Быт и нравы

Семья И брак Брак в Византии был моногамный, с IX в. вводится церковный брак (венчание). Брачный возраст для юноши был 14—15 лет, для девушки — 13—14. Браку

предшествовала помолвка, которая обычно заключалась между детьми по воле родителей; часто только на свадьбе муж и жена впервые видели друг друга. Повторные браки не запрещались, но и не одобрялись. Третий брак осуждался церковью, а четвертый мог повлечь разлучение супругов. В богатых семьях женщины занимались управлением хозяйством; состоятельные женщины редко выходили на улицу, а если и делали это, то закрывали свое лицо покрывалом. В Византии высоко ценилась женская красота, некрасивость воспринималась как трагедия. Красота играла решающую роль в выборе невесты для императора (василевса). Феоктиста Феоктиста была женщина во вкусе многих мужей.

Она не любила туалетов, не любила светской жизни. Отвергая пустые украшения, она всегда была одета во все темное. Когда ей приходилось выезжать, когда она должна была присутствовать, например, на каком-нибудь свадебном пиршестве, она держала себя в обществе очень сдержанно, скромно и целомудренно опуская глаза, когда за десертом начинались комические интермедии, и едва осмеливалась касаться до подаваемых ей блюд. Не потому, что она была застенчива или неловка — прежде всего это была женщина добродетельная, больше всего думавшая об исполнении своего долга, ограничивавшая свои желания старанием нравиться своему мужу, хорошо вести свой дом и хорошо воспитывать своих детей. Надо ли прибавлять, что она была благочестива? «Поклоняться Богу, любить исключительно Его» было для нее главной добродетелью... При всем том это была натура энергичная, «женщина сильная», из тех, что любят управлять и подчинять себе все и всех. Подобно многим византийским семьям, она, по-видимому, играла у себя в доме гораздо большую роль, чем ее муж. Будучи прекрасной хозяйкой, она при всей своей

набожности находила время заниматься всеми хозяйственными делами; она обо всем заботилась, за всем наблюдала, ко всему прикладывала свою руку, ничего не жалея, чтобы только все шло хорошо в доме и хозяйство процветало. Наблюдая за всем бдительным оком, она не давала никогда спуску прислуге. Когда ей случалось побить свою горничную, она испытывала бесконечные угрызения совести; она уходила тогда к себе в спальню, ударяла себя по лицу, приносила покаяние и в конце концов, призвав побитую служанку и став перед ней на колени, она смиренно просила у нее прощения... У нее было три сына и одна дочь. Чтобы дать им хорошее воспитание, будучи сама, как известно, довольно невежественной, она решила сделаться образованной; но так как она была добросовестной, ей при-, шлось посвящать ночи чтению, предаваясь долгим бдениям при свете свечи, для того чтобы не отнимать ни минуты времени у дня, посвященного заботам о муже и о

хозяйстве. В особенности для образования молодых душ придавала она значение примеру;

поэтому с самого детства она сделала свою дочь участницей в своих благотворительных делах, уча ее помогать бедным, заставляя ее ухаживать за прокаженными. В то же время она побуждала ее читать священные книги, воспламеняя ее благочестие, отвращая ее от мира, не показывая ей ни драгоценностей, ни пурпуровых одежд и уже заранее посвящая ее Богу.

В доме Феоктисты монахи стали постоянными и почетными гостями, и скоро от общения с ними набожная византийка уверила себя, что не может сделать лучше, как посвятить себя, а также и всех своих Богу. Старший ее сын с самого начала вполне сочувствовал таким намерениям. Вдвоем они убедили отца, затем увлекли и других детей; в конце концов Феоктиста уговорила даже троих братьев своего мужа последовать за ними в монастырь, и все вместе решили отказаться от мира, его соблазнов и великолепия. Когда об этом намерении стало известно, оно сильно поразило жителей столицы, и все бывшие в

сношениях с семьей Феоктисты были глубоко взволнованы решением этих богатых, всеми

уважаемых и счастливых людей отречься таким образом от всех радостей, от всех упований

общественной и светской жизни, порвать со всеми дорогими человеческими привязанностями, добровольно отказаться от возможности продолжать столь славный род.

