Глава II. Затмение. 4 страница

- Я их заберу с собой – недоуменно ответила Арпине.

При этом вопросе у Арпине вдруг закралось сомнение в правильности своего поступка. Она не учла тот момент, что Хамида была привязана к малышам и угроза расставания с ними, заставит ее всеми способами помешать Арпине, осуществить задуманное. От этой мысли вдруг ей стало не по себе. Но, все же, она надеялась, что Хамида, которая с первых дней была так добра к ней, не предаст ее. Тем более Арпине заставила Хамиду поклясться, что та сохранит этот разговор в тайне.

Однако надеждам Арпине не суждено было сбыться. Служанка все рассказала Ялчину. Он забрал у нее письмо и сверил его содержание со словами Хамиды. Взглянув на ненавистные ему армянские буквы, нанес сильный удар по лицу своей жены. Настолько сильный, что та отлетела к стене. Из ее носа тут же хлынула кровь, но на лице не было растерянности. В комнате раздался детский плачь. Али подошел к колыбели и в порыве гнева начал душить собственных детей. Увидев эту страшную картину, Арпине почувствовав прилив сил, набросилась на него стремясь предотвратить ужасное. Но его нельзя было остановить. К тому же он оттолкнул жену и та ударившись головой о стенку, потеряла сознание. Через некоторое время в колыбели лежали бездыханные тела двух младенцев. Придя в себя, Арпеник уловила страшную тишину в комнате. Ей хотелось верить, что все произошедшее было лишь кошмарным сном. Но высохшая кровь на ее лице, указывала на обратное. Она, еле волоча ноги, с неугасаемой надеждой, подошла к колыбели. Но увиденное ввергло ее в истерику. Звериный крик охватил комнату. Но ничего нельзя было уже изменить. Закрыв лицо руками, она рухнула на пол.

Служанка открыла дверь. Увидев мертвых младенцев, она тоже впала в истерику. Хамида рвала на себе волосы, билась головой о стену. Только в этот момент она осознала масштаб содеянного ею злодеяния.

*****

- Здравствуйте Тер-айр[20], - произнес Арсен.

- Храни тебя Господь, сын мой. – Произнеся эти слова, Тер-Аведис крепко обнял Арсена. И Арсен почувствовал невероятное душевное тепло. Примерно такое же, как когда его обнимала мать.

Прежде чем переступить порог церкви, Арсен достал из кобуры наган, затем снял с пояса шашку и надежно спрятал в кустах перед входом. Затем он трижды перекрестился, прикладывая, каждый раз, руку к груди по армянской традиции и вошел в храм. При тусклом свете свечей невозможно было оценить все великолепие внутреннего убранства церкви. Однако Арсен застыв и слегка прищурившись, вглядывался в ее стены, не в пример традиционно аскетичным армянским храмам богато расписанные великими мастерами, пытаясь сохранить в памяти каждый квадратный сантиметр пространства. Внутренний и внешний облик церкви Сурб Аствацацин были настолько гармоничны, что казалось это творение, было нерукотворным.

- Правда, он великолепен – сильный голос священника, вернул Арсена «с небес на землю», - Я не представляю своей жизни вне стен этого храма. Брэдли мне много раз предлагал уехать. Я знаю, какая меня ждет участь. Но у меня не хватает храбрости, чтобы отказаться от всего этого и не видеть того, что наполняет мне душу. И меня одолевает страх, что мы можем потерять все это. Надеюсь, этот храм проживет намного дольше, чем я.

Арсен вслушивался в мудрые слова этого человека, к которому он проникся огромной симпатией. Он подумал про себя, что мало встречал людей на своем пути, которые обладали такой же добродетелью, как Тер-Аведис.

- Я каждый день молюсь за вас, за наших защитников, за нашу единственную надежду. Благодаря вам у нас есть шанс восстать из пепла. Тяжелая миссия выпала на вашу долю. Но я верю, вы справитесь. Мы справимся. Мы ведь не зря столько пережили, чтобы сейчас просто взять и исчезнуть. – Раздумчиво произнес Тер-Аведис.

