Глава 14. Вид у него достаточно безрассудный, я думал, только я такой

Вид у него достаточно безрассудный, я думал, только я такой, люблю, чтоб все сразу, а думает пусть лошадь, у нее голова больше, к тому же вегетарианка, но сказал быстро:

– Нам вот так не справиться…

– Правда? – спросил он с интересом. – Вот это приключение!

Я буркнул:

– Для кого-то это приключение, но я… сам приключение.

Стрелы ушли одна за другой, все нашли цель, однако огр выломал последние камни, что мешали протиснуться к нам, с раздраженным ревом сделал шаг, последние глыбы обрушились на пол.

Он двинулся к нам, сильно косолапя и раздвигая лапы. Я стрелял и стрелял, но он двигался, как носорог, которого жалят мелкие осы.

Когда он был в трех шагах, я отбросил лук и выхватил меч, но запоздал: огр с непривычной для его размеров скоростью выбросил вперед длинную лапу. Я вскрикнул от боли, когда он ухватил меня за плечо, подгреб ближе и цапнул уже двумя.

Доспехи затрещали на мне, как сухие щепочки. Сквозь грохот крови в ушах я услышал крик Леопольда, хватка чуть ослабла, огр развернулся, одна рука ушла в сторону…

Я с силой вонзил меч в узкую щель между кирасой и цельным шлемом. Огр дернулся, я нажал изо всех сил. Его пальцы разжались, я упал с высоты на пол, больно ударился и поспешно отполз, чувствуя себя беспомощным без меча.

Надо мной раздался дикий рев, огра раскачивает из стороны в сторону. Он ухватился обеими лапами за мой меч и потащил из себя, взревывая при каждом усилии. Горячая кровь хлынула густой и широкой струей.

Я не поверил глазам, он все-таки вытащил меч, но тут же выронил и ухватился за горло. Я поспешно ухватил свой клинок и перекатился вместе с ним подальше к самой стене.

– Спасибо… сам бы я хрен вытащил…

Леопольд, весь в собственной крови, лежит в трех шагах. Руки разбросаны бессильно, одна вывернута неестественно, другая сломана так, что обломок кости прорвал плоть и торчит наружу. Ноги в жутких ранах от когтей огра.

Я поспешил к нему, поглядывая и на огра.

– Сэр Леопольд, с вами все в порядке?.. Тьфу, вот привязалось… Сэр Леопольд…

За спиной прогремел жуткий предсмертный крик, весь дворец тряхнуло, а упавший огр перевернулся на спину и слабо скреб когтями каменный пол.

Леопольд еще дышит, в глазах выражение острой боли, но даже сейчас все еще помнит, что ничто дьявола не раздражает больше, чем благородство и хорошие манеры, увидел меня и с усилием заставил губы раздвинуться в светлой и почти ангельской улыбке.

– Во имя Господа, мы завалили это создание дьявола… Радуйся, Пречистая Дева…

Голос его почти не дрожал от боли, хотя представляю, как ему сейчас с обнаженными нервами и открытым переломом руки, когда зазубренная кость торчит, прорвав плоть, а костный мозг сочится вязкими каплями.

– Да, – ответил я торопливо, – и еще… дадим…

– Конечно…

– Держитесь, сэр… Мы еще не закончили.

Мои ладони коснулись его лица, но я не чувствовал знакомого холодка, когда спасаешь тяжелораненого. Леопольд начал бледнеть, губы посинели, а щеки запали.

– Не вздумайте, – крикнул я, – сэр Леопольд, вы все еще нужны этому миру! Да и я еще вами попользуюсь, какое может быть вранье между благородными людьми?

Он с усилием скривил губы в подобии улыбки. Я опустил ладонь на шею и крепко прижал, другой схватил за лоб, ничего не происходит, я сказал себе злобно и с нажимом: ну давай, лечи, не трусь, не отступай! Да, это подлая тварь, это худший из преступников, но он помогает мне, а это значит, часть грехов искупил, так давай же, давай, давай!..

Холод начал нарастать в ладонях, стал нестерпимым, медленно пополз до локтей. Леопольд дышит тяжело, с хрипами, лицо серое, я закрыл глаза и сосредоточился, хотя лютый холод проморозил даже кости, поднялся к плечам, а дальше болезненно заломило ключицы, словно вот-вот переломятся, как сахарные палочки.

Лютая стужа вошла в грудь, больно кольнуло в сердце. Там сперва в ужасе затрепыхалось, затем я с обреченностью ощутил, как начало застывать, сокращаться все медленнее и слабее. Кровь остыла, по венам течет медленно, вот-вот остановится, под черепом началась дикая боль.

Я взвыл, да пошли вы все, не сдамся, мы такими сотворены, у нас великая миссия, мы не должны, мы все равно, мы такие, вселенная смотрит…

Холод некоторое время держался на одном уровне, я хрипел в полуобморочном состоянии, уговаривая себя не сдаваться, затем острая боль стала невыносимой.

