Браунзвнлл 3 страница

Впрочем, пока еще Майк Тайсон не в полной мере вышел за рамки бокса, он просто заполнил собой весь бокс, хотя тогда даже заработки его были далеки до заработков звезд прошлого и настоящего. Так, за бой с Бербиком он получил 1,5 миллиона долларов — на 600 тысяч меньше самого экс-чемпиона и на 10 миллионов меньше, чем самая яркая звезда того времени полусредневес Рей Леонард получил в 1981 году за бой с Томасом Хернсом. Но теперь все эти звезды вдруг разом ушли в прошлое. Тайсон в мгновение ока затмил их всех и уже через два года побил все их рекорды по заработкам, потому что это была его эпоха, а не их. И Леонард, и Херне, и великий средневес Марвин Хэглер — все вдруг разом отошли на второй план, а на первом в одиночестве оказался Тайсон, который пока еще очень медленно и не слишком заметно для окружающих, начал забывать все, чему его научил Кас Д'Амато — и в боксе, и в жизни.

Тогда, в конце 1986 года, критиковать Тайсона было не принято. Победителей, тем более таких, не судят, но все же бой с Бербиком наглядно показал, что кое-что из своей блестящей техники он уже потерял или, точнее, начал терять. Мысль эта мне самому показалась несколько спорной, и я обратился к нашему эксперту, выдающемуся тяжеловесу 70-х Игорю Высоцкому.

В начале 2002 года мы вместе с ним несколько часов смотрели бои Железного Майка разных лет, после чего Игорь сказал: «Тайсон очень менялся со временем. Лучше всего он был в самом начале, еще до того, как стал чемпионом мира. Потенциал физический у него, конечно, колоссальный, удар сильнейший. Это было у него всегда. Есть и сейчас. Но в молодые годы он лучше умел выйти на нужную ему дистанцию, ударить и попасть. Защита у него была гораздо лучше, чем сейчас. Уклоны и нырки он выполнял просто великолепно, а сейчас этого не видно. Да и бил он тогда гораздо резче, и удары его были покороче. Потом появилась размашистость. Уже в первом его бою за титул, с Тревором Бербиком в 1986 году, он совсем другой стал, дальше — больше. Это просто агрессор: он идет и бьет — и больше ничего не делает. Прет как на стенку, давит, ломает соперника. Вообще и раньше, и сейчас он работает не совсем так, как невысокие тяжи. Обычно как — если соперник крепко выше тебя, стой и жди, выдергивай его на себя, а потом контратакуй, а Тайсон сам шквал устраивает. Он чувствует свою силу, но ведь на каждое действие есть противодействие».

Тогда саморазрушительный процесс был еще только в самом начале, и нет ничего удивительного, что этого практически никто не заметил. Майк по-прежнему был не то что на голову, а на десять голов выше всех своих противников. Впервые о том, что Тайсон стал что-то терять как боксер, заговорят только в 1989 году, когда это уже станет очевидным, но пока до 1989 еще было далеко.

По общему мнению, 22 ноября 1986 года Майк Тайсон стал единственным чемпионом мира в тяжелом весе, но формально ему принадлежал только один главный титул из трех. Титулы WBA и IBF принадлежали... Кстати, а кому они принадлежали?

12 декабря 1986 года Джеймс Смит по прозвищу Костолом нокаутировал в первом раунде Тима Уитерспуна и стал чемпионом мира по версии WBA. Интерес это вызвало минимальный. Даже то, что твердолобый Уитерспун, фактически победивший Лэрри Холмса всего три с половиной года назад, сломался так быстро в бою с боксером, которого только полгода назад победил по очкам, привлекло мало внимания. Наркоманил, наверно? Или случайность? Да какая разница? Кому теперь нужны и Смит, и Уитерспун?

