См. Теорию октавы Гурджиева в Драматической Вселенной или в книге П. Д. Успенского В поисках чудесного.

благодарности

Я крайне признателен Элизабет Беннетт за разрешение использовать следующие материалы из книг Дж. Г. Беннетта: Эннеаграмма (работа представлена в главах 1,3,5,7,9 настоящей книги); Драматическая Все­ленная, том 3 (Кумб Спрингс Пресс, 1976), стр. 64-9, стр. 109-14, стр. 276-86; Общины нового века (Кумб.Спрингс Пресс, 1977 г.) стр. 81-93. Я также благодарен Ученому совету Института сравнительного изучения истории, философии и наук за разрешение использовать материалы жур­нала Систематика: "Систематика производственного процесса", том. 1, №2, 1963 г.; "Структура научного эксперимента", том 3, №4, 1966 г.¹

А. Г Е. Блэйк

предисловие

Принцип Эннеаграммы овеян глубокой тайной, однако именно он может привести нас к реальности. Это отображение структуры целена­правленного, эффективного и трансформирующего действия, которое необходимо в любой действительно стоящей работе. Это метод привне­сения в работу истинной ценности и ее воплощения. Это Бог, гуру и ученик, гармонично сочетающиеся друг с другом.

Хотя все в реальности происходит в соответствии с принципом Эн­неаграммы, природа этого принципа практически никому не известна. Поэтому осознание даже самых незначительных его аспектов заставляет нас изумляться тому, как на самом деле все устроено. Каждый пример реализации этого принципа, входя в наш опыт, оставляет у нас впечатле­ние преимущественно о его содержании, тогда как сущность примера ускользает от нашего внимания. Время от времени появляются чудо­творцы и наставники, направляющие процесс трансформации человече­ства; люди прославляют и превозносят их, но никто не понимает и даже не пытается понять принцип лежащий в основе всех их достижений.

Изучая Эннеаграмму, мы, как бы, всматриваемся в пустоту. То, что, казалось бы, начинает просматриваться, моментально растворяется в воздухе. И, в то же время, здесь же мы находим источник силы, творя-

¹ см. J. G Bennett, The Enneagram, The Dramatic Universe (Coombe Springs Press, 1976); Needs of a New Age Community (Coombe Springs Press, 1977); Systematics " The Systematatics of a Manufacturing Process", "Structured Process in Scientific Experiment".

щей вселенные. При этом приведенные в настоящей книге примеры и разъяснения - это всего лишь пища, которую еще нужно переварить, для чего вам потребуется надежная пищеварительная система.

Дж. Г. Беннетт потратил очень много времени на изучение Эннеа­граммы. И тем не менее, из того, что осталось нам после его смерти, ста­новится ясным, что он лишь приоткрыл эту дверь, как он сам нам все время и говорил. Даже из того, что рассказывал об Эннеаграмме сам Гурджиев, можно вынести лишь очень отрывочное впечатление об этой великой тайне. Может быть, сегодня некая великая сила в нашем мире желает чуть шире приоткрыть завесу для тех, кто этого действительно жаждет.

Основная часть вошедших в настоящую книгу материалов уже изда­валась в 1974 году и представлена в нечетных главах, 1,3,5,7 и 9. Кроме того, мы дополнили книгу выдержками из книг Дж. Г. Беннетта Драма­тическая Вселенная и Общины нового века, а также из журнала Систе­матика, чтобы собрать в одной книге все, что мы можем рассказать об Эннеаграмме на данный момент. При этом статьи Кинга и Пледжа, по­жалуй, составляют наиболее ценное дополнение. Нам бы очень хотелось включить в книгу также и материалы, разработанные группами, не свя­занными с Беннеттом, но эту задачу пришлось отложить на будущее. Я пишу об этом с сожалением, потому что опубликованные материалы об Эннеаграмме представляют всего лишь часть всех знаний.

Знания об Эннеаграмме исходят от источника очень высокого уровня и ни в коем случае не являются исключительным достоянием Гурджиева и его последователей. Немногие люди на Западе получили это новое знание, но оно должно быть передано другим в практической форме, по­средством настоящей внутренней работы. Другими словами, те, кто дей­ствительно хочет понять принцип Эннеаграммы, вне всяких сомнений, найдут нужные знания, и настоящая книга может послужить им опорой в дальнейших поисках.

А Г. Е Блэйк Даглингворт, декабрь 1979?

предисловие к первому изданию

Мы живем в мире тел и энергий. Такие небесные тела, как планеты, звезды и туманности, огромны по сравнению с нашими собственными телами, но от этого они являются телами не в меньшей степени. Атомы ничтожно малы, но и это тоже тела с соответствующими размерами,

формами, длительностью во времени и положением в пространстве. Все эти тела постоянно обмениваются энергиями и трансформируют их, но делают это очень по-разному.

Вполне четко прослеживаются различия между живыми организмами и неживыми телами. Неживые тела всегда находятся в состоянии посте­пенного разрушения и исчезновения, тогда как для живых организмов характерно состояние самообновления или динамического равновесия. Неживые объекты могут существовать длительное время, но их судьба предрешена изначально - рано или поздно их существование закончится. Живые организмы тоже не существуют вечно, и их жизнь может даже быть очень короткой и полной превратностей, но в течение всей своей жизни они способны поддерживать свое существование на более высо­ком энергетическом уровне, чем окружающая среда.

Мы, люди, относимся к живому миру, но нас не устраивает короткое и полное забот существование. Мы хотим существовать всегда. Некото­рые хотят бессмертия или бесконечной загробной жизни. Другие видят продолжение своего существования в детях и потомках. Многие живут так, чтобы потомки помнили их или восхищались их произведениями. Наконец, некоторые просто хотят отсрочить наступление смерти.

Похоже, человек всегда стремился найти секрет постоянного самооб­новления. Мы обнаруживаем подтверждение этому даже в одной из наи-' более древних сохранившихся легенд, истории о шумерском герое Гиль­гамеше и его странствиях в поиске секрета бессмертия. Приблизительно тогда же, когда на основе еще более древней песни был составлен эпос о Гильгамеше, то есть 4,500 лет назад, в Месопотамии было основано брат­ство мудрецов, открывших космический секрет постоянного самообнов­ления. Этот секрет передавался из поколения в поколение и долгое вре­мя хранился в Вавилоне, а затем, 2,500 лет назад был открыт Зороастру, Пифагору и другим великим мудрецам, собравшимся в Вавилоне в пери­од правления Камбиса (персидского царя, завоевавшего Египет в 524 го­ду до Р.Х.). Затем хранители традиции переселились на север и около тысячи лет назад оказались в Бухаре, переправившись через Аму-Дарью (Оксус).¹

В пятнадцатом веке математики, обучавшиеся в школах этой тради­ции, открыли смысл числа ноль и создали десятичную систему исчисле­ния, которой теперь пользуется весь мир. Тогда же было замечено, что при делении единицы на три или семь получается новая разновидность числа. Сегодня мы называем его периодическим десятичным числом.

