Глава 9. Мне всегда снились очень яркие сны

Белла

Мне всегда снились очень яркие сны. Яркие и незабываемые. В средней школе мне постоянно снилось о том, что меня искусственно оплодотворяют все члены группы «N Sync». Учитывая тот факт, что в моих снах всегда происходило больше чем наяву, то мне никогда не хотелось их прерывать. То же происходит и этим утром – и этот сон не исключение.

Мне тепло. На самом деле слишком. Моё тело словно горит, но я не в силах отодвинуться от источника огня. Странность в том, что я ненавижу, когда мне жарко во сне, но сейчас я не хочу что-то менять. Огонь покрывает главным образом мою спину. Он твёрдый, теплый и трётся об меня. Я прижимаюсь к нему всем своим телом и наслаждаюсь исходящим от него жаром.

А затем тепло начинает двигаться, сначала больше сосредотачиваясь на моей спине, после чего ползёт вперёд и уже обжигает живот. Инстинктивно я снова поддаюсь навстречу жару. Огонь издаёт звук – наполовину вздох, наполовину стон.

Сердце бьётся в бешеном ритме, дыхание прерывистое и я хочу увидеть – должна увидеть. Но перед моим взором расплывчатые цвета – огненно-красные и синие – те, которые идеально подходят этому жару. Я могу чувствовать, как борются мои глаза. Раньше я никогда подобного не видела. Но когда огонь обхватывает мои сиськи, всё меняется. Мои глаза, наконец, широко раскрываются, а мечтательный туман и огонь исчезают.

Я всё ещё прижимаюсь спиной к огню, который до сих пор стонет мне в ухо. Постепенно всё обретает фокус. Крашенная в серый цвет стена напротив меня, одежда на полу. И вдруг прерывистые вздохи у меня над ухом больше не похожи на огонь, только на... Эдварда.

Моё тело напрягается и просыпается немного больше. Жар, огонь – это не просто сон. Я снова толкаю к нему навстречу своё тело, больше из любопытства, чем из необходимости почувствовать тепло. И чувствую всего его. В основном как что-то твёрдое прижимается к моей заднице. На мгновение меня охватывает паника, представив, что в любой момент сюда может войти маленькая пара ног, но затем открываю свой мысленный календарь. Сегодня суббота. Финна нет.

– Да, вот так, девочка, – тяжело дышит он возле моего уха, и я с трудом сглатываю. В моём животе скручиваются узелки, и я не понимаю, то ли это от шока, то ли от желания медленно их раскрутить. Его руки снова сжимают мою грудь и, прикусив щеку изнутри, я борюсь с готовым вырваться стоном. Я зажмуриваю глаза и стараюсь подавить необходимость снова отодвинуться.

Видимо мне всё же нужно это сделать, потому что Эдвард прижимается ко мне своими бёдрами и трётся ими об меня. Одна из рук тянется и поворачивает мою голову, после чего он накрывает мой рот своим. И затем я глотаю его стон. И, как бы ни хотелось мне быть шокированной, как бы ни хотелось моей матери, чтобы я была в ужасе от происходящего, я приоткрываю рот и охотно принимаю его стон.

Его язык тянется к моему, и я лишь немного обеспокоена тем, что ещё не чистила зубы. Я сплетаю свой язык с его и слышу ещё один стон. Ритм моего сердца такой же бешеный, как и настойчивость его бёдер, и затем он прерывает поцелуй.

– Маленькая чертовка, ты не представляешь, как божественно хорошо чувствовать тебя, – стонет он, после чего его губы оставляют влажную дорожку на моей шее. Моё тяжелое дыхание отражает его, а затем я чувствую, как он напрягается позади меня.

– Чёёёрт, – шипит он, его бёдра вплотную прижимаются к моей заднице, и я могу ощутить, как поддёргивается его член. Его дыхание замедляется, а поцелуи возвращаются – нежные и ленивые – поверх моего всё ещё приоткрытого рта. Его рука проводит по моему животу, сжимает ладонью грудь и медленно спускается вниз.