Однако все, в чем принимал участие Майк Тайсон, интерес вызывало самый оживленный, и уж тем более бой, в котором он должен был получить в свои руки второй из трех чемпионских титулов в тяжелом весе. 7 марта 1987 года на той же арене отеля «Хилтон» в Лас-Вегасе, где он победил Тревора Бербика, Тайсон встретился с Костоломом Смитом.

Кличка Смита вроде бы обещала увлекательное зрелище, к тому же в последнем бою он нокаутировал не последнего человека в боксе Тима Уитерспуна уже в первом раунде, но прогнозы и ожидания не оправдались. Это был, безусловно, самый скучный бой Тайсона за все время его профессиональной карьеры. В чемпионских боях невозможно подбирать себе противников, и в результате Железный Майк напоролся в лице Смита на настоящего спойлера. Костолом не столько дрался, сколько обнимался, то есть постоянно клинчевал. Тайсон выигрывал раунд за раундом, но выглядел при этом неважно, потому что никак не мог толком ударить.

Смит, как и положено спойлеру, выявил некоторые изъяны в технике Тайсона: он в недостаточной мере владел ближним боем и потому был крайне неэффективен в клинче, к которому так стремился Костолом, и он как будто начал забывать некоторые приемы ведения боя, которым его научил Кас Д'Амато. Майк с упорством, достойным лучшего применения, все пытался поймать Смита на тяжелый нокаутирующий удар, причем делал это достаточно простодушно. Уже в течение нескольких боев никто не видел коротких и точных ударов Тайсона, которые еще год-полтора назад были его фирменным знаком. Как сказал Игорь Высоцкий, он становился чистым агрессором, а виртуозные приемы — это не из арсенала агрессора.

Тайсон, конечно, победил Смита. Более того, он не проиграл ни одного раунда, однако Костолом, начавший бой как спойлер, остался спойлером до последних секунд. В самом конце заключительного, двенадцатого раунда он провел мощнейший удар справа, от которого Железного Майка сильно качнуло назад, а потом продолжил атаку, и снова отнюдь небезуспешно. Не стоит преувеличивать значение этого финишного спурта: Тайсон отнюдь не был потрясен, и ни о каком нокдауне речи там не было, но Смит наглядно показал, что боксер с весьма скромным послужным списком, 19 побед и 5 поражений, проигравший в числе прочих Марвису Фрезеру, нокаутированному Тайсоном за 30 секунд, сумел не только продержаться до финального гонга во встрече с Железным Майком, но и сохранить силы, чем немедленно вызвал пересуды на тему: а так ли страшен Тайсон, как его малюют? Спокойнее всех на это отреагировал сам Майк, признавший, что ему еще многому нужно учиться.

Оставался последний титул, по версии IBF, который Тайсон еще ни у кого не отобрал, но здесь вышла заминка по той простой причине, что отбирать его было пока не у кого. Майкл Спинке, которому он принадлежал с 1985 года, потерял его без боя в начале 1987 года за то, что решил провести «внеплановый» поединок со все еще популярным белым тяжеловесом Джерри Куни. Руководство IBF, связанное обязательствами со всеми участниками, организовавшими объединительную серию боев за титул абсолютного чемпиона в тяжелом весе, не могло и не хотело затягивать этот процесс ради того, чтобы Спинке заработал несколько лишних миллионов, и оно лишило его титула. Майкл отнесся к этому спокойно: с титулом или без него, он все равно считался самым сильным потенциальным соперником Тайсона и знал, что с бой с ним от него не уйдет. А пока, 15 июня 1987 года, он провел встречу с Джерри Куни и нокаутировал его в пятом раунде.

Новый чемпион по версии IBF определился чуть раньше. Бой за вакантный титул этой федерации был проведен 30 мая 1987 года в Лас-Вегасе между Тони Таккером и Джеймсом Бас-тером Дагласом. В целом равный поединок закончился тем, что в десятом раунде у Дагласа «кончился бензин», он резко сбросил обороты, чем воспользовался Таккер, и рефери остановил бой, так как Даглас перестал оказывать сопротивление. Тони Таккер стал чемпионом мира в тяжелом весе по версии IBF, а о Бастере Дагласе тут же забыли, тем более что у многих зрителей создалось впечатление, что он просто струсил и сдал матч, исход в котором отнюдь не был ясен. Кто тогда мог подумать, что всего через два с половиной года этот самый «трус» станет автором самой громкой сенсации в истории бокса?

