Глава 12. Они выступили прямо из стены, медленные и знакомо покачивающиеся

Они выступили прямо из стены, медленные и знакомо покачивающиеся. Мне показалось, что даже зеленые, хотя в полутьме все цвета не цвета, а серое черт те что. Одинаковые, как солдаты мертвой армии, они пошли широким полукругом, охватывая нас с боков.

Леопольд оглянулся, сзади тоже появились такие же синюшно призрачные, раскрыл рот, чтобы грязно выругаться, видно по жуткой роже, но заулыбался и сказал елейно:

– Во имя Господа!.. Сколько же этих милых существ!.. Ну прямо ангелочки, мать их… Им бы только арфы, вот бы запели…

Я пробормотал:

– А это идея.

Он с лязгом вытащил меч и встал в боевую стойку.

– Какая?

Я пошарил по шее, пока не зацепил пальцем тонкую цепочку, крестик то и дело упрямо застревает под доспехом и не желает вылезать в таком месте, но я вытащил и сжал в ладони.

– Господи, помоги нам, недостойным твоей милости, но все-таки… твоим воинам!

Леопольд злобно оскалил зубы.

– Как же!.. Поможет! Мне он помог там, когда меня взяли в плен и пытали два месяца? Что на мне только не пробовали!.. Я тогда охрип от крика…

От крестика в ладонь пошло успокаивающее тепло. Я выставил его перед собой и прокричал громко:

– Да святится Имя Твое!.. Да будет Царствие Твое!.. Да бегут от лица твоего всякие твари…

Синие фигуры остановились, сзади напирают, но передние, как ощутил даже пораженный Леопольд, уперлись в некую незримую черту, пытаются пройти, скользят по невидимой стене, щупают ее руками, а сзади напирают все новые зомби.

Я решился, осторожно пошел вперед, готовый в любой момент отпрыгнуть и ухватиться за меч.

– Лаудетор Езус Кристос!.. Да воскреснет Бог!…

Синие фигуры застыли, сзади продолжали напирать. Я с омерзением видел, как сливаются в одну отвратительно липкую, блестящую от слизи массу.

– Лаудетор Езус Кристос!.. – выкрикнул за мной воодушевленный Леопольд.

Синие существа начали укорачиваться, начиная с ног. Под ними медленно и как то нерешительно пошла расплываться широкая лужа густой отвратительной слизи.

Леопольд оглянулся, охнул, там твари продержались чуть дольше, однако тоже опускаются в темно синюю грязную лужу.

– Если нас не затопит, – сказал он с натужным весельем, – то влипнем, как мухи в патоку.

– Подсохнет, – сказал я, – само отвалится. Да и вообще… вон какие щели в полу!

Темная слизь, не добравшись до наших ног, тяжело переваливалась через края и продавливалась вниз. В одном месте, правда, щель оказалась узковата, часть этой мерзости потекла поверх.

Мы отступали, но сзади такая же широкая лужа придвигающейся дряни. Леопольд начал спрашивать нервно насчет молитвы супротив слизи, я с сожалением сообщил, что святые отцы этой хрени не предусмотрели.

– Ура, – сказал он торопливо, – будь их хоть на пару штук больше…

– И что?

– Нас бы достало…

Слизь прижималась к полу, собирая грязь, пыль и мелкие щепки, тяжело проваливалась в щели. Леопольд громко вздохнул и демонстративно перекрестился.

На полу проступил узор каменных плит, удивительно чистый, с четким рисунком и затейливым орнаментом.

– Вперед, – сказал я бодро. – Надерем всем задницы!

– Надерем всем задницы, – повторил Леопольд медленно. – Странное выражение, но что-то в нем есть… содомское, да?

– Мы же грешники, – бодро напомнил я, – но вы правы, сэр Леопольд, здесь лучше всем гадам насрать святыми молитвами. Так что с именем Господа!

– И во славу Его! – прокричал он весело.

– Вот именно, – одобрил я веско. – Вперед и вперед, как гордые бараны, все сокрушим и всех нагнем!

