Правила поведения на пиру

Судя по сагам, для пира предназначалась самая большая комната в доме, обычно прямоугольная, на столбах, украшенных резьбой, с постоянными местами для хозяев и почетных гостей. Так, королева Аста, получив известие о приезде сына, немедленно встала и велела «слугам и служанкам приготовить все наилучшим образом». Прежде всего, четыре служанки убрали покои, завесили стены коврами и подготовили скамьи. Затем несколько слуг устлали пол свежей соломой и тростником, поместили у входа столик с большим жбаном для пива, а на большом столе расставили угощение. О подготовке к пиру, о том, как убирают хоромы («гостеприимный зал»), говорится неоднократно. В случае необходимости, по важному случаю, пиршественная палата и спальные помещения строятся специально. На стены вывешивают ковры, «златовышитые ткани» и «дивные вещи ласкают зрение»[93].

Пришедших на пир гостей приветствует хозяйка дома, поднося первую «чашу пенную» самому «высокородному гостю»[94]. Обойдя гостей, она садится возле супруга.

Как говорится в «Саге о Харальде Серая Шкура» (середина X в.)[95], в то время было «много конунгов и ярлов», а у каждого из них - дружина. И все они пировали постоянно, переезжая с пира на пир, особенно поздней осенью, когда были невозможны ни сельскохозяйственные работы, ни плавания викингов. Не случайно в сагах встречается такая фраза: «Всю осень король разъезжал по пирам»[96]. По обычаю новый конунг, избранный на общем тинге, объезжая свои владения, ездил по «малым» конунгам, пируя у каждого в течение суток. «Сага об Олаве Тихом» сообщает нам, что с конунгом ездило постоянно 120 старших дружинников и до 60 младших[97]. В «Саге об Олаве Святом» по этому поводу замечается, что, поскольку на пир приезжало очень много народу и это разоряло хозяев, срок пребывания у каждого из них нормировался обычаем (гл. XXXVII). Для конунгов же, особенно малых, пиршества служили еще и способом существования. До того как сложились административная и налоговая системы, конунги со своим сопровождением ездили по пирам, на которых и кормились, и собирали с окружающего населения припасы, подати и штрафы, а Олав Святой при этом еще и строго следил за соблюдением христианства (гл. CXXXVII, CXXXVIII). Поэтому конунги ездили по пирам по определенному маршруту, задерживаясь на каждой территории только на необходимое время.

Король сидел в центре главное скамьи, на почетном сиденье, у него по бокам - малые конунги, ярлы. Напротив - вельможи и королевские окольничьи («Сага о людях с Лососьей Долины», гл. CLIV), т.е. каждый гость получал место за столом в соответствии со своим статусом и, видимо, близостью к королю, который в качестве особой милости усаживал того или иного гостя рядом с собой. Присутствующие на пире мужчины и женщины рассаживались парами, беседуя и деля напитки и явства. Иногда результатом такого соседства становились сватовство и брак. Все были роскошно одеты. И в сагах эта нарядная и богатая одежда подробно описывается. Ее были обязаны носить дружинники и приближенные короля, особенно в торжественных случаях. Специальные люди обносили пирующих напитками, из которых в сагах упоминается в основном брага. В обычае было посылать рог с напитком или чашу вкруговую. В конце пира поминали предков.

Важное место на пирах отводилось скальдам, которые служили в дружинах королей, хотя бы в течение некоторого времени. Нередко конунги сажали их за стол рядом с собой, ведь тогда считали, что «поэзия - брага пира». В своих висах поэты славили королей, поминали усопших героев, повествовали о битвах, давали характеристики современникам. Их выступления и, особенно, состязания украшали пиры, повышали значение происходящего, придавали ему благородство, смягчали буйство пирующих.

Несмотря на это и, казалось бы, сдерживающее влияние высоких особ и женщин, пирующие, по свидетельству саг (в частности, «Саги о сыновьях Харальда Галли»), порой упивались до рвоты и «скотского состояния». Впрочем, как можно убедиться, в такое состояние конунг и его дружинники нередко приходили и во время своих обычных, повседневных застолий. Вряд ли поведение за столом в домах других знатных людей было более пристойным. Однажды, когда Аринбъярн ушел спать, его гости и приближенные устроили пирушку «и все очень веселились. Сначала пили, посылая рог вкруговую. Потом стали пить рог по двое, пополам... Позже начали пить нечестно и тут пошли хвастливые речи и перебранка. Один из присутствующих вынул меч и нанес другому пирующему смертельную рану[98]. Поскольку пили на пирах неумеренно, тяжелые драки, даже со смертельным исходом, происходили между присутствующими, как видно, нередко.