Возникает естественный вопрос: а почему, собственно, за вакантный титул по версии IBF не мог драться сам Тайсон с тем же Таккером или Дагласом? Как ни странно, по чисто бюрократическим причинам, которыми нельзя пожертвовать даже сейчас: как чемпион по другим версиям, Тайсон не входил в рейтинг IBF. Следовательно, он как бы не существовал для этой организации и не мог драться за ее пустующий трон. Другое дело, когда у нее будет свой чемпион: встречи между чемпионами по разным версиям не нарушают никакой бюрократической логики.

Железный Майк уже успел стать денежным печатным станком для очень многих людей, а потому не должен был простаивать. В тот же день 30 мая 1987 года, когда Таккер дрался с Дагласом, в том же Лас-Вегасе, но на другой спортивной арене, в ставшем для него привычным зале отеля «Хилтон», Тайсон встречался с экс-чемпионом мира Пинклоном Томасом. Надо ли говорить, какой из двух боев в тот день привлек больше внимания? Кроме того, Томас, несмотря на свое наркотическое прошлое, считался довольно сильным боксером, и, когда он в 1984 году завладел титулом WBC, многие эксперты сочли, что это, наверно, надолго, тем более что о Тайсоне никто тогда и слыхом не слыхивал. Правда, как это часто бывает с бывшими наркоманами, Томас не отличался стабильностью и проиграл объективно гораздо более слабому Бербику, к бою с которым не подготовился должным образом. Все же к поединку с Майком Тайсоном Томас подготовился как следует и дал бой, чего многие совершенно не ожидали. Подогревало интерес к этой встрече и то, что Томаса тренировал Анджело Данди, самым знаменитым учеником которого был Мохаммед Али.

Начало боя не предвещало для Томаса ничего хорошего. В первом же раунде он напропускал столько самых разнообразных ударов, что только его лошадиное здоровье, когда-то не давшее ему умереть от передозировки, удержало его на ногах. Пинклон пытался работать «из-за джеба», как Али, но ему явно не хватало подвижности на ногах, он не владел уходами в сторону так, как Мохаммед, а потому Майк то и дело его догонял. Тем не менее, стоило Тайсону чуть-чуть сбросить обороты, как Пинклон стал вести с ним чуть ли не равный бой. Он даже сумел выиграть или по крайней мере не проиграть пару раундов. Однако после пятого, в котором Томас выглядел очень прилично, стало видно, что он очень устал.

Конец наступил в шестом раунде. Очередной наезд Тайсо-на кончился тем, что Томас пропустил левый боковой, после которого потерял ориентацию. Тем не менее он упал далеко не сразу и выдержал на ногах затяжную серию ударов Майка, пока наконец не рухнул. Он попытался встать, но не успел и поднялся на шаткие ноги уже после того, как рефери закончил счет.

Тайсона все время сравнивали с Мохаммедом Али, не в плане техники, здесь они были уж очень различны, а в том, насколько они возвышались над своими современниками на ринге. После несколько противоречивого для его репутации боя с Томасом, которого к тому же тренировал бывший тренер Али, эти разговоры усилились. В самом деле, а что было бы, если бы на месте Томаса был сам Мохаммед Али? Вскоре после боя, летом 1987 года, было опубликовано быстро обошедшее чуть ли не всю мировую спортивную прессу, интервью Мохаммеда Али. Мало кто сомневался, что он не поставит Тайсона на один уровень с собой, но все же интересовались, что именно он скажет.