При делении единицы на тройку получается бесконечная последова­тельность троек:

¹ Подробнее об этом см. Дж. Г Беннетт, Учителя Мудрости (прим ред).

1/3=0,33333.. или 0,3(3)

Если прибавить к этому числу еще одну треть, то получится беско­нечная последовательно шестерок:

1/3 + 1/3 = 2/3=0,66666... или 0,6(6)

В результате прибавления еще одной трети получается бесконечный ряд девяток:

1/3 + 1/3 + 1 /3 = 3/3 = 0,99999... или 0,9(9)

Таким образом, мы можем символически представить единицу как бесконечное повторение числа 9.

При делении же единицы на число семь получается еще более слож­ный набор чисел, в который не входят тройки, шестерки и девятки:

1/7 = 0,142857142857... или 0,142857(142857)

Причем последовательное прибавление 1/7 воспроизводит тот же пат­терн, каждый раз начинающийся с другой цифры: 2/7 = 0,285714(285714) 3/7 = 0,428571(428571) 4/7 = 0,571428(571428) 5/7 = 0,714285(714285) 6/7=0,857142(857142)

При прибавлении же следующей седьмой части эта последователь­ность снова заменяется повторяющимися девятками: 7/7 = 0,9(9)

Все эти особенности были объединены в одном символе, а в послед­ствии было выявлено и его удивительное значение. Его можно исполь­зовать для отображения любого самообновляющегося процесса, и в том числе, безусловно, самой жизни. Поскольку символ включает в себя де­вять линий, его назвали Эннеаграммой.

Шесть из этих линий основаны на результате деления единицы на семь, а остальные - деления единицы на три. Точки, в которых эти ли­нии соприкасаются с кругом, пронумерованы от 1 до 9 (см. рис. 1). Сам круг символизирует ноль.

Наверное, каждый, кто так или иначе знаком с идеями Гурджиева, знаком также и с изображением Эннеаграммы, которое многие школы и братства, включая наш Институт сравнительного изучения, взяли в каче­стве эмблемы.

В некоторых странах Азии Эннеаграмму используют для предсказа­ния судьбы, то есть интерпретации паттерна грядущих событий. По сло­вам Гурджиева, для некоего Всемирного Братства Эннеаграмма служит кладезем наиболее важного тайного знания, и члены этого братства уме­ют не только узнавать друг друга по Эннеаграмме, но и определить, кто из двух людей выше по уровню и должен взять на себя роль учителя.

Рисунок 1 Символ Эннеаграммы

Эннеаграмма также может служить для отображения жизни любого вида растений или животных, включая человека. Более того, ее можно использовать для оценки любой организации, на предмет ее жизнеспо­собности, а также для выявления ее слабых сторон и недостатков. В на­стоящей книге мы будем обсуждать различные способы, посредством которых люди решают те или иные задачи, включая такие аспекты, как лидерство, взаимодействие, подчинение, дальновидность и изобрета­тельность. Все эти качества, необходимые для успешной работы можно изобразить в виде линий Эннеаграммы, что, в свою очередь, позволит нам соотнести их с задачей в целом.

Здесь будет уместным вспомнить о том, что Гурджиев использовал гамму в качестве символа процесса трансформации. На основе свойства вибрации звука, заключающегося в том, что тот же самый тон, или каче­ство звука, повторяется каждый раз при увеличении или уменьшении частоты вибрации в два раза, в свое время был выделен так называемый диапазон (в переводе с греческого: "все, шаг за шагом"), или октава. Около 2500 лет назад было обнаружено, что изменение тона звука на четверть, треть или половину различимо для человеческого уха. Осно-

вываясь на этом открытии, Пифагором и рядом других людей было сформулировано то, что мы сегодня называем семитональной октавой, а пять веков назад Гидо Д'Ареццо дал названия семи нотам (до-си-ля-соль-фа-ми-ре). Причем, практически с самого начало было замечено, что ин­тервалы между фа и ми отличаются от остальных пяти, поскольку им соответствует изменение высоты тона всего лишь приблизительно напо­ловину. Так возникло понятие полутонов. Причем, греки не придавали особого значения этому феномену, а в Центральной Азии в нем увидели космический смысл. Гурджиев познакомился с этой традицией и позднее отвел ей центральную роль в своей системе. В своей книге Рассказы Вельзевула¹ он собирательно называет интервалы до-ре, ре-ми, фа-соль, соль-ля и ля-си термином Гарнель-Миацнель и утверждает, что они соот­ветствуют принципу: "высшее и низшее смешиваются, образуя среднее, и, таким образом, соответственно повышают или понижают свой уровень по сравнению с исходным" (см. Рассказы Вельзевула, стр. 751).² Интер­валы ми-фа и си-до обозначены в книге термином Миднел-Ин, и названы участками, на которых процесс должен получить "помощь извне". Это отображено на Эннеаграмме точками 3, 6, 9, символизирующими Мид­нел-Ин для трех предшествующих октав. Точка соль, наиболее удален­ная от ближайших до, называется Гарнель Аут. По словам Гурджиева, в этой точке процесс "дисгармонизуется".

Для более детального изучения "Закона Семи" я порекомендовал бы вам обратиться к моей книге Гурджиев - Путь к Новому Миру3 Только на собственном опыте можно убедиться в том, что гурджиевские "интер­валы" действительно объясняют, почему те или иные саморегулирую­щиеся процессы протекают правильно или неправильно.

Настоящая книга основана на лекциях, прочитанных в 1973 и 1974 годах в Шерборн Хаусе. Поскольку слушатели лекций уже были знако­мы с идеями Гурджиева, я несколько адаптировал материал, чтобы книга оказалась полезной для любого читателя, заинтересованного в понима­нии эзотерической традиции.

Вы, вероятно, обнаружите, что идеи, изложенные в главе о планетар­ной Эннеаграмме, во многом совпадают с "Общинами нового века", но особое значение они имеют для тех групп, которые стремятся подгото­вить себя к грядущим тяжелым временам. И какими бы разными ни бы­ли взгляды этих групп на сегодняшнюю ситуацию, какими бы конфлик­тующими ни казались детали их теорий, они, все равно, должны знать

¹ см. Г. И. Гурджиев, Все и вся, или рассказы Вельзевула своему внуку.

² все ссылки даются на соответствующие страницы оригиналов, за исключением особо обо­
значенных случаев (прим. перев.).

³ Дж. Г. Беннетт, Гурджиев - Путь к Новому Миру, Москва, 2001 г.

друг о друге и, насколько это возможно, делиться своим опытом и пони­манием. Не существует единственного пути к истине; нет даже лучшего пути, хотя каждый из нас, наверное, думает, что есть. Работа, подобно природе, производит на свет огромное множество семян и повсюду раз­брасывает их, чтобы быть уверенной в урожае, даже если большая часть семян не даст всходов. Мы должны заботиться о своих семенах, но не пренебрегать при этом и чужими.

