Море, в первый раз

В отличие от плодовитых южных семей, моя состояла только из четырёх человек: Кармело, мой отец, Иоланда, моя мать, я и Франко, мой младший брат. Земледельцы в очередном поколении, как и большинство апулийцев. Всеобщее равенство: все одинаково просыпались на заре и возвращались с полей на закате; все делают одну и ту же работу, в то же время года и теми же инструментами.

Летом мой отец возил нас на море, в Торре-Сан-Дженнаро, что в 12 километрах от деревни. Он сажал нас на свой велосипед, и мы ехали вдоль горной дороги, превозмогая страх, связанный со старинной страшилкой «мама, там турки», призывавшей опасаться моря, потому что оттуда приходили пираты.

Оно было далёким и загадочным, море. В первый раз, когда я его увидел, мне было пять лет, и мне казалось удивительным находиться перед таким бесконечным пространством.

Несколько лет спустя у нас появилась повозка с мулом. Мы отправлялись из Челлино утром, еще затемно, 30 июля, в день, когда заканчивались торжества по случаю праздника святого Марка. На повозку погружался домашний скарб, раскладушки, одеяла, подушки и сухая трава, которая использовалась, чтобы разжигать огонь и готовить. На дороге образовывался обоз длиной в несколько километров. Каждая семья со своей повозкой и зажженным фонарем пыталась осветить пыльную дорогу, полную выбоин.

Когда я увидел «Гроздья гнева», фильм Джона Форда по роману Стейнбека, я обнаружил ту же атмосферу, которая была в нашем караване к морю, с той лишь разницей, что Генри Фонда, Джон Кэррэдайн и их семьи путешествовали на грузовике, а мы на запряжённых мулах.

По прибытию на море, осуществлялся ритуал строительства хижины, где мы должны были спать в течение двадцати ночей. Это был волшебный момент. Мы, мальчишки, играли в прятки за бараками, подсматривали за переодевающимися девочками, а потом бежали на пляж до самого моря. Прибывали рыбаки, и это было событием: они были намного беднее нас и предлагали два килограмма сардин в обмен на один литр вина. Это было невероятно. Мы чувствовали себя большой семьей.

Сегодня, возвращаясь на тот пляж, я вижу, что там всё изменилось. Песчаные дюны уменьшились, как будто закончилось действие волшебства; повсюду, как грибы после дождя, выросли дома, кучи пластика и нечистот; другие «грибы», из бетона, бросают вызов небесам и чувствам тех, кто хочет сохранить природу.

В Черано, где была река, теперь строят угольную электростанцию, а в нескольких километрах, также на пляже, пустило корни славное предприятие «Монтедисон». Два «белых слона в пустыне», которые «помогли» уничтожить большую часть сельской культуры и продолжают загрязнять воздух и море, которые, наряду с сельским хозяйством, являются для этой земли одним из немногих безопасных ресурсов.

Когда я был ребенком, для моего отца возможность возить нас на море означала благополучие, богатство по сравнению с тем, чем была его жизнь! Мои дети, наоборот, живут в другом измерении, им трудно это понять, хотя я часто привожу их увидеть дом, где я родился. Я не хотел там ничего менять, всё осталось так, как было тогда - где мы спали, где мы ели, туалет на улице и вода из колодца, чтобы умываться: всё на пространстве 40-45 квадратных метров. Плюс маленький дворик с кроликами, курами, коровой, мулом и ручной сорокой, которая умела разговаривать и… воровать.

Дата добавления: 2015-08-18