассмотреть, как медленно и насторожено он поворачивается, как недоуменно изгибает бровь и тут же растягивает губы в ухмылке, потому что замечает судорожно зажатый в трясущейся ладони нож. Он не верит, что она осмелится причинить боль любимому мужчине, а потому позволяет себе засмеяться в голос над ее явной глупостью. Она не слышит его слов, хотя очень старается. Ей хочется верить, что это единственный выход, что по-другому просто невозможно, а внутренний голос спорит до хрипоты, втолковывая ей действительно важную мысль: «Ты собираешься воткнуть ЭТО в Него?!».

- Брось, сладкая, - с удовольствием поддакивает ее размышлениям парень, чем разрушает последние остатки сомнений.

- У ТЕБЯ НЕ ЕГО ГОЛОС! – во всю мощь легких вопит блондинка, и одновременно замахивается для сильного удара. Нет, конечно же не в сердце! Она ведь не может убить лучшую часть себя. В живот, на это у нее должно хватить сил!

Слезы градом льются по щекам, когда впереди возникает какое-то препятствие. Елена крепче сжимает рукоятку и с остервенением вонзает его в…Фрэнки?! Вампирша хватает ртом воздух, когда смертоносное лезвие проникает под кожу, с легкостью разрывая ткань тоненькой кружевной майки, и с нескрываемым ужасом смотрит Гилберт прямо в глаза. На ее лице застыл немой вопрос: «За что?», на который у обеих девушек буквально через секунду появился ответ. Дамон.

Мужчина смеется: холодно, зловеще и от души, потому как и надеяться на смел на столь удачную расстановку «пешек» в партии месяца. Стефан, почти что полностью обескровленный, уже минут пять как балансирует на грани жизни и смерти – очень трагично. Франческа, приложившая столько усилий к спасению миленькой блондинки, получила самый настоящий «удар в спину» от этой храброй особы, правда, не без его участия, конечно. Он мог представить, какова ее боль на вкус: металлическая, с кристаллами соли на губах, она расходится разрушительной волной вдоль всего тела, концентрируясь в самых незащищенных его участках. Она подчиняет себе все мысли, заставляет мечтать о смерти, растягивает время, для которого теперь существует лишь понятие вечности. Кажется, что это будет длиться бесконечно, потому как свет в конец тоннеля, райские сады и прочий бред, придуманный трусливыми людишками, всего лишь красочные байки. На самом деле вокруг тебя расстилается чернота, в зверином облике которой то и дело вспыхивают огромные красные круги – это постепенно умирает твое тело. Шаг за шагом…

Парень присаживается на корточки возле раненой девушки, с изяществом отталкивает от нее наглую девчонку, и совершенно не замечает, как та падает на пол, ударяясь головой обо что-то твердое.

- Больно, правда? – с интересом спрашивает он у Фрэнки, глядя на расползающиеся по ткани кровавые разводы. Глупая девчонка, по всей видимости, умудрилась как следует приложиться. Слишком много крови…

К его огромному сожалению, она не смогла ответить, сползая по стене еще ниже. Ноги…они уже не только перестали держать, но и не чувствовались вовсе.

- Банально, да? – продолжал засыпать ее односложными вопросами Дамон. – Умереть от руки человека, притом от удара собственной игрушки.

Фрэнки опустила веки, только чтобы избавить себя от вездесущей физиономии этого параноика. Ей уже с трудом удавалось расслышать его немного низковатый голос, что не могло не пугать. Неужели так бывает? Один недовампир или как там его, играючи может справиться с трехсотлетней ламией и пятисотлетним бессмертным?! Какими анаболиками его в детстве пичкали?

Не успела она хотя бы попытаться улыбнуться своим мыслям и невеселым шуточкам подсознания, когда боль в области живота стала просто невыносимой, но уже через секунду стихла. Совершенно.

- Я не знаю, почему это делаю, - ворвался в ее персональную темноту ласкающий полушепот. – Но ты мне определенно очень сильно понравилась.

Девушка захотела хмыкнуть в ответ, но не рискнула издать хотя бы некоторое подобие звука. Сейчас ее куда больше волновали собственные ощущения. Она чувствовала его Силу и плавилась от удовольствия под ее воздействием. Действительно, он не был вампиром. Лишь кем-то отдаленно напоминающим бессмертных, но со своими тараканами в голове, притом в самом прямом смысле. На детальный разбор мелькающих перед закрытыми глазами картинок у нее не хватало терпения, а вот голоса различить удавалось с легкостью. Фрэн не понимала, были ли это его мысли, или она путем неискоренимого любопытства сумела добраться до каких-то потаенных мест в душе этого склизкого типа, куда он предпочел прятать довольно интимные воспоминания.