Он захохотал:

– Напролом? Мне такое нравится! Ведите, сэр.

– Да уж заведу, не обрадуетесь, благородный сэр.

Он все оглядывался, я спросил настороженно:

– Что стряслось?

Он пробормотал:

– А где кости?

– Что за кости? – рявкнул я.

– От трупов, – пояснил он. – Мясо растаяло, а костей должна остаться большая куча.

Я сказал с отвращением:

– Материалист… Это мир с другими законами. Правда, выборочно.

Мы говорили натужно бодрыми голосами, громко смеялись, но голоса наши гасли, растворялись, а везде эта страшная тишина, жуткое ощущение брошенности, одиночества и вечной тоски. Вокруг гнилой туман, но когда появляются просветы, я вижу такие жуткие руины, оплавленные в неком древнем огне, что невольно на ум приходят строки: «И дождем пролил Господь огонь и серу, ниспроверг города сии, и всю окрестность их, и всех жителей, и все произрастания земли…»

Инстинкт предупредил меня об опасности сверху, я сперва отпрыгнул в сторону и одновременно выхватил меч, а Леопольд быстро посмотрел по сторонам.

– Где? Не вижу…

– Воздух! – крикнул я.

Ощутил облегчение, опасность еще далеко, да и всего лишь из низких туч вынырнула очень крупная гарпия, резко идет в нашу сторону, снижаясь точно и нацеленно.

Он потянул носом, поморщился.

– Могли бы и не предупреждать. Здесь все равно так воняет, что я бы не услышал.

– Ложись! – заорал я.

Он упал, гарпия пронеслась над ним. Кончики острых когтей звонко чиркнули по металлической спине. Леопольд перекатился в сторону, вскочил с мечом в руке, злой и взъерошенный.

– Что у вас за шуточки, сэр?

– Я же предупредил…

– Могли бы сказать хотя бы «небо»!

– На небе ангелы, – напомнил я кротко.

Он перекрестился и пошевелил губами. Гарпия быстро вернулась, но Леопольд уже настороже, легко уклонился. Она поднялась выше, мы пошли дальше, поглядывая на нее, отвязалась от нас или нет, должна же понять, что мы на добычу смахиваем мало, однако она время от времени делала быстрые круги над Леопольдом, иногда резко проваливалась, будто атаковала. Он закрывался щитом и выставлял острие меча, но она легко проносилась над его головой и заходила на новый круг.

– Чего она ко мне? – прокричал он расстроенно. – Вот вы, сэр, куда представительнее…

– Любовь зла, – сказал я.

Он посмотрел волком.

– Что вы хотите сказать, любезный сэр?

– Она вас знает, – сообщил я. – Вспомните, кого вы обесчестили за последний период времени?

Он пожал плечами:

– Да разве упомнишь…

Гарпия с шипением пронеслась над головами, но на этот раз резко опустила когтистую лапу и царапнула Леопольда по плечу.

Он взвыл, кровь брызнула сразу из трех глубоких царапин.

– Вспоминайте, – посоветовал я.

Он огрызнулся:

– А что-то изменит? Вон она какая стала!

– Во что превращаются обманутые женщины, – произнес я с горечью.

Он с трудом удержался на ногах, когда она на лету ухватилась за щит обеими когтистыми лапищами. Гарпия унеслась, ударив его крыльями по голове, ремни щита выдержали, хотя она едва не вырвала вместе с ним всю руку.

Я снял с плеча лук, Леопольд со стоном ухватился за плечо.

– Сволочь, у меня тут что-то хрустнуло!

– Крепкая, – сказал я уважительно. – У вас хороший вкус. А меня в последнее время что-то на мелких больше тянет.

– Вы кому, – прокричал он хрипло, – сочувствуете, сэр?

Я начал натягивать тетиву, достал стрелы.