Обычно сагам свойственно не столько расписывать те или иные события, сколько упоминать, как бы констатировать их. Но достаточно ясное представление о пиршествах в среде элиты и в окружении королевских особ, об общественной роли этих пиров и складывающихся порядках на вершине общественной пирамиды того времени они не дают. Пир являлся важным средством установления и поддержания общественных связей и их регулирования, он влиял на сплочение элиты, ее социальную динамику, помогал вырабатывать навыки светского поведения и, конечно, завязывать полезные знакомства. Пир так же демонстрировал расстановку сил в социальных стратах разного уровня, прежде всего элитарном. Для правящих особ гостевание и сопутствующие ему пиры служили одним из методов утверждения личной власти, управления поддаными, взимание ренты в ее тогдашней форме (дани) и единения со свободолюбивой массой бондов.

Я не располагаю сведениями о праздничных торжествах в среде простых хозяев. А единственное, но весьма интересное упоминание о пире в городе содержит «Сага от Олаве Тихом». Это маленький отрывок, в котором говорится о «круговых пирах купцов» в норвежском городе Нидаросе[99]. Думаю, что в свете того, что известно о роли торговли в обществе викингов, профессиональных купцов можно причислить к тогдашней, пусть и не придворной, но все же элите. Несомненно, что для купечества, особенно замкнутого, городского, как и для других социальных групп, пир (при всех возможных ссорах, особенно между пьяными людьми) был знаковым, связующим явлением жизни.

Заключение

Германская культурная традиция воспринимает «великого едока» как положительного героя: он много ест и много пьет и именно через такой тип поведения выражает свое чисто животное превосходство над себе подобными. Не зря в обществах с преобладанием архаических черт распространена ономастика, взятая из животного мира, особенно из мира прожорливых хищников: вспомним, сколько Медведей и Волков заполняют литературные памятники. Идеал умеренности не встречает понимания среди правящей верхушки раннесредневековой Европы, особенно там, где было сильно «варварское» влияние, где образ отважного воина — это и образ человека, способного поглотить огромное количество еды и питья: такого героя описывают германские мифы и рыцарские поэмы, такой тип потребителя пищи предпочитается и ценится. «Есть у меня искусство, которое я берусь показать: никто здесь не съест своей доли скорее меня», — говорит Локи в «Младшей Эдде», усаживается возле корыта с мясом и вызывает собравшихся на состязание. Локи принимает вызов и побивает аса, «съев мясо, да вместе с костями, а с ним и корыто»[100]. Потом вступает в игру Тор и состязается в питье из рога. Такое проявление животной силы, демонстрация чисто физической мощи будет долго встречаться в европейской литературе.

Мы начали нашу работу с описания места мясных продуктов в рационе питания. Несомненно, потребление мяса в скандинавских обществах было социально дифференцировано. Именно в культуре правящих слоев значение мяса, его первостепенная ценность отмечается и утверждается с невиданной силой. Мясо предстает в их глазах символом власти, от него прибывает телесная сила, мужество, боевая мощь: качества, которые в первую очередь и по-настоящему узаконивают власть. Зажареная между раскаленными камнями и на вертеле говядина или свинина – пища зажиточных и власть имущих людей. Рядовым общинникам более доступна была рыба, морепродукты, мясо птиц.

Жители Скандинавии испытывали недостаток в почве, пригодной для земледелия. Поэтому многие продукты питания растительного происхождения (например, пшеницу) им приходилось импортировать. Скандинавская кухня произошла в основном из блюд крестьян и рыболовов и во многом обусловлена северным климатом с коротким летом и длинной зимой. Выращивание злаков возможно лишь в южной части региона, при этом здесь растут только овёс и ячмень. Эти злаки непригодны для дрожжевого теста, поэтому для Скандинавии типичны тонкие жёсткие хлебцы. Из другой пищи популярны были те плоды, которые не портились при долгом хранении. Отсюда – приверженность к сушеным овощам, орехам, блюдам из круп.

Трудно найти более лояльное к алкоголю сообщество, чем германские племена, в особенности англосаксонские и древнескандинавские. Алкогольные напитки употреблялись ими по самым разным случаям, их распитие было частью любой важной встречи, светских и религиозных празднеств. Любовь к спиртным напиткам имела у древних скандинавов очень глубокие корни. Поэтому, в том числе, и сохранилось достаточно много слов и выражений, имеющих к ним отношение.

Жители Северной Европы довольно часто устраивали торжественные трапезы. Виды пиров были различны: свадебный; погребальный; ритуальный; по случаю рождения, приезда гостя, возвращения из похода. Обычай гостеприимства требовал накормить приглашенных людей, обставив обеденный зал соответствующим образом. Хозяева ждали от визитеров соблюдения определенных правил приличия, главный из которых – сохранение мира за столом.

Думается, что и в наше время скандинавская кухня с её интересным сочетанием рыбы, корнеплодов, зернистого хлеба, орехов и дичи может стать достойным конкурентом продуктам Средиземноморья. В перспективе, как нам кажется, следует исследовать влияние массовой миграции из стран Северной Европы и развитие торговли в эпоху викингов на распространение кулинарных традиций шведов, норвежцев и датчан в соответствующих регионах Англии, Ирландии, Франции и на островах Северной Атлантики.

Дата добавления: 2015-08-18