Уже прошло семь минут от условленного времени, а Арпине все еще не было. Арсен начал волноваться. По лицу было заметно, что и Тер-Аведис заметно нервничал. Они молча глядели по сторонам.

Вдруг в ночной тишине, послышался топот копыт приближающихся лошадей. Арсен понял, что его план, который он так упорно тщательно разрабатывал и держал в секрете – провалился. Он молча ждал своей участи.

- Пока не поздно, ты должен бежать. Здесь есть тайный ход. – Шепотом произнес священник.

- Это ни к чему. Я должен с достоинством принять свою участь. Я предполагал, что возможно события могут развернуться подобным образом. Но я не мог не пойти на этот шаг. – Вступил Арсен. – Простите тер-айр, что Вас тоже втянул.

- В последнее время я то и делал, что утешал в конец отчаявшихся людей. Мне было тяжело нести это бремя, но я не мог поступить иначе. Все, кто ко мне приходил, уже смирились со своей участью. Признаться, я и сам перестал верить, что можно что-то изменить. Но ты возродил мою веру. Веру в то, что остались еще армяне готовые бороться до конца. Как же, после этого, я могу в чем-то тебя укорять.

Шум становился все сильнее. Спустя мгновения, полчище всадников окружили церковь. Арсен почему-то в этот момент подумал об Андранике и его реакции на эти события. Ему стало не по себе от того, что подвел своего командира.

- Выходите! – вдруг послышалось снаружи.

Арсен и Тер-Аведис медленно двинулись к дверям церкви. Первым вышел настоятель церкви. Два гордых силуэта освещались лунным светом, в окружении почти сотни всадников. Тер-Аведис в своей черной рясе выглядел не менее воинственно, чем одетый для маскировки в немецкую военную форму Арсен.

Трое крепких солдат двинулись в их сторону. Когда оставалось шагов двадцать пять, Арсен резко нагнулся к кустику и достал припрятанный там наган. Он произвел несколько выстрелов и все трое пали на землю.

- Не стрелять! – Скомандовал юзбаши[21].

Толпа солдат ринулась на непокорных армян. Арсен успел еще два раза выстрелить и оба раза точно. На большее ему не хватило времени и пространства. Они были схвачены.

Турки оттащили тела четырех убитых и одного раненого. Они явно не ожидали подобного развития событий. Схваченных армян подвели к командиру.

- Ах ты, грязная свинья, - произнес юзбаши и со всей силы ударил по щеке Арсена металлическим прутом. Кровь потекла по идеально гладкому лицу фидаи[22], окрасив рубашку в алый цвет.

- Арсен Гароян? – обратился он к стоявшему перед ним солдату. – Отвечай!

Но Арсен был безмолвен.

- Знаменитый Арсен, здесь не может быть ошибки. Вот это удача. Ялчин, - он обратился к одному из стоящих в толпе. К нему тут же подбежал худощавый турок в гражданской одежде. – Ты даже не представляешь, какую услугу нам оказал. Ты будешь щедро вознагражден.

- Я рад быть полезен вам, - льстиво ответил тот.

- Арсен прости меня! – Вдруг послышалось в темноте.

Арсен повернул голову и увидел Арпине. У нее было бледное лицо со следами побоев. Он никак не мог отвести от нее взгляд.

- Арсен, это был бесценный дар. Ты подарил мне надежду. Они думают, что сломили нас. Но, видимо, плохо знают наш народ. За столько лет они так и не поняли нашу сущность. Все унижения и лишения делают нас еще сильнее, еще сплоченнее. – Успела произнести Арпине, прежде чем заставили ее замолчать.

- Вскоре лишь безумцы посмеют упоминать об армянах. В людской памяти не останется и следа об этом ничтожном народе. – Гневно произнес командир. - Теперь ни один американец или англичанин не посмеет запретить нам уничтожить эту обитель бандитов и их пособника. – Обратился юзбаши к Тер-Аведису.