– Спокойно, сэр Леопольд. Я на вашей стороне, я же мужчина! Если добром не отвязывается, то могу и помочь, если вы не очень против, конечно…

– Конечно, я не против! – закричал он. Гарпия налетела с шумом крыльев и диким криком, ухитрилась ударить в щит всем корпусом, но увернулась от острия меча. Леопольд упал, перекатился через голову и прокричал, вскакивая на ноги: – С чего бы я против?

– Да кто вас знает, – пробормотал я. – Ваши прошлые отношения для меня, как говорится среди умных, тайна сие великая есть… Как тайна природы. Или загадка Атлантиды…

Гарпия набрала высоту и пошла в крутое пике. Я отпустил тетиву, гарпия уже распахнула страшную пасть. Я поспешно отпрыгнул в сторону, а стальное острие ударило в открытый рот и высунулось из затылка. Крылья бессильно распахнулись, тварь свалилась на Леопольда бесформенным мешком плоти, а он мстительно истыкал ее мечом.

– Вот так все и заканчивается, – сказал я печально. – Но все равно я в любовь верю!.. Пойдемте, сэр Леопольд.

Он захромал следом, злой и взъерошенный, пару раз оглянулся на распростертую гарпию. Она в самом деле, к моему удивлению, превратилась в женщину, но отсюда не рассмотреть, хороша ли, да и сэр Леопольд перестал оглядываться, сгорбился и пошел быстрее.

Сверху покатились камни, с дикими криками в нашу сторону бросились с дюжину человек, Леопольд заорал и ринулся навстречу. Они накинулись на него, грозные, как они думают, огромные, злые, во мне пошло бешено колотиться сердце, в голову ударила горячая волна ярости. И эти скоты считают себя всюду хозяевами жизни, нагибают всех, насилуют женщин, издеваются над мирными жителями, гадят и оскверняют…

Ярость разорвала бы меня вдрызг, если бы стоял на месте, но сейчас эти скоты едва успевают замечать, как я двигаюсь, и всякий раз слышен хруст суставов, треск костей, сдавленные вскрики. Некоторое время я бил хоть и зло, но не убивал, затем злость все поднималась и поднималась, я успел подумать с испугом, что это со мной, но черно красная волна накрыла с головой.

Я помнил смутно, что рычал и дрался, как дикий зверь, а когда пришел в себя, вокруг все устлано трупами, а Леопольд, забрызганный кровью, смотрит на меня с почтительным страхом.

– Сэр, – произнес он, – как вы лютеете в схватке!.. Даже завидно. Хотя опасно драться так безрассудно.

Я дышал надсадно, в груди хрипит и клокочет, голова раскалилась, как чугунок на огне, а когда заговорил, голос дрожал и прерывался, как у спрыгнувшего с коня на полном скаку:

– Есть упоение в бою… и бездны мрачной на краю. Хотя, конечно, это дурость, когда вот так… Поспешим, сэр!

– Я не отстану, – заверил он.

Навстречу бросился и побежал под нами огромный вымощенным камнем двор с нелепо сдвинутыми стенами, у кого-то больная фантазия, остатки колонн, руины, чувствуется свирепая дикость древних строений, полустертые следы исполинских сражений, выщербленные камни…

Мы промчались по краю этого двора, везде хаос, руины, проваленные стены, откуда злобно торчат многочисленные кости, словно туда сбрасывали трупы людей и животных вперемешку.

Леопольд лишь мазнул безучастным взглядом по каменным колоссам, стертым непогодой настолько, что превратились почти в столбы. Я смотрел внимательнее, но все равно едва отыскал остатки рук и голов. Остатки фундамента тянутся на милю, из щелей торчит черная трава, вся в злых колючках. Почуяв нас, потянулась всеми стеблями. Я опасливо шарахнулся в сторону, хотя у меня ноги закованы в стальные пластины так плотно, что муравей не протиснется.

Под подошвами снова зачавкало, а когда пришлось спуститься в болото и пробираться между каменными обломками, я снова ощутил непереносимую вонь и жуткий смрад.

