Г о с п о д а !

Настала пора подводить итоги. Мы в западном полушарии. В возможность этого временами не верилось ни до старта, ни после. Сложно ли было это?

Внешние трудности очевидны для постороннего наблюдателя. Но помешали ли они? Стартовав в феврале, четыре человека слились за эти месяцы в команду. Замерзая по зимникам в одном кузове и кляня все и друг друга, мы все-таки стали неразделимы.

Посторонний глаз не в состоянии разглядеть тех внутренних катастроф, которые происходили в каждом из нас. Когда за спиной рушился мир, из которого ушел - и в который - неизвестно - вернешься ли снова. Когда просыпаешься в какой-то до безумия чужой стране - и хочется выть, потому что из памяти приходит прикосновение женской руки, оттуда, из другого полушария, из другой жизни. Каждый из нас, увидев это в другом, пытался быть к нему добрее, мягче.

И ни один человек не знает, какую громадную, наполненную жизнь мы успели прожить с февраля. Это не было ни походом, ни приключением. Мы все стали немного другими. Мудрее, чище? Надеюсь. Старее? К сожалению, и это. Но ничто уже не вытеснит из нас тот колоссальный мир, заполнивший нас за эти месяцы - и, видимо, навсегда. Мы стали несметно богаты... К сожалению, ничто не дается даром.

Повернув назад из Белиза, я знал, что теряю команду. Но выбора не было. Когда мы рвались вперед, я видел вашу решимость. Но разбросанные по разным концам Соединенных Штатов мы медленно, поодиночке погружались в отчаяние, теряли веру.

Вы никого не бросили, не предали. Ваш выбор был, пожалуй, единственным разумным. И я жму ваши руки - от всей души.

Было бы нечестно с моей стороны пытаться переложить вину на вас. Капитаном был и остаюсь я - и я готов в полной мере взять на себя вину в распаде команды - и в том, что не довел ее до России.

Вы - лучшая команда, какую бы я мог себе пожелать - и спасибо, за все, сделанное вместе.

Друзья, я желаю вам скорее увидеть наш удивительный город! И, ради Бога, не замечайте тех, кто попытается вас в чем-то упрекнуть: ну что они знают? Какое они имеют право? Лишь мы сами имеем право судить о наших поступках: не жившие в том мире, из которого возвращаетесь вы, и в котором остаюсь я, будут слепы в своих суждениях.

И мне искренне жалко вас.

С каким чувством вы сойдете с трапа самолета? О чем вы будете думать вечерами долгие годы, перебирая в памяти экспедицию, оборванную на середине?

А я оставляю себе шанс - шанс вылезти как-то из КАМАЗа на вечерний снег, где-нибудь на набережной Невы - полуживому от усталости, и знать, что теперь все позади.

Социальная идея экспедиции очевидна. Спортивная - тоже. Но для себя я стартовал, как входят в концертный зал или в храм. Концерт длиною в год.

В городе. В неподвижности, чувства медленно атрофируются. Что может быть страшнее медленного умирания внутреннего мира? В это колоссальные просторы не вхожа ни одна живая душа - но исчезни они - и случится непоправимое: равнодушно возьмешь руки любимой или даже не заметишь музыки, от которой вчера хотелось плакать. Но - "Ave Maria" под сводами старого храма - или бьющий в лобовое стекло снег - и опять жив, и все чувствуешь, и ужасаешься подступавшему было омертвению.

Знал ли я, какую бурю внутри себя я подниму этим исполинским концертом? Понимал логически. Но каждая эмоция, каждое чувство оказались усилены многократно - а среди них не одни лишь светлые и радостные. Чувствовать все обостренно иногда уже просто невыносимо.

Но как бы ни было тяжело - уходить с антракта не считаю возможным. Ведь повторения, наверное, не будет: раньше, к сожалению, успеет кончиться жизнь.

Понимали ли вы перед стартом, что с нами будет происходить? Не уверен. И - в любом случае - ответственность на мне. Вырви из нас Колыму, Чукотку, Мексику - и мы уже станем инвалидами. Но через полгода такой же частью меня станут Бразилия, Африка - и поэтому я иду. Не спортивное упорство и не трехцветный флаг гонят меня вперед. Хватило бы только сил...

Стартовав, мы уже обрекли себя на отчуждение по возвращению. Для знакомых мы станем диковинкой, достопримечательностью. И даже самые близкие, возможно, чуть-чуть отшатнутся, почуяв холодок тех огромных пространств, в которые им будет не проникнуть, как бы мы сами ни старались им помочь: мы уезжали совсем другими.

И тогда мы опять соберемся вместе. И нам ничего не придется объяснять друг другу.

А теперь, удачи вам, друзья! Пусть ваше возвращение будет легким. А я попробую дойти трассу за вас: ведь каждый из вас, останься последним именно он, попытался бы сделать то же самое. И пусть забудутся все черные кошки, пробегавшие когда-либо между нами.

21.11.1992
Denver, CO.

Я прощался.

* * *

Ночевка у Дуткевича в Нью Джерси окончилась пинком под ребра. Пинок был крепкий. Время было раннее.
- Поехали!
- Мишка, не передумаешь? Передумывать поздно будет.
- Не передумаю. Вперед.

От нас до открытого льда оставалось метра два...

Алексей Воров, капитан "Автоколумба"

Дата добавления: 2015-08-05