Ее пострижение было торжественной и трогательной церемонией... Размышлять непрестанно о божественном слове, день и ночь молиться за церковь, за своих близких, за собственное спасение, присутствовать с благоговением на бесконечных службах — такова была первая забота благочестивой женщины и ее истинная радость. Более чем когда-либо она предавалась аскетизму. Для умерщвления плоти она спала на короткой и узкой постели,

одевалась в жалкое рубище, очень мало ела. Ей казалось постыдным есть досыта, и все, что она позволяла себе по слабости природы человеческой, — это принимать пищу раз в день, съедая немного овощей.отваренных в воде, без всякой приправы из масла; при этом никогда не полагалось вина за ее скудной трапезой. Точно так же обрекла она себя на безусловную нищету: у нее не было ни служанки, ни собственных денег, ни лишнего платья. Когда она умерла, весь ее гардероб или, вернее, все ее состояние заключалось во власянице и в двух жалких одеялах. Но Феоктиста отнюдь не вдавалась в мистицизм. «Пребывая в уединении с Богом», по прекрасному выражению ее сына, она все время, как и тогда, когда жила в миру, чувствовала потребность действовать. Она не тратила времени на бесполезные мечтания; она придавала большое значение работе и вменяла себе в обязанность ткать одежды, в которые одевался весь монастырь. Она усиленно предавалась делам благотворительности, собирая в монастыре бедных женщин, ухаживая за ними и всячески изощряясь в добывании денег, чтобы помогать им в их нуждах. В особенности, как и раньше у себя в доме, она с любовью пеклась о своих близких, об их нравственном совершенствовании, об их вечном спасении...

Так жила она, «все покинув, чтобы все отдать Богу; она шла узким и трудным путем Господним». Ее все почитали, и в общине смотрели на нее как на истинную духовную мать, а в партии набожных людей — как на истинную мать церкви. И чтобы еще усилить ее ореол святости, ей приписывали дар ясновидения, ей будто бы снились пророческие сны, предвещавшие ее собственную судьбу, судьбу ее семейных и судьбу церкви. \

(Дилъ Ш. Византийские портреты. С. 86—94)

Одежда Византийская мода, наследница моды римской, со-

хранила как античную верхнюю одежду — тогу, пал-лиум, пенулу и т.д., изменив только их

названия, так и нижнюю — тунику: эта последняя изменилась на далматику (dalmatica) и альбу (alba), из пенулы появилась касула альда (casula alda). Эти типы одежды стали постоянной составной частью церковного одеяния. Иным переменам подверглась античная одежда при императорском дворе. Тога уже не драпируется, потому что она шьется из жесткой парчи, на которой нашиты металлические пластинки и, кроме того, она украшена многочисленной вышивкой, что делало ее еще более жесткой. Такая одежда стоит, как праздничная упаковка, вокруг фигуры. Посредством убранства одежды выражались титул владельца, его права и обязанности. Одновременно изменяются и функции одежды. Где-то в VI веке консулы перестают носить тогу как официальный костюм. Теперь это плащ. Это знак привилегированного положения и достоинства, это символ, выделяющий данную личность из окружающего мира и замыкающий ее в жизни созерцательной. Этот плащ закрывает фигуру с головы до ног, срастается с ней, и человеческое тело по ним буквально исчезает...

Византийская мода является наследием моды античной и в то же время — предшественницей

раннего средневековья. Именно здесь зародилась новая женская мода носить сразу цо нескольку одежд, которые одевались одна на другую. Это были широкие туники рубашкооб-разного покроя, которым Византия добавила еще рукава. Нижняя одежда имела прилегающие рукава, а верхняя — широкие. Поверх этих туник одевался еще женский плащ. Таким образом, для византийской моды тело человека и природа не представляют интереса, она создает из фигуры как бы стилизованный абстрактный треугольник, заполненный богатой декорацией и орнаментом. Основу этой моды создают знаки отличия — вышитая и украшенная золотом отделка, а на голове диадема — для императрицы и головной покров у придворной дамы. Женщина преобразилась с головы до ног, превратившись в сановницу. Шерсть и полотно забыты. Наступило господство парчи, затканной золотыми и серебряными нитями, украшенной богатой вышивкой, жемчугом и золотом, которая ценилась как драгоценность. Эти дорогие ткани вырабатывались в самой Византии, где уже с середины VI века знали тайну производства шелкового полотна. Производство парчи, сосредоточенное, главным образом, в Греции и Сирии, в то время уже не зависело от импорта по «шелковой дороге» из Индии и Китая. Изготовление шелковых тканей и пурпурового красителя