- Вы думаете, что подобными поступками, вы можете уничтожить культуру, которая тысячелетиями выстраивалась. Я понимаю, что вам – кочевникам, невозможно оценить всего величия этих творений. Вы способны лишь разрушать. А армянский народ – это народ созидатель. И, если даже вы уничтожите все наше наследие и выживет, хотя бы несколько армян, мы вновь будем создавать. Создавать во имя наших предков, во имя тех, кого вы истребили, во имя не родившихся детей, во имя нашей веры.

- Сжечь церковь! - Скомандовал турок. - Я великодушно позволю Вам быть с ней неразлучным и разделить ее судьбу, - обратился эфенди к Тер-Аведису.

Тер-Аведис в сопровождении двух турок, которые ждали сопротивления с его стороны, уверенными шагами проследовал к входу в церковь. Перед тем как войти, он перекрестился и посмотрел на небо.

- Ялчин, ты можешь увести свою жену. Пусть это станет одним из наших поощрений тебе.

- Она мне не жена. – Пробурчал Ялчин. – Я хочу, чтобы она разделила участь священника.

- Смелое решение, оно достойно истинного турка, коим ты безусловно являешься. – Резюмировал юзбаши.

Услышав приговор, Арпине улыбнулась. Для нее смерть была спасением. И даже перспектива быть сожженной заживо, ее пугала гораздо меньше, чем постоянно находиться рядом с убийцей ее детей и с тем, кто обрек на смерть людей, которых она любила – Арсена и Тер-Аведиса.

Арсен молча наблюдал за происходящим. Несмотря на тяжелые увечья нанесенные ему, он крепко держался на ногах. Обстоятельства научили его держать удар. Но все же, резкая боль пронизывала всю его душу, но не сломила дух. Он хотел в этот момент оказаться в церкви и вместе с Арпине и Тер-Аведисом разделить их судьбу. Но Арсен знал, что его ждет иной исход.

Несколько османских головорезов взяли в руки факелы и подожгли храм. Все пристально наблюдали, как пламя быстро поглощает стены строения, годами тщательно выстроенные древним мастером. Ровный столб дыма устремился ввысь. Казалось, душа храма обратилась к Всевышнему.

Командир приказал сохранять абсолютную тишину, дабы были слышны крики, молящие о пощаде. Но вопреки ожиданию, ни единого звука не было издано. Вдруг все пространство вокруг заполнил звонкий голос. Это Тер-Аведис возносил Слово Богу. В ночной тишине его пение приобрело особый эффект. Юзбаши явно не ожидал такого развития событий. Хотя он и не стремился показывать, но на его лице появилась некая растерянность. Арсен упал на колени. Залитыми кровью глазами он взглянул вдаль. Туда, за Арарат, и перед его взором возник образ матери, которая стоя на коленях, молилась о нем. Она улыбнулась ему и он улыбнулся ей в ответ. Улыбка озарила искаженное лицо Арсена.

Выполнив миссию, юзбаши развернул своего коня и взмахом руки повел всадников за собой. Связанного Арсена посадили на лошадь и колонна двинулась. В голове командира, мелькали радужные мысли о щедрой похвале со стороны высшего руководства за столь важного пленника. Более того, у него закралась мысль о том, что он удостоится приема у самого Энвера-паши, который являлся для него образцом для подражания. Но эти сладкие грезы сменялись беспокойством и страхом, перед тем, что товарищи Арсена попытаются освободить его. И поэтому время от времени он оглядывался по сторонам. Иногда, услышав посторонние звуки, он останавливал свою роту, приказывая взяться за оружие. Но все опасения юзбаши оказались беспочвенными и им благополучно удалось добраться до ставки турецких войск в Эрзруме.