– Мне просто необходимо было так проснуться. Мы должны просыпаться так каждый день, – усмехается он. Его губы двигаются к раковине моего уха, и я пытаюсь отстраниться. Я ненавижу свои уши. Его губы следуют за мной.

– И не пытайся бежать от меня, я заманил тебя в ловушку, – дразнит он. Моё сердце снова начинает свой сумасшедший ритм, когда его пальцы приближаются к краю моей футболки и, погрузившись под неё, касаются моих кружевных шортиков.

– Знаешь что самое лучшее в оргазме? – Спрашивает он, тяжело дыша мне на ухо. Я отрицательно качаю головой и пытаюсь успокоить своё выскакивающее из груди сердце и трясущиеся руки. Его пальцы погружаются под кружево и в моём животе что-то сжимается.

– Отплатить тем же, – отвечает он на собственный вопрос. Судя по скорости биения моего сердца можно подумать, что я падаю со скалы или, по крайней мере, получила преждевременный сердечный приступ. Его пальцы достигают завитков, охраняющих святую землю, и теперь я просыпаюсь окончательно. Прижав ноги к его икрам, я отталкиваюсь от него и вскакиваю с кровати. Одной рукой прикрыв свою маленькую без бюстгальтера грудь, второй рукой я хватаюсь за изголовье кровати.

– Просто я собираюсь принять душ, – объявляю я. Он ухмыляется мне, готовый как-то прокомментировать это, но я хватаю свою сумку и мчусь в ванную, хлопнув за собой дверь. Я прислоняюсь к ней и проклинаю своё вышедшее из-под контроля сердце и туго натянутую катушку нервов в животе. Я кручу насадки для душа, радуясь тому, что разобраться в нём очень просто. Последнее, что мне необходимо, это позвать его сюда.

Я делаю несколько глубоких вдохов и стараюсь не радоваться тому, что только что произошло. Я должна злиться. Он использовал меня, чтобы кончить. Но всё же, готов был отблагодарить. Это слишком. Я сжимаю руками голову и зажмуриваю глаза. Всё, что мы делали прежде – целовались. Поцелуи и почёсывания спины можно отнести к категории «немного больше чем друзья», но это... Это абсолютно новая категория, которая требует иного определения.

Ванная начинает заполняться паром, и я воспринимаю это в качестве знака, что пора принимать душ. Я открываю дверцу из матового стекла и вхожу под струи воды. Небольшой дискомфорт от обжигающего потока на миг отвлекает меня от беспокойных мыслей. Моя рука ложится на живот, подергиваясь на гладкой коже. Можно легко решить эту проблему.

– Уверена, что тебе не нужна моя помощь? Кажется, что всё же нужна. – Его голос заставляет меня выронить мыло. Сквозь пар и матовое стекло практически невозможно разглядеть его лицо, но я вижу туманные очертания его тела. Он прислонился к раковине и наблюдает за мной. Я отворачиваюсь от него, мои руки прикрывают те участки, которые он может увидеть со своего места. Мой взгляд останавливается на резиновой уточке в углу, и я огорчена тем, что почти испортила игрушке нарисованные глаза.

– Ты видишь то, чего нет. Я никогда не хотела, чтобы кто-то ещё волновался об этом. Я имею в виду, что никто и не должен. Просто забудь, – говорю я. Надеюсь, что в моём голосе слышится злость. Но от стен ванной комнаты отдаётся его смех, и я напрягаюсь, так как этот звук отражается от моей кожи. Я бросаю на него взгляд через плечо и пытаюсь придумать лучший способ выйти из этого положения.

– Но я хочу помочь тебе. Я не могу так просто забыть об этом, – настаивает он. Но хотя бы не пытается зайти в душ. Даже не знаю, чтобы я сделала, если б он решился на это. По крайней мере, между нами стекло.

– Ты не можешь просто хотеть сделать это. Ни у кого нет доступа к святой земле, – отвечаю я. Моё лицо сильно краснеет, но он не может это видеть. Я только что сказала ему, как называю свою девичью зону. Я прижимаюсь лбом к удивительно прохладной стенке душа. Мне нужно выбраться отсюда. Он путает мои мысли, лишает меня рассудительности. Мне нужна ясность.