Дж. Г. Беннетт, 1974

виденье целого

Гурджиев однажды сказал: "Знать- значит знать все; не знать всего- значит не знать. Чтобы знать все -достаточно знать очень немного, но чтобы знать это немногое, нужно сначала узнать очень много". Эннеа­грамма, как раз, и несет в себе опыт этого немного, но для ее понимания нужен очень большой опыт. Для каждого из нас она может стать бездон­ным источником понимания и вдохновения, поскольку дает нашему мышлению возможность формироваться соответственно структуре мира и нашей собственной структуре. Это инструмент, позволяющий нам оп­ределять, когда и каким образом события подчиняются космическим за­конам и, следовательно, видеть, что возможно, а что невозможно для че­ловека.

Эннеаграмма как инструмент предназначена для содействия в разви­тии триадического восприятия и мышления. Тогда как наше обычное мышление линейно и последовательно, мир, в котором мы живем, триа-дичен. Согласно учению Гурджиева, триадичность является одним из "фундаментальных Священных Космических Законов", и как таковой подлежит обязательному изучению всеми, кто хочет понять себя и окру­жающий мир.¹

Нам трудно воспринимать все происходящее в нас и вокруг нас в це­лом, поскольку мы мыслим линейно, то есть наши мысли либо следуют какой-то одной линии, либо движутся от ассоциации к ассоциации. В итоге мы пропускаем важные моменты и не можем понять, почему тот или иной процесс протекает так, а не иначе. Когда же что-то идет не так, как нам бы хотелось, мы редко знаем, где и как вмешаться в процесс, чтобы поставить все на свои места. Наш образ мышления не так уж плох

¹ Подробно о фундаментальной триаде Функция-Бытие-Воля см. Дж. Г. Беннетт, Драматиче­ская Вселенная (прим. ред.).

применительно к процессам, которые сами по себе линейны, а к числу последних относится большинство процессов материального мира. Од­нако мы оказываемся в тупике, когда пытаемся думать о человеке и пу­тях, которым он может следовать, поскольку это уже не линейная об­ласть. Человек очень сложен, и его жизнь всегда складывается из раз­личных процессов, выделить которые по отдельности без искажения не представляется возможным. Для того чтобы плодотворно думать о че­ловеке, мы должны уйти от линейного мышления, что позволит нам уви­деть внутреннюю связность. Дело в том, что духовный мир полностью выходит за рамки линейности, и именно поэтому мы не можем размыш­лять о нем обычным образом. Следовательно, мы должны искать аль­тернативные способы мышления. Однако, меняя свой образ мышления, мы, прежде всего, должны понять, что задача не состоит в том, чтобы одновременно отслеживать сразу несколько линий - нужно просто опре­делить структуру предмета наших размышлений. Эта структура может оказаться несовершенной, но если бы ее не было вообще, мы бы не смог­ли понять абсолютно ничего.

Давайте теперь рассмотрим все это на примере приготовления обеда на нашей шерборнской кухне. По вполне понятным причинам мы, веро­ятно, прежде всего, подумаем о пище, и назовем процесс приготовления обеда процессом трансформации пищи. Это, конечно же, так, но это еще не все, поскольку и на самой кухне тоже что-то происходит. Кухня должна быть определенным образом подготовлена, после чего в ней нач­нутся изменения. Кто-то всегда должен следить за состоянием кухни. Нельзя просто ограничиться поварами: кто-то должен исполнять обязан­ности поварят и уборщиков, задача которых заключается в том, чтобы создавать условия для приготовления пищи. Кроме того, отдельная по­мощь требуется для подготовки овощей и других продуктов. Мы обычно воспринимаем все это как само собой разумеющееся и не замечаем важ­ности этих процессов, поскольку наши мысли текут в одном направле­нии. Мы начинаем обращать внимание на все это, только когда что-то идет не так, как надо, и тогда повар начинает присматривать за работой поварят, а те, в свою очередь, начинают задумываться о процессе приго­товления пищи.

Если думать линейно, то кажется, что единственно важным является процесс непосредственной готовки пищи, а все остальное - порядок на кухне, чистота посуды и приборов и вообще обеспечение процесса всем необходимым — практически не имеет значения. Тем не менее, весь про­цесс приготовления обеда не ограничивается даже этими двумя различ­ными потоками событий, то есть, во-первых, изменениями, происходя­щими с самой кухней, и, во-вторых, изменениями, которые происходят с

пищей. Определенные изменения происходят также и с людьми, и это тоже необходимо учитывать. Рассматривая приготовление обеда, в осо­бенности, если он готовится для достаточно большого коллектива, когда все эти различия в функциях особенно очевидны, приходится учитывать очень много людей: поваров, поварят, тех, кто сервирует стол и всех тех, для кого готовится этот обед. Все, что происходит с каждым из этих лю­дей, также составляет важную часть общего процесса. Очень важно, чтобы эти люди правильно общались друг с другом, понимали что нужно каждому из них, а при необходимости даже менялись ролями. Те, кто готовит пищу, также будут и есть ее. И, опять же, все это по вполне по­нятным причинам крайне важно, но мы не придаем этому особого значе­ния, до тех пор, пока процесс не нарушается, и только тогда мы начинаем говорить о "плохом взаимодействии" между поварами и поварятами, вследствие чего все сошло с рельсов. Или же люди предварительно не оговорили, каким должен быть обед: не составили список блюд, не поду- мали о том, кто сможет, а кто не сможет прийти, чтобы не приготовить слишком много или, наоборот, слишком мало. Что-то идет не так, как надо, но мы не связываем это "идет не так, как надо" с приготовлением пищи как таковым. Если мы посмотрим на приготовление обеда как на единое целое, то увидим, что, хотя о трех составляющих эти события процессах можно размышлять линейно, каждый из них по своей природе отличается от двух остальных. Так, если вы спросите: "Смогли бы вы приготовить обед без кухни, без кухонной утвари или огня?" ответ будет: "Нет, невозможно готовить, если бы все перечисленное выше не присут­ствовало в той или иной форме". Даже если это пикник на открытом воздухе, вам все равно потребуются определенные условия и инструмен­ты. Понятно также, что невозможно готовить без пищи, и что вы не смогли бы или, вернее, не стали бы готовить, если бы не было тех, кто стал бы это есть. Таким образом, пища и ее потребители, будучи незави­симыми элементами, в то же время являются взаимно необходимыми. То есть не может быть никакого приготовления обеда, если нет кухни или пищи, или гостей. Эти три элемента тесно связаны между собой, и каж­дый из них определяет состояние других. Однако то, как именно они бу­дут влиять друг на друга, вовсе не очевидно, и, как правило, только с опытом мы постепенно начинаем понимать, что нужно делать.

