Константинополь

"Геронтисса* Гавриилия была монахиней Православной Церкви, ставшая международно-известной за ее единственный дар, как Духовной Наставницы.

Ее характеризовал духовный и одаренный ум, который никогда не тускнел с возрастом. Она помогала другим с энтузиазмом и горячим желанием, не считаясь со временем. Однако сверх всего она обладала редкой способностью вразумлять приходящих к ней для наставления.

По внешности она была небольшого роста, но очень живая. Сохранила до конца жизни юношескую свежесть и лучезарность, которая отражалась на всех, и свидетельствовала о внутренней во Христе ее жизни".

(Canon E. Every, 1992)

Этими словами описал в немногих строчках блаженнейшую геронтиссу Гавриилию один из ее старых друзей, английский мыслитель, богослов и эллинофил Е. Эвери. Они познакомились в Константинополе, когда он обучался на богословском факультете в Халкии (Rum Ruhban Mektebi, как называли его турки), и дружба их продолжалась более семидесяти лет. Во всем этом периоде они неоднократно встречались в Англии, Палестине и Греции, и он является, пожалуй, одним из весьма не многих людей, знавших ее в течение такого большого отрезка ее жизни.

Аврилия Папайанни родилась 2/15 октября в Константинополе. В детстве росла в Городе, в Фанари*. Отец ее, Илья Папайанис, от Сотироса и Василики, был представителем французской фирмы Messagerie de France и состоятельным лесоторговцем. Мать ее была Виктория Христаки Папайанни, дочь врача Христакиса, лечившего султана. Он наградил его за службу большим владением в Северной Греции, селением Лофи (Холмы), близ Флорины. Виктория была и внучкой Харисиоса Д. Мегданиса, мыслителя, священника, члена Гетерии*, писателя и учителя Козанской Школы, которой он и подарил свою Византийскую библиотеку.

На фотографии мы видим слева Александра, маленькую Аврилию, Василику и Полину со своими родителями.

Примерно 1904 год...

Ее крестил митрополит Герман Стринопулос. Крестным был Василий Антониадис, друг семьи, писатель и ректор Богословского факультета Халкии, который и подобрал имя ее.

Она была благодатной девочкой, исполненной любви ко всем. Отец и трое братишек, более старших по возрасту, питали к ней слабость. Но с матерью ее связывало нечто особенное. Для нее было невозможно оставаться вдали от
матери.

С детства она жила в атмосфере любви родителей и братишек. Когда пришла пора идти ей в школу, в первый день вернулась домой с плачем и упала в объятия матери. Нипочем не могла вынести разлуки с ней. "Не посылай меня
туда! Боюсь!" И так пропустила она один год, оставаясь дома, имея на коленях двоих любимых и неразлучных котят - Супаса и Мупеса.

Из окна смотрела она на проходящих пешеходов, зимой на заснеженный город и весной на цветущие деревья. И жизнь текла. В один год, когда семья осталась и на осень в Халкисе, подумали поместить ее на время в местную школу. Однако она убежала из нее, предпочитая каждое утро с отцом садиться на корабль до города и каждый вечер возвращаться назад. Море часто штормило, корабль сильно качался, раз вверх, раз вниз. Кружилась голова... "Аврилия, как поплывем?" Принимая соответствующий вид, с каменным сердцем она говорила: "Чудесное путешествие! Какое прекрасное море!" Не смогла жаловаться, т. к. и слышать не хотела о местной школе.

В дни, когда усадьба Папайанни "принимала", радость маленькой Аврилии была велика. Как только звонил колокольчик, просила она свою мать позволить ей пойти открыть и принять гостей. Разговаривала с ними, говорила им все новости за неделю, узнавала о них, и, едва услышав шаги матери по лестнице, бежала ее извещать! С раннего возраста проявилась ее общительность. Постоянно угождала всем...

Старшая сестра Василика впервые заговорила с ней о Боге. Вместе с притчами, которые она читала, говорила ей истории из Евангелия и из Ветхого Завета. Однажды она сказала ей, что Бог "везде Сый", и все, что бы мы ни делали, Он видит... Маленькая Аврилия, которой было тогда 4-5 лет, растерялась и дрожащим голосом спросила: "И если пойду и закроюсь в том шкафу, найдет меня?" "Да", - говорит она. "Хорошо, а если стану маленькой-маленькой и войду в спичечный коробок? И там меня увидит?" "И там". Тогда она поняла: жизнь есть серьезное дело и что мы не можем постоянно выдумывать в голове всякие вещи, но должны быть хорошими детьми, потому что нас видит "Тот, Кто везде"! Тотчас она заплакала и бросилась в объятия сестры. "Значит, Он идет! Я пропала!!!"

В другой раз она убила муху. И тогда с серьезным видом ее спросила Василика: "Можешь ли ты, Аврилика, сделать муху?" - "..." Что сказать? "Знай тогда, что нельзя уничтожать ничего того, что не можешь вновь создать!" Это произвело большое впечатление на ребенка. Такое, что она всю жизнь помнила и не могла наступить и на муравья.