Несмотря на раннее утро молодому юзбаши хотелось как можно скорее представить бинбаши[23], который всегда его недооценивал, своего пленника. Уверенным шагом он направился к кабинету, где сидел его командир. Тот явно не ожидал увидеть посетителя в столь раннее время и мирно дремал в кресле. Феска на его голове опустилась на глаза, а руки, расположившиеся на его огромном животе, поднимались и опускались в такт храпу, залившему всю комнату. Открыв глаза и увидев перед собой подчиненного, он накричал на него и приказал, чтобы тот немедленно убирался. Но юзбаши остался стоять на месте. Бинбаши удивился наглости офицера и еще громче накричал на того.

- Эфенди[24], я по очень важному делу. – Спокойным голосом ответил молодой офицер. Он направился к двери и приказал ввести в комнату связанного пленника.

Бинбаши не понял, что за человек стоит перед ним и недоуменно смотрел то на Арсена, то на юзбаши.

- Это Арсен Гароян – воодушевленно заявил офицер.

Бинбаши спросони не сразу понял о ком идет речь. И вдруг он резко поднялся с кресла.

- Тот самый Арсен? – Не поверил старик. – Ты не ошибаешься?

- Ошибки быть не может. В ходе прекрасно спланированной операции мне удалось схватить его. Это была сложная миссия, но мы проявили исключительный героизм при его поимке. – Попытался в лучшем виде представить собственную заслугу юзбаши.

Постаревший полковник был несказанно рад этой удаче. Ведь в последнее время до него доходили слухи, что генеральный штаб не совсем доволен его действиями и рано или поздно его могли отстранить от занимаемой должности. И вот, у него появился уникальный шанс не только сохранить свое место, но, возможно, подняться по карьерной лестнице.

Вдруг замечтавшийся бинбаши спохватился.

- Нам нужно организовать мощную охрану, так как эта «грязная» кучка бандитов попытается отбить его. Ну что, свинья, - обратился он к Арсену – скоро вам всем придет конец.

Арсен усмехнулся, за что толстяк ударил его сильно по лицу. Арсен устоял на ногах и вновь, улыбаясь, взглянул на турка.

- Посмотрим, как ты будешь смеяться, когда тебя повесят на глазах у всех, в том числе и твоих соотечественников, которым еще посчастливилось оставаться в живых.

- Меня вы повесите, но останутся живы те, кто непременно накажут вас за все злодеяния. Вас бросает в дрожь даже при упоминании их имен. И правильно, бойтесь. Ибо месть за убитых матерей, детей, за отнятую Родину будет страшной.

- Убери этого «грязного» ублюдка с глаз долой! – Крикнул весь покрывшийся алой краской бинбаши. – Проследите, чтобы даже ни один комар не смог проскочить к нему.

- Позвольте мне сообщить в Генштаб о его поимке. – Попытался взять инициативу в свои руки молодой офицер.

- Я сам об этом доложу, а ваша главная задача обеспечить полную сохранность пленника.

Не совсем довольный юзбаши вывел Арсена из комнаты. Оставшись наедине, бинбаши долго ходил из угла в угол, размышляя над словами дерзкого армянина. Затем он вызвал к себе солдата и приказал тому срочно доставить письмо в Константинополь.

Арсена привели в некое подвальное помещение. В темном пространстве пахло сыростью, стены были обветшалыми. Видимо оно долгое время не использовалось, а раньше, в эпоху султанов, служило местом для предварительного заключения преступников.

Юзбаши отрядил аж двадцать вооруженных людей, которые должны были глаз не спускать с пленника. Также он строго настрого запретил наносить физические увечья армянину. Этим поступком он не проявлял заботу об Арсене, а преследовал цель представить высшим чинам Иттихада[25] одного из тех людей, кто входил в число главных врагов Османской Империи в презентабельном виде, чтобы еще больше повысить свою заслугу. Арсену дали похлебку и кусок хлеба, но тот даже не взглянул на еду.

Арсен знал, что его будут использовать как приманку для поимки его товарищей. Он искренне надеялся, что фидаи будут руководствоваться холодным рассудком и не попытаются его вызволить. Это был его осознанный выбор и никто не должен пострадать из-за него. Зная Андраника и его отношение к нему, Арсен все же опасался, что тот даст о себе знать.