С опытом приходит понимание того, что в процессе приготовления пищи можно выделить различные ритмы. Состояние кухни и кухонной утвари проходит цикл изменений с возвращением к исходной точке. Ес­ли все организовано должным образом, то, когда кухня начинает свою работу, она находится в чистом состоянии с чистой утварью, разложен­ной по местам, и по завершении обеда она снова возвращается к исход-

ному состоянию. Она прошла свой цикл. На кухне произошли измене­ния, но она возвратилась к своему изначальному состоянию. С пищей все обстоит иначе: по своей природе она перешла из состояния исходных продуктов в состояние готовых блюд. Она не вернулась к начальному состоянию, пройдя ряд необратимых изменений.

С людьми все, опять-таки, иначе. С ними не происходит ни цикличе­ских, ни необратимых изменений. Если все идет должным образом, то каждый из них знает и играет свою роль, и, следовательно, остается сво­бодным. Если же человек отождествляется с процессом и растворяется в нем, целостность и безупречность теряются. Играя свою роль, но, не те­ряя собственной свободы, люди могут сохранять свою независимость от процесса, хотя именно их работе сам этот процесс обязан своим сущест­вованием. Все определяется деятельностью людей, но их деятельность не проходит через те же процессы, что кухня и пища, или, по крайней мере, не должна проходить. Впрочем, они могут оказаться вовлеченны­ми в процесс, если, например, на кухне не все в порядке и люди эмоцио­нально отождествляются с тем, что происходит неправильно. Если они сохраняют свою свободу, все будет в порядке. Если же к концу работы на кухне люди чувствуют истощение, или их настроение портится, или они возбуждены, или же, наконец, что-то случается по причине приго­товления пищи, значит, какая-то часть энергии расходовалась впустую, что-то было потеряно. В определенном смысле, они сами были приготовле­ны вместе с пищей.

Я завел речь обо всем этом лишь для того, чтобы наглядно проиллю­стрировать то, о чем я говорил в самом начале: есть самые разные про­цессы, и, как правило, события складываются из взаимодействия различ­ных по своей природе процессов. Нам редко приходится сталкиваться с настолько целостными процессами, чтобы за ними легко просматрива­лась структура, или принцип их взаимодействия. По большей же части мы живем в среде сложнейшего хитросплетения частично завершенных процессов, которые все вместе образуют суету нашего мира. Но, когда мы сталкиваемся с процессом, который требует обязательного заверше-ния, то вы непременно различите в нем ту структуру, которую я только что описал на примере с кухней и приготовлением обеда. Все это, ко­нечно же, не случайно: это проявление космических законов, которым подчиняются события любого масштаба.

Давайте теперь возьмем в качестве примера нашу собственную жизнь. Целостный Человек состоит из трех природ: 1) телесной приро­ды; 2) воли, или духовной природы; и 3) бытия, или души. Другими сло­вами, Человек действительно состоит из трех частей: тела, души и духа,

хотя правильное понимание этого встречается нечасто1.В истинном Че- ловеке тело, душа и дух присутствуют одновременно, как и три элемента в приготовлении пищи. При этом тело соответствует кухне, душа - обе­ду, а дух - тем людям, которые готовят пищу под руководством шеф-повара. Я буду использовать слова "дух" и "воля" в качестве синонимов. Эти три совершенно разных природы Человека вовлечены в три различ­ных процесса жизни. Тело проходит цикл, от рождения до смерти. Мы обычно не замечаем, как этот цикл самообновляется, и что наша жизнь представляет собой ни что иное, как приготовление обеда. Обед, кото­рый готовится в ходе нашей жизни - это наша душа, и в качестве исход­ных продуктов служит весь наш опыт. В более широком смысле можно сказать, что мир - это своего рода театр, на сцене которого происходят все события, и в этом смысле мир похож на организм или кухню. По-добного рода аналогии прослеживаются везде. В данном случае есть процесс, в ходе которого что-то формируется. Само понятие души мира, "anima mundi", известно уже очень давно, и есть также сила, или воля, которая стремится обрести этот инструмент. Подобным же образом, в случае Земли, следует различать саму планету, аналогичную кухне, и жизнь на Земле. Жизнь постепенно трансформируется, и рано или позд­но, она сможет занять свое место в более масштабном процессе. Други­ми словами, в течение миллиардов лет на Земле происходит великий процесс приготовления пищи, и есть Воля, которая заботится об этом ве­ликом превращении Земли в единое живое целое, которое, в свою оче­редь, должно послужить определенной великой цели, или занять свое место на космическом банкете.

Пожалуй, первое, на что указывает изучение Эннеаграммы - это все­общее подобие событий. Там, где нет тройственной природы событий, нет и реальности; не хватает одного из измерений. Как я уже говорил в самом начале, мы неизбежно совершаем ошибки, пытаясь понимать и интерпретировать события с позиции какого-то одного измерения. Так, если посмотреть на сегодняшнюю ситуацию в мире, к которой человече­ство имеет самое непосредственное отношение, и попытаться оценить ее сначала без использования Эннеаграммы, а затем с использованием ее (и это действительно будет соответствовать реальности), то, в свете анало-, гии с кухней, у нас может возникнуть ряд вопросов: "Чем заняты пова-рята? Что происходит с кухней? Похоже, поваров вообще не наняли. Жаркое местами недожарено, а местами подгорело. Вообще со всем этим творится что-то не то". Если же не принимать во внимание Эннеа­грамму, то каким тогда должно быть наше представление о ситуации?

¹ Правильное понимание возникает после прочтения книги Дж. Г. Беннетта Духовная Психо­логия (прим, ред.)

Мы бы тогда могли предположить, что пища готовится сама по себе, практически в вакууме. Однако, когда вы обнаруживаете сходство с тем, о чем шла речь выше, и понимаете, как все должно происходить на самом деле, вы также понимаете и то, что подобные процессы не могут проте­кать в вакууме. Мы, конечно, можем быть разумными живыми сущест­вами, но, с точки зрения общемирового процесса, мы являемся не более чем наполовину приготовленной пищей.

