И творчестве Валентина Елагина

Согласно резолюции Северного краевого комитета от 1 апреля 1930 года Вологодский округ должен был принять 15 тысяч семей «кулаков-выселенцев». На обустройство в лесных поселках им отводилось полгода. До 1944 года такие поселки назывались «трудпоселениями», а позднее – «спецпоселениями». Несколько таких спецпоселений были расположены в 7-8 км от деревни Раменье.

В одном из этих спецпоселков, а именно в спецпоселке № 7 в семье высланного на спецпоселения из Курской области Елагина Ивана Николаевича родился 7 января 1951 года Валентин Иванович Елагин.

В 1958 году он пошел учиться в первый класс, а через несколько лет, после смерти матери, уехал в город Ярославль к старшей сестре, где в 1968 году окончил среднюю школу-интернат № 9, затем в 1971 году – артиллерийское командное военное училище. Служил в Прибалтийском военном округе, в Германии, Туркестанском военном округе, в 1982 году выполнял интернациональный долг в республике Афганистан, награжден медалью «За боевые заслуги». В 1988 году Валентин Иванович окончил военную артиллерийскую академию имени Калинина и продолжил службу в должности командира артиллерийского полка. В настоящее время он подполковник запаса, живет в городе Ярославле, является членом литературного общества «Свет». Валентин Иванович Елагин - автор сборников стихов «Афганская тетрадь», «Отражение», «Моя деревенька», «Вспоминаю вновь и вновь», «Родная сторонка», «Узелки на память». О детстве, проведенном в спецпоселениях, Валентин Иванович рассказывает в стихах «Луна и снег. Темнеет лес вдали…», «В отчий дом меня уже не тянет…», «Вехи жизни», «Памяти мамы», «Родная сторонка», «Край родной», «Картинки из детства». В 2009 году он написал небольшую поэму из 4 глав «История нашей семьи», в которой показал историю спецпоселков, расположенных вблизи Раменья.

Историю спецпоселений Валентин Иванович показал на примере семьи своего отца Елагина Ивана Николаевича, высланного из Курской области в 1930 году. Первую главу своей поэмы «История нашей семьи» он так и назвал - «1930 год».

Поселок Тим, уездный городок,

Живет семья ни бедно, ни богато.

Горит уютно лампы огонек…

Тут входят к ним чекист и два солдата.

Решеньем «Тройки» вы осуждены

И признаны нам чуждым элементом.

За эту ночь собраться вы должны,

Таков закон текущего момента.

«За ради Господа, скажите почему,

У нас же нет кулацкого хозяйства?

Лишь две козы да лошадь во хлеву,

И трудимся мы с самого измальства».

Ответ был прост: «Ваш старший Тимофей,

Служил в казачестве и был он офицером.

А значит, враг для нас, простых людей,

И ваша ссылка будет всем примером».

Далее автор говорит о том, насколько труден и долог был путь семьи от Курска до далекой Вологды, затем до деревни Коченьга и, наконец, к месту высылки. Во время пути был снят с этапа старший брат Тимофей, и вестей о нем семья уже не получила; заболела сыпным тифом и тоже была снята с эшелона жена Тимофея Наталья; в деревне Коченьга навсегда осталась мать Ксения.

И только к марту лишь один отец

Добрался в этот край, такой суровый,

По возрасту он был еще юнец,

Но жизнь пришлось начать теперь по-новой.

Их привезли в глухой, дремучий лес,

Сгрузили в снег под ели да осины.

Вот так на Вологодчине отец

Вдруг очутился, коль в пути не сгинул.

Уполномоченный, что их сюда привез,

Им зачитал казенные бумаги:

Что, несмотря на снег и на мороз,

Валили б лес и строили бараки.

Еще добавил: «Ровно через год

На тех полянах, что раскорчевали,

Растили б хлеб, сажали огород

И продналог, как все в стране, сдавали».

Из записей Фрола Федоровича Мальцева мы узнали о том, что весной 1930 года бывших кулаков из Украины, Казахстана и Поволжья (около 8 тысяч человек) привезли в Раменье, а затем вывезли в намеченные в 7 – 8 км от Раменья спецпоселки. На самом деле поселков там никаких не было, а был вековой лес, поэтому первые два года спецпоселенцы жили в землянках и шалашах, крытых корой деревьев.

Так семь поселков появилось вновь,

И закипела жизнь в краю таежном.

Там было все – и горе, и любовь…

Увы, сейчас все вспомнить невозможно.

Где вырублен лес, выжигали угоры,

Поселки росли, словно летом грибы.

Названий им нет, лишь порядковый номер

Присвоен был черною волей судьбы.

В записях Фрола Федоровича Мальцева указано расположение семи спецпоселений:

поселок № 1 – на берегу реки Леваш,

поселок № 2 – около реки Кривица,

поселок № 3 – на берегу ручья Пяртос,

поселки №№ 4, 6, 7 – вверх по реке Лочваж,

поселок № 5 – на реке Согзар.