Из Константинополя прибыла внушительная делегация. Они направились в кабинет бинбаши. Тот начал льстиво заигрывать с «высокими» гостями, стараясь при каждом удобном случае сделать акцент на своей заслуге при поимке Арсена. В письме направленном в Иттихад бинбаши и слова не упомянул о юзбаши, указав себя в качестве разработчика плана операции и командующего войсками схватившими Арсена.

Предугадав подобное развитие ситуации, юзбаши в свою очередь послал собственное письмо, который его верный помощник Эркан доставил гораздо раньше, чем было доставлено сообщение бинбаши. Поэтому, несмотря на крайне обходительное отношение последнего с гостями, те первым делом объявили о том, что постаревший офицер отстраняется от выполнения своих обязанностей и новым командующим назначается Юсуф, который с этого момента будет носить чин бинбаши.

Это ввело в замешательство бедного старика. У него случился сердечный приступ. Он тяжело дышал, лоб обильно покрылся потом. Упав на кресло, он пытался лихорадочно расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки, но пальцы не слушались его. Однако никто из присутствующих особо не обращал внимания на конвульсии старика.

Юсуф стоял в центре комнаты, задрав подбородок. В этот момент он ощущал себя центром мироздания. Лучшим умам османской армии предстояло биться над планом захвата кучки армян, которые посмели бросить вызов великому народу великой империи и главным их козырем должен был стать Арсен. И то, что этот козырь им предоставил он – юзбаши Юсуф, заставляло повысить самооценку новоявленному бинбаши до небывалых высот.

Решено было провести публичную казнь, чтобы было как можно больше свидетелей. Особый упор делался на многочисленные группы армян, которые ждали так называемой депортации. Этот публичный акт должен был стать свидетельством несостоятельности сопротивления турецким властям и окончательно надломить и без того отчаявшихся армян.

Вокруг места предполагаемой казни были сконцентрированы огромные силы. Помимо турецких солдат и жандармов, присутствовали военные в гражданской форме и даже те, кого внедряли в колонны армян, дабы не упустить ни одной детали, касающейся группы Андраника.

Турки были уверены, что Андраник обязательно попытается спасти Арсена. Нельзя было упускать реальный шанс раз и навсегда покончить по сути с единственной реальной помехой, которая мешала осуществлению главной цели турецких властей – полному истреблению армянской нации.

По замыслу османских военоначальников, информация о месте и предполагаемом времени казни должна была просочиться в массы. Это должно было дать дополнительный импульс армянским фидаи появиться там.

На центральной площади Эрзрума спешно был возведен широкий эшафот, который должен был стать сценой триумфа османского духа. Народ постепенно стягивался и к одиннадцати часам вся площадь была заполнена. Наряду с турецким населением, жаждавшим зрелища, в окружении солдат стояла большая группа армян. Многие из них не знали, по какой причине их привели сюда. Некоторые предполагали, что схватили самого Андраника, а некоторые и вовсе думали, что в руках турков оказались все фидаи во главе с их командиром.

На площади также присутствовали некоторые представители иностранных государств. Им, обвинявших турков в истреблении мирного населения, должны были представить истинного преступника. И тем самым подтвердить обоснованность применяемых ими мер по отношению к армянам.

В 11.42 по коридору проделанному солдатами в толпе, в окружении вооруженной охраны, повели человека с мешком на голове и завязанными сзади руками. Прежде чем дойти до эшафота, он несколько раз споткнувшись падал на землю.

Лицо человека стоявшего перед толпой было по-прежнему скрыто. Около него стояли Юсуф, полковник Ариф и генерал Асик. Именно он снял с головы Арсена мешок. Толпа возликовала, хотя большинство из них и не догадывалось кто перед ними стоит.

- Позвольте представить – Арсен Гароян, - громко воскликнул генерал. – Это один из тех преступников, кто посмел бросить вызов нам – туркам. Но вот настал час расплаты. И такая участь ждет каждого, кто попытается встать на нашем пути. Никто не смеет убивать турков. Мы вместе должны очистить нашу великую родину от преступных элементов, которые породили армяне. Они делают героями тех, кто окропляет свои руки священной турецкой кровью. И поэтому, им нет места на нашей земле.