Обычно для иллюстрации всех этих понятий приводят пример с на­шим собственным телом, а точнее, с тремя видами пищи Человека: соб­ственно пищей, или едой, воздухом и впечатлениями. Мы ошибочно считаем, что только так называемая грубая пища, которую мы едим, дей­ствительно имеет питательную ценность, поскольку мы воспринимаем ее в своем чувственном опыте. Однако эта грубая пища имеет отношение только к нашему организму как таковому, и для души она не пригодна. Это обстоятельство отражено в ответе Христа дьяволу: "Не хлебом еди­ным жив человек, но каждым словом, исходящим из уст Божьих". Душа питается не хлебом, а воздухом.¹ Гурджиев в связи с этим называет воз­дух "нашей второй бытие-пищей". Однако еще более глубокое питатель­ное значение несет в себе наш опыт. В целом же, процесс нашей транс­формации зависит о того, как мы ассимилируем энергии этих трех разно­видностей пищи.² Для тех, кто не знаком с идеями Гурджиева, термин "пища" в отношении этих трех источников, наверняка должен звучать как-то неестественно, что осложняет также и понимание трансформации Человека. На самом же деле, понятие "пища" для каждого из этих источ­ников имеет особый смысл, и их дальнейшая судьба также различается. Пища, которую мы едим, то есть наша обычная еда, проходит цикличе­ские изменения. Она циклически перерождается и служит исключитель­но для обеспечения нужд нашего организма. В нашем примере с кухней этому будет соответствовать порядок, в котором должны содержаться кухонные приборы и тепло, которое необходимо для приготовления пи­щи; это источник энергии, которая используется для осуществления трансформации, но это не сама пища. Пищей, питающей душу Человека, является воздух, которым он дышит; но, если мы будем рассматривать

¹ Для тех, кто читал Духовную психологию, должно быть понятно, что здесь речь не идет о
том, что обычное физиологическое дыхание является инструментом построения души, так
как тогда бы все дышащие люди выстраивали бы ее автоматически, но лишь указывает на
существование интимной связи между дыханием и построением души, что мы и видим в
разнообразии дыхательных техник, присутствующих в любой традиции, - от Христианства с
его Иисусовой Молитвой и специальной техникой чтения Евангелия и молитв, до пранаям в
Йоге (прим. ред.)

² см. Дж. Г. Беннетт, Энергии: материальные, жизненные, космические, Москва, 2001 г.
(прим. ред.).

no

воздух с той же позиции, что и обычную еду, мы ничего не обнаружим, поскольку в этом случае имеет место совершенно иной процесс.

По какой-то причине знания об этой трансформации воздуха и, соот­ветственно, понимание ее уже давно утеряны. До нас дошли только сле­ды этих древних знаний, которые лишь указывают на наличие этой связи: в частности, во многих языках связь между душой и воздухом прослежи­вается в соответствующих словах. Так, в латинском языке слово "anima" одновременно означает и дыхание, и душу. Санскритское слово "Ат-ман", то есть самость или душа, включает в себя корень "ТМА", озна­чающий дыхание. От арабского корня "НФС" происходит слово "Не-фес", одновременно означающие и дыхание, и самость, и практически то же самое можно сказать о слове "Нефеш" на иврите. В урало-алтайской группе языков корень "Танг" входит в такие слова, как воздух, небо, об­лака, а также в слово "Тангри" - Великий Дух.

Кочевники Центральной Азии, чьи переселения на восток, юг, юго-запад и запад преобразовали всю ойкумену,¹ от Атлантики до Тихого океана, поклонялись Воздуху и Дыханию как Силе Духа, источнику всей жизни и мудрости. Причем, чем дальше мы углубляемся в прошлое, тем отчетливее прослеживается всеобщая вера в связь между дыханием, жиз­ненным началом и душой человека. Мы также потеряли понимание того, что контроль над дыханием имеет особое значение для трансформации человека. Мы встречаем эту веру практически только в древних тради­циях, которые были почти что утеряны на Западе, но затем, в течение нескольких последних веков, стали вновь приходить с Востока. Когда мы слышим, например, слово "прана", мы понимаем, что этот термин как-то связан с внутренней жизнью души Человека, но не более того. В этой связи совершенно неудивительно, что люди практически ничего не знают о процессе зарождения души в человеке и том, что происходящее с вдыхаемым нами воздухом в определенном смысле аналогично процессу приготовления пищи: что-то должно произойти, после чего вдыхаемый воздух может быть усвоен.

Далее мы должны обсудить третий вид действия, который сопряжен с нашим опытом. Мы, конечно же, понимаем важность того, как мы смот­рим, слушаем, думаем, чувствуем и вообще, как наш образ восприятия отражается на нас. Труднее понять то, что в отношении нашего образа восприятия важнее всего позиция нашей Воли. Насколько мы обособле­ны и независимы от своего восприятия? Насколько мы способны быть своими собственными поварами? Этот процесс относится к общему про­цессу нашей трансформации. При этом было бы неправильным считать воздух, еду и впечатления просто исходными продуктами, которые про-

¹ греческий термин, дословно означающий "место обитания людей"

ходят те же преобразования, что и пища на кухне. На самом деле есть три совершенно разных процесса, без которых мы не можем обойтись ни) с точки зрения себя самих, ни с точки зрения наших взаимоотношений с другими людьми. Причем, их можно понять, только понимая принцип их взаимодействия друг с другом. Гурджиев говорил, что душа Человека рождается благодаря дыханию, и о том же мы узнаем из многих тради­ций, например из Риг Веды. В последнем случае, речь идет о чем-то крайне важном, но, к сожалению, совершенно для нас недоступном, по­скольку, рассуждая о нашей собственной трансформации, мы не можем в достаточной степени обособиться от нее, чтобы занять ту же позицию, что и повар на кухне.

Необходимо подчеркнуть, что Эннеаграмма будет оставаться совер­шенно непонятной для вас, пока вы не научитесь обнаруживать отличия трех соответствующих процессов и их взаимозависимость. В процессе размышлений над этим вопросом вы начнете видеть универсальность этой структуры и то, что она встроена в сам механизм окружающего нас мира. Это объясняется тем, что по своей природе творение, частью кото­рого мы являемся, представляет собой сочетание трех аспектов: что про­исходит, с_кем происходит и как происходит. Эти три компонента, кото­рые мы называем функцией, бытием и волей, входят во все. Ни один из них не может быть сведен к другому; они все подчиняются аналогичным законам, но эти законы действуют по-разному для каждого из них.

В целом, функциональный аспект любого завершенного события ритмичен. Все, что происходит, происходит циклически. Например, наш организм функционирует циклически: наше дыхание, сердцебиение, ак­тивность и отдых, рождение и смерть - все это циклы. Это процесс, ко­торый замыкается на себе и обновляет себя. Некоторые функции могут казаться нециклическими в двух случаях: либо они сопряжены с пре­рванным или нарушенным процессом, либо в поле нашего зрения попал только маленький фрагмент большого цикла, и линейность обусловлена лишь тем, что мы видим слишком мало, чтобы распознать ритм.

С бытием все обстоит совершенно иначе. Бытие не замыкается на се­бе и не проходит последовательность циклических трансформаций. Оно всегда либо интегрируется либо дезинтегрируется, развертывается или сворачивается, движется к единству или множественности.