«Он, может, и новый чемпион, — сказал Али, — лучший среди тех, кто сейчас есть, но ему еще очень далеко до того, чтобы стать одним из великих. Ему еще многому надо научиться в боксе. Если сравнить его с великими боксерами, такими как Шугар Рей Робинсон или Шугар Рей Леонард, то он просто грубый ломовик. В настоящий момент все, что у него есть, это удар. Но этого у него не отнять. Если он ударил, то в себя противник уже не приходит. Это точно». Потом Али добавил: «У Тайсона есть данные, чтобы стать одной из легенд бокса, но ему еще надо доказать это. Чтобы стать легендой, нужно выигрывать 10 лет подряд. С тех пор как я ушел, бокс долго катился по наклонной плоскости. Джо Фрезер, Джордж Формен, Кен Нортон, Эрни Шейверс, Джордж Чувало... Они все могли драться. Тайсону просто не хватило бы длины рук и умения, чтобы победить большинство из них. Он совершенно точно не смог бы побить Джо Фрезера в его лучшие времена».

Утверждения Али, конечно, не бесспорны, но интересны. Разумеется, он должен был превознести Фрезера, самого трудного соперника в его жизни, и должен был сказать, что Тайсон никогда бы не побил Джо. В конце того интервью Али мелькнуло что-то от него прежнего: «Чтобы Тайсон смог побить меня? Вы шути ^е. Он никогда бы не смог побить меня. Об этом даже не стоит говорить. Я по-прежнему лучший тяжеловес во всемирной истории — настоящая легенда».

Между прочим, с этим тогда не спорил и сам Тайсон. «Я изучал историю бокса и знаю, кто стал легендой в боксе, и знаю, что они сделали, чтобы стать таковыми. По-моему, лучшими во все времена были Джо Луис и Али. Трудно выбрать между ними. Оба были великими мастерами, но мне больше нравится Али. Я надеюсь, что когда-нибудь меня сравнят с ними обоими. Но было бы смешно назвать себя великим сейчас. Моя карьера только началась. Дайте мне еще несколько лет, мне ведь только 21 год. У истории еще есть время решить, является ли Майк Тайсон одним из великих или нет».

Сейчас кажется, что Тайсон никогда не мог сказать ничего подобного. Весной 2002 года, уже неоднократно битый и давно переживший свои лучшие годы, он заявил, что он более великий боксер, чем Али, на том основании, что он больше заработал. Как будто он не понимал, что дело здесь не в таланте, а в бурном расцвете кабельного телевидения, которое подняло гонорары лучших боксеров до заоблачных высот. Однако, находясь на подходе к пику своей славы в 1987 году, он говорил иначе. Все-таки чему-то Кас Д'Амато научил его, чему-то кроме бокса, и дух отца еще не совсем покинул его приемного сына.

Бой с чемпионом по версии IBF Тони Таккером состоялся 1 августа 1987 года в зале отеля «Хилтон» в Лас-Вегасе, который стал для Железного Майка чуть ли не родным домом.

Начало получилось парадоксальным. Тайсон, как обычно, на первых же секундах набросился на очень высокого Таккера (196 см), но тот грамотно ушел от него влево по кругу, а затем, уже будучи почти в углу, выкинул правую руку, словно пытаясь нанести кросс. Может быть, это и был кросс, а может быть, Так-кер просто очень правдоподобно финтил. Тайсон нырнул под удар, не собираясь останавливать свою атаку, а Тони, неожиданно не доведя удар правой до конца, ударил левой снизу. Удар пришелся точно в челюсть. Майку еще повезло, что он уже начал выпрямляться. Если бы он «поймал» этот апперкот на встречном движении головой вниз, дело вполне могло бы кончиться нокдауном. Тайсон и так, слегка потрясенный ударом, сделал несколько мелких шагов назад.

Майк тут же контратаковал, но не слишком удачно. В целом первый раунд прошел в достаточно равной борьбе, но, несмотря на успешный спурт Тайсона в конце, выиграл его все же Таккер, который не дал себя смять и вместо этого дал отпор. Тони был первым и на долгое время остался единственным боксером, который сумел прервать стартовый рывок Железного Майка.