Спецпоселенцы постепенно срубили бараки на 4 - 6 семей. На вырубках корчевали и сжигали пни, готовя эти участки под пахоту. На каждом поселке был комендант, каждый месяц спецпоселенцев переписывали и списки отправляли в Нюксеницу. Потом остался один комендант на все семь поселков, он жил в поселке № 1. Через несколько лет поселкам были присвоены названия: Лочваж, Согзар, Поляна, Заболотье, но местные жители до сих пор вспоминают их по порядковым номерам.

Поселки все вошли в один колхоз

Под руководством старого Важова.

И трудодень значительно подрос,

Уже мечтал народ о жизни новой.

… жизнь продолжалась, рождалися дети,

Ширился, рос, поднимался колхоз.

Любили, страдали, встречали рассветы,

Любуясь волшебным сиянием звезд.

Не привыкать к труду простому люду,

О том гласит народная молва.

В поселке Семь и я рожденным буду,

Но вот об этом новая глава.

В записях Фрола Федоровича Мальцева читаем о том, что в 1939 году спецпоселки объединились в два колхоза: из поселков №№ 1, 2, 3 образован колхоз имени Чкалова, поселки №№ 4, 5, 6, 7 объединились в колхоз имени Леваневского. Первым председателем этого колхоза стал Важов Александр Васильевич, высланный из Курской области; позднее, до объединения с колхозом «Раменье», колхоз возглавлял Важов Василий Васильевич. К концу 1940 года в колхозе было разработано 358 га пахотной земли, имелось 315 га сенокосов по берегам рек Томбаш, Лочваж и Коченьга. Были созданы молочнотоварная ферма, овцеводческая и конеферма, два свинарника. В короткий срок колхоз имени Леваневского, входивший тогда в Нюксенский район, стал в числе передовых по урожайности зерновых, по продуктивности общественного животноводства и по выполнению государственных закупок зерна, молока, мяса. Раньше, чем в других хозяйствах, здесь появилась новая техника: веялки, молотилки, двухкорпусные плуги.

Бывшие работницы колхоза Гоглева Ксения Николаевна, Игнатьевская Валентина Ивановна, Добрынина Эмилия Михайловна вспоминают, что в колхозе была очень строгая дисциплина, за нарушение которой полагался штраф – лишение трудодней. Например, если не заберешь вовремя лошадь из конюшни, налагался штраф в размере пяти трудодней. Каждая семья облагалась продналогом: 480 л молока, 46 кг мяса, 30 яиц, 2 кг шерсти. Нормы выработки были большие: 1 га в день для двухлемешного плуга и 54 сотки – для однолемешного плуга. Поэтому за рабочими лошадьми в колхозе ухаживали очень хорошо. В сенокос всю молодежь отправляли на дальние покосы Гладкий Лог и Тарасовка. Коров тоже угоняли на делянки (в «лагеря»), там же жили доярки и пастухи. В личных хозяйствах спецпоселенцы не держали коров, так как не было свободных сенокосов, зато держали много коз, для которых заготовляли осиновый лист. В колхозе стали выращивать турнепс и капусту, которые использовали на корм скоту. На своих огородах спецпоселенцы сеяли морковь, выращивали огурцы и помидоры, что было в диковинку для раменжан.

Жители спецпоселков: Поповская Галина, Игнатьевская (Лапина) Валентина, Бурков Иван, Вельгамут Лора, Гоглева Ксения

В спецпоселках было много немцев, выселенных из Поволжья. Местные жители помнят некоторых из них: Фриц Штоль - бригадир на поселке № 4, Этвил Гросс – милиционер, Нина Кох – воспитатель в детском саду, Андрей Кремер, Лора Вольгемут. В книге «Вологжане – труженики тыла. Нюксенский район» встречаем имена: Эрестина Фердинандовна Вельт, Тина Вольгемут, Екатерина Штаус. Игнатьевская Валентина Ивановна вспоминала, что на праздниках немцы учили молодежь танцам.

Когда началась война некоторых молодых парней из спецпоселков, несмотря на их «запятнанное прошлое», призвали на фронт. В «Книге памяти» Нюксенского района мы нашли имена бывших жителей спецпоселений, погибших и пропавших без вести во время Великой Отечественной войны:

Вадовский Петр Гаврилович,

Киричек Иван Михайлович,

Савенко Иван Макарович,

Савенко Кирилл Макарович,

Толстой Андрей Дорофеевич,

Псюкало Василий Евстафьевич,

Псюкало Павел Евстафьевич,

Шолох Алексей Андрианович.

Центральной усадьбой колхоза был поселок № 4 (Лочваж). Там была больница на 10 коек, в которой работала фельдшером Марта Ефимовна Вертипорох, высланная из Казахстана, позднее она стала фельдшером Нюксенской районной больницы. Были также детский сад, клуб, маслобойка, поэтому масло пайками давали на трудодни. Был свой радиоузел, и в последние годы наряды на работу давались по радио. Там же находилась начальная школа (4 класса). В ней кроме классных комнат была библиотека, столовая, комната для технички и «ночлежка», в которой могли оставаться на ночь ученики. Имелась пристройка, в которой жили учителя. Эмилия Михайловна Добрынина вспоминает имена учителей, работавших в школе в разные годы: Пантелеймон Ардальонович, Манефа Ильинична, Анастасия Митрофановна, Михаил Николаевич Коробицын, Клавдия Афтамоновна Штоль, Елена Гунич. Валентин Елагин в стихотворении «Вехи жизни» вспоминает учительницу «с именем прекрасным Марь Иванна». Валентин Иванович так вспоминает свой первый школьный год:

Вот снова осень. Мне минуло семь,

Пора настала в школу собираться.