- Черт тебя подери, Клаус! Неужели ты не в состоянии справиться с одним сопливым ребенком? – визжала молодая женщина. – Я не хочу его видеть!

- Катрина, - устало отозвался мужской баритон. – Он постоянно хочет видеть тебя, и с этим, увы, я не в силах бороться. Пойми, ему всего тринадцать лет. Наверное, это нормально для такого возраста.

- Да он весь ненормальный! – добавила децибел в голос собеседница. – Я прошу тебя, найди способ. Моя жизнь превращается в сплошной Ад рядом с этим сопляком. Господи! Ну за что?! За что мне это?! Я так люблю его, Клаус! Так люблю, и вынуждена целыми днями любоваться на эту жалкую пародию!

- Я не понимаю тебя, Катрина, - попытался вампир умиротворенным тоном добиться долгожданного спокойствия. – Зачем? Зачем убивать его?

- Он мне отвратителен! – затопала ногами девушка, теряя последние жалкие остатки самообладания. – Ты хоть знаешь, что это чудовище вытворило в последний раз? Он хотел внушить мне желание остаться с ним навсегда! Сначала просто уговаривал, а затем… - женщина задохнулась от негодования, видимо, в подробностях вспоминая тот вечер, о котором решила поведать другу. – Ты ведь сам рассказывал мне, будто у таких детей Сила открывается гораздо позже. Но у него она есть!!! Он в состоянии внушить вампиру что угодно! Понимаешь? ВАМПИРУ!

- И как же тебе удалось избежать его воздействия? – тоном искушенного знатока любознательности поинтересовался Клаус.

- Неважно, - заметно поубавила свой пыл мисс Пирс.

- Конечно, - высокомерно хмыкнул в ответ вампир. – Тем более что эти синяки уже давно зажили. Ты не считаешь, деточка, будто чересчур усердствуешь? В один далеко не прекрасный для тебя день, этот запуганный юнец превратится в одного из сильнейших полукровок современности и с удовольствием припомнит тебе свое детство. Кто ищет, тот всегда находит, моя дорогая, - философски подметил немец. – Ты жаждешь вытащить на свет отцовский характер, мечтаешь об убийственной жестокости, которую направишь отнюдь не в мирное русло, и когда-нибудь обязательно добьешься своего. В этом парне заложено неимоверное количество агрессии, которой еще не суждено выбраться на свет Божий. Но время так обманчиво…

- Не пори чепуху, - живо одернула его Катрина. – Он любит меня и никогда не посмеет…

- Видно, не одной мне…не повезло с мамашей, - фыркнула Фрэнки, когда очередной «сеанс» жесточайшего дебилизма подошел к концу.

- Сделай одолжение: оставь критику при себе, - едко попросил Дамон, сосредоточенно занимаясь ускоренным заживлением раны. – И перестань совать аккуратненький носик в чужие дела. Слышала когда-нибудь о негласных правилах этикета вампиров?

- О да, - с трудом выдохнула девушка. – К ним относ…ится, наверное, и наше с тобой своеобраз…ное знакомство. Ты всех женщин проверяешь…на…живучесть? А я-то облажалась, - невесело улыбнулась она, по-прежнему безуспешно пытаясь открыть глаза, чтобы иметь хотя бы отдаленно напоминающую реальность картину происходящего. Что он с ней делал? Оставалось лишь гадать, но ощущения были довольно приятными и немного необычными. Равномерное тепло, струящееся дымкой вдоль позвоночника, приятное покалывание в области груди и размеренное колебание перенасыщенного кислородом воздуха, поднимающего с пола микроскопические пылинки. Безусловно, вся эта гамма чувств была вызвана действием Силы, отдаленно напоминающей…

- Мы это исправим, сладкая, - довольно двусмысленно прошептал парень, крепко сжимая ее правую ладонь. – В следующий раз. Сейчас я играю слегка не по правилам, потому что так надо, но когда ты меня найдешь… - он мечтательно опустил веки, в мельчайших подробностях представляя себе эту милую и душевную встречу двух агрессивно настроенных созданий Ночи. Ничто так тяжело не заставляло биться сердце, как упоминание о разгневанной дамочке, жаждущей оторвать тебе голову тысячей иезуитских способов.

- Можно перебить твои…хм…красочные фантазии? – язвительно спросила итальянка после минутного «наслаждения» плодами его воображения, хотя на деле получилось больше похоже на жалобу. Голос был слишком слаб и непослушен. – Слово «месть» вряд ли…подразумевает под собой…секс.

