Читайте также:
|
Тело вздрагивает. Меч, выпрыгнув из ножен, “ложится на воздух” клинком вперед. Я замираю, проверяя себя. Рука расслаблена, плечи свободно развернуты, ноги легко напружинены. Хорошо. Обратный всплеск! Клинок с легким шелестом ныряет в ножны. Сенсэй наблюдает за мной из угла зала. Кивнул. Значит, я в норме. Снова всплеск. Рука подхватывает выпрыгнувший из ножен меч, кладет на воздух… Реверс! Рукоять и кисть на миг пропадают. Меч изменил положение. Секущий назад, переворот, тибури[40], вкладывание. И снова, и снова, и снова. Чтобы до автоматизма. Чтобы только на ощущениях. Вложить, выхватить, ударить, вложить… Иаи‑дзюцу. Искусство мгновенного выхватывания меча.
Раньше я только читал об этом. Теперь для меня Иаи — это реальность. Здесь открывается столько нюансов, столько маленьких секретов, что захватывает дух. И почему шаг должен быть такой, а не вот такой, и почему у меча такая длинная рукоять. Только ли для двух рук? И как распределяется усилие по пальцам. И почему спина должна быть ровной. Теперь понятно, почему великий Уэсиба использовал меч, как базу для своей системы. Меч — не просто оружие. Он собирает воедино весь комплекс техник — от рукопашного боя до метания предметов. Меч — мерило истинного мастерства…
Впрочем, до мастерства мне еще далеко. Как до Китая в известном положении. Но это значит — есть куда идти!
Краем глаза вижу, что Сенсэй выходит из зала. Ага! Немножко самодеятельности. А то, когда он смотрит, я иной раз не могу попасть в ножны. Его Внимание сильнее моего. А к этой технике я еще не подстроился. Хотя знаю: со временем рядом с ним будет получаться даже лучше, чем в одиночку. Вот такие выкрутасы сознания.
Дверь закрылась… Ну что? Пойдешь погулять? Меч соглашается. Я чуть отпускаю контроль, чтобы дать клинку свободу. Это называется: “Идти за мечом”. Иду…
Сначала вроде бы все хорошо. Я просто наблюдаю, как серебряное крыло клинка рассекает воздух, разворачиваюсь следом, делаю шаг, другой. Меч периодически ныряет в ножны, выпрыгивает, колет, играет. Иногда сама собой подключается левая рука. Едва касаясь серединой ладони, она подправляет рукоять. Кончик меча — киссаки — выписывает в воздухе странные незнакомые буквы. Буквы? Может, иероглифы? Руны?
Дыхание, ритм, шаг. Откуда‑то проявляется и становится все сильнее таинственная песня. Нет. Не песня. Речитатив. Будто кто‑то под музыку проговаривает незнакомые слова.
“ХАЙ — БА‑РЕКИ. СА‑МАРУ РА. СЭН ДАР‑АИ‑РЕ. СИ, СИ‑ГЭ‑И. САН‑РИГ РА ГОР! РАРОГ‑НА! ТИ‑НАТ! ТИ‑ТАМИ ТИ‑НИИ С‑СЯН ДЭИИ ХАИ‑ТИ‑РАШ”
Не помню, когда мое сознание растворилось в стальном вихре.
Я — МЕЧ! Я — СТАЛЬ! Я — ЗВУК! Я — ПЕСНЬ!
Рычащие вибрирующие созвучия излучало, казалось, все тело. Звон цимбал! Он нарастает! Какая‑то часть меня, та самая, всегда спокойная и трезвая, наблюдает откуда‑то из‑под потолка за живым иероглифом, пляшущим в пустом зале. Иероглифом, читающим самого себя… Если б не эта моя часть, я бы так и плясал, охваченный неистовством неведомого текста, когда в зал вернулся Сенсэй.
Щелкнула дверь. Звякнул колокольчик. Магия звука растаяла, и меч, будто живое существо, котенок, разбивший дорогую вазу, юркнул в убежище ножен и спрятался, выставив хвост рукояти. Я застыл в оцепенении, пытаясь сообразить — что со мной произошло. Валентин Юрьевич подошел ко мне почти вплотную. Заглянул в глаза и вдруг что‑то тихо сказал.
Что это за язык? Уж не тот ли, на котором говорил меч?! Мне казалось, я понял слова Сенсэя, но что‑то во мне воспротивилось, и понимание, едва возникнув, погасло. Валентин Юрьевич подождал еще немного, затем покачал головой.
— Очень хорошо, — сказал он по‑русски. — Ты прочел. И ты готов.
Я непонимающе смотрел на него. Восприятие было настолько четким, что, казалось, я смог бы пересчитать седые пряди на лбу Сенсэя. Он улыбнулся. Мимолетно, будто ветер легко коснулся его губ.
— Что ты делаешь завтра?
Я помотал головой, показывая, что свободен. Говорить не хотелось. Да, пожалуй, и не получилось бы.
— Завтра в восемь вечера у тебя аттестация. На Черный пояс. Я хочу, чтобы ты вышел на бой как Ученик. Настоящий, понимаешь?
— Да… — слово выпрыгнуло само. — Да, я понял.
— А раз так, покажи мне еще раз “Двойной Лист”.
Я показал. Сенсэй стоял, улыбаясь, и смотрел на меня. И тут… Тут до меня дошло. “Двойной Лист” — так переводилась одна из фраз, которые я считал неведомо откуда! И я знал, какая именно, — иначе не смог бы показать!
— Но…
— Откуда я знаю? — Валентин Юрьевич вдруг подмигнул мне. — Оттуда, Игорь. Оттуда…
Дата добавления: 2015-08-05; просмотров: 49 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Санкт‑Петербург. Наше время. Июнь | | | Хребет Заманг. Год Барса. Месяц Жатвы |