Острые ножи начали кромсать изнутри каждый мой нерв, я взвыл и прохрипел вслух, что я – паладин, и куда бы ни влез сдуру или по великому уму, в рай или в ад, я – паладин! И пусть здесь другие законы природы, но сильные приносят свои правила и заставляют даже реки течь в гору или эту чертову гору идти к пророку…

Я чувствовал, что уже умираю сам, однако стужа из груди вроде бы начала уползать, как старая недовольная ящерица с больными лапами, а боль медленно ушла, оставив слабость и пустоту.

Я ощутил себя выжатым, как мокрая тряпка, жадно хватал воздух широкого открытым ртом и уговаривал себя не терять сознание.

Леопольд глупо икнул, я в бессилии сполз по стене и уронил голову на грудь.

– Это… чего? – послышался рядом его потрясенный голос. – Это как? Я это чего?

– А вот так, – ответил я хрипло. – Не пытайся увильнуть… Нам еще идти и идти… и получать по рогам…

Он осторожно пощупал темя, на лице изумление стало совсем патетическим.

– Но я же… цел!

– На все воля Господа, – ответил я строго.

Он тут же ощетинился, сказал злобно:

– Разве не его волей попал сюда?

– Значит, – сообщил я, – у Него была цель насчет вас, доблестный сэр Леопольд.

– Это… как?

– Ваша миссия еще не окончена.

Он почесал голову.

– Правда?

– Ну да, – объяснил я важно, – раз не дает пока помереть. А помрете, значит – уже не нужны. Выполнили Его задумку.

Он покачал головой:

– Дивные твои дела, Господи… Но ладно, как только прибьют, я пойму, что сделал… нечто нужное. Хоть и непонятное. Кстати, почему я к вам на «вы», а к Богу на «ты»?

Я с трудом поднялся, ноги все еще трясутся.

– Сэр Леопольд, мне как-то не совсем до богословских вопросов!

– Простите, сэр, – сказал он виновато. – Просто как-то вот пришло. Я никогда о Боге не думал, что и понятно, потому раньше такое не приходило в голову.

– Я о нем думал, – утешил я, – но такое тоже не приходило. Даже в голову.

Он поднялся легко, однако стоял, как вкопанный, и некоторое время подозрительно ощупывал себя и даже пару раз подпрыгнул, будто хотел попробовать себя еще и в полете.

– Странно, – сказал он задумчиво.

– Что? – спросил я.

– Нас все еще не остановили! А мы уже в самом что ни есть сердце Черной Крепости…

– Думаю, – возразил я угрюмо, – до сердца еще далеко. Да и непонятно, что это вообще за крепость… У местных своя логика, человеку не уразуметь. Ладно, готовы?

– Ведите, сэр!

Я поспешил быстрым шагом между огромными глыбами. Гороподобный огр даже лежа выглядит внушительно, пришлось обходить долго, через вытянутые ноги не перешагнуть.

На темный пол то и дело падают лунные блики, то ли в крыше дыра, то ли такие архитектурные изыски, Леопольд идет так близко, что почти оттоптал мне шпоры.

– Не сюда, – сказал он наконец.

– Вы уверены?

– Не совсем, – признался он, – но я пробыл в этом аду дольше вас, что-то начинаю улавливать…

– Хорошо, ведете вы. В центр, где сидит главный паук!

Он предупредил трезво:

– Здешний может сидеть не в центре. Хотя… ладно, давайте сюда.

Стена повела нас к маячившему вдали входу, но когда мы приблизились, он оказался даже не до пояса, а по колено. Мы переглянулись, Леопольд сказал хмуро:

– Такое бывает…

– Обман зрения?

– То ли зрения, – ответил он неохотно, – то ли в самом деле бывает то больше, то меньше… Тут все по другому. Я несколько раз видел, как дождь идет из земли в небо… Рыбы посуху переходили из реки в реку…

– Ищем дальше, – прервал я. – Боюсь, скоро даже при их медлительности обнаружат, что охрану мы уже положили. И тогда придут такие, что запросимся к маме.

Стена тянулась, выгибалась странно и противоестественно, иногда даже наклонялась козырьком, мы шли, устрашенные неведомым, пока я не увидел впереди темный вход.

Оба удвоили бдительность, на той стороне оказался не соседний зал, а ступеньки, ведущие круто вверх.

Я сказал одобрительно:

– Сэр Леопольд, вы привели нас в хорошие места. И поводили тут изрядно. Скоро я буду знать все навозные кучи в этой крепости. Теперь давайте посмотрим на их мир сверху…

Он спорить не стал, я слышал за спиной грохот его сапог и тяжелое дыхание. Я сам хрипел и сипел, воздух здесь влажный и смрадный, пахнет гнилыми водорослями и несвежей рыбой.

Навстречу бежали, резво прыгая через две ступеньки, блестящие, будто только что из воды, мелкие существа, мне до пояса. Я парочку пришиб на всякий случай, а потом долго слушал сзади бурчание Леопольда, которому пришлось добивать остальных.