В отношении третьего компонента, то есть воли, есть серьезная сложность, с которой мы все время сталкиваемся, пытаясь говорить о воле. Так, в каждом конкретном случае, невозможно сказать, есть воля или нет воли. Даже такие простые вопросы, как: "Существует ли воля или нет? Изменяется ли она или всегда остается одной и той же? Воля одна, или воль много?" оказываются бессмысленными, поскольку мы го-

ворим о предмете, для которого не существует подобных различий.¹ Есть и много других вопросов, которые, казалось бы, применимы к чему угодно, но которые, тем не менее, бессмысленны в отношении воли. Все это очень трудно воспринимается людьми и вводит многих в заблужде­ние. Так, мы говорим: "Если это есть, значит, это должно быть где-то. Если это реально, то оно должно, по меньшей мере, существовать". Ко­гда мы спрашиваем: "Если у нас есть воля, то у каждого человека одна воля или много?" ответ оказывается приблизительно таким: "Это некор­ректный вопрос, поскольку в данном случае нет различий между одним и множеством. Единство и множественность - это понятия, применимые к нашему бытию, а не воле". Можно привести простой пример. Вода на Земле повсеместно практически одинакова, но она принимает множество форм, в зависимости от внешних условий существования. Реки, моря и океаны, облака и дождь, вода в резервуарах, емкостях и капелька росы на листочке - все это одна и та же вода. Основные свойства воды тоже все­гда одни и те же — это нейтральная жидкость, благодаря которой возмож­но бесчисленное множество различных трансформаций, но которая при этом сама не меняется. Вода постоянно вновь превращается в воду. Хо­тя и другими словами, но практически то же самое можно сказать и о во­ле.

Одна из возможных трактовок формулируется следующим образом есть одна воля, которая разделяется на множество воль, и множество воль, собирающихся в единую волю. Однако, рассуждая таким образом, мы говорим не о воле как таковой, а о том, как она проявляется посредст-вом бытия. Мы можем также говорить о том, что человек состоит из не-скольких разных самостей, которые могут объединяться или же обосаб­ливаться, делая нас соответственно более или менее разделенными, но это не будет относиться к воле.

Три элемента: функция, бытие и воля могут проявляться по-разному; иногда распознать их достаточно легко, а иногда - довольно трудно. В случае человека, мы говорим о теле, душе и духе, а в случае кухни — о кухне как таковой, пище и людях, которые будут эту пищу есть В целом же, всегда есть то, что можно назвать условиями, ситуацией или местом; что-то, что подвергается трансформации; и что-то, что обеспечивает эту трансформацию, или использует ее результаты.

¹ Дело в том, что Воля относится к необусловленной части мира, или духовной сфере, где значение имеет только качество, а не количество и элементы которой невозможны, то есть не существуют в общепринятом смысле Подробно теория Воли обсуждается во втором томе Драматической Вселенной (прим ред).

преодоление риска

Рисунок 2 Сочетание триады и гексады

Если вы когда-нибудь по-настоящему задумывались о сегодняшней ситуации и истории человечества, то у вас не должно возникать никаких сомнений в том, что неопределенность и риск настолько же реальны, как порядок и целостность. Никакое учение о человеке и его мире не пред­ставляет ценности, если оно в полной мере не учитывает реальность не­определенности и не предлагает способа ее преодоления.

5 4

Рисунок 3 Хронос

Ключ к проблеме риска состоит в комбинации динамизма и сраще­ния, складывающейся из объединения свойств триады и гексады.' С этой целью нужно прибавить к гексаде триаду трансформаций, в результате чего мы получим символ Эннеаграммы.

Обычно этот символ заключается в круг, изображающий Хронос в форме змеи, кусающей себя за собственный хвост.

Системным атрибутом этой девятичленной системы является гармо­низация, а элементы подразделяются на два типа: три источника и шесть стадий. На диаграмме (рис. 3) источники отмечены цифрами 3, 6 и 9, а стадии - 1, 4, 2, 8, 5 и 7. Движение может осуществляться по двум траекториям: по кругу, от цифры 1 до цифры 9, и по гексаде, то есть по точкам 1-4-2-8-5-7.

Проще всего рассуждать об Эннеаграмме с позиции широко извест­ного недостатка принципа причинно-следственной зависимости. Чтобы следствие имело смысл, оно должно быть уникально связано со своей причиной, так чтобы от причины А к следствию В можно было провести линию, которая бы отображала путь, или последовательность событий.

Рисунок 4 Идеальная причинная связь

Р

А В

Процесс Р, начавшийся в точке А, обязательно подпадает под воздей­ствие окружающей среды, которое нарушает однозначное соответствие АВ. Это обстоятельство не дает возможности с точностью предсказать В на основе А. Процесс Р всегда откланяется от предполагаемого пути и приводит к модифицированному результату В¹.

Причинно-следственная связь АВ рушится и заменяется на неопреде­ленную связь АЕВ¹, где Е символизирует внешние условия. Так, напри­мер, направляясь из пункта А в пункт В, человек может встретить своего знакомого Е, вследствие чего он изменит свой план и отправится в В¹. Подобного рода отклонения происходят во всех процессах, подчиняю­щихся законам существования, и именно этим объясняется неопределен-

¹ Динамизм и сращение - это системные атрибуты триады и гексады соответственно (прим. ред.).

ность и рискованность событий, как в человеческой жизни так и во всем

Рисунок 5 Отклонение следствий

мире. В то же время, можно организовать все таким образом, чтобы ли­ния Р, смещенная воздействием Е, вернулась к своему изначальному на­правлению в результате воздействия дополнительного причинного им­пульса S, и конечной точкой снова стал пункт В. Так, человеку, встре­тившему своего знакомого, что-то может напомнить о том, что его все-таки ждут в пункте В, и он вернется на свой прежний путь. Конечно же это очень упрощенный пример, и отклоняющие воздействия могут быть настолько разнообразными, что в каждом конкретном случае предсказать их бывает невозможно, за исключением преднамеренно проводимых экс­периментов. Так бывает в научных исследованиях, когда ученые стара­ются нивелировать непредсказуемые импульсы Е при помощи специаль­ным образом созданных условий. Когда же приходит время изменить

Рисунок 6 Коррекция отклонения

S

А

В

Е

масштаб эксперимента и воплотить лабораторный опыт в практической жизни, то встает задача приспособления к новым условиям и выбора со­ответствующего способа компенсации непредсказуемых импульсов. Этой проблемой занимаются технологи, и их работа требует понимания соответствующих структур, которое приходит только с долгими годами опыта.

Даже если приняты все возможные меры, определенная доля неопре­деленности все равно остается, и результат процесса никогда в точности не соответствует изначальному плану А. Это обстоятельство проявляет­ся во всех действиях людей, и должно быть справедливо вообще в отно­шении всех направленных процессов, подчиняющихся законам времени и пространства.¹ Даже если постараться собрать под заголовком А всю структуру причин, а буквой В обозначить конечную цель, то траектория пути все равно будет неизбежно отклоняться. В пункте А просто невоз­можно предусмотреть все воздействия, которые могут повлиять на про­цесс после его начала, равно как и В как пункт плана никогда не может вместить в себя все будущие условия, от которых будет зависеть практи­ческий успех или провал предприятия. Так, путник может добраться до пункта В и лишь потом обнаружить, что непредвиденное и не зависевшее от него изменение плана, сделало его путешествие бессмысленным.