– Это обычная вежливость, девочка. Я кончил, и тебе это нужно. Кроме того я очень хочу оказаться на святой земле, – смеётся он. Я бьюсь головой о кафель. Пульсация продолжается и я раздражена тем, что моё тело так предательски себя ведёт. Внезапно непонимание – кем мы сейчас являемся, накрывает меня. Только ли со мной он так играет?

– К святой земле очень ограниченный доступ. По одному и остальное в этом роде, – мой голос кажется тихим и слабым. Я злюсь, по крайней мере, кажется, именно это я чувствую. Я разрываюсь между своим желанием и ощущением, что я должна знать больше. Большая часть истории должна обрести свои очертания и вылиться в слова, прежде чем я смогу двигаться в каком-то направлении.

– Что ты имеешь в виду? Во-первых, здесь только я. И во-вторых, разве ты никогда не мечтала сделать это более чем с одним парнем? – спрашивает он. Его голос всё ещё уверен и я в полной растерянности. Я качаю головой и выключаю воду. Через слегка приоткрытую дверь я протягиваю руку и, усмехнувшись, он передаёт мне полотенце. Потянув полотенце на себя, я плотно обворачиваю его вокруг своего тела и выхожу из душа.

– Нет. Я хочу только одного. Мне нужен только один. Но для этого много чего нужно и я не думаю... что мы должны говорить об этом. Мне пора идти, – сбивчиво говорю я. Его пальцы проводят по краю полотенца и, чувствуя на себе его пристальный взгляд, я с трудом сглатываю. Я замираю, пока его глаза рассматривают меня. Даже если б я могла, у меня не получилось бы пошевелиться. Это самый лучший вид ловушки, которую только можно придумать.

– Я просто хочу, чтобы ты почувствовала себя хорошо. Нет ничего плохого в желании испытать удовольствие, – спорит он. Борясь со стоном, который угрожает сорваться с моих губ, я крепко сжимаю зубы. В другом мире, в другое время, возможно, в другой главе я могла бы просто наслаждаться прикосновением его пальцев, но сейчас моя голова ужасно перегружена. Попытка понять и разобраться в лавине таких новых для меня и странных эмоций просто сводит с ума.

Мой помутнённый разум пропускает тот момент, когда его губы приближаются к моим. Давление кажется уверенным и просчитанным. Он несколько раз прижимает свои губы, видимо, ожидая, когда я поддамся собственному инстинкту и открою рот. Я борюсь изо всех сил и приоткрываю рот совсем немного, лишь для того, чтобы всосать его нижнюю губу. Несмотря на битву слов и чувств, которая сейчас бушует в моей голове, его поцелуй всегда кажется чем-то хорошим, безопасным.

Я чувствую, как он улыбается мне в губы, когда я прерываю поцелуй и слегка отстраняюсь. Моё лицо обдувает его учащённое и горячее дыхание. Мои мысли, наконец, начинают принимать последовательную форму, и я смотрю на него сквозь влажные ресницы.

Его глаза, когда он смотрит на меня – потемневшие. Я слегка отталкиваю его от себя к двери, надеясь, что мой взгляд говорит правильные слова. Сообщает ему, что я хочу его, но просто ни в чём не уверена. На этот раз он прислушивается к моим молчаливым инструкциям и выходит из ванной, оставив меня полностью растерянной в комнате наполненной туманом.

Прислонившись головой к кафельной стене и сделав несколько глубоких вдохов, я пытаюсь собрать воедино все свои мысли. Какая-то более ответственная, инстинктивная часть моего мозга берёт верх и, стараясь ни о чём не думать, я начинаю собираться.

Когда я открываю дверь ванной, Эдвард сидит на краю своей постели и борется с узлом на шнурке. Он смотрит на меня в самый разгар своих усилий и ухмыляется. Я улыбаюсь, отвечая ему и войдя в спальню, начинаю не спеша собирать свои вещи. Я не могу не улыбнуться, когда под кроватью вижу одну сандалию Финна.