Однако левый апперкот в первом раунде так и остался лучшим достижением Таккера в этом бою. Таккер всегда утверждал, что во втором раунде он повредил правую руку и из-за этого у него сломался весь рисунок боя. Может быть, и так, хотя на видеозаписи этого не видно. Тони еще очень неплохо провел следующие три-четыре раунда. Несколько раз он провел ту же комбинацию из ложного правого кросса и подлинного левого апперкота, но уже без особого эффекта. Тем не менее его апперкоты, причем с обеих рук, время от времени прошивали защиту Тайсона.

Во второй половине боя Таккер сбросил обороты и думал главным образом о своей безопасности. В определенной степени он в этом преуспел. Тони отходил и отбивался от Майка дже-бом, а когда тому удавалось разорвать дистанцию, немедленно клинчевал. Начиная с шестого раунда он только это и делал. Иногда Тайсон догонял его, но ему ни разу не удалось поставить Таккера в опасное положение. Более того, к концу боя Тони оживился и очень неплохо провел двенадцатый раунд.

Все трое судей совершенно справедливо отдали победу Тайсону соответственно со счетом: 119:111,118:113 и 116:112. Первые две судейские карты достаточно точно отражают расклад в этой встрече.

Часто говорят, что те, кто побеждал Тайсона позже, никогда не смогли бы ничего сделать с ним в молодости. Не знаю, может быть, так оно и есть, но при этом как-то сами собой напрашиваются некоторые аналогии. В 2002 году чемпион мира Леннокс Льюис разгромил Тайсона, от которого на тот момент действительно мало что осталось. Все поклонники Железного Майка справедливо указывали на этот факт и, разумеется, утверждали, что с «тем» Тайсоном Льюис ничего не смог бы поделать. Конечно, в таких случаях ничего нельзя утверждать наверняка, но некоторые вещи сами бросаются в глаза: Леннокс Льюис так же высок, как Таккер (кстати, они тоже встречались, и Льюис также победил Таккера по очкам, но, в отличие от Тайсона, сумел дважды послать его в нокдаун), но он более тяжелый и гораздо более сильный физически. Кроме того, он обладает куда более сильным ударом, чем Таккер. Наконец, он прекрасно владеет апперкотом, ударом, всегда приносившим Тай-сону самые большие проблемы, в том числе и в реальном бою с Льюисом в 2002 году. Так, может быть, у Льюиса был бы шанс и против молодого Тайсона?

Я ни в коем случае не хочу поставить под сомнение величие Железного Майка, но, может быть, не стоит приписывать ему некую мистическую силу и заведомо отдавать ему победу в виртуальных боях с соперниками выше его на голову и тяжелее килограммов на 10—15? Впрочем, в 1987 году Льюис был еще любителем и только готовился к Олимпиаде в Сеуле, так что на ринге они встретиться тогда никак не могли.

В 1987 году Тайсон провел еще один бой, который выявил что-то новое в его характере или, точнее, хорошо забытое старое. Впрочем, забывал ли он когда-то это свое «старое», или Кас Д'Амато просто сумел на какое-то время так глубоко запрятать его где-то в подсознании Майка, что оно никак не могло снова вырваться наружу в течение двух лет после его смерти?

Олимпийский чемпион 1984 года в супертяжелом весе Тайрелл Биггс всегда вызывал у меня крайне мало симпатий по простой причине: он дважды вне всяких сомнений проигрывал нашему Валерию Абаджяну, причем с нокдаунами, и дважды судьи отдавали ему победу. Так же «тащили» его и в некоторых других боях. Олимпиаду-84, проходившую в Лос-Анджелесе, СССР вместе с Кубой и странами Варшавского Договора бойкотировали, так что, вполне возможно, что там Биггс действительно был лучшим, но что для профессионального ринга он не годился, по-моему, было совершенно очевидно. Как ни странно, Тайрелл Биггс котировался очень высоко, и многие полагали, в том числе и очень уважаемые в боксе люди, что у него даже есть некоторые шансы на победу в бою с Тайсоном.

