На острове Эгина. 1989-1990.

На Эгине Преосвященнейший митрополит Ириней предоставил ей келию, принадлежавшую священной обители святого Нектария Святого Покрова. Это был малый Рай.

Она имела прекрасный храм, посвященный Святому Покрову Богородицы, три келии, мастерскую и превосходный сад. Из окна видна вся Палэохора, древняя столица острова Эгина с бесчисленными церквушками и древней Архиепископией с келией святого Дионисия Эгинского. На Божественную литургию мы ходили в дивный собор святого Нектария. Честная игуменья и все сестры священной обители окружили ее с первой минуты большой любовью. Любопытно, что наша Геронтисса уже гостила в святом Покрове в середине 70-х годов, тогда, когда страдала переломом ноги и нужно было ехать куда-нибудь для выздоровления. Она была принята с трогательной любовью маленьким женским сестричеством с тремя монахинями, жившими там. Помню, она описывала нам подробно уход, какой они ей оказали.

Почти все знакомые Геронтиссы приехали повидаться с ней в святой Покров. Ежедневно у нее был народ. Благословен грядый во Имя Господне... Радость ее, как всегда и везде, была великой. Ей нравилось это место, этот "зал ожидания Неба", как она говорила. В числе первых благословенных посещений было посещение Преосвященнейшего Иринея, который приехал из своей митрополии в Кастели Критском. Мы только слушали и смотрели. Они говорили о Германии и о делах на Крите. О молодежи и об Афинах. Атмосфера была столь благословенной, столь легкой и свободной от условностей, что думал, что видел двух соратников, беседующих о сражениях, которые они выиграли. Через некоторое время нам принес благословение Святой Горы неожиданным посещением наш старец отец Дионисий Микройаннанитис, приехавший на поклонение к святому Нектарию.

Через несколько месяцев он снова приехал со своим старцем, отцом Герасимом Микройаннанитисом, гимнографом Великой Христовой Церкви.

Старец Герасим издавна знал лично Александра Папайаниса - брата Геронтиссы с той поры, как он поддерживал связи с канцелярией в Карее и с монополией лесоматериала Святой Горы.

Благословение было сугубое, и было редкое духовное наслаждение слышать двух старых монахов, родившихся почти век назад, беседующих о той эпохе и о близких.

" Венец старцев - многосторонняя опытность и хвала их страх Господень " (Прем. Сирах. 25, 8).

Они уже более не встречались. Прощание их было навсегда. Немного позднее, в декабре 1991г. и в марте 1992, исполнились их дни, и они оба ушли из этого мира.

Но к святому Покрову приезжали не только клирики и монахи. Приезжало много старых друзей. Приезжали и иностранные туристы. И даже некоторые случайные греческие хиппи.

Помню, однажды после полудня, в час, когда мы совершали вечерню в церкви, пришла одна компания ребят 20-25 лет. У них была внешность, совершенно отличающаяся от людей, каких обычно мы видим в нашей Церкви. Неаккуратная одежда, неопрятные длинные волосы, борода, сумка через плечо... Сидели со скрещенными ногами на стульях около церкви, с зажженными сигаретами, и слушали чинопоследование. Мы их заметили только тогда, когда закончилась вечерня и мы вышли.

"Добро пожаловать, дети. Вы давно здесь? Почему не вошли?", - сказала она им. Ноги сразу же "раскрестились", побросали сигареты на землю, застенчиво переминались, и четверо, встав, подошли ее приветствовать.

Вынесли угощения, завязался разговор. Я не слышала, о чем они говорили. Она попросила меня принести из ее келии четыре деревянных крестика из маслины со святых мест. Она отдала их с молитвою, и они ушли.

На следующий день, снова во время вечерни, явился один, самый "волосатый" из них. Вошел и сел в самом заду. В конце исследования я вышла из церкви и пошла приготовить угощения. Когда вернулась с подносом, они сидели еще молча, один возле другого, смотря на иконостас золотисто-красного цвета от заходившего солнца, которое проникало через открытую церковную дверь. Я остановилась у церкви и не могла на них наглядеться. Мне казалось, что уже давно продолжался этот таинственный молчаливый разговор, который они вели внутри в Любви и Благодати Божией. Вдруг молодой человек прервал молчание и начал говорить. Я не различала, что они говорили. Она потом говорила, что его звали Яннис, он расписывал иконостасы, когда не было денег, и ему нравилось спать по ночам в пустых развалинах древней Архиепископии. Однако на ее лице я видела то выражение, какое она имела, когда "вступала в заговор" со своими Ангелами о каком-нибудь чаде Божием. Я поняла, что нечто важное случится в жизни Янниса.

Прошло два месяца. К концу лета, когда я поливала в саду, в наши двери постучал какой-то молодой человек. "Открой, если хочешь", - говорит он. Открываю и вижу незнакомого Янниса. Постриженного, аккуратно одетого, умытого, чистого и с лицом, которое буквально светилось! Что случилось? Она посылала его на Святую Гору к старцу Паисию. Тот послал его пойти исповедаться, и с тех пор Яннис отбросил все старое - наркотики и др.

Из всей компании в тот вечер только Яннис услышал "час, когда Он стучит".

К святому Покрову приезжал и Преосвященнейший митрополит Иерофей вместе с игуменьей монастыря святого Нектария, Геронтиссой Ириной и сестрами обители. Однажды сестра Владыки повезла нас к святому Мине, в монастырь, исполненный жизни и молодости. Геронтисса Фекла, игуменья обители, и все сестры полюбили Геронтиссу нашу с первой минуты. Благодаря этой атмосфере любви, сохранились многие слова, которые были записаны на завтраке у них в архондарике.

Прошли благословенные месяцы, пока нечто неожиданное не изменило нашу жизнь.

Любимая всеми нами Геронтисса серьезно заболела. Ее поразила болезнь Hodkin, рак лимфоузлов. После наших настойчивых просьб, она соглашается показаться врачу. В конце концов, думаю, что вряд ли он ее осмотрел, т. к. они вышли из ее келии буквально через три минуты. Очевидно, она сказала ему, что ни о каком лечении речи быть не может.

Проходит еще месяц, и боли стали невыносимы. Однако она не жалуется, не говорит ничего. Весь день держит деревянный Крест на левом своем ухе. Много не говорит, не ест и, вероятно, совсем не спит.

Нужно ложиться в больницу. Звонит в Панмакаристо (Всеблаженный), в ту самую больницу, откуда ушли в иной мир оба ее братишки, и дождливым вечером 21 февраля мы отправляемся в Афины. В середине пути, как только подошли к тому маленькому островку чаек, послышался звук, как от сломанной ветки... Мы уже не вернемся на Эгину.

Дата добавления: 2015-08-18