– Спасибо, что попробовал противную еду, которую я пыталась приготовить. И не беспокойся о святой земле. Увидимся позже? – говорю я и иду к двери. Он бросает кроссовки на пол и спешит ко мне. С каждым его приближающимся шагом я отступаю назад и вижу, как на его лице медленно появляется разочарование.

– Почему ты уходишь? – спрашивает он. Я могла бы быть честной. Я могла бы сказать ему, что просто схожу с ума и что не хочу думать о том, что может произойти, если я останусь. Могла бы сказать, что все эти страстные поцелуи и нежные прикосновения что-то значат для меня, а вот что – я пока понять не могу. Как и сказать ему об этом.

– Мне кое-что нужно сделать дома, – говорю я. Не ложь, но и не правда. Что-то промежуточное. Выражение его лица говорит мне, что он знает, что меня сдерживает.

– Если ты идёшь домой, чтобы довести себя до оргазма, я почувствую себя оскорблённым, – недовольно бормочет он. Мой рот в шоке открывается, но я быстро закрываю его. Пульсация, которую я так старательно игнорировала, вновь возвращается. Я еле сдерживаю желание скрестить ноги. Его слова прекращают нашу игру в преследование, и он подходит достаточно близко, чтобы коснуться меня. Я глубоко вздыхаю и пытаюсь взять над собой контроль. Я зажмуриваю глаза и в течение секунды держу их закрытыми, после чего снова открываю и смотрю на него. Встав на цыпочки, я слегка прикасаюсь губами к его губам.

Не знаю, что произойдёт, после того как я уйду. Мой разум может повести себя предательски, и я не знаю, позволю ли я себе ещё это простое удовольствие. Поэтому, прежде чем выйти за дверь, я наслаждаюсь этим прикосновением и его вкусом.

На этот раз его голос не слышится мне вдогонку и к тому времени, когда солнце согревает мою кожу, разум начинает отчаянно работать, пытаясь расставить всё на свои места. Я медленно иду к дому, позволяя солнцу обжигать кожу и пытаясь обрести ясность. Мне нужно подготовить слова, чтобы поделиться произошедшим с тем, кто будет готов меня выслушать.

Я открываю дверь своей квартирки и смотрю на ноутбук, который лежит посреди моей кровати. Я подношу большой палец ко рту и, грызя ноготь, стараюсь не поддаться искушению бежать в сторону своего утешения. То, как я не спеша снимаю с себя обувь, а затем потягиваюсь – больше похоже на попытку быть сдержанной. На попытку доказать себе, что у меня всё же есть какой-то самоконтроль. Несмотря на то, что у меня, судя по всему, его нет.

Выяснив все свои пределы, я, наконец, устраиваюсь на кровати и открываю ноутбук. Гул и свет сразу же успокаивают меня, как и понимание, что скоро все мои проблемы будут решены, или, по крайней мере, признаны. Я открываю свою домашнюю страницу и читаю несколько постов на стене, но на самом деле жду. Как только появляется её имя, я с облегчением вздыхаю.

Изабелла Свон: Слава Богу

Элис Брэндон: У тебя было свидание?

Я склоняюсь над своим компьютером и чувствую себя успокоенной звуком надавливаемых моими пальцами клавиш. Мой разум, похоже, становится более дружелюбным местом.

Изабелла Свон:- Нет, просто мне очень нужно поговорить с тобой.

Я даже не собираюсь завести какую-то лёгкую болтовню. Последнее, что мне сейчас нужно – это погрузиться в очередную драму, которые Элис постоянно создаёт в своей жизни. Стирка может быть таким событием, которое полностью изменит мир в жизни Элис Брэндон.

Элис Брэндон:- Ладно, говори. Что происходит?

Её слова щёлкают выключатель в моей голове, и я бросаюсь вперёд, обойдясь безо всяких предисловий.

Изабелла Свон: Как далеко ты можешь продвинуться, прежде чем вы станете больше чем друзья? Друзья целуются? С языком? Во взрослой жизни отношения тоже имеют несколько уровней?

С моей груди словно снимается груз и, ожидая её ответа, я нетерпеливо поёрзываю. Мой разум уже склоняется в одну сторону, неравнодушный к определённому результату.

Элис Брэндон:- Ладно...