В профессиональном боксе, и прежде всего американском, существуют свои мифы. Например, мифы исторические. К таковым относится миф под названием «Рокки Марчиано», который пытался, но не смог разоблачить сам Мохаммед Али, справедливо указывавший, что самые серьезные противники Рокки на момент встречи с ним либо давно пережили свои лучшие годы, либо были, в сущности, полутяжауи, либо и то и другое. Есть миф «Санни Листон», поклонники которого смотрят на своего кумира завороженными глазами свидетелей двух его побед над Флойдом Паттерсоном. Они отказываются вспоминать, как он не смог нокаутировать Эдди Мэкена, и по сей день считают, что Кассиус Клей, ставший затем Мохаммедом Али, добился победы над Листоном с помощью закулисных интриг.

Есть мифы другого рода — тактические. Самый главный из них — «миф о джебе». Разумеется, прямой удар с передней руки, с помощью которого боксер удерживает дистанцию, примери-

вается к цели на лице соперника и делает еще многое другое, являясь одной из основ бокса, но именно «одной из», и не более того. Создателем этого мифа, сам того не желая, стал Мохаммед Али. Он много лет говорил об огромной роли этого удара в любом бою и наглядно демонстрировал то, что говорил.

Видимо, тренеры молодого Биггса, свято верили в этот миф, а в итоге вся техника Тайрелла сводилась к очень ловкому пры-ганию задним ходом по рингу, с периодическими уходами в стороны и безостановочным левым джебом. Очень хорошо помню, сколько неприятностей доставил этот действительно доведенный в его исполнении почти до совершенства удар Абаджяну, но, когда Валерий все-таки сквозь него прорывался, выяснялось, что больше ничего Биггс не умеет, и ему приходилось очень туго. Перейдя в профессионалы, Тайрелл не изменил своей манере ведения боя и так и остался чистым джебистом.

Мохаммед Али был гением, и поэтому он сам не всегда точно знал, что и как он делает, так как действовал на уровне инстинкта. Его джеб был бесподобен, но еще более бесподобен был его правый кросс. Можно сколько угодно говорить, что бил он слабее и Фрезера, и Формена, и многих других, но он бил точнее и своевременнее, что узнал в их второй, да и первой встрече Санни Листон. Али умел достаточно сильно бить справа на отходе и даже умудрялся посылать соперников на пол в такой ситуации, которая вообще в голове не укладывается. Одним левым джебом он никогда бы не смог удержать того же Листона на нужной ему дистанции.

А у Биггса правой руки в боксерском смысле практически «не было». То, что он собирался побить Майка Тайсона в буквальном смысле «одной левой», кажется чистейшим безумием, но он в это верил, и, как ни странно, в это верили многие другие. Перед боем Биггс в каждом интервью уничижительно отзывался о Тайсоне и снова и снова рассказывал, как с помощью своего потрясающего джеба он разделает Тайсона под орех. 16 октября 1987 года на ринге в Атлантик-Сити такой серьезный шутник, как Майк Тайсон, заставил его с лихвой расплатиться за все, что он наговорил.

В первом раунде Биггс, явно пугая себя с Мохаммедом Али, попытался воспроизвести первый раунд его боя с Санни Листоном, и до некоторой степени это ему удалось, но никаких сомнений в конечном исходе матча не было. Биггс выпендривался как Али, но его передвижения по рингу, пусть и очень

быстрые, были хаотичны, и, в отличие от Мохаммеда, всегда; знавшего, что и зачем он делает, Тайрелл просто тратил силы. К тому же бросалось в глаза, что правой рукой он практически вообще ничего не делает.

