Кошмары

Никогда он не чувствовал себя таким усталым. Никогда еще так отчетливо не понимал, что его жизнь держится всего-навсего на одной ниточке. События вышли из-под контроля. Он сидел на краю кровати, спрятав лицо в блузку Каролин, вдыхал запах этой женщины и не мог сдержать слез. Он не мог даже подумать, что она страдает, он бесконечно боялся ее потерять. Он не мог более представить себе будущее без этой молодой женщины. Знать, что она в руках у этого ублюдка, было мукой. Нужно было действовать, каждая минута на счету. Чья-то рука легла ему на плечо. Нико поднял голову: рядом с ним уселся судья Беккер.

— Было время, — сказал он, — когда я перестал верить во что бы то ни было. Но я сжал кулаки, пошел вперед и выбрался. И каждый день становился победой над ополчившейся на меня судьбой. Я любил свою мать. Она была для меня всем, и мне было всего семь лет. Я мог только смотреть, как она гибнет, и не мог ничего сделать. До того момента, как она попыталась меня убить. Моя собственная мать. И мне пришлось строить себя заново. День за днем, шаг за шагом. Я вновь обрел доверие себе подобных, семью. У меня чудная жена, которая заботится о детях, как ревнивая кошка о котятах. Поверь, из самого плохого может родиться прекрасное. И матч никогда не бывает проигран заранее. Ты, как никто, должен это знать. Партия не закончена, Нико, мы должны доиграть ее до конца. Доктор Дальри еще жива, я в этом уверен. Сейчас утро воскресенья. Вспомни: седьмая женщина для седьмого дня. Он не мог убить ее вчера. Он хочет сделать это днем, как всегда. Подобные типы не меняют своих привычек, Доминик Крейс может это подтвердить. У нас есть несколько часов, немного, но все еще возможно. Люди ждут твоих распоряжений. И если ты не выдержишь, то рухнет вся система. Понимаешь, Нико? Мы будем драться вместе… За нее драться…

Взгляд Нико утонул в глазах Александра Беккера: как много произошло в такой короткий промежуток времени. Преступник играл с ними всю неделю. Безнаказанно убивал каждый день. Подобные психопаты умны и неплохо интегрированы, встречаются они редко, но поймать их всегда чрезвычайно трудно. В сущности, им повезло, что они смогли обнаружить, кто это, уже на шестой день. Кто знает, будет ли убийца продолжать свое черное дело после этой серии убийств? Но сейчас в руках у него была Каролин, и она была действительно седьмой пешкой в его мрачной игре. Картина составилась очень быстро: хирургические перчатки и бумага, которой пользуются в Патологоанатомическом институте, выявленный отпечаток подписи профессора Вилар на одном из посланий, вытоптанные в ее саду цветы и их фрагменты, найденные на пятой жертве, след от ботинка на черепе капитана Адер, линзы, найденные в кабинете, которые были такой же марки и такой же степени коррекции, как и те, что были обнаружены у Валери Тражан, а также хирургические навыки убийцы. И наконец, сравнение почерка, которое проделал Марк Вальберг! У него не было сомнений: все эти послания писал именно Эрик Фьори. Более того, обыск у него дома предоставил неоспоримые улики. По приказу Нико комиссар Рост отправился на квартиру к прозектору и тут же вызвал его. Жена этого мерзавца была мертва в соответствии с обкатанным сценарием убийства. Это была шестая жертва: молодая интересная брюнетка, аудитор в большой парижской фирме. Женаты они были четыре года, детей не было. На стене гостиной багровела надпись: «Немы да будут уста льстивые».

— Псалом тридцатый, стих девятнадцатый, — провозгласила Доминик Крейс, держа Библию в руках, пока они обыскивали квартиру.

