Еще о горском менталитете

Наше мнение о причинах положения, сложившегося на Северном Кавказе, смыкается с выводами известного этнолога А.М. Бойкова, который живет в Дагестане и знает всю этнополитическую кухню этой республики изнутри. Бойков считает, что сущность всех дагестанских настроений — в плоскости непродуманного и стихийного цивилизационногоконтакта.

Мы не собираемся повторять модные сейчас в Дагестане рассуждения о некоей особой дагестанской цивилизации. Цивилизационный подход непосредственно к Дагестану вряд ли применим, поскольку и до сих пор Дагестан существует не как единый геополитический организм, а только в виде очерченной на карте территории, ограниченной произвольно установленными в советское время границами. Напомним, что мы говорим о контакте русской цивилизации с кавказской зоной традиционных доиндустриальных обществ, частью которой является и Дагестан.

Какой-то прогресс в этой зоне был достигнут за счет искусственного, порой почти насильственного дотирования их советским центром и, естественно, за счет эксплуатациицивилизационного ресурса российской цивилизации. Когда этот ресурс снизился до определенного предела, произошел распад СССР. Однако на Северном Кавказе ничего не изменилось — искусственное псевдоразвитие продолжается и все за тот же счет. Цивилизационная вторичность северокавказских этнополитических образований уже достаточно ясна российскому обществу, но, по-видимому, не правящим кругам РФ и их бледной тени — правящим кругам национальных автономий Северного Кавказа.

Между тем набирает темпы процесс маргинализации постсоветского дагестанского социума, плохо скопированного с ушедшего в историю социума советского. Федеральный центр необычайно щедр на наши с вами деньги, но он не в состоянии восстановить единое интеллектуальное и идеологическое поле советских времен. Поэтому псевдосоветскийсоциум Дагестана с каждым годом и, пожалуй, с каждым месяцем уступает позиции традициональным социальным укладам.

Социальный регресс Дагестана налицо. В общественном сознании населения республики воскрешаются одиозные архаические традиции прошлого, в том числе «набеговая система», рабовладение и работорговля. С мусульманского Востока внедряются архаико-консервативные заимствования, прежде всего салафийя и ваххабизм. Устойчивость такого общества ниже допустимого предела, и в постсоветскую эпоху республика дважды стояла на пороге распада. В первый раз помешала инерция советского периода, во второй — российские войска, восстановившие (хотя бы условно) конституционный порядок в Чечне и горном Дагестане. Вывод один — северокавказское (в том числе и дагестанское) этническое сообщество не имеет собственного цивилизационного ресурса, то есть не обладает потенциалом саморазвития без внешних заимствований. Еще проще — держится на русских рублях и штыках.

Подобное положение породило систему двойных стандартов в этносоциокультурной доминанте «лиц кавказской национальности». Эти этнические сообщества имеют как минимум две степени свободы в социальном поле по сравнению с нормальным, цельным «одностандартным» русским этносом. Пользуясь этим, кавказские сообщества, перемещаясь в русскую среду, получают возможность опосредованной этнической эксплуатации в паразитировании на русском поведенческом стереотипе, утверждающем традиционную русскую утопию «соборного» полиэтнизма, сами ему отнюдь не следуя. Это обеспечивает им огромные преимущества в достижении своей приоритетной цели — достижения материального благосостояния. Это же порождает антагонизмы и дисбаланс национальных отношений в России.

Например, значительное количество дагестанцев занимает прочные позиции в ключевых сферах жизнедеятельности русских регионов федерации. Однако для русских в Дагестане вследствие дагестанского этнического протекционизма эти сферы закрыты, как и вообще мало-мальски серьезные жизненные перспективы. Русский этнос уже сознательно, на уровне руководства, воспринимается как объект эксплуатации. Это лежит в русле политики федерального центра, проводящего такую же политику этнической эксплуатации и расплачивающегося за все свои эксперименты не только русскими деньгами, обнищанием русских регионов, но и русской кровью. Так, во время чеченских кампаний в качестве «пушечного мяса» использовались русские солдаты, в то время как Дагестан и Татарстан объявили о своем «нейтралитете» и неучастии своих призывников в военных действиях. Каких-либо комментариев президента и правительства РФ, не говоря уж о принятии каких-нибудь мер, не последовало. Значит, с их точки зрения все правильно...

Но Дагестан и прочие горские республики оказались в зоне контакта не только с русской цивилизацией, но и с западной цивилизацией, настырно внедряющей в РФ свои либеральные ценности. Поэтому дагестанец, для которого труд не имеет самоценности, а является лишь средством приобретения материальных благ, в отличие от русского вполне вписывается в современный, карикатурно скопированный с Запада, либерально-«демократический» строй РФ. Дагестанская диаспора в России процветает и растет с каждым годом (эмиграция из республики растет лавинообразно). Вот почему власти города Сальска (и многих других) становятся навытяжку, когда дагестанцам вздумается попугать русских пальбой на центральных улицах.

Конечно, попадание в контактную зону западной цивилизации вызывает еще более стремительную деградацию морали. Наркомания и проституция растут более высокими темпами, чем в целом по РФ. Взрывы и убийства (в среднем по два—три в неделю) воспринимаются, как нечто обыденное. Молодежные газеты настойчиво пропагандируют гомосексуализм (по опросам, им уже в той или иной степени заражены 60% дагестанского студенчества).

Дата добавления: 2015-08-09