- А вот эту мысль я советую тебе запомнить, - хитро улыбнулся вампир, заканчивающий не только с процессом исправления собственных ошибок, но и с образом милого кровососа в целом. – У меня уже приготовлена парочка опровержений. Поделюсь ими, когда у тебя найдется на это лишняя неделька-другая. Не скучай, детка, и как бы забудь поделиться об этой части нашей беседы со своим дружком. Папочке ни к чему такие волнения, да? Мы ведь должны беречь тех, кого любим! – весело добавил он, поднимаясь на ноги. И тут же замер от неожиданности, когда почувствовал, как ее ладонь категорически отказывается выпускать его пальцы из своего «плена». Он уже хотел поинтересоваться, не решила ли она проверить на совместимость таких два, казалось бы, разных понятия, как «секс» и «месть», но не успел подобрать достаточно ироничный тон.

- Не трогай Елену, - очень серьезно и в то же время без всяких угроз попросила Франческа. – Хочешь своенравную игрушку? Забирай меня. Поверь, ты об этом никогда не пожалеешь, а девочку…оставь в покое. Я была там, в гробнице, в день смерти твоей матери…и знаю, кто помог ей шагнуть под ультрафиолетовые лучики. И если ты ищешь виноватого, то прямо сейчас…можешь поздравить себя с достижением результата. Это была я, - без всякого стеснения соврала девушка и быстро поднялась на ноги, чтобы с достоинством встретить гнев «сынули». Кажется, до сего дня ей никогда не приходилось замечать, насколько самоубийственной бывает любовь. И неизвестно, кого из сладкой парочки она рвалась защитить в первую очередь: Елену, которая явно не заслужила ни одной из свалившихся на ее голову бед; или Дамона, за душевное спокойствие которого придется расплатиться ценой собственной жизни.

- Не-ет, - не слишком-то уверенно выразил мужчина свое недоверие. – Это не могла быть ты. Она. Только она, по-другому и быть не может, - с поразительным упрямством зашептал Сальваторе, выразительно поглядывая в сторону лежащей на холодном и сыром полу девушки. Видно, от удара головой она потеряла сознание и до сих пор не сумела придти в себя.

- А ты проверь, - подначила его итальянка, вытягивая вперед левую руку. – Посмотри это и скажи, что я не убивала ее.

Он тут же демонстративно отвернулся, при этом не давая сомнениям захлестнуть себя с головой. Даже если она говорит правду, то доказательств получить неоткуда. Кровь вампира – единственное, что действовало на него почище любой вербены. Она не просто обжигала горло и лишала Силы, в достаточном количестве эта жидкость являлась губительной. Один из немногих способов раз и навсегда распрощаться с вечностью, правда, за одним маленьким исключением, о котором ему не очень хотелось думать.

- Знаешь, - неожиданно разозлился мужчина, в первую очередь на самого себя за излишнюю слабохарактерность. – Тебе стоит поумнеть прежде, чем примешься меня искать. А пока наслаждайся, - изящным взмахом руки он вернул девушку в уже облюбованный ею угол, без всякого сожаления убрал любую возможность пошевелиться, а затем отвесил умопомрачительную улыбку, которая выглядела самым что ни на есть хамским образом. – И даже не пытайся путаться у меня под ногами, - напоследок посоветовал он, ловко, словно тряпичную куклу, поднимая с пола Елену.

Смотреть на обеих барышень было выше его сил, поэтому без долгих прощаний и длинных речей, вампир двинулся по направлению к выходу, насвистывая на ходу нечто бодрое, чтобы хоть как-то заглушить давящие на уши гневные вопли Фрэнки. Ему не слишком понравилось словосочетание «сукин сын», однако возвращаться было бы очень опрометчиво с его стороны. Он и так уже потратил уйму времени на эту безусловно горячую девчонку, а до заката оставалось немногим больше часа.

Бросив блондинку на стоящий посреди гостиной диван, обтянутый потертым велюром, юноша присел рядом, старательно выстраивая роящиеся под черепной коробкой мысли в стройный ряд. Разумеется, словам взбалмошной папиной подружки он не поверил. Ее не было на тот момент в городе – в этом не приходилось сомневаться. Какой бы хитрой, наглой и беспринципной тварью не являлась Мисао, Силы в ней было явно недостаточно для столь широкомасштабного обмана. Она показала ему, как все выглядело на самом деле, и он мог поклясться, что в ее рассказе не было и капли лжи.

Решив разобраться со спутанной паутиной тайн чуть позже, Дамон прислушался к царящей в доме тишине, неровному дыханию Елены, которая уже начала приходить в себя, и с содроганием отметил недалекое присутствие еще одной куклы, забытой в машине.