Квартира была в идеальном порядке, здесь все говорило о фанатичности жившего в ней человека, это объясняло ту тщательность, с которой он складывал одежду и ставил обувь жертв. У Эрика Фьори был собственный кабинет. С потолка свисало множество искореженных распятий. На полу валялись знакомые веревки. Совершенно одинаковые кинжалы были выставлены, как коллекционные предметы. Из ящика вывалились порнографические журналы. Бастьен Гамби собрал их, чтобы проверить компьютер хозяина квартиры, и тут же попал на медицинские карты жертв, добытые у их гинекологов. Затем была найдена и карта Нико, скачанная в архиве больницы Сент-Антуан. Было от чего покрыться ледяным потом. Вдруг экран компьютера погас, затем на нем появились плотоядные красные губы, растянувшиеся в саркастической улыбке. Рот на экране хохотал. Нико тут же понял: убийца все предугадал, он хотел, чтобы они дошли до этого момента и теперь услышали обращенное к ним послание. Вернее, к нему. Разве он не предупреждал его? «Нико! Я преследую врагов моих, и в воскресенье ты падешь под ноги мои», «Для этой женщины, и для других, и для тебя, Нико, я зачал несправедливость и родил себе ложь», «Смог ли ты защитить своих женщин, Нико? Я — Бог, а ты — ничто». Фразы вертелись у него в мозгу, как и множество тех угроз, что он не хотел принимать всерьез. Теперь он знал, что проиграл, знал с той минуты, как на экран выплыли кроваво-красные губы, знал еще до того, как услышал механический голос.

— У меня седьмая женщина. Я раздену ее, наслажусь ее муками и убью. Это твоя женщина, Нико.

И на мониторе появилась фотография Каролин.

Все куда-то провалилось. Что произошло? Что он сделал? Нико не помнил. Откуда-то издалека до него долетел голос майора Кривена, пытавшегося соединиться с полицейскими, которые должны были обеспечивать безопасность Дмитрия и Каролин. Уже через минуту все пришло в движение, и Нико потащили к выходу. Они долетели до его дома. Один из охранников с перерезанной сонной артерией плавал в луже крови в полицейской машине. Потом нашли и второго: тот был убит из пистолета в квартире Нико. Дмитрий был так бледен, как будто его коснулась смерть. Когда путы были разрезаны, сын упал в объятия Нико, и тот даже ничего не успел у него спросить.

— Я ничего не сделал, пап. Мне очень жаль, я боюсь за Каролин… Ей пришлось привязать меня, чтобы он меня не убил!

Нико почувствовал облегчение: убийца не дотрагивался до его сына, его связывали ее руки.

— Она вела себя так храбро, так спокойно, — не мог успокоиться Дмитрий. — А я оказался слабаком. Она хотела, чтобы он оставил меня в покое, она просила его об этом. И она была такая… Папа, скажи, с ней все будет в порядке?

Нико прижал Дмитрия к себе с такой силой, что тот чуть не задохнулся.

— Ты отправишься к бабушке и Тане, — проговорил он. — А я займусь Каролин.

— Она… она отличная, папа! Найди ее, пожалуйста! Прошу тебя! Он хотел знать, спала она с тобой или нет.

— Что?

— Он именно так и спросил. И он сказал, что она будет седьмой женщиной и что ты знаешь, что это значит.

Мальчика увели. У Нико перед глазами была только одна картина — обнаженная Каролин, привязанная к ножке стола, кожа истерзана ударами плети, агония приближается… Нико поклялся убить Эрика Фьори собственными руками.

Научно-исследовательский отдел подтвердил невиновность Александра Беккера: его ДНК не имела ничего общего с ДНК подозреваемого. Профессор Шарль Кено уже начал сравнительный анализ ДНК доктора Фьори и ДНК тканей, найденных на контактных линзах, темных волос, оставленных преступником на кинжале, и клеток слюны, найденных профессором Вилар на сосках капитана Адер. Результаты должны были быть через двадцать четыре часа, они подтвердят виновность прозектора, как, впрочем, возможно, и отпечаток уха на двери Амели Адер. Однако кое-что так и оставалось невыясненным. Почему Эрик Фьори стал убийцей? Какова история его жизни? Что означают эти тридцать ударов плеткой, которые он наносил каждой из жертв? Часть команды Нико начала заниматься этими загадками. Другие же получили приказ найти все возможные места, куда мог скрыться Фьори. Через несколько часов у Нико была уже полная биография этого человека. Единственный сын, воспитывавшийся в буржуазной семье, родители разведены. Проблемы в начальной школе и жалобы учительницы, подозревавшей плохое обращение с ним. Мать властная, иногда агрессивная, умерла два года назад при странных обстоятельствах. Кажется, воры забрались в квартиру и убили ее, если верить заключениям комиссариата полиции. Тридцать ножевых ранений… Нико вздрогнул. А если Эрик Фьори убил свою мать? Что же за трагедия разыгралась тогда в ее квартире? Только Фьори мог ответить на этот вопрос. С фотографии на Нико смотрела тридцатилетняя женщина, удивительно похожая на жертв. Значит, именно на нее обрушивались все эти удары, когда он совершал свои непоправимые поступки. И добычу себе он искал в такой же социальной среде. Пазлы соединялись в единую картину. У Фьори была студия в Париже, снятая на имя какого-то студента, и квартира в Ницце. Полицейские ничего там не нашли, как, впрочем, и дома у доктора Дальри. Куда он мог заползти? Где была Каролин? Несмотря на все усилия уголовной бригады, множество вопросов так и оставались без ответа.

