|
Читайте также: |
…На переезде из‑под проходящего мимо поезда выкатывается отрезанная человеческая голова. И синеющие губы шепчут: “Ни фига себе — сходил за хлебушком…”
Из фольклора
С тех пор как мы с Колькой прошли Испытание, жизнь потихоньку наладилась. Дежурили в квартире Учителя, тренировались, запоем читали книги, соревнуясь — кто найдет книжку поинтереснее. Благо покупать их теперь было на что. А книги тогда выходили — ого‑го! Бомбы! Кастанеда, Ричард Бах, Тимоти Лири, Даниил Андреев, Толкиен, Роджер Желязны, Ластбадер. Мы читали запоем, валя в кучу мистику и фантастику, менялись, обсуждали. Наши библиотеки росли как на дрожжах.
И пока мы читали, в наши души мало‑помалу начало закрадываться сомнение. Знаний и информации было хоть отбавляй. И то, чем занимались мы, перестало казаться чем‑то исключительным. Наоборот, появились вопросы: почему мы изучаем только два ката? Почему нам не дают классическую технику Кудзи‑кири[19]? Мы ее видели в книжках и кино, видели, как Учитель использует ее знаки. Но и только. На тренировках нам давали совершенно другой ритуал. Может, мы не доросли? А может, инструкторы просто не знают этих вещей? Вообще, при ближайшем рассмотрении они оказались такими же зелеными, как и мы. Учитель — он да. Мощь излучал каждым своим движением. А его инструктора…
Впрочем, и за ним мы стали замечать странности. То он двигается, как тень, а то (редко, конечно) споткнется. Один раз был вообще фантастический эпизод. Как‑то зашел он на нашу тренировку. Посмотрел, как мы носимся по кругу, согнувшись в три погибели, отрабатывая “бег ниндзя”. Что‑то ему не понравилось. Кутузов остановил занятие и принялся объяснять: корпус вперед до потери равновесия, правая ладонь вперед, левая рука заведена за спину. Тело как бы находится в постоянном падении, а ноги догоняют‑догоняют‑догоняют… Тогда я еще толком не понимал, что это за техника.
Учитель от объяснений перешел к демонстрации. Чуть наклонился, вывел вперед правую ладонь, будто бросил впереди себя невидимую нить, сделал первый, стремительный шаг и… упал!
Это был шок! Мы все замерли с каменными лицами, не в силах произнести ни слова. Учитель не просто упал! Он брязнулся, как мешок с костями, как простой мужик с улицы, который никогда не отрабатывал укэми[20]!
Раскрыв от удивления рот, я смотрел, как Учитель поднимается. Мне только казалось, что это происходит медленно. На самом деле он мгновенно вскочил и взревел:
— ЧТО Я СДЕЛАЛ?!!!
Все люди реагируют на шок по‑разному. И у кого‑то в задних рядах развязался язык.
— Да просто е…нулся… — прозвучало в гробовой тишине.
— ЗАТО КАК!!!
Пара человек переглянулась с важным видом: “Да‑да, это было круто! Мы‑то успели заметить!” Потом это дурачье расскажет остальным насчет полного расслабления при падении и так далее. Но я стоял с краю и видел, как Учитель ударился коленом! Какое тут, на хрен, расслабление?!
Тогда и возникла у меня мысль, что нам забивают баки, вешают лапшу и пудрят мозги. Мысль поначалу мимолетная. Несмотря на очевидности, зацепившая меня самым краешком, — настолько силен был самогипноз. Но зацепившая…
Несообразности лезли в глаза. То безмерная мощь в каждом слове и жесте, а то… подобный конфуз. Правда, я видел только это. Но те, кто охранял квартиру Кутузова дольше нас, рассказывали, что как‑то раз он пришел с фонарями под обоими глазами. И утверждал, что ему удалось кого‑то там не убить. Великодушно, по всей видимости, подставив ему свою физиономию для раскрашивания в синий и лиловый. Н‑да…
Сомнения сомнениями, а выяснилось все достаточно просто. Правда, от этого нам всем не стало ни легче, ни спокойнее. Как раз наоборот. Кутузов действительно оказался Мастером. Но каким!