Подытоживая все сказанное выше, можно сформулировать принцип относительно всеобщего риска:

Структура Вселенной такова, что ни один процесс, будь то причинно-следственный или целенаправленный, или же сочетающий в себе оба этих аспекта, не может достиг­нуть конечной цели или завершения, кроме как в искусствен­но созданных внешних условиях

Это положение подтверждается всем нашим опытом и, более того, является практически очевидным следствием природы детерминирую­щих условий пространства и времени. Тем не менее, оно почти что все­гда игнорируется при изучении, как природы так и человеческой дея­тельности. Если мы соглашаемся с этим утверждением, то фраза "искус­ственно созданные внешние условия" приобретает для нас колоссальное значение и оказывается ключом к пониманию самой жизни.

Нетрудно заметить, что необходимые условия включают в себя как минимум две независимые линии актуализации: одна нужна для того,

¹ Потенциальность всегда богаче любой возможной актуализации. Хотя точное воплощение
плана теоретически возможно, шансы, что этого не случится, настолько велики, что можно
считать точную реализацию практически невозможной

² то есть к пониманию того, что условия для возникновения жизни не могли возникнуть
случайно, но были созданы искусственно (Богом) и постоянно поддерживаются (прим. ред.).

чтобы задать изначальное направление, а другая - для осуществления соответствующей коррекции и приспособления. Например, для того что­бы автомобиль достиг точки назначения, нужны мотор и водитель: мо­тор обеспечивает само движение, а водитель следит за правильностью направления. Сейчас все большее распространение получают саморегу­лирующиеся механизмы. При этом "основной механизм" и "обратная связь", позволяющая таким механизмам приспосабливаться к изменяю­щимся внешним условиям, конструируются независимо друг от друга. Кибернетическая теория учитывает также возможность изменения целей, а соответствующие механизмы являются не только саморегулирующи­мися, но самосовершенствующимися. В этом случае имеет место третье независимое действие, в ходе которого конечное состояние анализирует­ся и сравнивается с неким идеалом. Система оперативной обратной свя­зи, самосовершенствование конечного продукта и изначальное направле­ние развития образуют триаду. Примечательно, что когда все эти усло­вия соблюдаются на производстве каких-либо механических устройств, например автомобилей, структура организации этого производства все­гда будет в общих чертах соответствовать Эннеаграмме.' Изучая живые организмы, мы также убеждаемся в том, что для их структуры характер­ны не только саморегуляция и самообновление, но и общность паттерна. Следовательно, не смотря на то, что по своей природе существование буквально пронизано риском и неопределенностью, в него, похоже, встроен также и механизм их преодоления. Важность этого предположе­ния вряд ли может быть преувеличена. Если мы найдем способ подтвер­дить его, это будет ключевым моментом в понимании Вселенской Дра­мы, и избавлением от мрачного предчувствия неизбежной трагедии.

Далее, не забегая вперед, мы должны разобрать формальную систе­матику Эннеаграммы. Начнем с нескольких более или менее очевидных утверждений:

1. Любой процесс, ведущий от начального состояния А к конечному
состоянию В, обязательно отклоняется и искажается вследствие внешних
воздействий.

2. Только искусственно созданная система нивелирования воздей­
ствий может обеспечить протекание процесса по изначально заданному
курсу.

3. Можно определить точку риска, в которой отклонение процесса
может быть скорректировано воздействием второго независимого, но
сопряженного процесса CD, местом начала которого будет эта точка.

4. Второй процесс, в свою очередь, тоже требует коррекции, как и
первый. При условии правильной организации этой второй коррекции,

¹ см. главу 4.

система приходит в состояние динамической гармонии, в котором может пребывать неопределенно долгое время, пока эта конструкция будет со­хранять свою структуру.

5. В каждой точке своего взаимного воздействия эти три процесса
должны объединяться и поддерживать друг друга.

6. Сама система должна быть такой, чтобы комплекс корректи­
рующих воздействий реализовывался отдельно от самих процессов.
Процессы должны приводить к результатам, а корректирующие воздей­
ствия — удерживать всю систему от развала или деградации.

Все эти условия отображены на Эннеаграмме.

Рисунок 7 Три взаимокорректирующих процесса

АВ

Три процесса, АВ, CD и EF соответствуют вершинам треугольника -9-3-6. Они определяют динамизм структуры.

Внутренняя конструкция соответствует шестиугольной фигуре -1-4-2-8-5-7, которая отображает структуру того, как процессы корректи­руют и поддерживают друг друга, обеспечивая самообновление.

Первый процесс, АВ, входит в систему в точке 1. Первой точкой риска на его пути будет точка 3, в которой он сходится с процессом CD и вместе с ним проходит точки 4 и 5. В точке 6 второй момент риска кор­ректируется началом процесса EF. Процесс АВ завершается в точке 9, которая также является последней точкой риска, который должен быть преодолен.

Стрелки на фигуре 1-4-2-8-5-7 показывают направление воздействий в системе.

работа на кухне

Эннеаграмма отнюдь не является искусственной или абстрактной схемой - это наиболее простой и естественный способ понимания собы­тий и того, как они происходят. Давайте сейчас снова вернемся к наше­му примеру с кухней.

Кухня должна быть готова к работе: все должно быть чистым, прибо­ры, инструменты и прочий кухонный инвентарь должны находиться на своих местах. Все должно быть подготовлено еще до того, как на кухню войдут повара. Следующий необходимый этап состоит в том, чтобы продумать предстоящий процесс приготовления пищи: какие приборы будут использоваться, кто где будет работать, в каком порядке что де­лать, кто будет за что отвечать. В некоторых случаях все эти вопросы оговариваются заранее, но в общем случае их нельзя оставлять без вни­мания. Если на вас возложены обязанности шеф-повара, то вы буквально с порога кухни начнете воспринимать все иначе, чем сторонние наблю­датели. Вы бросите свой взгляд на каждый предмет на кухне, и, даже если все расположено как обычно, вы все равно будете видеть все в ином свете. Вы распорядитесь о том, чтобы это предмет использовали, а тот, другой, не использовали и оставили стоять на полке. Возможно, кое-что к этому моменту еще не будет готово, но уже вполне можно будет ска­зать, что будет или вероятнее всего будет использовано, а что — нет.

В кухне появился некий "невидимый паттерн". На этом этапе уже можно предсказать ход предстоящих событий. На начальной стадии не­возможно было выделить нужные предметы среди ненужных, теперь же это стало возможным. Люди, работающие на кухне, смотрят на все дру­гими глазами, нежели посторонние. Они обращают внимание на те предметы, которые им вскоре понадобятся, и не замечают того, что им не будет нужно, хотя ничего еще не происходит, разве что, были выложены некоторые предметы. То, что будет происходить дальше, вполне очевид­но: на кухню должны принести продукты, после чего начнется первая стадия процесса готовки - подготовка продуктов.