От её отсроченного ответа у меня перехватывает дыхание. Я должна бы решить это самостоятельно без помощи моих виртуальных друзей, но мне нравится, что я могу довериться им.

Элис Брэндон: Повторные поцелуи определённо говорят о том, что вы уже больше, чем друзья. Тем более, если это поцелуи с языком. Что касается уровней... они всё ещё существуют. Разве, может, менее выраженные. Почему спрашиваешь?

Я читаю и перечитываю её слова, чувствуя, как мои губы поддёргиваются в улыбке. Мой разум торжествует, приобретя себе нового союзника. Но, прежде чем мои покалывающие пальцы могут напечатать ответ, снова появляется её имя.

Элис Брэндон: Но будь осторожна. Часто попадаются парни, которым насрать, что они могут причинить боль. Он может быть полным мудаком и просто играть с тобой.

Всё рушится вокруг меня. А мой разум снова возвращается к своему любимому аргументу. Мне трудно представить Эдварда в таком свете. Он – моё приключение, мой увлекательный роман. И я не могу представить его в роли злодея. Два Эдварда стоят в противоположных сторонах моего гиперактивного разума, и я понимаю, что на самом деле, сосем не важно, какой он.

Изабелла Свон: Я знаю. Просто... я хочу, чтобы это что-то значило, но в то же время не хочу слишком погружаться. Это сложно. Так сложно.

Вот он. Мой истинный страх. Страх перед тем, что я окажусь трагической героиней, останусь одна или снова вернусь к началу своей истории, но буду чувствовать себя намного хуже, ведь уже знаю, каково это – быть заполненной.

Элис Брэндон: Не строй из себя королеву драмы. Рискни. Даже если это мимолётный роман, ты можешь получить от него удовольствие. Тебе нужно расслабиться.

Это не те слова, которые я хотела услышать. Не те слова, к которым можно было бы не задумываясь прислушаться. Они подразумевают лишь то, что он был бы дураком, если бы не хотел меня, но и этих слов достаточно. Достаточно, чтобы решиться. Достаточно, чтобы позволить себе вернуться, сделать ещё один шаг навстречу. Вот только я чувствую себя немного виноватой, ведь до сих пор скрываю правду о Финне. Я знаю, что это многое меняет, но Финн только добавляет к ничьей.

Изабелла Свон: Ты права. Это не должно быть большим, чем оно есть.

Я стараюсь, чтобы мой разум довольствовался этим. Я могу это сделать. Я могу пробраться вглубь Эдварда. Я могу наслаждаться его интригующим ребёнком и читать Финну "Гарри Поттера", сильно к нему не привязываясь. Я могу дать ему больше, и всё со мной будет в порядке. Я достаточно сильна, чтобы не пострадать. Я повторяю себе это несколько раз, и с каждым мысленным убеждением моя решимость растёт.

На моём лице расплывается улыбка, ведь теперь я могу поддаться своему увлечению, ничем не сдерживая себя. Всё указывает в сторону большего и этого достаточно для меня. На данный момент – достаточно.

хХх

Я чувствую себя немного глупо из-за того, что на самом деле думаю, что бы мне такое надеть. Я имею в виду, он видел меня уже в каждой версии самой себя и всё же я хочу выглядеть... лучше. Лучше, чем в одежде для сна и лучше, чем в рабочей юбке. Я кручусь перед маленьким зеркалом и со всех сторон рассматриваю платье. Оно не сильно обтягивает. Я часто ношу юбки. Эта лишь более длинная. По крайней мере, именно в этом я убеждаю себя, когда выхожу за дверь.

Ночной воздух слегка покалывает мою кожу и, шагая вперёд, я немного дрожу. Мои ноги стучат по тротуару в такт малознакомой музыке, которая тянет меня к нему. Протянув руку, я срываю листик с низко висящей ветки и чувствую себя удовлетворённой. Вот, чего я хочу. Его. Возможность иметь нечто большее и чувствовать его губы на своих так часто, как этого хочет он.