Тайсон стал догонять его уже в первом раунде, а потом делал это все чаще и чаще. Выяснилось, что правой рукой Биггс не умеет не только бить, но даже толком защищаться, в результате он частенько пропускал страшный левый хук Тайсона, правда пока за счет постоянных передвижений не очень плотно.

В третьем раунде Тайсон много раз доставал Биггса и слева, и справа, и сериями, и казалось, что тот дозрел до нокаута, но Майк не спешил. Развязка наступила только в седьмом раунде. Сначала Тайсон левым хуком отправил Биггса в нокдаун. Тайрелл встал и продолжил бой, хотя ему и без всяких ударов нелегко было держать равновесие. Тайсон провел серию, закончившуюся левым хуком, и мучения Биггса закончились.

После боя Майк подтвердил, что действительно понял, что может легко нокаутировать Биггса уже в третьем раунде, но решил «продержать» его на ринге еще несколько раундов, для того чтобы заставить полностью заплатить за все, что он говорил перед боем. Нельзя сказать, чтобы Тайсон был совсем не прав, Биггс действительно переступил в своих предматчевых заявлениях определенную грань, но здесь было важно не столько то, что Тайсон говорил, сколько как он это делал. Раньше поверженный противник переставал для него существовать. Теперь, разделавшись с ним, Майк все еще его ненавидел и словно сожалел, что не может продолжать избивать и унижать его вечно.

Тень Каса Д'Амато окончательно покинула его. Он вновь стал собой прежним.

Не стоит думать, что этот процесс был одномоментным. Его явным началом стал тот момент за год с небольшим до боя с Биггсом, когда он затопал ногами после победы над злосчастным Марвисом Фрезером, негодуя, что противник оказался слишком слабосильным и свалился раньше, чем он успел выплеснуть на него всю свою злобу.

Его браунзвиллское естество снова дало себя знать, когда Тайсон между делом как-то изрек фразу, которую затем журналисты и он сам повторяли такое множество раз, что просто невозможно сейчас установить, когда она прозвучала впервые. Майк сказал, что мечтает так точно ударить соперника в кончик носа, чтобы кость ушла в мозг. Поначалу он говорил об этом с таким же безразличием, с каким мясник обучает молодого помощника забивать скотину, не доставляя ей лишних мучений. Но со временем он стал повторять эту фразу с непонятной яростью, словно жалея, что не может проткнуть мозги его же собственной костью человеку, с которым разговаривает. В нем появилась какая-то маниакальная злоба, о которой рассказывали те, кто знал его в ранней молодости, и которая была почти полностью скрыта от миллионов зрителей его боев в первые годы. Камиль Юалд оказалась права: Д'Амато действительно не успел научить его очень многому и от еще большего не смог его отучить. Да и возможно ли это было? Возможно, прав был Тедди Атлас, считавший, что Кас потворствует своему приемному сыну и это не доведет Майка до добра.

Однако популярность Тайсона по мере проявления его людоедского начала только росла. Более того, лишь теперь он окончательно вышел за рамки собственно бокса и стал подлинным героем всея Америки.

Политкорректность стала одной из главных реалий общественной жизни Америки в 70-е годы, когда более чем через сто лет после Гражданской войны, покончившей с рабством, было наконец покончено и с сегрегацией в южных штатах страны. В России политкорректность была много раз осмеяна. При этом ее самые крайние, действительно нелепые проявления, о которых речь пойдет позже, выдавались за все ее содержание.

На самом деле, сущность политкорректности составляют несколько совершенно разумных постулатов. Первый и главный из них гласит: ты можешь не любить негров, евреев, индусов, латиноамериканцев, гомосексуалистов, лесбиянок или просто женщин в брючных костюмах сколько тебе угодно, но это не дает тебе права оскорблять и унижать кого бы то ни было из них. Все остальные правила политкорректности являются производными от этого главного. Например, ты можешь сколько хочешь ненавидеть, скажем, китайцев, но это не дает тебе права не брать на работу китайца, если он действительно лучший специалист. И тем более ты не имеешь права его уволить только потому, что он китаец. При этом тебя никто не обязывает общаться с китайцами во внерабочее время. Это уже твоя частная жизнь, которая никого не касается.