Каждую фразу генерала толпа встречала овацией. Вся его пламенная и длинная речь была преисполнена ненавистью к армянам. Он ждал, когда же появится Андраник со своей «сворой», чтобы еще более возвеличить свой триумф. Он представил Юсуфа, назвав того героем и истинным патриотом турции. Он обращался к иностранным представителям, упрекая, что те пытаются оказать на них давление, заступаясь за армян. Он то и дело указывал на Арсена, говоря, что вот оно истинное лицо армянина. А меж тем это было гордое «лицо». Арсен вглядывался в глаза стоящих в толпе армян. Своей невозмутимостью и непоколебимым духом вселял надежду потерявшим веру людям. Единственное, что смущало Арсена - это внушительная щетина. Он всегда старался поддерживать свое лицо в подобающем виде. Эта привычка была у него задолго до знакомства с генералом Андраником, который тоже считал, что солдат и офицер должны всегда найти возможность побриться. Однако не относился слишком строго к тем фидаи, которые предпочитали отпускать бороду.

Речь генерала Асика принимала характер некой пародии. Генерал всячески растягивал момент казни, но фидаи не давали о себе знать. Толпа начала требовать зрелища и тянуть больше не было смысла.

*****

В комнату Андраника вошел молодой фидаи:

- Разрешите доложить, командир. Арсен схвачен турками. – С некоей робостью отрапортовал молодой человек.

После этих слов Андраник замер на месте. Кровь прильнула к его голове. Но он совладал с собой и после секундного замешательства четко скомандовал:

- Азат ес![26]

Оставшись один, он подошел к столу и со всей силы ударил кулаком по нему. Он не почувствовал последствий удара, так как душевная боль превосходила физическую. Он уселся на стул и его одолело чувство безысходности. Андраник вспомнил, как впервые увидел Арсена. Это было в Петербурге, в кадетском корпусе. Проходя перед шеренгой будущих солдат, Полковник Царской Армии – Андраник, сразу приметил небольшого роста паренька, который выделялся среди остальных своих сверстников, четкой выправкой, чистоплотностью и невероятно решительным взглядом. Все эти качества были необходимым условием, для того чтобы стать настоящим офицером. Он взял его под свою опеку и окружил поистине сыновей заботой. И молодой человек с лихвой отплатил за это. Впоследствии Андраник не раз убеждался в недюжинной храбрости и светлом уме Арсена. И он ни сколько не удивился, когда узнал, что он родом из Арцаха. Эта армянская область испокон веков славилась своими храбрыми воинами.

Спустя некоторое время, Андраник позвал к себе Сероба. Все уже были в курсе случившегося и поэтому в лагере царило тревожное настроение.

- Сероб, как ты думаешь, у нас есть возможность освободить Арсена? – практически с ходу, с толикой наивности спросил Андраник у своего соратника.

- Мне кажется, у нас нет никаких шансов, командир. Они будут готовы к тому, что мы можем попытаться это сделать. Мы лишь потеряем людей, а нам нельзя рисковать, слишком многое поставлено на карту, - откровенно ответил Сероб.

- Хорошо, Сероб, можешь идти.

Андраник и сам знал ответ на свой вопрос. Однако он до последнего пытался убедить себя, что он ошибается и, что, возможно, есть хоть малейший шанс спасти своего любимца.

Разведка доложила, где и когда намечена казнь Арсена. Она должна была состояться на центральной площади при массовом стечении народа. Турки вознамерились устроить показательный карательный акт, дабы нанести очередной чувствительный удар по сознанию армянского народа. Безусловно, Арсен был известной личностью. О его успехах в отряде Андраника были наслышаны все, от мала до велика. И казнь одного из тех, кто был призван спасти армянский народ от уничтожения, по замыслу турков, должен был развеять миф о непобедимости, в том числе самого Андраника, которого многие всерьез считали бессмертным.

