Как определить, что клиент перенял что-то из системы?

Так же как вторичные чувства, перенятые чувства тоже не со­ответствуют ситуации. Они возникают без внешнего пускового стимула и так же, как вторичные чувства, ослабляют человека, поскольку они не принадлежат ему самому. Эти чувства можно понять в рамках детской лояльности. Берт Хеллингер описал эту динамику фразой «Я делаю это для тебя». В этом смысле переня-. тые чувства берут начало в контексте переживаний другого чело­века. Они идут из семейной системы и испытываются детьми или внуками, если их не испытывали или не могли испытывать ро­дители или бабушки и дедушки. Так, клиентка может страдать спонтанно возникающей депрессией. Как потом показывает анамнез, у ее матери рано умер брат и ребенок делит с матерью ее скорбь.

Перенятые чувства и действия воспринимаются и описыва­ются как чуждые «я». Прежде всего это означает, что на глубин­ном, зачастую неосознаваемом уровне у клиента есть некое пред­ставление о его «правильном» «я», которому противоречат его конкретные действия, мысли или чувства. Если клиент чувству­ет себя словно «не в своей тарелке», получается, что он занимает две позиции: одну, которая относится к его собственному опи­санию «я», и другую, где он находится рядом со своим опытом «я». Возникает вопрос, кому соответствует эта другая позиция:

кто этот другой?

Или, если клиент жалуется, что делает такие вещи, которых на самом деле делать не хочет, то это выглядит так, будто здесь действуют две силы, причем с одной из них клиент себя иденти­фицирует, а другую отрицает. На вопрос, кто же через него дей­ствует и где такое поведение имеет смысл, в семейной системе обычно находится человек и ситуация, где это уместно. Так кли­ент может найти «адрес» и «хозяина» перенятых чувств и при помощи специального ритуала их вернуть.

Напрашивается предположение, что нарушения, которые в клинической психологии называются эндогенными, соответ­ствуют вторичным или перенятым чувствам и движениям и по­тому возникают без внешнего повода, а главное, не поддаются никакому лечению, если оно не учитывает исходную ситуацию. Перенятые чувства вызывают замешательство, поскольку в контексте собственной жизни они не имеют для клиента ника­кого смысла. Как только мы находим объяснение, клиент может по-другому их понять и интегрировать. Возможно, он и впредь будет испытывать это чувство, но, если он знает, что эта депрес­сия относится к его матери или что эта агрессия на самом деле является непрочувствованным чувством отца, он сможет рас­сматривать себя как инструмент, при помощи которого симп­том проявляется, и уже не будет себя с ним идентифицировать и от этого страдать.

Часто бывает так, что адекватные ситуации чувства не могли быть прочувствованы в момент вызвавших их событий, посколь­ку этому не было места или не позволяло окружение. Или речь идет о серьезных травмирующих событиях, с которыми невоз­можно справиться без соответствующей поддержки, например ритуализованного лечения, духовной помощи или психотера­пии, и они, как несвободные ядра, связывают энергию. В этом случае для клиента тоже большое облегчение услышать, что, в отличие от времени и места, само по себе испытываемое им чув­ство правильно.

Пример

Г-жа Штерн - красивая, яркая женщина 25 лет, практикующая буддистка, жила в гражданском браке с мужчиной и воспитыва­ла его детей-подростков. Он был очень агрессивен, бил ее и плохо с ней обращался. Она пришла на терапию в связи со страхом за свою жизнь и будущее и в связи с отчаянием по поводу безнадежной ситуации в личной жизни. Она сказала, что не знает, существует ли для нее завтра и будет ли она вообще когда-нибудь в состоянии иметь счастливые отноше­ния и собственных детей. В профессии она была успешна, од­нако постоянно боялась потерять работу, хотя была там на хо­рошем счету. Она сомневалась, удастся ли ей целой и невре­димой пережить завтрашний день.

Мне было удивительно слышать такие вещи из уст молодой, красивой, одаренной женщины. Поскольку ее собственная жизнь не давала оснований для подобных опасений, что она сама тоже осознавала, я расценила ее слова как старую модель. Когда мы исследовали историю ее семьи, она рассказала про своего деда, который в некой союзной стране подготовил политичес­кую ситуацию для прихода к власти национал-социалистов. Клиентка сообщила мало деталей, но рассказала, что в резуль­тате его деятельности в этой стране были созданы концентра­ционные лагеря, в которых погибло бессчетное множество лю­дей. После войны он был осужден и публично казнен. Ее чувства соответствовали тому, что испытывали находивши­еся в концлагере люди: ужас и неуверенность, переживут ли они следующий день, страх за длительность своих отношений и за собственное будущее. Создавалось ощущение, что, под­вергая себя несправедливости и побоям со стороны своего партнера, она приносила покаяние за жертвы деда. Ее религиозная практика тоже оказалась попыткой как-то компенсировать не­справедливость и злодеяния.

Когда я вела ее в воображении по расстановке, ее мать стояла рядом со своим отцом, дедом клиентки, и была абсолютно к нему лояльна. В своем внутреннем образе я увидела длинную череду стоящих рядом с ним людей. Я описала клиентке эту картину: «Что произойдет, если вы поставите рядом с дедом всех тех, кого не хватает, кто пострадал от его действий?» Сна­чала г-жа Штерн замерла, было видно, что она в шоке, она плакала, не могла дышать. Затем она сказала: «Это так». Мы еще какое-то время говорили с ней про образы и процессы. Наконец, она совершенно успокоилась и почувствовала при­лив сил. Она приходила ко мне еще два раза, потом она пере­ехала в другой город. Долгое время я ничего о ней не слышала. Где-то через полтора года я узнала, что она вышла замуж за другого человека и устроилась на хорошую работу.

Дата добавления: 2015-08-18