Политкорректность быстро завоевывала Америку, хотя по сути своей она не слишком хорошо сочетается с ее национальным характером, целеустремленным, напористым и довольно бесцеремонным. Идеалом здесь всегда был как раз человек, который живет по своим правилам и заставляет окружающих уважать их, а политкорректность требовала обратного.

К середине 80-х политкорректность, уже достаточно укрепившаяся в своих правах, доросла до подросткового возраста, то есть как раз до того, чтобы поднять бунт против самой себя. В этой обстановке героями стали те, кто противостоял политкорректности, жил по собственным законам и не считался с чужим мнением, короче говоря, делал то, на что у других не хватало пороху — был самим собой, любимым.

Однако бунт против политкорректности, в сущности, был бунтом в стакане воды. Не русским, бессмысленным и беспощадным бунтом, а чисто американским, то есть очень законопослушным и не потрясающим основ той самой поликорректности, против которой он был поднят.

Тем не менее это все-таки был бунт. Люди как-то не могли сразу привыкнуть не обижать тех, кого обижали всегда. Их невостребованная и, более того, запретная отныне агрессивность осталась не у дел. При этом белые не стали больше любить черных, а те их и подавно. Никто на самом деле не проникся теплым чувством к гомосексуалистам. Для проверки спросите среднего американца, что бы он сказал, если бы президентом США стал «голубой», а в роли первой леди выступал второй мужик, весь разукрашенный, как елка. Может быть, справившись с собой, он, пряча глаза, и даст вам вполне политкорректный ответ, но перед этим вы полюбуетесь совершенно непередаваемой гаммой чувств на его лице.

В этих условиях агрессивность в самых различных формах стала сладким запретным плодом, а ее носители — кумирами. В моду вошла своеобразная игра с пороком. Пионером этого движения сделалась всегда державшая нос по ветру певица Мадонна, которая поначалу не очень хорошо умела петь, зато могла доходчиво объяснить всем и каждому, как ей наплевать на то, что он, она или оно о ней думает. За Мадонной потянулись и остальные. Затем актриса Шэрон Стоун сыграла главную героиню «Основного инстинкта». До этого она десяток лет обивала голливудские пороги, но даже ее внешность не казалась тогда никому особо привлекательной. А стоило ей сыграть абсолютно нереальную стерву и маньячку, плюющую на всех, вся и все, как популярность сама упала актрисе на голову.

Личности попроще и повульгарнее вроде слепленной из силикона, ожившей героини комиксов Памелы Андерсон принялись преувеличенно громко рассуждать об огромных членах и непередаваемых оргазмах. Настоящим гением своего времени стал режиссер Квентин Тарантино, заливший экраны бутафорской кровью, смотреть на которую не слишком страшно именно потому, что он дал тебе почувствовать, что и кровь, и все действо происходят как-то невсерьез, что это своего рода игра, то, что у нас принято называть словом «стеб».

Но Мадонна, Шэрон Стоун, Памела Андерсон и герои Тарантино были абсолютно искусственными характерами, а народу хотелось чего-то настоящего. Ничего более подлинного, чем Майк Тайсон в Америке, естественно, не нашлось. Он весь был сделан как бы из одного куска. Он был собой, и никем другим быть не мог. Его агрессивность и злобность оказались в то время самой твердой валютой. А когда он принялся чуть ли не в каждом интервью рассуждать, как бы ударить противника в кончик носа так, чтобы у него кость ушла в мозг, вся Америка завороженно слушала эти людоедские изыски и политкорректно объясняла их трудным детством, как это делал Гэри Смит в своей знаменитой статье «Тайсон робкий, Тайсон ужасный».

Дата добавления: 2015-08-18