Тогда Нико захотел вернуться к себе домой. Беккер и Кривен поехали с ним. Столица еще куталась в темноту. На крыше магазина Самаритен хлопали на ветру желтые флаги. А внизу, как каждое воскресенье, наверное, будут закрывать набережную для автомобилей, и она окажется в полном распоряжении пешеходов, роллеров и велосипедистов. Там царило радостное оживление, а у него, возможно, рушилась вся его жизнь, и он ничего не мог с этим поделать. Нико закрыл глаза. Вот и дом. Мысли его обратились к Каролин, он старался восстановить вкус их поцелуев. От мучительного воспоминания о нежности ее кожи у него тут же заныл желудок, и он открыл глаза. В голове у него гудело, ярость сменялась отчаянием. Он должен был ее спасти, или он просто сойдет с ума.

Кривен наконец припарковал машину. Мужчины вошли в небольшой дом прямо в сердце столицы. Нико хотелось бы остаться одному, но он знал, что товарищи ни за что не уйдут. Уже через несколько секунд он сидел на кровати, спрятав лицо в блузку Каролин. Он не мог совладать со слезами… Именно в этот момент на его плечо и легла дружеская рука Александра Беккера, пытавшегося его утешить. Нико не мог не почувствовать восхищения этим человеком, который боролся за свою жизнь и сумел забыть прошлое. И Беккер, и Фьори пережили тяжелые моменты в жизни, но отреагировали на них совершенно противоположным образом. Беккер был прав: надо было сражаться.

— Он в Париже, это ясно, — в конце концов смог произнести Нико. — Весь транспорт под контролем, и он не может рисковать и выбираться с Каролин из столицы. Его тут же опознают.

— Согласен, — продолжил его мысль судья Беккер. — Пока он будет действовать как обычно, ничего не меняя. Для него это символические акты.

— Но у нас никакого следа! — не сдержался Нико.

— Но есть же место…

— Кабы знать… Я возьмусь за это с другой стороны…

— То есть?

— Он стал моим врагом и знает, что из этого следует. Выследить врага означает проникнуть в его мир, почувствовать его желания, это значит следовать за ним во тьме.

— Эмпатия?

— Она самая. Вплоть до идентификации с преступником. Обязательно должно быть что-то, что приведет нас к нему. Чтобы найти, что это такое, я должен открыть свой разум.

— Здесь дело в Каролин, — вмешался в разговор вошедший в комнату Кривен. — Из-за этого ты и сходишь с ума. Подумай о ней как о чем-то неодушевленном, назови ее, например, номер первый… Иначе у тебя ничего не выйдет.

Воцарилась тягостная тишина.

— Я думал, что все это вздор, — удивился Беккер. — Этакая дешевенькая психология.

— Все зависит от того, кто ею занимается, — ответил Кривен. — У Нико на такие вещи просто шестое чувство, но он не любит об этом говорить.

— Он манипулировал нами с самого начала, — начал Нико.

— Каролин появилась в его планах только потом, — заметил Кривен.

— Он хотел заняться моей бывшей женой и вдруг обнаружил такой подарок. Он ходил за мной по пятам всю неделю. Каролин пришла ко мне на набережную Орфевр, и мы вместе гуляли. И тут он решил, что для того, чтобы ударить меня больнее, он должен поменять цель. Сестра сразу же почувствовала, что происходит между мной и Каролин, и проболталась. Все ведь было запрограммировано: по убийству каждый день и последнее — как апофеоз — сегодня, в воскресенье. Но его преступления питают фантазмы, поэтому он обставляет все как некий ритуал…

— Может быть, мать била его плеткой, — предположил Кривен.

— Думаю, да. Он мстит ей за себя. Впрочем, вполне вероятно, именно он ее и убил. Если мать он ненавидит более всего и если в каждом своем преступлении он убивает именно ее, то между седьмой, последней жертвой и ею должна быть какая-то очень тесная связь, — думал вслух Нико.