Училась она в женской гимназии, и дома особо брала уроки французского английского с иностранными учительницами, так же как и уроки музыки и пианино. Зимой, иной раз, она "строила", как говорила нам, различные недомогания, бронхиты, плевриты и другие, и таким образом могла больше времени проводить с любимой своей матерью. В детстве, говорила она своей подруге юности Елене Вирву, чтению предпочитала любование природой и игры. Когда, однако, поступила в гимназию, стала более серьезной и прилежной. Читала и много внешкольных книг. Говорила нам, что с тех пор она полюбила древних, из которых отличала в течение многих лет Эпиктетоса - читала его почти ежедневно в молодости. Он, говорила она нам, приготовил ее для "да будет воля Твоя".

Из всех уроков, опять говорила она своей подруге, любила декламацию, которой мы все наслаждались до глубокой ее старости. Декламировала с особой радостью древних и новых, французов и англичан. Выступали слезы, когда ее слушаешь.

Очень любила и географию. На картах оставляла, говорит, мечту свою о путешествиях во все те различные далекие и незнакомые страны. В конце концов мечты ее стали действительностью, когда она буквально пропахала всю Землю безчисленными своими путешествиями, которые совершила рядом со Христом.

Проходили годы, счастливые, радостные. Она любила весь мир, и весь мир любил ее. Пока однажды, ей было тогда 15 лет, одна учительница не сказала ей, что нашла, что она не имеет сильного характера, потому что, говорит, не
делала различия и любила и добрых и злых. Не имела, по ее мнению, суда, критического духа! Педагогика...

Домой вернулась встревоженная. Идет в библиотеку, открывает Антигону Софокла, открывает наугад, и взгляд ее падает на стих 523, на фразу, которую он говорит Креонту: "Не родился ненавидеть, но любить".

Она получила ответ, который ей очень подходил. Так продолжала она любить одинаково всех и не принимала в расчет несчастную учительницу. Слава Богу!

"Но где ты находить всю эту любовь?", - спрашивала ее пятьдесят лет спустя Елена Вирву. "Где ты нашла столь много, что обнимаешь весь мир?" И та ответила: "Я чувствую, что несмотря на все испытания, выпавшие на мою жизнь, я была, как все мы, возлюбленным чадом Божиим и моих близких. Поскольку была самой младшей дома, отец, мать и братишки оказывали мне исключительную любовь. Так и я от этой любви и примера научилась любить. Подумай, что я стала послушной, в то время как таковой не была, чтобы не огорчать их, и, кроме того, я поняла, что то, что они просили, было то, что требовалось".

Исходя из этого, говорила она нам, что, когда родители не отдают всей любви детям, или когда сами они не имеют любви между собой, нельзя ожидать, чтобы вышли хорошими и послушными несчастные их дети: закончат, спутавшись с плохими компаниями или наркотиками, или с чем-либо другим.

"С течением времени я все более понимаю, почему Господь дал мне такую удивительную Мать. Потому что она была для меня Любовь, и ни что другое. Поэтому я могу и люблю всех и вся... "писала она своему старому другу Y. Hanegbi в 1955г.

Семья Папайаниса жила в собственном доме а Таксиме, в Пера. Летом переезжали на отдых загород в Халкис. (Там председателем инспекционной коллегии был их дедушка, Сотирис Папайанис, как сообщает Акилас Милас в своей книге " H Calkh twn Prigkhponhswn " (фотография). С. Папайанис был тем, кто первым провел телеграф в Халкис, а позднее на Святую Гору. Был послом в Вене.)

Помню, рассказывала она, что в одни из тех летних каникул в любимой Халкиде - ей было тогда 8 лет - получила она урок жизни. Учительницей на этот раз была ее соученица, Мария.

В те годы одним из детских развлечений были прогулки на ослах. Итак, однажды, получив разрешение матери, она спросила Марию, не хочет ли она совершить прогулку.

"А... Не знаю... Если хочешь... Подожди меня, пойдем после обеда, потому что сейчас... знаешь... не могу..." В конце концов прогулка сорвалась. Конечно, она расстроилась, но что делать? Через несколько дней снова: "Мария, мама говорит, что мы можем поехать на лодке. Придешь?" "Увижу... Сейчас не могу..." Не состоялась лодочная прогулка. Девочка опять расстроилась, до тех пор, пока однажды не поняла в чем разгадка... Сразу изменила тактику. "Мария! Иду кататься на осле. Пойдешь? Я скоро ухожу". "Подожди меня! Не уходи! Я иду немедленно!" Тот же самый прием испытала через несколько дней с подобным успехом: "Мария! Животные пришли. Ухожу. Пойдешь ли гулять?" "Иду, подожди меня!"

Помню, как смеялась она, когда рассказывала нам об этом с неповторимым ее даром описания. "Дети мои, - говорила нам, - так бывает в жизни. Нужно отправляться и не ждать другого... придет не придет. Бог не призывает нас по двое, по трое. Всегда зовет нас лично и в конкретный момент. Увы нам, если не последуем за Ним в тот час, ожидая какого-нибудь спутника! Потеряем единственный благоприятный момент, время".

После гимназии она ушла продолжать образование в агротехническую школу в Швейцарии. Любовь свою к растениям, деревьям, цветам пронесла она до конца жизни и передала приходящим к ней. Она буквально "говорила" с ними, и часами можно было наблюдать их общение.

Как-то она сказала нам, сколько ее утешал один кипарис на дворе обители в Вифании. Среди ее очень небольшого количества сувениров я нашла маленькую веточку его. В другой раз, когда духовное ее чадо приехал паломником в Константинополь, она велела пойти поприветствовать сначала кипарис слева на выходе из Святой Софии!

Дата добавления: 2015-08-18