Вы, безусловно, можете представить себе подготовительный этап. На практике, конечно, он начинается не раньше собственно приготовления пищи, но принципиально этот этап предшествует готовке. Настоящие же изменения начинаются только после введения той или иной энергии: в нашем случае это огонь. В этом заключается особенность приготовления пищи. Возможно, сам процесс готовки будет иным - может быть, вы просто нарежете, нашинкуете или растолчете продукты, но, в любом слу­чае, для превращения продуктов в блюдо необходимо применить к ним

определенную энергию. Это действие знаменует собой необратимый этап в приготовлении пищи. Как только пища соприкоснулась с этой энергией, как правило в форме теплоты, пути назад уже нет - к своему прежнему состоянию она уже не вернется.

Далее приготовленная пища должна превратиться в поданные блюда, то есть, обед должен быть преподнесен гостям, тем, кому предстоит ее есть. На этом этапе много чего происходит. В ход вдут соусы и припра­вы, пища делится на порции, которые раскладываются в специальные блюда и разносятся на подносах. Другими словами, пища выносится из кухни в форме обеда. Составление блюд не следует путать с собственно готовкой - это уже совершенно иной процесс. Если все было приготов­лено как надо, то этот процесс в большей степени сопряжен с эстетикой. Новая цель заключается уже не в том, чтобы сделать пищу съедобной, а в том, чтобы блюда выглядели аппетитно. До этого этапа все процессы были сопряжены с потребностями организма. Теперь же все крутится вокруг опыта тех людей, для которых предназначен обед. Нужно попро­бовать соус, придать пище привлекательный вид, правильно подобрать цвета блюд и разумно распределить их. На этом этапе мы создаем по­тенциал опыта. Что это означает? Дело в том, что на этой стадии мы за­ботимся не столько о состоянии самой пищи, сколько о том, что будет происходить с теми, кто будет есть ее: как они воспримут ее, понравится ли им она, что можно сделать, чтобы процесс потребления пищи был приятнее.

Естественно, есть и еще одна стадия - собственно потребление пищи — в которой раскрывается цель и значение всех предшествовавших дейст­вий: обед был приготовлен ради его потребления.

Соответственно каждой из перечисленных выше стадий, восприятие шеф-поваром кухни меняется. Он знает, что требуется для правильной организации каждой стадии. Накопив достаточно опыта в приготовлении пищи, он теперь лучше понимает, что должны включать в себя эти шесть стадий. Если же говорить об очевидных вещах, настолько очевидных, что разных трактовок просто быть не может, то нужно сказать, что весь рассматриваемый нами процесс невозможно свести к какому-либо одно­му компоненту. Что бы вы ни делали на кухне, обеда у вас не получится, если не будет продуктов. Бессмысленно также говорить об обеде, не учитывая при этом людей, для которых он предназначен. И, наоборот, понятие "обед" не может включать в себя только людей, потребляющих пищу, и, тем более, просто приглашенных на обед людей; возможно, для этого подойдет какое-нибудь другое слово, но только не "обед". То есть, вполне очевидно, что все три компонента, кухня, пища и ее потребление в равной степени необходимы для процесса как единого целого, и, при-

141

чем, они должны сочетаться друг с другом так, чтобы процесс мог про­двигаться вперед четко определенным, уникальным образом. Порядок событий тоже не может быть изменен, если, конечно, вы живете не в За­зеркалье. Невозможно пообедать, если обед не был предварительно при­готовлен; невозможно приготовить блюдо, не подготовив продукты; и вы не сможете подать блюдо к столу, не приготовив его. Таким образом, можно сказать, что для подобного рода процессов характерна определен­ная структура, причем, нелинейная структура. То есть всегда есть какие-то перекрестные связи и внутренняя связность, которые нужно уметь различать и организовывать.

Теперь мы должны выяснить, можно ли в данном случае говорить об универсальном принципе, или же пример с работой кухни — это просто частный случай, который, возможно, сам по себе и интересен, но не бо­лее того. Или это все-таки пример универсального правила, которое должно соблюдаться в случае всех завершенных процессов, вне зависи­мости от их масштаба.

Давайте сначала обсудим ту перемену, которая происходит на кухне непосредственно перед началом процесса приготовления пищи. Все на кухне обретает новое значение, в зависимости от того, что именно пона­добится для готовки, но как мы узнаем об этом? На что мы должны об­ратить внимание? Об этом нельзя судить, просто по внешнему виду кух­ни, поскольку кухня универсальна и может быть использована для при­готовления каких угодно блюд. То есть мы каждый раз должны четко представлять, что именно мы хотим приготовить. Если мы собираемся приготовить картошку, то мы должны решить, будем ли мы жарить ее или варить, или печь. Только, решив какой именно способ в данном слу­чае предпочтителен, вы сможете соответственно выбрать и нужную ку­хонную утварь: сковородку, кастрюлю или духовку. Таким образом, прежде чем перейти к следующему шагу, нужно сначала заглянуть впе­ред еще дальше. Для того чтобы решить, что делать дальше с кухней, нужно сначала посмотреть на продукты. Вы же не будете осматривать кухню, чтобы решить, что именно следует сделать с продуктами. Таким образом, мы подходим к двум аспектам дальнейших событий: что про­исходит на кухне, и как это происходит. Для того чтобы ответить на по­следний вопрос, иногда нужно заглянуть вперед, а иногда мысленно вер­нуться назад, но само действие, то есть что, движется вперед стадия за стадией.

Теперь мы отобразим все происходящее на Эннеаграмме. Точку 1 мы назовем "кухня подготовлена", а точку 2 - "на кухне идет работа". Чтобы понять, что нужно для работы на кухне, мы должны мысленно предста­вить себе точку 4, то есть этап, на котором начинается работа с пищей.

Если точка 3 будет соответствовать появлению на кухне продуктов, а точка 1 - готовности кухни, то переход от точки 1 к точке два можно бу­дет назвать "началом работы". Таким образом, чтобы перейти к точке 2, мы должны сначала мысленно обратиться к точке 4. Именно точка 4 по­зволяет нам судить о том, что нам пригодится для готовки, а что не при­годится и может быть оставлено на полке. Все это можно назвать "под­готовкой пищи". Подготовка имеет смысл только тогда, когда мы знаем, каким должен быть обед и, в частности, какие блюда планируется приго­товить. О чем мы в этом случае должны думать? Уже на этом этапе мы должны думать о самом "застолье". Другими словами, приготовление обеда должно определяться не только продуктами и собственно процес­сом готовки, но и пунктом 8, то есть обедом как приемом

Рисунок 8 Кухня как космос

Застолье 8

1 Кухня подготовлена

Дата добавления: 2015-08-05