Подошвы то и дело скользят, ступеньки неровные, выщербленные, а еще и политы некой гадостью. Я сосредоточился, чтобы не упасть. Так поднимались несколько этажей, пока я с сильно бьющимся сердцем не увидел выход на стену, хотя ступеньки маняще повели дальше на самый верх башни.

Леопольд прокричал за спиной:

– Вы уверены, что нас на стене не заметят?

Я ответил бодро:

– Мой опыт показывает, что умирают обычно другие.

Он хохотнул:

– Мой тоже…

– У нас много общего, – сообщил я.

– Да, сэр Ричард, – согласился он. – Мы оба все еще живые. Что мы ищем на стене?

– Да вот смотрю, как одним зайцем сразу всех убить…

Снизу раздался грохот, стена вздрогнула. По двору пронеслись два стремительных темных тела, настолько быстрых, что я не успел рассмотреть в полутьме, что за звери.

С разгона они врезались в другую стену, я охнул, а Леопольд выругался. Стена толстая, из умело и очень плотно уложенных каменных глыб, но они вылетели, как после удара исполинской палицы, а в дыру ворвались, как теперь успеваю рассмотреть, два черных медведя, если это все-таки медведи.

Первый великолепен во всей своей мощи: мех густой и плотный, как у крота, под ним вздутые мышцы, выглядят крепче стали, если уж так со стеной, горящие адским огнем глаза, огонь и дым из широких ноздрей, белые зубы в огромной пасти…

Второй медведь или медведица выглядит еще страшнее, глаза горят тем же огнем, в распахнутой пасти чудовищно длинные и острые зубы, а сама глотка напоминает вход в ад.

Леопольд содрогнулся, его рука поднялась и как будто сама совершила давно забытое крестное знамение.

Я сказал одобрительно:

– Чаще пользуйтесь, сэр Леопольд!

– Но…

– Это помогает, – заверил я. – Хоть и не всегда так, как ждем. А эти два демона нас здесь не достанут… может быть…

Он поторопил:

– Да стреляйте же!

– Не под руку…

Я резко оттянул тетиву со стрелой и тут же отпустил, впившись взглядом в морду большего медведя. Острие ударило точно в единственное незащищенное место в черепе из толстой кости, прямо под нависающую налобную кость.

Медведь взревел, остановился и начал хватать лапами древко. Второй прыгнул на скалу и с неожиданным проворством полез к нам, вонзая когти в камень, словно в мягкое дерево.

– Ну и тварь, – процедил Леопольд.

Он взял в обе руки меч и занес над головой. Медведь поднимался быстро, но едва его круглая башка поднялась над краем, тяжелый меч обрушился со всей силой прямо по темени. Моя стрела ударила снова точно в глаз и погрузилась почти до середины.

Медведь взревел так, что задрожал воздух, скала под нами и весь мир. Он тоже ухватился передними лапами за морду, дурак. Мы с облегчением перевели дух, когда черное тело понеслось вниз. Оттуда к нам донесся глухой удар. Первый медведь уже лежит на боку и слабо дергает всеми четырьмя лапами.

– Что, – сказал Леопольд хриплым голосом, – хочется снять шкуру?

Я, не отвечая, смотрел вдоль стены, там за волнами грязно серого тумана просматривается исполинская башня, вершина уходит в небеса, вся массивная и величественная, точно не сторожевая…

– Сэр Леопольд, – сказал я, – это наша цель… как мне кажется. Я побегу вовнутрь, а вы постарайтесь никого не пустить следом.

Он спросил встревоженно:

– А там внутри?

– Надеюсь, – сказал я, – там не слишком много охраны. А то и вовсе не будет. Особо могущественные люди или нелюди не нуждаются в слугах вообще.

– Ого!

– Все делает магия, – пояснил я. – Надеюсь, застану главного паука в гордом одиночестве.

Он покачал головой.

– Сэр Ричард… вы уж чересчур… Как то знаете ли… Можно вас спросить?

– Спрашивайте, – ответил я любезно. – Но ответ не обещаю.

Он вздохнул:

– Тогда не буду и спрашивать. Иначе, если не ответите, вынужден буду вызвать на дуэль, а сейчас не совсем то время.

– Главное, – повторил я настойчиво, – не пропускайте никого. А теперь… пошли!

Мы пробежали по гребню стены, я с ходу ворвался в башню, голова закружилась от странных запахов, а все чувства завопили радостно, что вот наконец-то я попал в то сказочное место, где буду счастлив, где мое место, никаких забот и тревог…

– Выбирая себе счастье, – произнес мягкий женский голос внутри меня, – не отбирай его у других…

Я с усилием заставил ноги переступать со ступеньки на ступеньку. Ты права, Иллариана… Иллариана… я знаю радость слаще…

Поднимаясь все выше, прошел два этажа, и хотя ступеньки приглашающе поблескивают в полутьме, я остановился, завидев широкий ход в причудливо обставленный деревьями и блестящими камнями зал.

Изнутри повеяло приятным запахом, сердце стучит чаще, я быстро огляделся, явной опасности не видно, задержал дыхание и бросился туда.

Дата добавления: 2015-08-18