Наступала кульминация. Генерал Асик сделал демонстративный жест правой рукой. Через мгновение к нему подошли двое солдат крепкого телосложения. Они взяли под руки Арсена и опустили его на колени. Новоиспеченный бинбаши передал палачу небольшой меч, хотя у того слева в ножнах располагалось собственное орудие. Асик вознес руки над толпой, как бы давая знать, что скоро произойдет священное действо. Толпа в неистовстве возликовала. Левой рукой он ухватился за волосы Арсена и потянул его голову к верху. Затем приставил меч к шее и потянул его к себе. Но вопреки ожиданиям кровь не хлынула с шеи Арсена. Видимо, устроители казни решили, что простое отсечение головы будет слишком легким наказанием, для столь ненавистной персоны, коим для представителей турецких властей, безусловно, являлся Арсен Гароян. И поэтому было решено, что его будут умерщвлять тупым лезвием. Каждое движение руки генерала доставляло неимоверные муки Арсену. Он инстинктивно дергался, но крепкие «объятья» стоявших по бокам солдат не давали ему помешать Асику выполнять свою миссию. Спустя минуту с небольшим, наконец, удалось пробить гортань Арсена и кровь мощной струей вырвалась наружу. Генерал сделал шаг назад, чтобы ненароком не испачкать свою парадную форму кровью неверного. Он потянул голову армянина кверху, с целью еще больше усилить его страдания. Зрачки Арсена устремились вверх, оставляя под собой лишь белую пелену. Многие в толпе армян не выдержав столь ужасающей картины, падали в обморок. И это несмотря на то, что смерть стала для них повседневностью. Тело стоящего на коленях перед ликующей толпой человека, все еще боролось со смертью. Невыносимая боль пронзила все тело Арсена. Жадно хватая ртом воздух, он едва дышал. При этом издавал страшный хрип. Он не контролировал себя, не понимал что вокруг происходит. Его уши наполнились столь сильным шумом, что казалось голова вот-вот лопнет. Он хотел, чтобы всему этому пришел конец, но не мог ничего сделать. Арсен настолько ослабел, что даже если бы его не держали с двух сторон мускулистые руки, он не был бы в состоянии шевельнуться. Постепенно его разум помутился. Перед глазами стали возникать образы родных ему людей и тех, кого он ни разу не видел. Одни плакали навзрыд, другие – безудержно хохотали. Затем он увидел себя со стороны. Он был полон сил, хоть и изрядно поседевший. Его окружал счастливый народ. Это были армяне. Они пели, танцевали и он радовался, глядя на них. Арсен обернулся и за его спиной вырос величественный армянский храм. Перед входом стоял Тер-Аведис. Арсен улыбнулся ему, а тот молча осенил его крестом. Несмолкаемо зазвучал звон колоколов.

Генерал с нескрываемым удовольствием довершал начатое действо. Он не прочь был бы целый день здесь стоять и тешиться восхищенными возгласами толпы. Однако дальше продолжать не было смысла. Так как Арсен уже обрел мученическую смерть. К тому же, рука генерала уже устала совершать постоянные движения по шее тупым лезвием. Поэтому Асик передал меч стоящему сзади офицеру и достав из ножен острый кинжал одним движением отсек голову Арсена, болтавшуюся на кусочке кожного покрова.

Генерал Асик в очередной раз захотел увидеть себя в лучах славы. Он высоко поднял голову казненного федаи и подобно собравшимся в римском Колизее зрителям, когда их любимый гладиатор побеждал очередного

беспомощного раба, собравшиеся взорвались в едином порыве. В этот момент блаженство генерала достигло максимального предела.