стало в Византии государственной монополией. Дорогие шелковые ткани, конечно, имели право носить только высокие сановники, а самые дорогие — только члены императорской фамилии. В Европу эти материалы попадали, прежде всего, как ценные дары для королевских дворов... Иногда эти драгоценные материалы попали в Европу и другим путем: например, случайно во время крестовых походов либо через международную торговлю, осуществляющую обмен товарами между Востоком и Западом. Чаще всего парча была украшена геометрическими мотивами из кругов, квадратов, крестов и звездочек либо стилизованными животными и растениями. Эти образцы стали основой орнаментики

средневековья. (Кибалова Л., Гербенова О., Ламарова М. Иллюстрированная энциклопедия моды. С. 87) Жилище Деревни, в которых обитала теперь большая часть

подданных империи, были обычно невелики, насчитывая в среднем от 10 до 30 дворов. Дома строили из камня или камыша; земляной утрамбованный пол обмазывался глиной, крыши покрывали черепицей, тростником или соломой. В западной части Малой Азии стены домов делали из ивняка, обмазанного глиной. Жилища бедняков на Керкире походили на шалаши сторожей: на крышах были щели, через которые в помещение попадал дождь и проникал холод. К крестьянскому дому обычно примыкали сад и огород, которые ограждали частоколом. Здесь выращивались огурцы, капуста, всякого рода зелень, различные сорта винограда... В одном из документов XI в. сохранилось описание имения, подаренного императором Михаилом VII Дукой двоюродному брату Андронику Дуке. Оно состояло из нескольких земельных участков, содержащих в себе в целом 7300 модиев (более 700 га) пахотной земли. Сам магнат жил в усадьбе, называвшейся Варне, в большом господском доме, со всех сторон окруженном террасой. Полы в доме и на террасе были выложены мрамором. Возле дома находились просторные бани, местами также облицованные мрамором. В пределах усадьбы располагались и различного рода хозяйственные постройки: амбар, состоящий из двух отделений — подвала, где хранились скоропортящиеся продук-

ты, и верхнего помещения, куда складывался хлеб; отдельные строения предназначались для ссыпки зерна, соломы и мякины. Имелись при усадьбе также конюшни, хлевы для скота.

К господскому дому обычно примыкал сад, где росли яблони, груши, вишни, сливы, персики,

финиковые пальмы, лимонные деревья, айва, гранаты, смоковницы, фисташковые и миндальные деревья, каштаны, орехи. Все пространство между деревьями было занято цветами — розами, лилиями, фиалками, шафраном. Особенно любили розы, считая, что в их природе «есть что-то божественное».

Разведение цветов преследовало не только эстетические цели. Их использовали как средство борьбы с болезнями. Считалось, что с помощью плюща излечивается больная селезенка, нарцисс «хорошо охлаждает», а розы «помогают больным глазам». Помимо того, из роз делали ароматические смеси. Особое место в имениях занимали виноградники, где выращивались многие сорта винограда, различавшиеся между собой цветом, размером и формой гроздьев, а также сроками созревания...

Центром господского дома в реальном имении того периода обычно являлся просторный зал — столовая. В поместье Филарета Милостивого в таком зале стоял большой круглый стол слоновой кости, отделанный золотом. За ним одновременно могли сидеть тридцать шесть человек. Господский дом в упоминавшейся выше усадьбе Варне располагал большим помещением с куполообразным потолком, опиравшимся на четыре колонны. Важная роль в ансамбле поместья отводилась церкви. Без нее усадьба была просто немыслима. В Варисе была большая церковь, с куполом, покоившимся на восьми колоннах, с хорами и мраморным полом. (Культура Византии. С. 571—573)

Интерьер дома Скромному внешнему облику городов и их построек соответствовало и внутреннее убранство зданий. В жилищах бедняков зачастую было лишь убогое, покрытое лохмотьями ложе, но и в домах знати мебель заметно изменилась. В ней ощущается теперь значительное упрощение форм. На книжных миниатюрах того времени мы видим примитивно оформленную мебель для сидения, кровати, сундуки и столы. Иногда эти простые по своим конструктивным формам изделия дополнялись выточенными из дерева опорами и спинками, миниатюрными колоннадами и аркадами. Распространены были табуреты и сундуки, крышки которых использовалась для сидения; имелись и складные стулья. Римский обычай возлежать во время трапезы и беседы безвозвратно ушел в прошлое.