Леопольд держался лучше, привык, но, когда долго выкарабкивались по крутому склону наверх, прохрипел замученным голосом:

– И ради чего я на все это иду?

– Ради безопасности человечества, – отрезал я и сам ощутил значимость момента. – Всего!

Он ответил сипло:

– А-а-а-а, надо же…

Мы перевалили через каменную гряду, всю из горючего сланца, что за мир такой странный, впереди наискось пошла мрачная стена, испещренная норками, которые я по ассоциации назвал ласточкиными норами.

Леопольд кивнул в ее сторону.

– До Черной Крепости рукой подать. Вон она… за туманом, прямо на краю обрыва. Но сперва надо к этим заглянуть…

– Мы не туристы, – отрезал я.

Он не понял, что я сказал, просипел устало:

– Здесь могут подсказать путь покороче…

– Кто?

Он хмыкнул:

– Те, кого в этом мире больше всего.

Стена приблизилась, я с отвращением понял, что это никакие не норы, а ниши, куда вставлены человеческие черепа. Кладбище, как я понимаю. Мясо сожрали, кости раздробили ради костного мозга, только пустые черепушки, откуда все выскоблили, сложены неутешными родственниками. Или же родственники и сожрали.

Леопольд быстро шел вдоль рядов, я едва поспевал, наконец он резко остановился возле одного настолько свежего, что уцелели ушные хрящи и перегородка носа.

– Вот! Он подскажет.

– Да? – спросил я с сомнением.

Не отвечая, он взял череп в ладони. Мне показалось, что кости слегка затрещали. Леопольд пристально смотрел в пустые глазницы, чуть тряхнул череп.

– Дорник, – проговорил он, – это я, Леопольд. Ты последние месяцы был в охране дворца!

Череп не шелохнулся, даже нижняя челюсть с пугающе длинными из-за отсутствия десен зубами не сдвинулась, однако вокруг него появился не то дымок, не то пар, голос прозвучал глухо и протяжно, как я и ожидал:

– Был…

– Угадал, – сказал Леопольд с удовлетворением. – А то я думал, куда мой старый приятель делся… Ты знаешь, как туда пройти?

– Знаю…

– Скажи, – попросил Леопольд. – Тебе сейчас все равно.

Голос, что исходил со стороны черепа, но не из него, произнес равнодушно:

– Ты прав.

– Так скажи!

– Ты прав, – напомнил голос. – Мне все равно.

Я ощутил, что ничего не получится, но Леопольд сказал рассерженно:

– Тогда сейчас вытащу тебя оттуда и закопаю в песок поглубже!.. И никто с тобой не поговорит, ты вообще ничего там не увидишь!

Голос сказал быстро:

– Леопольд, не дури. Войти можно только со стороны Ущелья Бездны, а это, как понимаешь, невозможно. Но все равно там такие стены, что вам не взобраться, а ворота не выбить никакими силами. Уже молчу о драконах, ограх, банши, каменных големах и огненных элементалях, что охраняют двор Черной Крепости!

Леопольд сказал задумчиво:

– Я так и думал. Все-таки дворец Императора всех миров…

Голос сказал злорадно:

– Я не сказал, что еще внутри!

– Так скажи, – пригласил Леопольд.

Череп проговорил неохотно:

– Никто не знает. Ни я, ни кто-то из стражи не заходил вовнутрь. Там своя стража. Особая.

Леопольд присвистнул, не говоря ни слова, поставил череп обратно и повернулся ко мне. Лицо стало мрачным.

– Что он сказал? – спросил я. – Ничего не понял!

Он буркнул:

– Ущелье Бездны можно увидеть и отсюда, но что за элементали… нет, таких тварей я не видел. Похоже, Дорник прав. Нам в Черную Крепость не пройти.

– А если надо? – спросил я.

– Не пройти.

– А если надо очень? – поинтересовался я.

Он подумал, ухмыльнулся.

– Мы можем красиво сложить головы в такой попытке… Так?

– Могут быть варианты, – сказал я.

– Ого! В самом деле?

Дата добавления: 2015-08-18