- Черт, - раздраженно проронил он сквозь зубы, злорадно отмечая все увеличивающееся количество бесполезных игрушек. Последнее время вокруг него стало виться слишком много девчонок, большую часть которых давно бы следовало передушить одним махом. Вот что ему делать с Кэт? Выбросить, точно конфетную обертку? Неплохо, конечно, если он жаждет поделиться подробностями своего дьявольского плана мести со всеми и каждым, потому как эта девчонка всю дорогу была для него кем-то вроде глухонемого слушателя. Тогда другого выхода просто нет… - Кэт! – не слишком заботясь о тихо постанывающей от малейшего громкого звука Гилберт, прокричал парень. Конечно, «серая мышка», сидящая в машине, могла не расслышать его четкого приказа «явиться сию же секунду», не воспользуйся он при этом Силой. Однако уже через две минуты это аморфное и полностью подчиненное гипнозу существо стояло на пороге покосившегося особнячка дорогого родителя и безразличным взором тухлой рыбы оглядывало стены и потолок на предмет узнаваемости.

- Сходи на кухню и принеси мне нож, - ласково улыбаясь, потребовал вампир. – Самый большой и острый, из тех что удастся найти, - крикнул он вдогонку послушно удаляющейся фигуре, переводя все свое внимание на Елену, лица которой он до сих пор так и не увидел. – А теперь ты, юная и непроходимо глупая мисс. Поднимайся.

Девушка покорно приняла сидячее положение, слегка поморщившись от боли во всем теле, и неторопливо убрала ниспадающие на лицо прядки волос за уши.

- Не любишь, когда тебя контролируют? – со смешком произнес вампир, медленно поднимая взгляд с рисунка футболки вверх. Танцующие мишки на залитой солнечным светом полянке собирают цветы; плотно облегающий шею стеганый воротничок; манящая сеточка венок, среди которых темной полоской выделяется бьющаяся в неистовом ритме артерия; слегка задранный подбородок; красивые чуть приоткрытые губки сочного оттенка только распустившейся розы; обаятельный носик, немного распухший от слез; веер пушистых светлых ресниц, отбрасывающих тени на бледные щеки. А дальше были глаза – огромные аквамариновые очи, смотрящие на мир с поражающей воображение наивностью. Он знал их. И любил. Любил всю свою сознательную жизнь, с самого раннего детства. С тех самых пор, когда некоторые ребятишки только учатся читать и писать. И по сей день любит. Ее чудесный взгляд настоящей Снежной Королевы…

И то, что он сейчас в них увидел, поразило его до глубины души. Слезы…Она?! ОНА ПЛАЧЕТ?!

Ему никогда не приходилось прежде видеть ее такой слабой, беспомощной и одновременно очень напуганной. Кем? Кто посмел обидеть единственно важное в жизни сокровище?! Его…

- Мама, - одними губами выдавил из себя вампир, накидываясь с объятиями на застывшую, словно мраморное изваяние, от ужаса Елену. Он целовал ее лицо, зарывался носом в волосы и никак не мог поверить в случившееся. Каким-то непостижимым образом эта Женщина, недостающая и, пожалуй, единственная половина его души, оказалась жива! И не просто жива – она рядом. РЯДОМ С НИМ! И плачет, видно от счастья, потому что он тоже не сумел сдержаться и позволил одинокой слезинке скользнуть по щеке. Правда, очень вовремя спохватился и выдал ту самую улыбку старшего Сальваторе, которую она так любила.

Гилберт тихо сходила с ума, осторожно пощипывая себя за руку. Если взять во внимание разговор вампиров в подвале, в котором с поразительной частотой мелькало странное звукосочетание «отец» и прибавить к нему его недавнюю реплику, понятную любому смертному, то получается…Иначе как бредом и не назовешь.

- На, - разрушил их однобокую идиллию пространный голос Кэтти, протягивающей мужчине какой-то поблескивающий в темноте предмет. Елена вздрогнула, когда поняла, что это нож. Огромный кухонный тесак, предназначенный для разделывания мяса.

Дамон на секунду оторвался от своих восторгических душевных воплей, отсутствующими глазами проследил за рукой Кэт, перевел взор на прижатую к собственной груди голову Елены и очень быстро все понял. Во всяком случае, гораздо раньше, чем это сделали девушки.

- А теперь будем веселиться, дамы, - осклабился он в хищной улыбке, забирая принесенную вещь. Чудовищный план созрел тут же, а вот его воплощение может занять чуть больше времени. Однако забавным он покажется только ему.

Дата добавления: 2015-08-18