* * *
В тот вечер я дежурил на квартире Кутузова без Кольки. Друг мой попал в другую смену. Было как раз время тренировки, и нас троих, сидевших на площадке у двери в квартиру, слегка “подкидывало”. Хотелось вскочить и разразиться ката “Пяти Элементов”, а то и сделать пару сотен поклонов. В начале каждого занятия мы делали тысячу этих поклонов. А ведь бывали случаи, когда вся тренировка состояла из них. “Ступни вместе. Полностью выпрямиться. Из этого положения на выдохе сделать резкое, расслабленное движение туловищем вниз. Ударить раскрытыми пальцами рук в пол перед ногами. Колени прямые. Вернуться в исходное положение…”
Уже на второй сотне входишь в транс, и дальше тело действует само. Действует как насос, качая и качая энергию. Куда? Никто из нас не задавался этим вопросом…
В общем, сидим мы на корточках, “подпрыгиваем”. Учитель частенько выдворял нас из квартиры, разрешая зайти только в туалет или на кухню — чайку попить. Сидим. Разговаривать не хочется. Каждый в глубине души уже там, на тренировке. Это как наркотик.
Кутузов дома один. Чем занимается — неясно, но это не наше дело. К нему иногда приходили какие‑то странные люди, самого, надо сказать, уркаганского вида. Девицы, часто не по одной за раз. Крут Учитель, крут…
И тут меня пробрало. Говоря по простому, по нужде захотелось. Блин! В самое неподходящее время! Ну, делать нечего. Не в штаны же мочиться. Я поднялся, кивнул ребятам и, обозначив жестом, зачем мне понадобилось в квартиру, потянул на себя дверь.
Тишина молотом ударила меня в грудь. Я замер в прихожей, стараясь различить хотя бы звук… Ничего. Даже кран на кухне, который вечно подтекал, прервал свое перманентное “кап‑кап”. Почему‑то меня охватила жуть, будто не в квартиру зашел, в которой бывал сотни раз, а в пещеру, населенную привидениями. Как назло, нигде не горел свет, только из комнаты Учителя через приоткрытую дверь пробивалась рыжеватая световая полоска. Постояв немного, я, стараясь ступать бесшумно, двинулся по коридору, в конце которого находились “удобства”. И, проходя мимо двери в комнату, бросил взгляд внутрь…
Она! Учитель‑то не один!
Кутузов сидел в полулотосе боком ко мне, уперев неподвижный взгляд в своего визави. А тот… Бог мой!!!
То, что в начале показалось мне человеком, на самом деле было чем‑то вроде фантома. Черный человеческий силуэт, наполненный клубящейся тьмой! Он торчал посреди комнаты, и воздух вокруг него сиял и светился, будто фантом находился внутри яркого светового столба. Свет этот стекал откуда‑то сверху, вихрился вокруг… и вливался в черную фигуру. А та от этого становилась еще чернее… И увеличивалась!
Меня объял дикий страх. Хотелось убежать сломя голову, как тогда на острове… Но я остался. Что‑то во мне. Маленькая частичка. Точка… Это что‑то было совершенно спокойно, как центр циклона. Спокойно и надежно. В этой точке не было ни страха, ни желаний. Просто внимание. И понимание. Каким‑то непонятным образом я понял, ЧТО здесь происходит. А поняв, поразился — как мы не заметили этого раньше?
В этот миг фантом пошевелился. И повернул ко мне голову…
У него не было глаз. Но я знал, что он видит меня. Возникло непреодолимое желание распахнуть дверь и войти в комнату. Но моя точка спокойствия отметила это желание — и отмела его! Это было не мое. Это приказывал фантом…
Я отступил от двери на шаг, другой. Черная фигура начала поднимать руку, будто желая меня схватить…
Не помню, как оказался снаружи. Яркий свет на лестничной клетке постепенно привел меня в чувство. В туалет расхотелось совсем.
— Игорек, ты же белый как смерть! Что случилось?
Я вяло отмахнулся — все в порядке, и уселся на край обломанной серой ступени. В голове стоял густой колокольный звон. “Вот в чем дело! — мысль пульсом стучала в мозгу. — Вот в чем дело‑то!”
Внезапно дверь в квартиру распахнулась, и на пороге возник Учитель. Мы вскочили, чтобы тут же согнуться в поклоне. Кутузов прошелестел мимо нас, невесомый, будто сам был призраком. И поворачивая, чтобы спуститься по следующему лестничному маршу, он взглянул мне в глаза. ОН ЗНАЕТ! Я напрягся, стараясь вновь обрести свою точку опоры, но Учитель уже исчез. Почему он ничего не сказал?
Дата добавления: 2015-08-05; просмотров: 38 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Где‑то. Когда‑то | | | Санкт‑Петербург. Май 1992 г. |