«Он больше не произносит имени Каролин, — подумал Кривен, — дело, кажется, налаживается».

— В руках у него последняя добыча, — говорил Нико. — Что он с ней сделает? В его игре ей отведено особое место. Возможно, она станет частью того же смертельного ритуала, но раньше он проводил его дома у своих жертв. Теперь он хочет чего-то нового. Но поскольку он организован и тщателен, он не мог не приготовить заранее место для своего последнего «подвига». Ритуал не может пройти где попало, нужно, чтобы все было безупречно. Давайте думать… Он должен избавиться от своей матери… Седьмая женщина — это она!

— Ты хочешь сказать, что седьмая женщина для него олицетворяет мать? — переспросил Кривен.

— Именно так. Ему было мало убить ее один раз. Нужно снова запустить это кино. В принципе, он занимался этим всю неделю, но сегодня — воскресенье и финал. Особая добыча для особого дня. Ему нужно, чтобы кто-то еще, близкий, разделил с ним эту боль, и он выбрал для этой роли меня. Он хочет, чтобы я разделил с ним ужасное воспоминание о смерти его матери.

— Он совершенно безумен, — прошептал Беккер.

— Где жила его мать? В каком районе он вырос? — вопрос Нико был обращен к майору.

— Не знаю, — ответил Кривен.

— Звони Росту.

Комиссар ответил мгновенно. Напряжение всюду царило максимальное. Кривен передал Росту вопросы Нико и через несколько минут, не отрывая мобильный телефон от уха, уже диктовал адрес:

— Площадь Жюссьё, три, пятый округ. Эрик Фьори вырос в этом квартале, его мать никогда не выходила из квартиры, в ней и умерла.

— Скажи Росту, чтобы отправлялись туда, — передал приказ Нико. — Но очень осторожно. И еще мне нужны имена новых хозяев квартиры.

— Ты правда думаешь, что он может быть там? — спросил Кривен, кладя трубку в карман.

— Возвращение к истокам, старина. Вполне в духе нашего убийцы. Он задумал убийство своей матери, теперь он отправляется туда, чтобы дойти до конца своих фантазмов.

Нико вышел из квартиры в сопровождении двух своих товарищей. Блузка Каролин по-прежнему была зажата у него в руке, но теперь это придавало ему силы. Комиссар сел на заднее сиденье: чтобы влезть в шкуру убийцы, ему было необходимо одиночество, дистанцированность от других. Кривен нажал на сцепление, машина полетела в сторону площади Жюссьё и самого обширного во Франции университетского кампуса. Там, на месте старого винного рынка, были построены современные здания Университета Пьера и Мари Кюри. Майор полиции свернул на улицу Жюссьё и решил проехать мимо зданий, выстроившихся у площади. Их не должны были заметить из окон квартир. Росту пришла в голову такая же мысль, и он уже был на площади, его машина стояла во втором ряду несколько дальше. Они выскочили из машин. Терон и Видаль двинулись за комиссаром.

— Третий этаж, — проговорил Рост. — Супружеская пара пенсионеров выкупила квартиру Фьори. На площадке одна дверь. На входной двери код.

— У меня в чемоданчике есть все необходимое, — заверил Кривен.

— Отлично. Поднимаемся. Сначала я вместе с Кривеном. Вы — через десять минут. Александр, ты ждешь нас в машине.