Спали на кроватях, застилаемых матрасами, набитыми чаще всего сеном. В богатых домах их

покрывали дорогими яркими (красными, желтыми и т. д.) тканями и коврами. Для предметов

домашнего обихода использовались грубо сколоченные сундуки. У состоятельных людей мебель была вычурно украшена, отделана золотом, разноцветной эмалью, росписью и драгоценными камнями. В орнаментике нашли применение христианские мотивы:

монограмма Христа, голубь, рыба, барашек, павлин; из растений — гроздь винограда, колос пшеницы, лавровый венок, оливковая ветвь и пальмовый лист. Из греческих мотивов были заимствованы и стилизованы лист аканта и пальметта. В мебели сказалось также и влияние германской (лан-гобардской и кельтской) орнаментики — вьющиеся растения и фриз из ленточного сплетения, а также «звериные» мотивы.

(Культура Византии. С. 576)

Пища

Домашняя утварь была металлическая, стеклянная, но основная масса населения пользовалась глиняной посудой. Ели руками, хотя в быт знати постепенно входила двузубая вилка. Что касается самой пищи, то первое впечатление, которое возникает при чтении византийских источников того времени, — это ее богатство и разнообразие. Здесь и дичь (куропатки, утки), и домашняя птица (куры, гуси), различным образом приготовленное мясо и рыба, икра, молоко, сыр, масло, фрукты, овощи, всякого рода зелень, грибы, вино, сладости. Одним из наиболее доступных и излюбленных продуктов питания являлась рыба — морская, речная, озерная... Вино также было различных сортов. В зависимости от сорта винограда вино было золотистое, черное или белое, сладкое или кислое, легкое или крепкое, долго хранящееся или легко портящееся. Из черного винограда вино получалось более крепкое, из белого — среднее, из красного — несколько слаще, чем из черного. Помимо винограда, вино изготавливали из яблок, груш, кизила, граната, меда, полыни и т.д. Нередко его настаивали на копытнике, лавровых ягодах, укропе, дикой петрушке, сельдерее и других растениях. Известен напиток, при изготовлении которого смешивали яблочный сок, воду и мед, а также напиток, приготовленный из меда и роз. Вместе с «варварами» в Византию пришло и получило известное распространение вино из хлебного зерна и ячменя; делали также напитки из полбы, овса и проса. Существовало вино, в состав которого как обязательный компонент входила смола. Женщины разбавляли вино водой, а мужчины нередко добавляли в него пряности. Вином утоляли жажду, запивали пищу и использовали его в лечебных целях... О качестве вина говорили, спорили, утверждали, что оно «веселит душу», однако чрезмерное его употребление служило предметом осуждения: понимали, что оно «отшибает память». Из сладостей известны торты, изготовлявшиеся из муки и меда, муки и вареного муста, — десерт, известный ныне в Греции как... Маленькие пирожные, выпеченные из пшеничной муки высокого качества и имеющие форму колец, также являлись лакомством и даже как-то раз были посланы в подарок императором Константином VII митрополиту Ки-зика Феодору. Немало в источниках разных жанров содержится упоминаний о фруктах... Ели фрукты свежими, сушеными, вареными. Из овощей византийцы употребляли в пищу капусту, огурцы, зелень, в том числе и дикорастущую, которую использовали для салатов. Весьма распространены были маслины, обычно маринованные.

Но главным продуктом питания, без которого не обходилась ни одна трапеза, оставался хлеб,

олицетворявший, по словам того же Михаила Пселла, «хлеб жизни». Он выпекался из пшеничной и ячменной муки. Пшеничным хлебом питались главным образом в Малой Азии, но и здесь его порой не хватало. На Балканах употребляли в пищу просо, там же ели хлеб из ячменя. Рожь и овес, распространенные на западе Европы, встречались на территории Византийской империи лишь спорадически.

Дата добавления: 2015-08-05