Сейчас более поздно, чем обычно, когда я приходила в бар и шум, наполняющий воздух, делает его физически ощутимым. Я проталкиваюсь через него, полная решимости. Я знаю, это всего лишь моё воображение, что дверь кажется более тяжёлой. Бар заполнен людьми. Небольшие группы создали между собой маленький лабиринт.

Мне не нужно видеть его, чтобы знать, что он здесь. Есть некая вибрация в воздухе, которая проникает под мою кожу, и я чувствую его. Вибрация тянет меня за собой, и я иду, обращая внимание на всех людей, на выражение их лиц и интересуюсь их историями. Интересуюсь, где они находятся. Может, их истории только начались, а может это уже их сумерки.

Его смех доносится до меня, прежде чем я вижу его лицо, и этот звук начинает медленно распалять огонь в моей груди. Воспоминания об этом утре ещё свежи в моей голове и тянущая боль внизу живота возвращается, не желая полностью исчезать. Наверное, мне стоило позволить ему помочь – так, как он этого хотел.

От этой мысли мои губы расплываются в улыбке, после чего, как в одной из дрянных романтических комедий расступается толпа. Вот только сцена, которая передо мной открывается, вряд ли подходит к этому жанру.

Я вижу всё так, словно вся сцена была разыграна специально для меня. Я вижу, как выгибается его спина, когда он наклоняется над стойкой бара, как прогибаются руки, когда держат его вес. Как опускается его голова, а затем его губы. Его нежные сладкие губы двигаются медленно и уверенно над чужими. Я так долго смотрю на него, что её почти не вижу. Мои глаза быстро осматривают девушку, надеясь, что её образ не запечатлеется в моей памяти. Надеясь, что позже я не буду тщательно исследовать его, но знаю, что это не так.

Я перевожу взгляд обратно к их соединённым губам, желая, чтобы всё поскорее закончилось, но он наклоняет голову и продолжает её целовать, и мне хочется провалиться сквозь землю. Рты приоткрыты, и я вижу, как мелькают их языки. С трудом сглотнув, я стараюсь отступить обратно в толпу, но понимаю, что не могу.

Вдруг вся моя самоуверенность и, казалось бы, дружественный пинок Элис кажутся неправильными. Конечно, это ничего для него не значило. Он владеет баром, а на его коже написаны истории. Подобные персонажи не тоскуют и не влюбляются в таких, как я.

Я хочу отвести от него взгляд, но должна знать, чем всё закончится. После того что походит на вечность, он медленно отстраняется, напоследок оставив на её губах целомудренный поцелуй. Его улыбка ленива и легка и, повернувшись к остальным за стойкой бара, он заводит разговор, словно только что-то не лизался с нею. Она улыбается и фамильярным жестом потирает его руку.

Её прикосновение – вот что подталкивает меня. Нежное прикосновение не кажется каким-то новым. Интересно, знает ли Финн и её имя. Я пробираюсь через толпу, отказываясь отвести взгляд от стойки бара, беспокоясь, что мой разум может попытаться понять его. Дать ему оправдания. Но я не хочу как-то оправдывать его.

Возможно, это к лучшему. Узнать об этом сейчас. Узнать, что украденные поцелуи и нежные прикосновения были просто частью его самого. Они ничего не значат. Это всего лишь способ одного человека связаться с миром вокруг него.

Может, он приводит домой случайных девушек, чтобы они нянчились с его сыном. Возможно я – одна из многих, кто пытался выразительно читать книгу. Может, для него это всего лишь игра. Дорога назад в свою квартиру – размытое пятно уличных фонарей и листвы.

Закрыв за собой дверь, я скатываюсь по ней, находя странный комфорт в том, что сижу на полу. Ничто не может вывести меня из оцепенения или заставить подняться с пола, ведь я уже на самом низу. В конечном счёте, не знаю, какое время спустя, я плетусь к своему хлопчатобумажному матрасу – на мне всё ещё то платье, которое, как предполагалось, должно было заставить его глаза загореться.

Я небрежно толкаю свой ноутбук на пол, не заботясь, что могу его повредить. Я чувствую себя преданной всеми составляющими моей жизни. Моим гиперактивным умом, моей звучащей стеной и... им.

Дата добавления: 2015-08-18