И вновь возникло множество проблем,

Одна из них, как буду добираться?

Но в первый класс не шел я, а летел,

Хотя идти версты три надо было.

В учебе той порядком преуспел,

Коли учительница всем меня хвалила.

Проучился я там ровно год,

И опять вопрос с учебой новый.

Кто куда разъехался народ,

И тогда закрылись двери школы.

Школа в поселке № 4 закрылась в 1959 году. Дети спецпоселенцев учились в Раменье, Брусенце или Нюксенице. В начале шестидесятых годов здание школы было перевезено в Раменье.

Прошло три года после похорон,

Культ личности на съезде развенчали.

И ссылки срок тогда был завершен,

Всем, кто хотел, уехать разрешали.

Кто мог, уехал, было, знать, куда.

А мы остались, повинуясь долгу.

Жизнь потекла, как вешняя вода,

В полупустом родном Седьмом поселке.

8 января 1945 года вышло постановление СНК СССР «О правовом положении спецпереселенцев», в соответствии с которым им на общих основаниях со всеми гражданами стали выдавать трудовые книжки. В 1955 году они получили паспорта и разрешение покинуть место ссылки. Молодые стали уезжать на родину, трудоспособного населения в поселках становилось все меньше и меньше. В колхозе не хватало рабочих рук, поэтому стали вербовать на работу жителей Тарногского и Нюксенского районов. Но многим из них не нравилась строгая дисциплина, и они подолгу не задерживались. В 1960 году колхоз имени Леваневского присоединился к колхозу «Раменье». Постепенно переехали в Раменье или в Нюксенский район оставшиеся жители. До 1970 года на землях бывшего колхоза имени Леваневского пахали и засевали поля, косили, а потом еще несколько лет там пасли телят. Сейчас все поля и сенокосы заросли лесом.

Родные края, ели смотрятся в небо,

Речушка извилистой лентой бежит.

Лет тридцать, наверное, я уж тут не был

И, видно, от этого сердце щемит.

И что здесь осталось? Лишь память, не более,

Домов больше нет, и колодец иссяк.

Шумит березняк на широком приволье,

На бывших полях расплодился ивняк.

Найти невозможно остатки бараков,

Один ориентир – это липовый пень.

Енин сажал эту липу когда-то,

Чтоб буйно цвела и давала бы тень.

Как ни тяжела и ни горька была жизнь людей, сосланных из родных мест в далекие Вологодские края, все же Валентин Иванович с теплотой и грустью вспоминает эти края, ставшие его родиной:

Суровый край, заботы и нужда…

Сливались воедино монолитом,

Но память сохранила навсегда

Все то, что пылью времени покрыто.

Речушку Лочваж, старое гумно,

Вдоль изгороди заросли малины.

И русской печки доброе тепло,

И ручеек с названьем «Половинник»

(«Луна и снег. Темнеет лес вдали…», 2003)

Опять вспоминаю родное село

В лесной вологодской глубинке,

Там детство мое беззаботно прошло

В краю, где краснеют рябинки.

Хоть было все это довольно давно,

Но детство забудешь едва ли.

И все воскресает, как в старом кино,

Что смотришь в пустом кинозале.

(«Родная сторонка», 2007)

Вот деревня и тропка заросшая,

Словно ниточка по полю брошена.

Речка Лочваж журчит, извивается

Меж камней и кустов пробирается.

А за лесом Никитино поле,

Здесь такое пшенице раздолье.

Ну, а осенью вдоль по опушке

Так привольно груздям и волнушкам.

Наша улица узкая, пыльная,

Лебеда вдоль заборов обильная.

Одуванчиков шарики белые

Наш пригорок в сугроб переделали.

(«Картинки из детства», январь 2009)

Но вспомнилось здесь и не только об этом,

Какие красоты лежали кругом:

Лочваж-речушка спасала нас летом,

А ягоды брали за самым двором.

Иль по весне на Никитином поле

Свое токовище вели глухари,

А по утрам на Кирпичном угоре

Клубился туман в ярком свете зари.

(«История нашей семьи», март 2009)

Исчезли с лица земли спецпоселения, но не должна исчезнуть память о тех, кто жил и работал на этой земле.

И вот я стою на родимой землице,

Где робко проложен был первый мой след.

Жаль дому родному нельзя поклониться,

Поскольку и дома давно уже нет!

Присел на пенек и вздохнул огорченно,

Вот и исчезло родное гнездо.

Исчезло названье на карте огромной,

А годы спустя и не вспомнит никто!

Вот потому пишу я эти строки.

Пусть дети внукам прочитают их.

Быть может, так во времени упрочу

Союз родства, хотя бы для своих.

Елагин Валентин Иванович

Дата добавления: 2015-08-05