Голова Арсена Гарояна должна была стать отличным подарком Энверу паше, в чьем непосредственном подчинении находился Асик. Обезглавленное тело рухнуло в лужу крови. Стоявший безучастно Юсуф подошел поближе к генералу Асику и выдвинул себя на передний план, считаю, что истинным триумфатором должен был быть он. Ведь именно он являлся тем «героем», кто схватил Арсена. Но это сильно не расстраивало его, так как он получил свою порцию славы и достиг заветной цели – стал бинбаши. Но, тем не менее, он не мог удержаться от соблазна внести свою лепту в казнь Арсена. Он пнул ногой бездыханное тело и оно свалилось с пьедестала. Буквально сразу же на тело набросились бродячие собаки, коих в Эрзруме было немало и стали жадно поедать его.

Не успев еще спуститься с пьедестала группа высокопоставленных офицеров столкнулась с взбудораженным солдатом, который впопыхах доставил некое сообщение. Умиротворенное лицо генерала резко изменилось. Он был в растерянности и стал делать хаотичные движения взад, вперед. Затем взяв себя в руки, устремился вниз. Он приказал всем солдатам построиться.

В то время как на центральной площади происходила казнь Арсена. Отряд Андраника совершил нападение на казармы, в которых располагалось несколько сотен солдат, которые были в подчинении бывшего бинбаши. Их решили не стягивать к центральной площади, так как боялись, что они в знак протеста на смещение их командира подведут во время важной операции – поимке Андраника, чьего появления они ждали именно на месте казни. К тому же по тайному приказу генерала неблагонадежных, как ему казалось солдат, под разными предлогами решили разоружить, оставив им лишь незначительное количество единиц оружия, дабы те не устроили вооруженный бунт. Это обстоятельство упростило задачу фидаи уничтожить турецкие части. Но если бы даже они были бы во всеоружии, то итог был бы тем же, настолько молниеносной и неожиданной оказалась атака армян. Лишь некоторым из них удалось спастись бегством. И то это был некий жест армянского командования, дабы как можно скорее дать знать туркам о совершенном возмездии.

Когда основные турецкие войска, находящиеся в Эрзруме во главе с генералом Асиком добрались до места событий, они увидели лишь уничтоженные огнем казармы и поле усеянное трупами солдат. У генерала был соблазн устремиться в погоню за врагами. Он сначала последовал этому инстинкту. Но опомнившись, остановился. Он понимал, что Андраник именно этого и ждет от него. В горах, куда успел повести свой отряд Андраник, у турков не было ни единого шанса. Более того этим шагом он ставил под угрозу жизнь своих людей. Но его самолюбие было сильно задето и это практически не оставляло ему другого выбора, кроме как устремиться в погоню и наказать дерзких армян. Он перестал руководствоваться здравым смыслом.

Солдаты ждали решения командира. Они надеялись, что генерал не поведет их вслед за непобедимым отрядом Андраника. Их душевное состояние было в явном упадке. Но после некоторого колебания генерал принял решение, которое вызвало явное внутреннее недовольство большинства солдат, находящихся в его распоряжении. Он разделил войско на две части. Во главе малочисленной, которая насчитывала три сотни наездников, он поставил бинбаши Юсуфа и приказал им следовать в восточном направлении. Сам же повел основные войска численностью около полутора тысяч на запад. Хотя Юсуф понимал всю опасность данной кампании, его честолюбие подсказывало, что он получил очередной шанс проявить себя. В его мыслях вновь поселились радужные мысли. На сей раз, они возводили его еще выше. Проанализировав последние события, он сделал вполне адекватный вывод, что фортуна явно благоволит ему. Он искренне верил, что именно ему удастся раз и навсегда покончить с Андраником – главным врагом османской империи. В своих мечтаниях он настолько углубился, что поставил себя в один ряд не с кем-нибудь, а с самим Александром Македонским. Радужные мысли настолько его втянули, что он, потеряв бдительность, мчался по ухабистым путям, ведя за собой своих солдат. Придя в себя, он обнаружил свой отряд на широкой поляне окруженной деревьями, над которой нависли невысокие скалы. Прежде чем он успел задуматься об угрозе, нависшей над ними, со всех сторон на них были направлены ружья фидаи.

Дата добавления: 2015-08-18