Пройти до конца

Если клиент уже давно, возможно, в том числе с помощью терапии, хорошо знает свою симптоматику, если он способен оценить свои чувства и физические симптомы, ощущает хоро­шую поддержку со стороны терапевта, то иногда он хочет и мо­жет выдержать этот мощный, кажущийся опасным процесс, что­бы прервать повторяющийся ход событий, больше узнать о структурах симптоматики и суметь выработать другие решения. Если у вас хороший контакт с клиентом, он скорее сможет по­зволить себе пережить эти критические симптомы.

Это предполагает, что клиент в состоянии не только испы­тывать чувство и отдавать себя во власть физических симптомов, но и наблюдать за собой, когда в нем появляются эти модели. В психотерапевтической практике эта позиция называется «тера­певтическим расщеплением», в медитативной практике — «внут­ренним свидетелем». Подойти к этой точке помогает опыт сме­ны ролей и перспективы, а также соответствующие упражнения на восприятие тела.

Если клиент ропщет на свою судьбу и симптомы, вы можете переистолковать это в том смысле, что старая модель или старый опыт, к которому он, похоже, подошел, смог появиться сейчас только потому, что теперь он, очевидно, в состоянии посмот­реть на эту старую травму и интегрировать ее. Это знак того, что сейчас он выработал достаточно внутренних структур, которые позволяют ему добраться до этих глубоких пластов.

Прекращать или нет?

Пример

Г-жа Отис «всю жизнь» страдала от ощущения давления и ко­лющей боли в области сердца, которая распространялась на всю грудную клетку. Ей удалось четко сформулировать свой запрос на терапию: она хотела получить объяснение, как пони­мать этот симптом и, может быть, добиться улучшения и об­легчения. Когда я собирала анамнез, она сообщила, что у нее восемь братьев и сестер. Трое из них страдают раком, еще один брат уже умер от рака. Рассказывая об этом, г-жа Отис была взволнована и выглядела испуганной. Заболевания ее братьев и сестер заставили меня внутренне насторожиться: как полу­чилось, что пятеро детей в этой семье страдают сильными сим­птомами? Она сделала глубокий выдох, что указало мне мо­мент для следующего вопроса.

Ее отец тоже умер от рака. Г-жа Отис физически напряглась, взгляд стал рассеянным, давление в области сердца усили­лось. На основании этих реакций (напряжение как защита, блуж­дающий взгляд как желание убежать, давление как возраста­ние напряжения) я высказала предположение, что ее симпто­мы связаны с отцовской линией.

Г-жа Отис оцепенела, ее руки напряглись и застыли. (Где эти симптомы могут иметь смысл? Какая ситуация может соответ­ствовать такой интенсивности симптомов?) Я спросила, знако­мы ли ей появившиеся сейчас симптомы. Она кивнула: «Не так внезапно и не так сильно, как сейчас».

Поскольку она так бурно отреагировала на разговор об отце, я спросила ее, что особенное произошло в его жизни. Его отец, дед клиентки, в тридцатые годы повесился. Это произошло пос­ле того, как на него донесли в связи с неким правонарушением. Физическое оцепенение усилилось, г-жа Отис быстро и глубо­ко задышала, ее руки сводило все сильнее. Чтобы уменьшить последствия гипервентиляции, я предложила ей дышать но­сом. Она едва среагировала, ее состояние было похоже на шок. Я встала перед ней и попросила ее встать. Она встала. Я взя­ла ее за руки, которые были изогнуты так, что она едва могла держать мои. Я искала ее взгляд, чтобы через зрительный кон­такт пробиться к ее взрослому «я», и сказала: «Посмотрите на меня! Вы меня видите?» Ее взгляд блуждал. «Вы меня види­те?» Наконец она собралась и посмотрела на меня. Мне было ясно, что и это ее «отсутствие» вызвано не нашей встречей, а берет начало в ее истории. Я спросила, знакомы ли ей эти со­стояния. «Да, но они уже давно не возникали с такой силой». Я была не уверена, стоит ли мне продолжать. Такая интенсив­ность симптомов и в первую очередь тот факт, что г-же Отис потребовалось достаточно много времени, чтобы снова уста­новить со мной контакт, заставили меня сомневаться. Да и фи­зические симптомы показались мне сильнее, чем я наблюдала раньше в аналогичных ситуациях. Однако она уже не раз проходила полное медицинское обследование по поводу этих «при­ступов», и никаких неврологических, кардиологических или со­судистых нарушений выявлено не было. Когда между нами снова установился хороший визуальный и коммуникативный контакт, я спросила ее, пойдем ли мы еще немного дальше или пре­рвем работу здесь. Она была готова продолжать. Чтобы понять, какие динамики на протяжении поколений дей­ствовали в семье ее отца, я спросила о прадедушке. Он умер, когда его сыну было 3 года. Так как реакция на отца была столь сильной, напрашивалось предположение, что эта динамика идет из семьи отца. Я решила поставить клиентку напротив отца. Чтобы не повторить то, что только что произошло, и смягчить переживания за счет расширения контекста, я спросила ее о ресурсах. Какие у нее отношения с матерью? Сложные, под­держиваются только стараниями дочери. Мать была полной сиротой, что я восприняла как указание на возможную сильную внутреннюю неудовлетворенность матери, так что она не мог­ла быть ресурсом для дочери.

Поскольку у нас с клиенткой был хороший контакт, я решилась еще раз дать ей возможность оказаться лицом к лицу с отцом, поддерживая ее только своим присутствием. После того как я увидела, как она впала в состояние отсутствующего оцепене­ния, работа только в воображении показалась мне слишком не­конкретной. Получив ее согласие, я положила перед ней на пол лист бумаги, олицетворявший ее отца.

Когда она встала перед ним, симптоматика тут же возобновилась в полную мощь. Я подставила к ее отцу его отца, что несколько ослабило симптомы. Она больше ничего не могла сказать о деде и его жизни. Когда я добавила в расстановку мать и ее родителей, никаких существенных изменений тоже не произошло. Для нашей работы это удивительно, так как в расстановке мож­но очень явно увидеть и почувствовать влияние других. Так что нам удалось однозначно связать симптом с линией отца, но не хватало информации, чтобы добиться большей ясности отно­сительно возможностей решения. Поскольку время сессии под­ходило к концу, я отвела клиентку на несколько шагов назад, чтобы не провоцировать физическую симптоматику и чтобы кли­ентка чувствовала себя хорошо и стабильно. Мы поэкспери­ментировали с подходящей дистанцией для конечного образа. Клиентка была довольна обретенным пониманием и, уставшая, снова села на свой стул.

Дата добавления: 2015-08-18