Кости были брошены. Фьори и Каролин были там, наверху, — Нико был в этом уверен. Он чувствовал убийцу внутри себя. У него не было права на ошибку: на кону была жизнь молодой женщины. Нико двинулся к входной двери. Кривен — рядом. Они прижались к ней в уверенности, что их не видно из окон третьего этажа, — как раз над ними располагался большой балкон. Майор открыл свой чемоданчик, достал необходимые инструменты, Несколько быстрых движений, щелчок, и Нико, как по мановению волшебной палочки, уже открывает дверь. Вестибюль, выложенный фаянсовой плиткой, затем двустворчатая дверь, и они оказываются перед выбором — вызвать лифт или подниматься по лестнице с толстым темно-зеленым ковровым покрытием. От лифта Нико с Кривеном отказались. По-прежнему никакого движения. Наверное, в доме жили пожилые люди: никаких признаков утренних перемещений. Снаружи через темные тучи, грозившие пролиться дождем, начинал проклевываться день. Второй этаж. Люди Роста уже наверняка вошли в здание через оставленную открытой дверь. Третий. Железная дверь. Нико приложил ухо к поверхности — никаких голосов или странного шума. А если он ошибся? Тоска и страх сжали ему горло, а сердце в груди бешено заколотилось. Перед глазами снова встал образ Каролин. К своему удивлению, Нико понял, что молится, — он просил, чтобы ему вернули ее, чтобы он смог прижать наконец ее к себе. Однако надо было что-то решать. Взорвать замок и быстро проникнуть в квартиру? А если они ошиблись? Извинятся перед жильцами и починят дверь за свой счет? Если он все правильно понял, Фьори в приступе ярости, поняв, что проигрывает, мог быстро и жестоко расправиться с молодой женщиной. Были еще окна, двери… Может, и стоило взять их под контроль, несмотря на то что преступник может обнаружить его людей… Но времени не было. Теперь на площадке собралась вся бригада. Нико посмотрел на Кривена — взгляд его был тяжелым и полным решимости. Он вытянул руку с пистолетом и выстрелил. Глухой хлопок, как будто пробка вылетела из бутылки с шампанским, — и дорога свободна. Кривен всем корпусом навалился на дверь. А у Нико возникло ощущение, что он покинул свое собственное тело и теперь смотрит со стороны на все происходящее, как при замедленной съемке. Его не было, была только интуиция, она и толкнула его вслед за майором. Остальные последовали за ними. Эти люди настолько привыкли к подобным действиям, что каждое их движение оказывалось просто подтверждением выработанного автоматизма. Необходимо было без промедления взять под контроль все комнаты в квартире.

Жан-Мари Рост оказался в комнате стариков. В нос ударило затхлостью. На кровати лежали семидесятилетние мужчина и женщина. Они были мертвы, на одежде пятна крови, раны нанесены холодным оружием. Широко открытые глаза смотрели в пустоту. Эти несчастные были совершенно ни при чем во всей этой истории. Нико прав: Фьори выбрал именно это место…

Пьер Видаль внимательно осматривал кухню. Вошел в небольшое помещение рядом, где стояли кастрюли и хранились консервы, и чуть не подпрыгнул от звука неожиданно заработавшей кофеварки. Он едва не выстрелил — сработала привычка. А из аппарата начала вытекать черная жидкость… Видаль понял: владельцы квартиры собирались завтракать, но в квартире стояла гробовая тишина. Что это значило? Убийца заставил их молчать? Что же тогда с доктором Дальри?

Пройдя столовую, Жоэль Терон вошел в самую дальнюю комнатку, находившуюся в глубине квартиры; окно ее выходило во двор, и солнечные лучи были редкими гостями в этом помещении. Старая швейная машинка стояла на пыльном столе около дивана. Над симпатичным камином висело зеркало. Полки прогнулись под тяжестью старинных книг. Все было тихо. И — никого. Может быть, Нико ошибся? Может быть, у Фьори никогда не было намерения сюда приходить, а владельцы квартиры просто уехали? Вопрос оставался открытым: так все же куда он отвез свою седьмую жертву?

Давид Кривен стоял в большой, очень светлой комнате, служившей продолжением столовой. Затейливый письменный стол начала двадцатого века, по бокам два французских окна, выходящих на площадь Жюссьё. Восхитительный ломберный столик времен Наполеона III между двумя английскими книжными шкафами из красного дерева. Но здесь не было и намека на присутствие убийцы, как, впрочем, и Каролин. Кривен представил себе, в каком состоянии должен был находиться Нико. А если они опоздают? Если найдут ее мертвой, как уже находили всех остальных?

Нико сосредоточился. Перед ним была двустворчатая дверь, ведущая в главную комнату. Он осторожно повернул ручку и через образовавшуюся щель увидел темный силуэт кожаного дивана. Да, конечно, он не ошибся, это гостиная. В горле у Нико пересохло, он точным движением открыл одну створку. Из-за опущенных штор в комнате царила полутьма. Тем не менее Нико увидел, что на стуле кто-то сидит, а в кресле вырисовывался контур еще одной человеческой фигуры. Ни малейшего движения. Можно было подумать, что для этих двоих время остановилось. Нико перевел взгляд на стул и сделал шаг вперед. И тут он все понял. Понял и ужаснулся. И опустил пистолет.

Дата добавления: 2015-08-18